Высокие статистические технологии

Форум сайта семьи Орловых

Текущее время: Вт мар 19, 2024 6:07 am

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 120 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пт мар 04, 2022 11:52 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Лунная «трасса Кондратюка»

В 1957 году на орбиту Земли отправился первый искусственный спутник. От различных исследований и теоретически работ наука перешла к практике. В основе первого запуска космического аппарата и всех последующих программ лежали самые разные идеи и решения, в том числе предложенные несколькими десятилетиями ранее. Теория космических полетов изучалась множеством специалистов в течение длительного времени, и одним из участников таких работ был российский и советский ученый Александр Игнатьевич Шаргей, более известный под именем Юрий Васильевич Кондратюк.
Почему Шаргей стал Кондратюком?

Александр Шаргей родился в 1897 году в Полтаве. По ряду причин будущий ученый провел свои первые годы в доме бабушки. В 1903 году отец переехал в Санкт-Петербург и взял Александра с собой. В 1907 году А. Шаргей поступил в гимназию, где проучился лишь несколько лет. В 1910 году его отец умер, и ему пришлось возвращаться в Полтаву. После окончания полтавской гимназии с серебряной медалью будущий теоретик космических полетов поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института. Впрочем, учеба продолжалась не слишком долго – всего через пару месяцев А. Шаргея призвали в армию.

Вскоре после призыва бывший студент отправился в школу прапорщиков. Получив необходимое образование и новенькие погоны, А. Шаргей отправился на турецкий фронт, где прослужил до весны 1918 года. Не желая участвовать в Гражданской войне, прапорщик не стал присоединяться к Белому движению и попытался вернуться домой.

Видя сложную обстановку и зная о некоторых специфических чертах того времени, А. Шаргей предпочитал не раскрывать свое прошлое – особенно воинское звание. Во избежание возможных проблем он при помощи своей мачехи оформил новые документы. Будущий ученый стал Юрием Васильевичем Кондратюком 1900 года рождения из г. Луцка. Именно под новым именем исследователь получил заслуженную известность.

С начала двадцатых годов Ю. Кондратюк работал в различных городах юга страны и исполнял самые разные обязанности – прежде всего, связанные с техникой, ее строительством и обслуживанием. В конце двадцатых он переехал в Сибирь, где освоил новую профессию специалиста по работе с зерном и строительству соответствующей инфраструктуры.
Космический первопроходец

Во время службы в армии и на гражданских предприятиях, связанной с решением сугубо практических вопросов того или иного рода, Ю. Кондратюк также занимался изучением теории космических полетов. В тот период ракетная техника делала первые шаги и еще не была готова к выходу в межпланетное пространство. Однако этот выход был невозможен без теоретических расчетов и обоснований. Заинтересовавшись ракетно-космической тематикой, механик без формального образования начал свои исследования.

Обстановка конца десятых годов прошлого века, как минимум, не способствовала активной работе ученых-самоучек. Так, Ю. Кондратюк не имел доступа к существующим работам на космическую тематику, что привело к особым последствиям. К примеру, не зная о расчетах К.Э. Циолковского, Ю. Кондратюк самостоятельно вывел формулу реактивного движения, а также определенным образом дополнил эти расчеты. В дальнейшем на основе подобных работ он смог предложить новые идеи и теоретический аппарат, пригодный для использования в будущих проектах.

В 1919 году Ю. Кондратюк подготовил свою первую полноценную работу. Рукопись под названием «Тем, кто будет читать, чтобы строить» включала 144 страницы с описанием теоретических аспектов ракетной техники, многочисленными формулами, а также новыми предложениями разного рода. В своей работе ученый развивал уже известные идеи и расчеты, а также выступал с совершенно новыми предложениями. Как показали события дальнейших десятилетий, без некоторых идей Ю. Кондратюка развитие космонавтики могло бы столкнуться с серьезными проблемами.

В 1925 году появился новый труд «О межпланетных путешествиях», в котором рассматривались не только теория ракетного движения, но и способы ее практического применения на пользу науке. В начале следующего года Научно-технический отдел Высшего совета народного хозяйства поручил профессору Владимиру Петровичу Ветчинкину изучить работу Кондратюка и представить заключение. Профессор пришел к выводу, что исследование ученого-энтузиаста представляет большой интерес, и его следует привлечь к ведущимся работам. Кроме того, известный ученый потребовал перевести молодого специалиста из провинции в столицу.

Ю. Кондратюк продолжал теоретическую проработку разных вопросов, и по результатам новых изысканий вносил коррективы в существующие работы. На основе предыдущих рукописей и новых исследований в 1929 году была написана книга «Завоевание межпланетных пространств». В ней развивались уже известные идеи, а также предлагались новые. Так, к концу двадцатых годов ученый смог обосновать и проработать ряд вопросов, связанных с конструкцией космических аппаратов.

Следует отметить, что труд «Тем, кто будет читать, чтобы строить» в течение двух десятилетий оставался рукописью. Впервые его издали только в конце тридцатых годов – после более объемной и важной работы «Завоевание межпланетных пространств». Тем не менее и в таком случае эта книга представляла большой интерес и для ученых и инженеров.

В середине шестидесятых годов первая рукопись Ю.В. Кондратюка была издана в сборнике «Пионеры ракетной техники» под редакцией Т.М. Мелькумова. Вскоре американское агентство NASA выпустило перевод этой книги. По понятным причинам зарубежные специалисты до того времени не имели информации обо всех работах своих коллег из России и СССР. Из нового сборника они не без удивления узнали, что некоторые прорывные идеи, используемые ими на тот момент, на самом деле появились несколькими десятилетиями ранее.
Прорыв в науке

В своих работах десятых и двадцатых годов Ю. Кондратюк предложил ряд новых идей. Некоторые из них фактически являлись развитием уже известных решений, тогда как другие ранее не встречались в научных трудах. Зная дальнейшую историю ракетной техники и космонавтики, совсем нетрудно понять, какие из идей ученого получили развитие, а какие оказались непригодными для использования на практике. Действительно, некоторые решения Ю. Кондратюка оказались слишком сложными или не самыми удобными, что, однако, не сказалось на правильности других.

Еще в рукописи «Тем, кто будет читать, чтобы строить» ученый-самоучка своим собственным методом вывел формулу реактивного движения, ранее сформулированную К.Э. Циолковским. Также он проработал вариант конструкции многоступенчатой ракеты с жидкостным двигателем на топливной паре «водород-кислород». Была предложена камера сгорания двигателя с оптимальной системой подачи топлива и высокоэффективным соплом, позволяющим повысить тягу.

В первом крупном труде также приводились идеи, затрагивавшие способы осуществления космических полетов. Так, Ю. Кондратюк первым предложил т.н. пертурбационный, или гравитационный, маневр – использование гравитационного поля небесного тела для дополнительного разгона или торможения космического аппарата. Затормаживать аппарат при спуске на Землю предлагалось за счет сопротивления воздуха – это позволяло обойтись без двигателей и сократить расход топлива.

Особый интерес представляет предложение Ю. Кондратюка относительно оптимальной методики путешествий на другие небесные тела. Согласно этой идее, к планете или спутнику должен отправляться аппарат, состоящий из двух частей. После выхода на орбиту небесного тела один из его агрегатов должен совершать посадку, а второй оставаться на своей траектории. Для полета обратно посадочный модуль должен подниматься на орбиту и стыковаться со вторым компонентом комплекса. Такая методика решала поставленные задачи наиболее простым способом и с минимальным расходом топлива.

На основе некоторых теоретических положений энтузиаст разработал оптимальный способ полета от Земли к Луне. В сочетании с разделяемым аппаратом это позволяло даже произвести посадку, а затем вернуться домой. Впоследствии такая траектория получила название «трасса Кондратюка». Более того, ее использовали в нескольких программах, предусматривавших отправку к Луне разных космических аппаратов.

Книга «Завоевание межпланетных пространств» получила сразу несколько предисловий – пару авторских, написанных в разное время, а также редакторское. Автором последнего стал профессор В.П. Ветчинкин. Буквально на паре страниц ведущий специалист в своей области не только самым лучшим образом отозвался о труде коллеги, но и привел список совершенно новых идей и решений, впервые предложенных им. В целом же книга была обозначена как «наиболее полное исследование по межпланетным путешествиям из всех писавшихся в русской и иностранной литературе до последнего времени». Также В. Ветчинкин отметил решение ряда вопросов первостепенной важности, пока не рассматривавшихся другими авторами.

Так, Ю. Кондратюк впервые предложил повышать теплоту горения различных видов топлива за счет использования озона вместо «традиционного» кислорода. С теми же целями предлагалось использовать твердое горючее на основе лития, бора, алюминия, магния или кремния. Из этих материалов можно было бы строить сгораемые баки, которые после выработки топлива сами бы стали горючим. В. Ветчинкин отмечал, что схожие идеи высказывал и Ф.А. Цандер, но Ю. Кондратюк опередил его.

Ю. Кондратюк первым предложил концепцию т.н. пропорционального пассива и вывел формулу, учитывающую влияние массы баков на общий вес ракеты. Кроме того, он доказал, что без сброса или сжигания пустых баков ракета не сможет покинуть гравитационное поле Земли.

Ученый-энтузиаст, заметно опередив оте­чественных коллег, впервые предложил идею ракетоплана – ракеты с крыльями, способной осуществлять полет в атмосфере. При этом он не только сделал предложение, но и рассчитал оптимальные параметры конструкции и режимов полета такого аппарата. Были проработаны не только «ракетные» и аэродинамические вопросы, но и проблема тепловых нагрузок на конструкцию.

Наконец, В.П. Ветчинкин отметил основательность Ю.В. Кондратюка при проработке вопроса создания т.н. промежуточной базы – фактически космической станции. В частности, для стабильного поведения и исключения торможения верхними слоями атмосферы ее предлагалось помещать на орбите Луны, а не возле Земли. Кроме того, предлагался оригинальный способ доставки грузов на такую базу. Для этих задач предлагались особый ракетно-артиллерийский комплекс, а также оптическая система слежения и контроля.
Идеи для будущего

Зная пути развития ракетно-космической техники в XX веке, нетрудно понять, какие идеи Ю. Кондратюка были реализованы в исходном виде, какие подверглись серьезным доработкам, а какие не нашли применения и не сошли со страниц книг. Фактически наработками Ю. Кондратюка до сих пор пользуются все основные участники мировой космической отрасли. При этом в некоторых случаях имеет место любопытная зависимость: чем дальше продвигается развитие технологий, тем больше используются не самые новые предложения.

Концепция многоступенчатой ракеты, ныне являющаяся основой космонавтики, была предложена до Ю. Кондратюка, но и он принял участие в ее развитии. Кислородно-водородные двигатели тоже нашли применение в разных сферах. Конструкции камеры сгорания и сопла, предложенные еще в рукописи 1919 года, проверялись на уровне теории и на практике, а затем дорабатывались и использовались в новых проектах.

Особое значение для космонавтики имеют гравитационный маневр и разделяемый космический аппарат для полетов на другие небесные тела, впервые предложенные именно Ю. Кондратюком. Человечество уже отправило в космос несколько десятков автоматических межпланетных станций, и для их вывода на требуемые траектории полета к цели использовался именно пертурбационный маневр, использующий гравитацию Земли или иных небесных тел. Также в сфере АМС самым активным образом используется разделяемая система с орбитальным и посадочным модулем. Подобная архитектура применялась и в лунных программах нескольких стран: самым известным примером такого рода является серия аппаратов Apollo.

Впрочем, не все идеи Ю.В. Кондратюка нашли применение. В первую очередь причиной этого стало дальнейшее развитие науки и техники. Определенные предложения, высказанные в трудах энтузиаста, основывались на уровне техники десятых и двадцатых годов, накладывавшем самые серьезные ограничения. Появление и развитие новых технологий в будущем позволило упростить решение целого ряда задач в космической области.

В книге «Завоевание межпланетных пространств» Ю. Кондратюк высказывал опасения, что даже сильно разреженная атмосфера способна погасить скорость орбитальной станции и привести к ее падению, вследствие чего такой комплекс следует помещать на орбите Луны. Однако в реальности станции спокойно работают на орбите Земли. Время от времени они вынуждены проводить коррекцию орбиты, но эта процедура давно перешла в категорию несложных рутинных процедур.

Снабжать «промежуточную базу» предлагалось при помощи сложного ракетно-артиллерийского комплекса на основе особого орудия, способного запускать грузовые снаряды с ракетным двигателем. На практике такие задачи решаются с использованием специализированных транспортных космических аппаратов, которые доставляются на орбиту при помощи ракет-носителей. Такой способ гораздо проще и экономичнее, чем применение специализированного сложного орудия.

Следить за станцией на орбите, в том числе для своевременного запуска снаряда с грузом, предлагалось при помощи телескопа. Станция должна была нести гигантское металлическое зеркало, а грузовой снаряд планировалось оснастить пиротехническими факелами. К счастью, уже в тридцатых-сороковых годах появилась радиолокация, позволявшая следить за космическими аппаратами без монструозных зеркал и телескопов.
Не только космос

В двадцатых годах Ю.В. Кондратюк сменил несколько мест работы и успел освоить целый ряд специальностей, связанных с проектированием и эксплуатацией различных механизмов. В конце десятилетия он разработал и построил в Камне-на-Оби особое зернохранилище. Деревянная конструкция на 13 тыс. т зерна отличалась сравнительной простотой строительства, но при этом соответствовала всем требованиям.

Впрочем, в 1930 году ответственные лица нашли нарушения при строительстве элеватора, в результате чего проектантов и строителей обвинили во вредительстве. После суда Ю. Кондратюка отправили в закрытое конструкторское бюро угольной промышленности, работавшее в Новосибирске. Там конструктор разработал несколько новых методов строительства шахт, перспективные образцы оснастки и механизации предприятий. Часть этих предложений была реализована в виде проектов или конкретных сооружений.

Еще во время работы в «шарашке» ученый-энтузиаст заинтересовался тематикой ветряных электростанций. В конце 1932 года он с коллегами разработал свой вариант такого комплекса и с ним выиграл конкурс Наркомата тяжелой промышленности. По требованию последнего инженеров освободили досрочно и перевели в Харьков. В 1937 году в Крыму стартовало строительство первой электростанции Ю. Кондратюка, однако оно не было завершено. Руководство промышленности решило прекратить работы по тематике ветряных электростанций большой мощности. Впрочем, изобретатель продолжил разработку компактных и сравнительно маломощных систем такого рода.

Известно, что в середине тридцатых годов Ю.В. Кондратюка звали в Реактивный научно-исследовательский институт, однако он отказался от такого предложения. Причиной этого стала необходимость продолжения работ в сфере энергетики. По другим данным, ученый опасался, что участие в ракетных проектах военного предназначения вызовет повышенный интерес со стороны органов безопасности и вскроется история с подменой документов.

В 1941 году Ю. Кондратюк жил и работал в Москве. Вскоре после начала Великой Отечественной войны он добровольно поступил в народное ополчение. Немолодого добровольца зачислили телефонистом. В дальнейшем он служил в различных подразделениях связи из состава разных соединений. Согласно разным источникам, Ю.В. Кондратюк погиб в конце февраля 1942 года во время боев в Болховском районе Орловской области. На предполагаемом месте гибели выдающегося ученого и конструктора установлен памятник.
***

В начале XX века вся ракетно-космическая тематика держалась только на энтузиастах, желающих открывать новые горизонты науки и техники. Одним из них был Александр Игнатьевич Шаргей, более известный как Юрий Васильевич Кондратюк. Проявляя большой интерес к перспективной тематике, он провел массу необходимых расчетов и на их основе предложил немало важных идей. Более того, не имея доступа к чужим работам в той же сфере, он самостоятельно вывел все необходимые положения и формулы.

В определенный период Ю. Кондратюк прекратил активную работу по ракетно-космической тематике, сосредоточив усилия в других областях. Однако его наработки заинтересовали коллег и получили развитие. Через несколько десятилетий после публикации основных трудов ученого-энтузиаста все это привело к запуску первого искусственного спутника Земли, обитаемых аппаратов и т.д. Не занимаясь непосредственно сборкой и запуском ракет, Ю. Кондратюк смог внести самый серьезный вклад в общую теоретическую основу важнейшей отрасли.



Кирилл РЯБОВ

https://sovross.ru/articles/2237/56140


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пт апр 01, 2022 10:06 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Список действующих договоров инотехпомощи по Наркомтяжпрому СССР

Батюшки-святы! Где логика? Большевику Сталину Европа и США помогали строить социализм. А в пору антибольшевизма Ельцина–Путина та же Евро-Америка рушит производство России и грабит ее достояние.

Иностранные специалисты и рабочие, обслуживающие сложную зарубежную технику: только на строительстве Магнитогорского металлургического комбината трудились более 800 иностранных специалистов из США, Германии, Англии, Италии и Австрии.



1. РИВ (Италия) – 1-й Господшипниковый завод (подшипники)
2. Форд (США) – Автозавод им. Молотова в Горьком (автомашины)
3. БСА (Англия) – Московский велозавод (велосипеды)
4. Демаг (Германия) – Центральное Бюро Тяжелого Машиностроения (ЦБТМ) (краны и краново-подьемные устройства)
5. Демаг (Германия) – ЦБТМ (прокатные станы)
6. Зульцер (Швейцария) – Союздизель (дизеля)
7. Ман (Германия) – Коломенский завод (дизеля)
8. Эрхард и Земмер (Германия) – Восхим (компрессора)
9. Шток (Германия) – Завод им. Калинина (спиральные сверла)
10. Крупп (Германия) – Спецсталь (качественные стали)
11. Тейлор (Англия) – Трубосталь (цельнокатанные колеса)
12. Копперс (США) – Гипрококс (коксовые печи)
13. Демаг (Германия) – Магнитострой (прокатный цех)
14. Французская Алюминиевая Компания (Франция) – Главалюминий, Волховский и Днепровский алюминиевые комбинаты
15. Миге (Франция) – Запорожсталь (электропечи Миге)
16. Митке (Германия) – Гинцветмет (файнцинк)
17. Метро-Виккерс (Англия) – ВЭТ (турбостроение и электропромышленность сильного тока)
18. Сцинтилла (Швейцария) – Электрокомбинат (магнето)
19. Автолаит (США) – Электрокомбинат (электрооборудование для автотракторов)
20. Омодео (Италия) – Гидроэлектропроект (гидростанции)
21. Любек (Швеция) – Аккумуляторный трест (щелочные аккумуляторы)
22. Наитрожен (США) – Союзазот (аммиачные заводы)
23. (азотная кислота)
24. Уде (Германия) – Союзазот (монтан – селитра)
25. Уде (Германия) – Союзазот (метанол)
26. Уде (Германия) – Союзазот (аммиачная селитра)
27. Электрокемиска (Норвегия) – Спецсталь (электроды)
28. Этернит (Италия) – Союзасбест (асбоцементные трубы)
29. Шлюмберже (Франция) – ИГРИ (электроразведка)
30. Кертис-Райт (США) – Самолетный трест (авиамоторы)
31. Фиат (Италия) – завод №120 (литейная авиазавода)
32. Ансальдо (Италия) – завод «Большевик» (автофретаж и лейнирование орудий)
33. Сперри (США) – Электрокомбинат (специальная оптика)
34. Дешимаг (Германия) – Центральное Конструкторское Бюро Судостроения (ЦКБС) (специальное судостроение)
35. Ансальдо (Италия) – ЦКБС (специальное судостроение)
36. Бауер (Германия) – ЦКБС (морское судостроение)

(Данные на 1 июля 1934 г. Документ подготовлен ИНО НКТП и направлен в импортное управление Наркомвнешторга СССР.

См.: РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 61. Л. 6. РГАЭ. Ф. 72 97. Оп. 38. Д. 61. Л. 7-7 об. Копия)




За 25 лет в России закрыто около 80 тысяч заводов и фабрик

После приватизации и реформ ни одна из промышленных отраслей – нефть, газ, металлургия, энергетика, химия, машиностроение, сельское хозяйство, легкая промышленность не стала работать эффективнее. Почти полностью уничтожены отрасли – гражданское авиастроение, судостроение, приборостроение, электроника, машиностроение.



Telegram

https://sovross.ru/articles/2248/56502


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пт июл 01, 2022 5:44 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Героическая эпопея «Челюскина»

Газета "Правда" №70 (31273) 1—4 июля 2022 года
6 полоса
Автор: Юрий МАХРИН, кандидат исторических наук.

В 49 городах и посёлках России есть улица под названием Челюскинская. В подмосковных Мытищах я расспросил прохожих, почему их улица называется так. Многие покачивали головами или разводили руками. Но люди старшего поколения всё же вспомнили о пароходе, отправившемся по Северному морскому пути и канувшем в пучину вод под натиском немилосердного льда.

История «Челюскина»

Северный морской путь веками манил Россию. Его освоение обещало стране великую экономическую выгоду: возможность прирастать богатствами Сибири. Большой вклад в исследование этих бескрайних суровых белых просторов внёс Семён Иванович Челюскин (1707—1764) — офицер русского флота, капитан 3 ранга. В 1733—1740 годах он участвовал в Великом сибирском обследовании. А в 1745-м, передвигаясь на собачьих упряжках, изучал восточное побережье Таймыра, открыл северную точку Евразии. Её в честь отважного полярника назвали мысом Челюскина.

Желание превратить воды Арктики в регулярную магистраль пытались, правда неудачно, осуществить многие экспедиции при царской власти. И власть Советская мечтала об этом. В 1932 году 28 июня из Архангельска вышел пароход «Александр Сибиряков». Руководил опасной экспедицией видный учёный Отто Шмидт (1891—1956), возглавлявший Всесоюзный арктический институт. 1 октября судно вошло в чистые ото льда воды Берингова пролива. Это был первый в мире проход корабля по Северному Ледовитому океану за одну навигацию. Тогда же было создано Главное управление Севморпути. В нынешнем году у него юбилей — 90-летие.

Успех «Александра Сибирякова» вдохновил О.Ю. Шмидта взяться за организацию новой экспедиции. Его выбор пал на только что построенный в Копенгагене грузопассажирский пароход ледокольного типа. Советское правительство заказало его для плавания между устьем Лены и Владивостоком, потому и нарекло сначала «Леной». Под таким названием он прибыл 3 июня 1933 года в Ленинград, где его перекрестили в честь знаменитого русского полярника в «Челюскина».

12 июля судно отправилось с берегов Невы в Мурманск. Здесь на борт был погружен дополнительный уголь, и 10 августа началась эпопея «Челюскина».

В 1934 году редакция газеты «Правда» издала двухтомник «Поход «Челюскина». В нём — написанные, как говорится, по горячим следам свидетельства 64 челюскинцев — участников Великого северного похода. Волнующие душу воспоминания, исторически достоверные факты! В «лихие 90-е» на «Челюскина» было вылито много грязи. Борзописцы-антисоветчики упрекали власть СССР: мол, необдуманно бросила людей на гибель. «Нелепая авантюра» — возглашает новоявленный «историк». Как же всё было на самом деле?

Цели полярного похода

В самом начале первого тома — статья Отто Шмидта о задачах полярного похода парохода «Челюскин»: «Эта экспедиция — одно из звеньев большой работы по изучению и освоению советской Арктики — далёкого севера нашей страны. В общий грандиозный план великих работ первой пятилетки была включена и Арктика. С 1929 года начинается систематическое использование ледокольного флота. В 1933 году было решено повторить поход «Сибирякова»: вновь выйти для сквозного прохода Северным морским путём».

Совокупность нескольких причин привела к этому решению, пишет Отто Юльевич. Надо было сменить зимовщиков острова Врангеля и расширить станцию (за последние годы попытки достигнуть острова с востока не давали успеха). Также следовало укрепить и продолжить опыт плавания «Сибирякова», изучив ряд ещё не известных участков моря. Наконец, необходимо было проверить, в каких пределах возможно плавание на севере грузовых пароходов — не ледоколов и каким образом организовать совместную работу этих пароходов и ледоколов на всём пути.

СССР располагал в то время такими первоклассными ледоколами, как «Красин», «Ермак», «Ленин». Но они не были предназначены для дальнего плавания: брали на борт малый запас топлива и совсем не могли принять добавочный груз. А тут требовалось завезти на остров Врангеля для полярников несколько деревянных построек, большой запас угля, продовольствия, снаряжения: палатки, спальные мешки, несколько комплектов рабочей одежды, лёгкой и тёплой… Топливом планировалось обеспечить и ледокол, если возникнет необходимость в его помощи. В общем нужно не ледокольное, а, что называется, полуледокольное судно. «Челюскин» отвечал этим требованиям, хотя предназначался для более ограниченных рейсов, чем прохождение всего Северного пути.

В июне «Челюскин» прибыл из Дании в Ленинград. «Осмотр наряду с рядом достоинств показал, что крепость его вряд ли будет достаточна для встречи с тяжёлыми льдами. Поэтому был разработан вариант похода, при котором «Челюскин» идёт, насколько возможно, своим ходом, а в случае больших ледовых препятствий призывает на помощь ледокол «Красин», — пишет Отто Юльевич.

Штурман В. Павлов в книге «Поход «Челюскина» пишет: «10 августа в 4 часа 30 минут отошли от мурманской пристани. На борту судна 112 человек: 53 — экипаж, 29 — состав экспедиции, 18 зимовщиков острова Врангеля, 12 строителей. Запасы: угля 2995 тонн, воды 500 тонн, продовольствия на 18 месяцев и трёхгодичное снабжение для острова Врангеля».

Кроме собственных экспедиционных грузов и угля, «Челюскин» взял на борт два разобранных дома для полярников острова Врангеля. Много места заняли бочки с горючим как для самолёта Ш-2, размещённого на корабле, так и для радиостанции на острове Врангеля.

Позаботились и о том, чтобы у полярников было в пути свежее мясо: на борт погрузили 26 коров, четырёх поросят.

Баренцево море «Челюскин» прошёл, не встретив льдов. Вошли в Карское море.

Тяжёлые льды ранили судно

Отто Шмидт: «При первых же встречах со льдом в Карском море «Челюскин» получил повреждение в носовой части (лопнул шпангоут, погнулась стрингера и т.д.) …Одной из причин слабой сопротивляемости корабля стало то, что он был перегружен. Нам пришлось взять тысячу лишних тонн угля для «Красина». Наличие лишнего груза привело к тому, что более укреплённый, так называемый ледовый пояс обшивки оказался ниже ватерлинии, и пароход встречал лёд менее защищённой верхней частью. Эти повреждения показали, что мы не должны требовать от «Челюскина» слишком многого. Хотя он и построен с учётом северного плавания, но его крепления рассчитаны, очевидно, неправильно и во всяком случае недостаточно».

В. Воронин, капитан судна: «Челюскин», широкий и малосильный пароход, не мог, конечно, форсировать льды и выдерживать их напор. Но ещё вопрос, как бы повёл себя во льдах Чукотского моря даже настоящий ледокол? Уж очень тяжёлый лёд был там в 1933 году».

Надо было поскорее избавиться от лишнего обременительного груза для «Красина». Он тоже находился в Карском море. Сблизились, команды быстро переместили 900 тонн «чёрного золота» из трюма в трюм.

А вот к острову Врангеля приблизиться не удалось. Дома в разобранном виде, инструменты, команда из 18 человек, провизия остались на корабле. Отто Шмидт решил: когда дойдут до мыса Челюскина, высадят строителей там и они создадут новую станцию полярников.

31 августа 1933-го на «Челюскине» стало одним человеком больше. 113-й появилась новорождённая девочка — дочь супругов Васильевых. Какое имя ей дать — решали сообща. Итог корабельного вече: раз девочка появилась на белый свет в Карском море — значит надо назвать её Кариной. С тех пор это имя (его нет в святцах) стало в СССР популярным.

Плыла на корабле ещё и полуторагодовалая Аня — дочь супругов-полярников.

21 сентября, дрейфуя вместе со льдом, полярники заметили, что он оттягивает пароход ко входу в Кольчугинскую губу.

1 октября у «Челюскина» неожиданно появились чукчи, прибывшие на собаках с берега. Вместе с ними руководитель экспедиции поехал на берег — за 25 километров. Там договорился об отправке части экипажа. На нартах удалось перевезти восемь человек, на борту осталось 105.

3 ноября корабль, пленённый льдом, вошёл в Берингов пролив, не имея самостоятельного хода. Тем не менее руководитель экспедиции не удержался от восторга: «Всё-таки в одну навигацию мы достигли Берингова пролива! 5 ноября мы были уже в середине пролива. Вылетевшие на разведку лётчики не могли сказать ничего утешительного. До чистой воды расстояние было хотя и недалеко (20 км), но лёд был очень плотный».

Зимовка на льдине

Отто Шмидт призвал на помощь ледокол «Литке». Несмотря на обилие тяжёлых повреждений, его команда мужественно пробивалась к «Челюскину». Отто Юльевич готовился передать на борт спасателей около половины состава экспедиции, прежде всего женщин и двух малолетних девочек. Но подранок «Литке» не смог приблизиться к зажатому льдом судну и вынужден был повернуть обратно… Вскоре в бухту Провидения прибыли лётчики Ляпидевский и Конкин на АНТ-2. Однако полярная ночь, пурга и низкая температура не дали возможности развернуть полёты.

13 февраля «Челюскина» поглотила водная стихия. Вот как описал это геодезист Я. Гаккель: «Гряда торосов высотой в шесть метров с грохотом, заглушаемым шумом ветра, приближалась к беспомощному судну. Как только корма упёрлась в прочный лёд, судно было мгновенно смято. Сделав своё дело, льды остановились. Величина пробоины достигала 45 метров. Стиснутый ещё льдами «Челюскин» опускался рывками. Наконец в четыре часа с минутами, высоко задрав корму, «Челюскин» стремительно пошёл ко дну».

На лёд высадились 104 человека. 105-й — завхоз Борис Могилевич, сбитый покатившимися по палубе бочками с горючим, ушёл подо льды вместе с «Челюскиным».

Предвидя гибель парохода, Шмидт распорядился заранее переместить грузы к бортам, чтобы в критическую минуту их можно было быстро сбросить на лёд. И когда не осталось сомнений, что «Челюскин» обречён, полярники своевременно выгрузили палатки, спальные мешки, строительные материалы… Благодаря этому затем удалось быстро построить лагерь среди торосов и наладить в нём сносную жизнь.

Учёные проводили в лагере исследования Арктики. Они оказались бесценными для дальнейшего освоения Севморпути.

14 февраля Совнарком СССР постановил: «Для организации помощи участникам экспедиции т. Шмидта О.Ю. и команде погибшего судна «Челюскин» образовать правительственную комиссию в следующем составе: зам. Председателя СНК СССР т. Куйбышева В.В. (председатель) …».

«Какой же путь спасения надлежало выбрать? Спасательная экспедиция на собаках с берега, так же как пеший переход из лагеря на берег были неприемлемы. По торосистому льду ещё ни одной экспедиции не удавалось делать более 10 километров в день. Даже если бы мы нигде не встречали широких разводьев, которые могли нас надолго задержать, мы всё же должны были иметь в виду переход не менее чем в 25 дней (до берега около 150 километров). В общем, было ясно, что из 104 человек дошли бы, вероятно, не более сорока», — пишет О. Шмидт.

Надежду на спасение обещали только самолёты

Челюскинцы согласились с мнением правительственной комиссии: основным средством спасения является самолёт. Валерий Куйбышев к тому же сообщил, что в дополнение к авиации посылаются ледоход «Красин», дирижабли и вездеходы.

Зимовщики начали строить аэродромы. В Арктике лёд совсем не тот, как, скажем, на Байкале, на реках Сибири. Торосы, трещины, разводья… Их надо убирать. Только приготовят площадку, начинается подвижка льдов, и она уже не может принять самолёт. И так много раз. Понадобилось построить пять аэродромов.

Составлен был список эвакуации полярников. Первыми в нём значились фамилии десяти женщин и двух малолетних девочек. Лишь 5 марта 1934 года их забрал самолёт Ляпидевского. Последние шесть полярников, в их числе и капитан корабля В. Воронин, покинули лагерь зимовки 13 апреля. Женщины приземлились в Уэлене, все остальные — в Ванкареме.

Лётчики совершили 23 рейса. Спасены были все 104 человека, прожившие на льдине два месяца в условиях полярной зимы.

От Ванкарема до Уэлена предстоял трудный 500-километровый путь. «Мы вышли из Ванкарема, отказавшись от переброски на самолётах, чтобы освободить их для больных… Нас восемь человек. Мы получили только две собачьи упряжки, по одной на четыре человека. Это значительно меньше, чем у бригад, отправленных ранее. Это значит, что ехать на нартах не придётся, так как они доверху загружены нашими рюкзаками, малицами и спальными мешками. И на десятый день мы в Уэлене», — написал гидробиолог П. Ширшов.

С Чукотки, из бухты Провидения, 21 мая 1934 года челюскинцы на пароходах «Смоленск» и «Сталинград» поплыли сначала на Камчатку, а затем во Владивосток. Отсюда на специальном литерном поезде отправились в Москву. 19 июня столица торжественно чествовала героев. 24 июня их встретил ликующий Ленинград.

Все челюскинцы получили ордена и медали СССР.

Воздавая должное героизму и подвигу лётчиков при спасении челюскинцев, ЦИК СССР учредил звание «Герой Советского Союза». Впервые оно было присвоено Анатолию Ляпидевскому, Сигизмунду Леваневскому, Василию Молокову, Николаю Каманину, Маврикию Слепнёву, Михаилу Водопьянову, Ивану Доронину. В 1939 году был введён особый отличительный знак Героя СССР — медаль «Золотая Звезда». На той, что вручили Анатолию Ляпидевскому, стоял №1.

В апреле 1934 года правительство приняло постановление «О возведении монумента в память полярного похода «Челюскина» в 1933—1934 годах». Установить его надлежало в Москве, на Стрелке. Многие скульпторы, начинающие и маститые, такие, как Вера Мухина и Иван Шадр, пожелали увековечить подвиг и членов экспедиции, и лётчиков. Но ни один из проектов не получил одобрения. С годами энтузиазм ваятелей угас, да и власти охладели к вердикту Совнаркома, и монумент так и не был возведён.

Отто Шмидт, описывая полярную эпопею, подводит в книге «Поход «Челюскина» итоги: «Челюскин» не вышел в Тихий океан, а погиб, раздавленный льдами. Тем не менее проход до Берингова пролива состоялся и послужил доказательством того, что Северный морской путь проходим. Увеличение ледокольного флота и правильная расстановка ледоколов на всех участках пути — ближайшая наша задача».

Уже в 1934 году ледорез «Литке» без аварий преодолел путь из Владивостока в Мурманск за одну навигацию. В 1935-м лесовозы впервые перевезли по Севморпути груз из Ленинграда во Владивосток. А в 1939-м ледокол «И.В. Сталин» совершил двойное сквозное плавание по этому маршруту.

Опыт покорения Арктики пригодился в Великую Отечественную войну. По Севморпути с востока на запад шли караваны судов с военными грузами для фронта.

https://gazeta-pravda.ru/issue/70-31273 ... elyuskina/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн июл 25, 2022 8:31 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом...»

Газета "Правда" №80 (31283) 26—27 июля 2022 года
4 полоса
Автор: Анна ПОЛТАВЧЕНКО.

«Биография Ярослава Галана — если её изложить целостно и подробно, даёт полное представление об общественно-политической истории Западной Украины. Она раскрывает классовые отношения и классовую борьбу, борьбу политических партий, предательскую роль униатских попов, которые под рясами носили маузеры и немецкие парабеллумы, а в алтарях хранили гранаты, пулемёты и антисоветскую литературу. Эта биография раскрывает двуличие буржуазных националистов, борьбу течений в среде западноукраинского крестьянства и интеллигенции». (Степан Злобин, писатель).

Мальчик появился на свет 27 июля 1902 года в галицийском местечке Дынов Львовского воеводства, расположенном в 49 километрах от города Перемышля (ныне Подкарпатское воеводство, Польша). В то время Дынов находился в составе Австро-Венгрии и среди 3100 его жителей насчитывалось всего 50 русинов. Одним из этих русинов был отец мальчика — Александр Михайлович Галан, мелкий служащий, бесконечно влюблённый в русскую литературу. Самого же мальчика звали Ярослав. Он с замиранием сердца слушал поэмы Пушкина, романы Тургенева, «Войну и мир» Толстого, которые по очереди читали ему отец и мать. А за окнами дома звенела медь военных оркестров — австрийские музыканты играли прелюдию Первой мировой войны.

Школа была только в Перемышле, и родители Ярослава Галана переехали туда ради учёбы сына. Учителя призывали «любить императора Франца-Иосифа» и ненавидеть «москалей», которых «надо уничтожать под корень». Учеников, тайно читающих сочинения галицийского писателя-революционера Ивана Франко, в жестокую жару сажали на солнцепёк: «Во время концерта в честь Франко вы декламировали: «Мы стремимся к солнцу!» Вот вам и солнце. Погрейтесь!..»

Отрок Ярослав терпеть подобного не мог. И когда на одном из уроков законоучитель спросил: «Почему святого отца зовут Пием?», ученик Галан ответил: «Потому что святой отец любит выпить». Испытав после этого 10 ударов «священной розги», он дома с порога крикнул матери: «Плюю на папу!» «С тех пор греко-католическая церковь начала против меня «холодную войну», — писал потом Ярослав Галан в своём знаменитом памфлете «Плюю на папу» (1949).

С 1 августа 1914 года из-за легенд об «австрийском рае» для русинов проступили вполне реальные виселицы Талергофа и Терезина — первых европейских концлагерей, где Австро-Венгрия уничтожала русинов за их нежелание отречься от России. В Талергоф за «русофильство» был брошен и отец Ярослава. Матери с детьми во время Брусиловского прорыва российская военная администрация помогла перебраться в Ростов-на-Дону.

Ростовская гимназия открыла 13-летнему Ярославу Галану творчество Герцена, Салтыкова-Щедрина, Горького и других русских классиков. В Ростове-на-Дону подросток впервые услышал о Ленине. В город приходили большевистские газеты из Москвы и Петрограда. Юный гимназист следил за партийной прессой, из неё ему становилось ясно, за что сражаются большевики. «В этом большом городе на юге России, являвшемся перекрёстком путей Гражданской войны, начало формироваться моё мировоззрение как будущего революционера», — подытоживал он потом связанное с Ростовом-на-Дону. Местные события 1917 года запечатлены в его рассказе «Незабываемые дни».

Пребывание в России будущих писателей-уроженцев Западной Украины Ярослава Галана, Александра Гаврилюка, Степана Тудора в те действительно незабываемые октябрьские дни способствовало их революционной закалке. В 1918 году они вернулись на Западную Украину свободными от националистической ограниченности, которая загубила не один свежий талант. Увидев, на что способны раскрепощённые трудящиеся, Я. Галан, С. Тудор, А. Гаврилюк поняли глубокий смысл ленинских слов: «При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи».

В 1922 году Ярослав Галан сдал экзамены на аттестат зрелости в гимназии Перемышля и уехал в Триест (Италия) учиться в Высшей торговой школе. В 1923 году юноша поступил на отделение славянской филологии философского факультета Венского университета.

… Он работал над старыми историческими хрониками в библиотеке Венского университета. И вдруг в зал ворвались молодчики с толстыми палками в руках.

«Эти палки сказали нам обо всём: они были символом, эмблемой, украшением и оружием первых австрийских адептов Гитлера… — писал позднее Галан. — Вожак шайки крикнул надорванным фальцетом: «Все евреи должны выйти!» Через несколько минут библиотечный зал опустел — почти все покинули его в знак протеста.

Будущие эсэсовцы подобного не ожидали. Воздух засвистел от десятков палок. Юноши и девушки, обливаясь кровью, скатывались с мраморной лестницы под свист, хохот и вой торжествующих выродков.

Промучившись бессонную ночь, Галан знал, куда ему идти утром. В закопчённой заводской конторке он нашёл худого парня в замасленной робе.

— Я из университета. От Франца. Хочу вступить в ваше рабочее товарищество «Единство».

— А вы знаете, кто стоит во главе его?

— Знаю… Коммунисты. Потому и пришёл.

Так, в 1923 году в Вене началась революционная деятельность молодого Ярослава Галана. В следующем году, во время пребывания на каникулах в Перемышле, он вступил в члены подпольной КПЗУ — Коммунистической партии Западной Украины.

В 1926 году Галан перевёлся в Краковский университет, где сотрудничал с прогрессивными студенческими организациями «Жизнь» и «Пролом».

12 мая 1929 года, на первой конференции пролетарских литераторов Западной Украины, возникло писательское объединение «Горно» («Горнило»). Его декларация гласила: «Только то направление в литературе, которое руководствуется идеологией пролетариата, защищает интересы народа, противостоит фашистским группировкам». «Горно» было связано с нелегальной КПЗУ. Его печатным органом стал журнал «Викна» («Окна»). В новое объединение вошёл революционный цвет интеллигенции Западной Украины: прозаики и поэты Степан Тудор, Пётр Козланюк, Александр Гаврилюк, Ярослав Кондра, Антонина Матуливна, Влас Мизинец и другие. Они продолжили творческие идеи И. Франко, В. Стефаника, М. Черемшины, Л. Мартовича.

Чешский писатель-коммунист Юлиус Фучик в еженедельнике «Творба» высоко оценил «Горно», а самым ярким его представителем назвал Я. Галана.

Ярослав Галан — молодой человек невысокого роста и крепкого сложения, светловолосый, с внимательным взглядом слегка раскосых серых глаз, приехал во Львов искать работу, когда его из-за «неблагонадёжности» уволили с должности учителя в Луцке. И привёз с собой пьесу «Вантаж» («Груз»), создание которой считал потом началом своей драматургической деятельности.

Пьесами «окновского» периода Я. Галан заложил основы пролетарской драматургии на Западной Украине. Его знаменитая комедия «99%» (1930), поставленная полулегальным львовским «Рабочим театром», пользовалась особой популярностью среди западноукраинского и польского пролетариата. Она с исторической прозорливостью вскрывала гниль междоусобных разборок националистических партий в полном соответствии с формулой галановского доктора Дзуньо: «Я продал вас, вы — меня, и незачем здесь ломать национальную солидарность».

Драма Ярослава Галана «Осередок» («Ячейка») (1932) стала настоящим пособием по организации рабочей стачки — в школе, на улице и на заводе.

В центре внимания Я. Галана — драматурга, писателя, журналиста — всегда стояла проблема воспитания революционного сознания масс. «Разобщённые удары — многое ли они дадут? Нужен кулак, а мы были растопыренными пальцами». Эту проблему из рассказа «Казнь» Галан ставит в произведениях «Неизвестный Петро», «Целина», «На мосту» и многих других.

Своеобразие работ Ярослава Галана, опубликованных в «Окнах», состоит в том, что писатель использовал определённое событие как повод для пропаганды марксистско-ленинской идеологии. Отсюда — исторические экскурсы, большие отступления от первоначально избранной темы, теоретическое обоснование выводов в его работах. В них ясно сказывается внимательное изучение писателем трудов В.И. Ленина. Срывая маски с «независимых» литераторов, Галан часто употреблял приём, который, как известно, Ленин в своё время советовал использовать А.В. Луначарскому, разоблачавшему в печати меньшевиков: «Сделайте из них тип. Нарисуйте их портрет во весь рост по цитатам из них же».

Неоднократно применяя этот способ, Ярослав Галан рисует портрет митрополита греко-католической церкви Андрея Шептицкого. В одном из своих ранних памфлетов он назвал Шептицкого «бородатым мутителем святой водички». Это был смелый вызов не только всесильному митрополиту, но и всему его реакционному лагерю. Против «горновцев» единым фронтом выступали более 80 газет и журналов фашистско-националистического лагеря, издававшихся только во Львове. Проповедники воинствующего национализма объединились в «Украинском товариществе писателей и журналистов», где тон задавал Дмитрий Донцов — будущий главный идеолог украинского фашизма.

«Западная Украина — теперь тюрьма. Но нашлась группа людей, чтобы раскрыть окна в эту тюрьму», — написала издававшаяся в Париже «Украинская рабочая газета». «Браво, «Викна»!» — донеслось со страниц «Рабочего ежемесячника» — органа английской Компартии. Приветы братской солидарности «окновцам» посылали киевская «Литературная газета», московские журналы, «Западная Украина» и «Вечерняя рабочая газета» из Харькова, журнал «РЛФ» из Софии, «Месячник литерации» из Варшавы, «Творба» из Праги, «Нью-Масс» из Нью-Йорка, «Работница» из Канады, «Пролетар» из Буэнос-Айреса, коммунистические издания Германии. В 1930 году «Горно» приняли в Международное бюро революционной литературы.

А над Европой тем временем всё больше сгущались тучи фашизма. В приснопамятном 1933 году деятельность литературной группы «Горно» была запрещена. Зато продолжила свой террор Организация украинских националистов (ОУН). 21 октября 1933 года оуновец Лемик среди белого дня застрелил секретаря советского консульства во Львове Андрея Майлова. Затем члены ОУН бросили бомбы в редакцию антифашистского львовского издания «Сила» и первой рабочей газеты Галиции «Труд».

В июне 1934 года, воспользовавшись убийством оуновцами польского министра Б. Перацкого, полиция арестовала как «подозрительного» Я. Галана. Он провёл несколько недель в яблоновской тюрьме — в невыносимых условиях. (Три года спустя Ярослав Галан, сотрудник прогрессивной польской газеты «Дзенник популярны», попал в заключение в Варшаве, затем его перевели в старейшую львовскую тюрьму «Бригидки».)

В марте 1936 года были расстреляны рабочие краковского завода «Семперит» и по Польше прокатилась волна забастовок. 16 апреля гневный рабочий Львов провожал в последний путь молодого безработного Владислава Козака, убитого накануне польскими полицейскими. Похороны жертвы капитала превратились в мощный протест. И полиция снова стреляла в народ! Тридцать одного убитыми и двести человек ранеными потеряли в тот день львовские пролетарии.

«Неужели они рисковали жизнью только ради куска хлеба или десятипроцентной прибавки к жалованью? — спросит потом Ярослав Галан в посвящённом этим событиям рассказе «Золотая арка». — Думать так — значит совершенно не верить в человека!.. Они верили тогда только в одно: что каждый их шаг вперёд по улицам, залитым их же кровью, — это сто, тысяча шагов вперёд, к бессмертию, величию их класса…»

Через месяц после этих трагических событий, 16—17 мая 1936 года, в здании Львовского оперного театра проходил Антифашистский конгресс польских и галицийских деятелей культуры. На нём выступали представители бастующих рабочих, писатели в перерывах между заседаниями делали доклады на заводах и фабриках. Рабочие разных национальностей составляли огромное большинство гостей съезда. Они внимательно слушали выступления Степана Тудора, Кузьмы Пелехатого, Ярослава Галана. «Мы чувствовали тогда, — вспоминал польский поэт Владислав Броневский, — что рабочий и крестьянский писатель — это человек, любимый массами». Ванда Василевская, призывая коллег к созданию бдительной, воинственной литературы, заявила: «В следующий раз мы встретимся в красном Львове». Её слова оказались пророческими.

17 сентября 1939 года части Красной Армии перешли советско-польскую границу и 19 сентября вошли во Львов. «Счастье приходит неожиданно, — писал по этому поводу Ярослав Галан в очерке «Вторая молодость». — Утомлённые быстрым маршем бойцы Красной Армии входили во Львов, который уже успел расцвести красными знамёнами. (...). Первая и единственная армия, которую старый Львов встречал с радостью».

2 октября 1939 года центральный орган КП(б)У газета «Советская Украина» сообщила: «На днях во Львове начала выходить новая газета — «Вильна Украина» («Свободная Украина»). Трудящиеся города восторженно встретили газету на родном языке, газету правды и свободы». Первый номер «ВУ» вышел 29 сентября 1939 года. Его выпускали Я. Галан, К. Пелехатый, П. Козланюк и другие литераторы.

В 1940 году Галан работал в журнале «Литература и искусство», а с 1941-го — заведовал литературной частью во Львовском драматическом театре имени Леси Украинки.

Начало Великой Отечественной войны Ярослав Галан встретил в Коктебеле. Писательница Евгения Хин, которая тоже там отдыхала, вспоминала потом, что Галан уехал в Москву, не дожидаясь общей эвакуации. «Он поднимает руку прощаясь. И, как в наплывающем кадре, я вижу его неподвижный взгляд, как будто уже в шлеме лицо, плечи в военной гимнастёрке, штык за плечами…»

В первое же утро войны одна из фашистских бомб, сброшенных на Львов, убила боевых соратников Галана — Степана Тудора и Александра Гаврилюка. Сам Ярослав Галан после многочисленных просьб об отправке его на фронт был командирован в Саратов — работать комментатором украинской радиостанции им. Т.Г. Шевченко. Особенностью радиопублицистики Галана была её документальность. Писатель использовал самый разнообразный фактический материал: приказы немецкого командования, протоколы допросов, выступления берлинского радио, письма и дневники пленных немцев. Разносторонняя эрудиция писателя, упорство, с которым он работал над передачами, горячая вера в победу даже в самые тяжёлые для нашей Родины дни делали его передачи необычайно яркими, доходчивыми, убедительными.

Знакомый голос Ярослава Галана слушали в подполье его земляки — жители оккупированной Украины.

В 1943 году вышла книга писателя «Фронт в эфире». Он работал в группе журналистов при ЦК КП(б)У (Москва, Харьков), комментатором прифронтовой радиостанции «Днипро».

Когда же над Львовом вновь затрепетало Красное знамя, Ярослав Галан, как специальный корреспондент газеты «Советская Украина», был командирован в Нюрнберг, где народы мира вершили суд над военными преступниками гитлеровской Германии. Писатель с большой художественной силой нарисовал портреты Геринга, Риббентропа, Кальтенбруннера, Розенберга и других главарей третьего рейха, выглядевших, по его словам, на скамье подсудимых «пауками в банке».

«Задача человечества — сделать выводы. И эти выводы будут уничтожающими для строя, который породил такую гниль, — писал в те дни Галан. — А это — самое главное, именно в этом и состоит историческое значение Нюрнбергского процесса».

Пользуясь правом журналиста-международника, он проникал в лагеря интернированных американскими оккупационными войсками преступников, в том числе украинских буржуазных националистов, верно служивших Гитлеру. Богатейший материал, собранный тогда писателем, стал основой его книг «То, чего не забывают», «Люди без родины», «На службе у сатаны», пьес «Под золотым орлом», «В Риме колокола звонят» и множества других произведений.

«Надо избегать штампа, шаблона, повторения одних и тех же мыслей, фраз, — отмечал Ярослав Галан. — Писать правду, и только правду, в большом и малом. Минимум собственных рассуждений, максимум спокойного тона, без ругани. И как можно меньше стилистических цветочков, взращенных на обильной ниве энциклопедий, чтобы среди них не растерять правду».

В своих очерках с Нюрнбергского процесса Ярослав Галан отчётливо показывал читателям не только гитлеровских палачей, но и англо-американских покровителей немецкого фашизма, а также обличал Ватикан. Наносил удар за ударом по центру мирового мракобесия памфлетами «Сумерки чужих богов», «Исцеление из мрака», «Отец тьмы и присные» и др.

Разоблачая украинских буржуазных националистов, Ярослав Галан выступал как историк, экономист, политик. Убедительно доказывал, что члены ОУН—УПА несли Украине не освобождение, а националистическое порабощение на кончиках иностранных штыков.

На фактическом материале он раскрывал преступления батальона «Нахтигаль», роль униатской церкви в создании дивизии СС «Галичина». В борьбе с ОУН—УПА Галан опирался на марксистско-ленинское учение.

Однажды в разговоре с писателем Владимиром Беляевым Ярослав Александрович завёл речь о гениальной прозорливости Ленина, который сумел заметить и разоблачить в числе прочих врагов трудящихся и «продажную гадину Донцова» — будущего духовного отца украинского фашизма. По словам Беляева, Ярослав Галан прочёл вслух строки В.И. Ленина: «Кто хочет служить пролетариату, тот должен объединять рабочих всех наций, борясь неуклонно с буржуазным национализмом и «своим», и чужим. Кто защищает лозунг национальной культуры — тому место среди националистических мещан, а не среди марксистов». И, как будто вдумавшись ещё раз в глубинный смысл ленинского определения, с горечью сказал: «Как жаль, что есть у нас на Украине отдельные литераторы, которые забывают этот мудрый наказ Ильича и, по существу, самоустраняются от идейной борьбы с остатками националистической идеологии».

2 января 1948 года в письме к украинскому прозаику Юрию Смоличу Ярослав Галан снова возвращается к болезненной для него теме: «У читателя нашей периодики невольно возникнет мысль, что есть только «маньяк» Галан, который ухватился за украинский фашизм, как пьяный за плот, тогда как огромное большинство представителей пера игнорируют этот вопрос».

На вопрос, не боится ли он разоблачать кровавых убийц из ОУН—УПА, Ярослав Галан отвечал:

— Я считаю своим долгом сорвать все романтические одежды с этого отребья, переметнувшегося сейчас из-под крыла Гитлера под крылышко Трумэна.

И хотя в адрес писателя летели не только бандеровские угрозы, но и пули (его однажды обстреляли в Стрыйском парке), Ярослав Галан категорически отказывался переезжать в Киев. Говорил, что это решение будет проявлением трусости.

24 октября 1949 года Ярослав Александрович писал в своей квартире статью «Величие освобождённого человека». Работал с приподнятым настроением — в том году он вступил в ряды Коммунистической партии Советского Союза. «Исход битвы в западноукраинских областях решён, но битва продолжается. На этот раз — битва за урожай, за досрочное выполнение производственных планов, за дальнейший подъём культуры и науки. Трудности есть, иногда большие: много всякой швали путается ещё под ногами. Однако жизнь, чудесная советская жизнь победоносно шагает вперёд», — писал Ярослав Галан. И тут в прихожей раздался звонок. Домработница, узнав знакомый голос, открыла дверь.

Народ любил писателя Галана за чуткое, доброе сердце, за ум и принципиальность. После того как в 1946 году Ярослава Александровича избрали депутатом Львовского горсовета, к нему за помощью обращалось множество людей. Студент Лесотехнического института Иларий Лукашевич тоже частенько захаживал к Галану по институтским делам. На этот раз он пришёл вместе с приятелем Михаилом Стахуром.

Галан пригласил гостей в комнату. Лукашевич начал разговор, а Стахур незаметно зашёл за спину Галана.

— Снова неприятности у нас в институте, — поспешно бросил Иларий.

— Какие?

Лукашевич подал сигнал Стахуру. Тот мгновенно выхватил из-за пояса гуцульский топорик и нанёс им писателю 11 ударов. Молодчики из ОУН исполнили приговор Ватикана — недописанная статья Ярослава Галана обагрилась кровью писателя…

Свыше 800 трудящихся Львова и окрестностей собрались в Доме культуры железнодорожников 16 октября 1951 года на открытый процесс Военного трибунала Прикарпатского военного округа над убийцей Галана — Михаилом Стахуром.

Рабочие заводов и фабрик, колхозники, писатели, артисты, учёные поддержали требование прокурора: «Стахуру — смертную казнь!» К высшей мере были приговорены и другие участники убийства писателя.

В 1952 году за памфлеты из сборника «Избранное» Я.А. Галану присуждена Сталинская премия второй степени (посмертно).

В 1954 году по событиям жизни Ярослава Галана снят фильм «Об этом забывать нельзя». Роль главного героя А.Я. Гармаша исполнил Сергей Бондарчук.

В 1973 году вышел ещё один фильм о писателе-антифашисте Ярославе Галане — «До последней минуты» с Владиславом Дворжецким в главной роли.

Тысячи людей провожали Ярослава Александровича той плачущей осенью 1949-го на Лычаковское кладбище во Львове. Был среди них и 20-летний поэт с Западной Украины Дмытро Павлычко.

«Я шёл за вашим гробом, словно боец за танком в бою, на том Лычаковском кладбище я тогда подрос», — напишет он в 1961 году в стихотворении «Ярославу Галану». А спустя всего 30 лет Дмытро Павлычко, Иван Драч, Владимир Яворивский и другие украинские писатели организовали Народный Рух Украины — антисоветскую организацию, которая возродила украинский буржуазный национализм.

С 1991 года руководителями и героями Украины стали те, кого Галан называл «жовто-блакитные шавки с фашистской псарни». Эти «шавки» не просто снесли во Львове памятник Ярославу Галану, а переплавили его для памятного знака буржуазно-националистической «Просвите», с которой Галан в своё время сражался. Такое вот чисто бандеровское иезуитство. Был также уничтожен музей Я.А. Галана, из него исчез окровавленный свидетель оуновского террора — гуцульский топорик.

Но, как верно заметил, будучи ещё советским поэтом, Дмытро Павлычко, никому ещё не удалось «сделать из тризуба лиру». Националистическая Украина в творческом плане оказалась совершенно бесплодной — за 30 лет своего существования так и не создала художественной литературы.

В 1995 году Коммунистическая партия Украины возродила литературную премию имени Ярослава Галана (учреждена Союзом журналистов УССР в 1964 году). Её удостоен доктор исторических наук, львовский профессор Виталий Масловский за книгу «С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны». Виталий Иванович получил премию имени своего кумира Галана посмертно — 26 октября 1999 года замечательного учёного убили галицийские нацисты.

Премии имени Ярослава Галана удостоена талантливая украинская публицистка Светлана Гаража — за книгу «Да! Ностальгия!» и блестящие аналитические статьи на страницах органа ЦК КПУ газеты «Коммунист».

«С тех пор, как я стала лауреатом премии имени Ярослава Галана, мне пообещали, что я разделю судьбу Галана», — призналась однажды украинская писательница Мирослава Бердник, получившая премию за разоблачение членов ОУН—УПА в книге «Пешки в чужой игре».

Люди, подхватившие оборванную строку Ярослава Галана, были самой большой надеждой писателя-коммуниста. Он видел их, идя через застенки панских тюрем, под пулями полицейских карабинов, по фронтам Великой Отечественной, в схватках с националистическими бандами. Он уповал на них, провозглашая собственное жизненное кредо: «Я и в дальнейшем, как и теперь, буду выполнять свой классовый долг и беспощадно бороться с явным и тайным фашизмом».

https://gazeta-pravda.ru/issue/80-31283 ... ashizmom-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Вт окт 04, 2022 10:10 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Все свои труды передаю Советской власти…»

Газета "Правда" №110 (31313) 4—5 октября 2022 года
4 полоса
Автор: Любовь ЯРМОШ.

Человечество шагнуло в космос из Рязанской губернии. Именно там в селе Ижевское Спасского уезда 17 сентября 1857 года появился на свет Константин Эдуардович Циолковский — выдающийся русский, а затем и советский изобретатель, автор теории реактивного движения и проектов покорения межпланетных пространств, основоположник современной космонавтики.

Деятельность К.Э. Циолковского на поприще техники была совершенно самобытна. В своих главных достижениях он не имел предшественников и на многие годы опередил Запад. Константин Эдуардович принадлежал к тем редким умам, которые всегда выбирают крупные цели и прокладывают новые пути. Аэроплан, дирижабль, ракета — вот три основные проблемы, над которыми, главным образом, он работал. Учёный-исследователь, первым указавший миру путь к звездоплаванию, родился в семье лесничего Эдуарда Игнатьевича Циолковского. Его отец слыл среди знакомых умным человеком и прекрасным оратором, а среди чиновников — нетерпимым из-за своей идеальной честности. У Эдуарда Игнатьевича и Марии Ивановны Циолковских родилось 13 детей. При ужасающей детской смертности в дореволюционной России выжили семеро — две дочери и пятеро сыновей.

Костя Циолковский — мечтатель и непоседа, любил лазать по деревьям, крышам домов и прыгать с большой высоты. Родители в шутку прозвали его «птицей», даже не подозревая, насколько точным было это ласковое домашнее прозвище. Но на 10-м году его жизни пришла беда — Костя тяжело заболел скарлатиной. После болезни у мальчика резко ухудшился слух, и он уже не смог учиться в школе.

«Понятно, что моя глухота, с детского возраста лишив меня общения с людьми, оставила меня с младенческим знанием практической жизни, с которым я пребываю до сих пор, — вспоминал Константин Эдуардович. — Я поневоле чуждался её и находил удовлетворение только в книгах и размышлениях. Вся моя жизнь состояла из работы, остальное было недоступно».

Оставшись без друзей-сверстников, Костя оказался предоставлен самому себе и занимался тем, что мастерил различные механические игрушки: коньки, санки, часы с гирями, скреплённые при помощи сургуча. Позже он делал самодвижущиеся коляски, ветряные мельницы и другие приспособления. А в 14 лет приступил к самообразованию.

Первой книгой из отцовской библиотеки, которую Костя с интересом прочитал, стал учебник арифметики. Знания, почерпнутые из книг, усилили интерес подростка к технике. После прочтения учебника физики Константин создал автомобиль, движущийся струёй пара, и... бумажный аэростат.

«К 14—16 гoдам потребность к строительству проявилась у меня в высшей форме, — писал об этом периоде своего детства Циолковский. — Я делал самоходные коляски и локомотивы, но более всего увлекался аэростатом и уже имел достаточно данных, дабы решить вопрос, каких размеров должен быть воздушный шар, чтобы подниматься на воздух с людьми. Мне было ясно, что толщина оболочки может возрастать беспредельно при увеличении аэростата. С этих пор мысль о металлическом аэростате засела у меня в мозгу».

Заглянув однажды в мастерскую сына, Эдуард Игнатьевич обнаружил удивительные механизмы. Константину к тому времени исполнилось 16 лет. Отец дал ему денег и отправил его в Москву, надеясь, что там обратят внимание на способности юноши и помогут ему заняться научной деятельностью.

Но в Москве единственными учителями Константина тоже стали книги. Он часами просиживал в Румянцевской публичной библиотеке (ныне — Государственная библиотека РФ имени В.И. Ленина). Самостоятельно изучил математику, физику, геометрию. дифференциальное и интегральное исчисление, высшую алгебру, тригонометрию. За три года юноша самостоятельно освоил программу университета и причислил себя к атеистам.

Именно в Москве у Константина Циолковского зародилась мысль о межпланетных перелётах. Его увлекла идея использования центробежного эффекта для отлёта в мировое пространство. Решение, казалось ему, было найдено. В порыве воодушевления он «пошёл развеять радость на улицу». Два часа бродил по ночной Москве, пока не понял, что в своём открытии он заблуждается...

В Белокаменной Константин очень бедствовал. Отец присылал ему 10—15 рублей в месяц, но и эти скудные деньги юный исследователь тратил на материалы для опытов. «Питался одним чёрным хлебом, не имел даже картошки и чая. Каждые три дня ходил в булочную и покупал там на 9 коп. хлеба. Таким образом, я проживал 90 коп. в месяц. На все оставшиеся деньги приобретал книги, трубки, ртуть и серную кислоту», — писал потом Циолковский.

Узнав через знакомых о тяжёлых условиях жизни сына, Эдуард Игнатьевич вызвал его в Вятку, куда к тому времени перебралась их семья. Там Костя стал зарабатывать на жизнь репетиторством.

Летом 1878 года Циолковские снова переехали — на этот раз в Рязань. В 1879 году Константин экстерном сдал экзамены на звание учителя и получил назначение в городок Боровск (ныне — Калужская область), где в 1880 году начал преподавать математику в уездном училище.

В Боровске молодой исследователь женился на дочке хозяев квартиры Варваре Соколовой, обретя в её лице верного друга.

Учитель из Константина Циолковского получился блестящий. Он мастерил бумажные многогранники, чтобы объяснять ученикам геометрию, и проводил для учеников опыты. Свободное же от педагогической деятельности время полностью отдавал науке.

В 1881 году 24-летний Константин Циолковский самостоятельно разработал основы кинетической теории газов. Эту работу он послал в Петербургское физико-химическое общество, где она была одобрена видными членами общества, в том числе и Дмитрием Менделеевым.

После второй научной работы — «Механика животного организма» — К.Э. Циолковский был единогласно избран членом Петербургского физико-химического общества.

В 1883 году Константин написал работу «Свободное пространство». А с 1885-го начал заниматься вопросами воздухоплавания. Учёный обратил внимание на весьма существенные недостатки дирижаблей с баллонами из прорезиненной ткани. Результатом его исследований стало объёмистое сочинение «Теория и опыт аэростата».

В 1887 году Константин Циолковский сочинил небольшую фантастическую повесть «На Луне». В произведении описаны ощущения человека, попавшего на земной спутник: «Лёг на Земле и проснулся на Земле, мысль же улетала на Луну». И что интересно — значительная часть высказанных им предположений впоследствии оказалась верной.

С 1892 года Константин Эдуардович связал жизнь с Калугой. Там он стал преподавать математику в уездном училище и физику в женском епархиальном. Чтобы справляться со своим недугом, учёный смастерил «особую слуховую трубу», которую прижимал к уху, когда ученики отвечали ему предмет.

Спустя пять лет Циолковский собственноручно соорудил первую в России аэродинамическую трубу, опубликовал её описание и результаты первых опытов с выводами.

Данную работу предоставил в Российскую академию наук, которая в 1899 году признала опыты К.Э. Циолковского «ценными, заслуживающими поддержки и ассигнования». Константину Эдуардовичу выдали 470 рублей на расширение и продолжение опытов по исследованию сопротивления воздуха. Это была первая и единственная материальная поддержка, полученная учёным в дореволюционное время от правительственного учреждения. Константин Циолковский представил потом в Академию наук обширный отчёт о проделанных на её средства опытах с большим количеством чертежей и таблиц. «Идеальная честность» Эдуарда Игнатьевича передалась сыну по наследству.

В 1903 году учёный окончательно переключился на работы, связанные с освоением космоса. В статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами» он впервые обосновал, что аппаратом для успешных космических полётов могла бы стать ракета. Константин Циолковский разработал концепцию жидкостного ракетного двигателя. В частности, определил скорость, необходимую для выхода аппарата в Солнечную систему («вторая космическая скорость»). В дальнейших своих работах он углубил вопрос об освоении космического пространства при помощи ракет.

Издание черновиков учёного и его записей о технике жизни в космосе знакомит читателя с очень смелыми сообщениями Константина Циолковского о дешёвой и простой энергетике космического пространства внутри солнечной системы. Подробно обсуждается невесомость, условия движения и производство работ, вплоть до движений человеческого тела во время труда.

Соображения К.Э. Циолковского — это собрание мыслей, посвящённых проблемам обитания человека в космическом пространстве. Подобной смелости и научной фантазии могут позавидовать лучшие авторы мира.

Если бы Константину Циолковскому пришлось развивать своё дарование не в царской России, а в активной и могучей среде Советской страны, то трудно даже представить, каких высот науки о космосе смог бы он достигнуть. Но, к несчастью, развитие советской науки для него пришло слишком поздно.

На рубеже ХIX — XX столетий главным проектом К.Э. Циолковского был дирижабль. Учёный решил уйти от применения взрывоопасного водорода, заменив его горячим воздухом. Разработанная им стягивающая система позволяла «кораблю» сохранять постоянную подъёмную силу при различной высоте полёта. Циолковский просил деятелей науки пожертвовать 300 рублей на постройку крупного металлического макета дирижабля, но материальную помощь ему так никто и не предоставил. В этом сказалось презрительное отношение даже со стороны значительной части дипломированных учёных царской России к изобретателю-самоучке, имеющему мировую известность и переведённые за границей труды.

В 1914 году в одной из своих брошюр Константин Эдуардович писал: «Тяжело работать в одиночку многие годы при неблагоприятных условиях и не видеть ниоткуда просвета и содействия».

Но, несмотря на все лишения, одиночество и, казалось бы, нерушимую стену равнодушия, воздвигнутую вокруг учёного чиновниками от науки, он упорно шёл по своему пути. Его жизнь, большая часть которой прошла в тяжёлых условиях дореволюционной России, наглядно показывает, с каким терпением скромного труженика выносил этот величайший человек все невзгоды и с какой радостью он приветствовал рождение новой общественной формации, с увлечением отдаваясь творчеству на пользу развития социализма.

Великая Октябрьская социалистическая революция принесла Константину Циолковскому подлинное признание. При Советской власти он получил действенную помощь в реализации своих идей.

«Только после революции, когда я попал в трудовую советскую школу второй ступени, отношение ко мне переменилось, и я почувствовал радость свободной работы в условиях нормальных взаимоотношений», — писал учёный.

В трудный период становления молодой Республики Советов он был занят разработкой технических деталей обитания человека в космическом пространстве.

Испытывая горькую нужду в самом необходимом, лишённый из-за блокады мировой технической информации, оторванный от библиотек Москвы, отец космонавтики решал проблемы будущего наедине с бездной непознанного. Мощь его ума и интуиция были таковы, что и сегодня не перестаёшь им удивляться.

9 ноября 1922 года Совет народных комиссаров принял постановление, где говорилось: «Ввиду особых заслуг учёного-изобретателя, специалиста по авиации, назначить К.Э. Циолковскому пожизненную пенсию». Внимание к его трудам популяризировало его идеи.

С 1920 года, после более чем 40-летней преподавательской деятельности, Константин Эдуардович занялся исключительно научной работой. Стали активно издаваться его труды, открылась специальная лаборатория для опытов, при помощи Осоавиахима была построена большая модель цельнометаллического дирижабля Циолковского.

В начале 1920-х в СССР появились первые организации, объединившие сторонников идей учёного, возникли научно-исследовательские центры, реализующие эти идеи в посильном для своего времени объёме, — Газодинамическая лаборатория в Ленинграде и Группа изучения реактивного движения в Москве.

Окружённый заботой Коммунистической партии и Советского правительства, К.Э. Циолковский с новой энергией отдался любимому делу развития и пропаганды реактивного движения.

17 сентября 1932 года торжественным заседанием в Колонном зале Дома союзов в Москве был отмечен 75-летний юбилей Константина Эдуардовича Циолковского. К этой дате Центральный совет Осоавиахима организовал в ряде городов СССР группы изучения реактивного движения, начавшие воплощать в жизнь мечты учёного о ракетоплавании. Специальным постановлением цельнометаллический дирижабль К.Э. Циолковского был признан особо важным изобретением и принят к немедленной реализации.

Сознание, что два важнейших его изобретения, две основные темы, которым он посвятил всю свою жизнь, реализуются усилиями всего советского общества, дало Константину Эдуардовичу новый прилив энергии и сделало для него празднование 75-летнего юбилея особенно торжественным.

Советское правительство наградило учёного орденом Трудового Красного Знамени, установило ему повышенную персональную пенсию и переименовало улицу Брута, на которой жил Константин Эдуардович в Калуге, в улицу Циолковского. Учёному был предоставлен новый дом, в котором Константину Эдуардовичу были обеспечены все условия для спокойной жизни и научной работы.

В новом жилище, куда К.Э. Циолковский переехал из своего старого домика на окраине Калуги, он по-прежнему продолжал упорную научную работу и вёл обширную переписку со своими многочисленными учениками и последователями. Особенный восторг вызывали у него влюблённые в небо советские мальчишки и девчонки. «У нас, в Советском Союзе, много юных летателей — так я именую детей-авиамоделистов, детей-планеристов, юношей на самолётах. Их у нас десятки тысяч. На них я возлагаю самые смелые надежды», — с гордостью писал учёный. И не уставал повторять: «Комсомольцы и молодёжь, учитесь ещё больше, делайте это с радостью, ни на один час не забывайте о будущем нашей Родины».

До последних дней жизни Константин Эдуардович следил за воплощением в действительность своих идей и высказывал новые мысли, развивал и дополнял свои грандиозные проекты.

В 1933 году в СССР открылся Реактивный научно-исследовательский институт. Были созданы конструкторские организации, научные лаборатории, испытательные базы, готовились специалисты.

Всё это дало возможность в короткий срок провести комплексные исследования, позволившие создать первоклассную ракетную и космическую технику.

Именно тогда во всей полноте проявился выдающийся талант советского конструктора С.П. Королёва, других учёных и инженеров, заложивших основы отечественной ракетно-космической техники, а затем обеспечивших её интенсивное развитие. Их работа установила советские приоритеты на основополагающих этапах проникновения в космос.

Трудящиеся СССР знали и любили Константина Эдуардовича Циолковского не только как подлинного энтузиаста науки, но и как активного участника социалистического строительства и советского патриота. «Только в СССР, — утверждал он, — мы имеем мощную авиационную промышленность, богатство научных учреждений, общественное внимание к вопросам воздухоплавания и необычайную любовь всех трудящихся к своей Родине, обеспечивающую успех наших начинаний».

Осень 1935 года опечалила Циолковского — его здоровье резко ухудшилось. 13 сентября Константин Эдуардович продиктовал письмо, адресованное ЦК ВКП(б) и лично Иосифу Виссарионовичу Сталину: «Всю жизнь я мечтал своими трудами хоть немного продвинуть человечество вперёд. До революции моя мечта не могла осуществиться. Лишь Октябрь принёс признание трудам самоучки; лишь Советская власть и партия Ленина — Сталина оказали мне действенную помощь. Я почувствовал любовь народных масс, и это давало мне силы продолжать работу уже будучи больным. Однако сейчас болезнь не даёт мне закончить начатого дела. Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков и Советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры. Уверен, что они успешно закончат эти труды».

В ответ на своё обращение К.Э. Циолковский получил телеграмму из Кремля: «Знаменитому деятелю науки товарищу К.Э. Циолковскому. Примите мою благодарность за письмо, полное доверие к партии большевиков и Советской власти. Желаю Вам здоровья и дальнейшей плодотворной работы на пользу трудящихся. Жму Вашу руку. И. Сталин».

Несмотря на то, что с 1932 года к Циолковскому был приставлен личный врач, здоровье Константина Эдуардовича продолжало ухудшаться. И 19 сентября 1935 года в 22 часа 34 минуты сердце учёного-патриота перестало биться.

«Умирал он, — писала в те дни газета «Правда», — окружённый вниманием всей страны, близкий и родной ей её сын, воспитавший своими трудами и стремительным полётом своей мысли тысячи отважных исследователей воздушного пространства… Его последние мысли были отданы социализму. Он никогда не был политическим деятелем, но на опыте своей собственной жизни прошёл политическую школу. Буржуазия похоронила его заживо — пролетариат его воскресил. Он был отверженным в той классовой среде, которая его породила, потому что по силе и глубине своей мысли, по смелости воображения он стоял высоко над буржуазным обществом (...). В лучшем случае к нему относились снисходительно, как к чудаку, который убивает жизнь на бесплодные мечты о завоевании воздушных и межпланетных пространств. Его физическая смерть была бы ужасна, если бы она настигла его до прихода большевиков к власти. Кто скажет, сколько было убито одиночеством таких же выдающихся, гениальных людей в проклятом буржуазном царстве?.. В Советской стране смелость мысли — это не чудачество, полёт воображения — не предмет насмешки. То, о чём всю жизнь мечтал учитель калужского епархиального училища, стало воплощаться...»

Первым этапом в освоении космического пространства Константин Циолковский считал создание искусственного спутника Земли. И вот наступил день, когда весь мир всколыхнуло сообщение ТАСС: «4 октября 1957 года в СССР произведён успешный запуск первого спутника».

Это историческое событие почти совпало со 100-летним юбилеем К.Э. Циолковского. Учёный получил подарок, который заслужил всей своей жизнью.

12 апреля 1961 года первый советский космонавт Юрий Гагарин на корабле «Восток» поднялся на орбиту, совершил полный виток вокруг Земли и благополучно возвратился. За этим эпохальным космическим полётом тоже стоял скромный учитель из Калуги Константин Эдуардович Циолковский, заявивший с проницательной мудростью: «Земля — колыбель человечества, но не вечно же жить в колыбели…»

«Я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что моя работа скоро, а может быть, и в отдалённом будущем, — даст человечеству горы хлеба и бездну могущества».

* * *

«Сначала неизбежно идут фантазия, сказка. За ними шествует научный расчёт, и уже, в конце концов, исполнение венчает мысль».

* * *

«СССР усиленно, напряжённо идёт по великому пути индустриализации страны и построения бесклассового общества, и я не могу горячо не приветствовать борцов за это дело».

* * *

«Я горжусь своей страной, да, горжусь!..»

* * *

«В одном я твёрдо уверен: первенство будет принадлежать Советскому Союзу».

К.Э. Циолковский.

https://gazeta-pravda.ru/issue/110-3131 ... y-vlasti-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн окт 24, 2022 11:13 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Нашествие

Газета "Правда№ №119 (31322) 25—26 октября 2022 года
4 полоса
Автор: Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ.

К 100-летию освобождения Советской страны от иностранных интервентов

25 октября 1922 года произошло событие, воспетое затем в песне о том, как «на Тихом океане свой закончили поход». В этот день советские войска освободили Владивосток. До этого дня интервенты в течение почти пяти лет расхищали богатства нашей страны и подвергали её население жестоким расправам и насилию. В военной интервенции против Советской страны приняли участие войска из Германии, Австро-Венгрии, Турции, Великобритании, Франции, США, Японии, Италии, Греции, Румынии, Китая, Канады, Сербии, Чехии, Словакии. В ограблении и уничтожении советских людей им помогали военные формирования из государств, созданных при помощи Запада на бывших землях Российской империи: Польши, Финляндии, Украины, Эстонии, Латвии, Литвы.

Вооружённая военная интервенция против Советской страны стала продолжением захватнических действий империалистических держав, стремившихся в ходе Первой мировой войны к переделу мира. Поражения российской армии позволили Германии и Австро-Венгрии к концу 1917 года оккупировать часть земель Российской империи. К тому времени оккупанты учредили на захваченных ими землях марионеточные режимы, поставив во главе их послушные им правительства («Регентский совет» в Польше, «Тариба» в Литве). Хотя захватчики не завершили к концу 1918 года превращения Литвы в германское владение (шла подготовка для возведения на учреждённый немцами литовский престол германского герцога Вильгельма фон Ульриха), сразу же после оккупации германские и австро-венгерские военные стали полновластными хозяевами оккупированных территорий Литвы, Курляндии и Западной Белоруссии. Эти земли управлялись администрацией «Оберост», во главе которой стояли главнокомандующий войсками Восточного фронта П. фон Гинденбург и начальник штаба фронта Э. Людендорф. Был разработан «план Людендорфа», который предусматривал немецкую колонизацию захваченных земель.

Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «с первых дней захвата Литвы оккупанты повсеместно и планомерно проводили реквизицию продовольствия. Реквизировали всё, что только могли захватить: металлические изделия, продукты сельского хозяйства и дикорастущие фрукты, кости и когти животных. Оккупанты реквизировали урожай 1915, 1916 годов и даже остаток урожая 1914 года. 10 июля 1917 года Военное управление Литвы издало приказ, который гласил: «Урожай 1917 года забирается управлением Обероста… Всякая другая продажа и покупка зерна, а также употребление его не в соответствии с нормами властями запрещается».

В 1915—1917 годах только из Курляндии в Германию было вывезено пшеницы, овса, льна, сена, скота, стройматериалов и цветных металлов более чем на 20 миллионов марок. На оккупированных землях были проведены реквизиции лошадей. Количество крупного рогатого скота в Литве сократилось на 47%, овец — на 30%, свиней — на 44%, лошадей — на 30%. За нарушение распоряжений властей на целые волости налагались контрибуции.

На оккупированных землях на фабриках был установлен 12-часовой рабочий день. Заработная плата в условиях дороговизны не обеспечивала прожиточный минимум рабочей семье. Были введены карточки, по которым отпускали продукты для городского населения. Выделялось по 250 граммов хлеба и 40 граммов картофельной муки на одного человека в день. Хлеб зачастую заменялся суррогатами, которые вызывали желудочные заболевания. В городах свирепствовал голод, от которого ежедневно умирали жители. Спасаясь от голода, люди покидали города. Бегство населения и увеличение смертности в белорусском городе Слоним сократило его население в два раза за три года немецкой оккупации.

В «Истории Литовской ССР» сказано: «Оккупанты ввели в Литве принудительные работы: они хватали городских и сельских трудящихся, особенно молодёжь, и отправляли в Германию или в «рабочие батальоны». Холод и голод, побои надсмотрщиков и болезни (тиф, дизентерия) сводили в могилу рабочих этих «батальонов». Всего к принудительным работам, по данным самих оккупационных властей, в Литве было привлечено 130 тысяч человек». То же самое творилось и в Курляндии, а также в западных районах Белоруссии, захваченных немцами.

Срыв Троцким мирных переговоров в Бресте открыл дорогу для вторжения германских и австро-венгерских интервентов на Украину, а также в Восточную Белоруссию, восточную Латвию и Эстонию, население которых также стало жертвами грабежа и насилия. Как отмечалось в «Истории Эстонской ССР», «даже церковные колокола сбрасывались с колоколен и в качестве медного лома отправлялись в Германию». Значительная часть сельскохозяйственной продукции направлялась в Германию. Разграбление оккупантами промышленных запасов Эстонии и разрыв традиционных связей с Россией привели к резкому сокращению промышленного производства. В то же время в условиях оккупации были установлены суровые правила для рабочих. На предприятиях продолжительность труда составляла 10 часов, а кое-где и 14 часов. На селе земли были возвращены помещикам, главным образом немецким баронам.

Разграблению подверглась и Восточная Белоруссия, захваченная немцами в марте 1918 года. Хотя оккупанты провозгласили установление в Белоруссии «Народной Республики», они беззастенчиво распоряжались оккупированной страной. Они вывозили в Германию сельскохозяйственную продукцию и сельскохозяйственный инвентарь. У крестьян забирали весь скот, до последней коровы. В первый же день оккупации города Полоцка немецкие войска изъяли все запасы зерна, сала и других продовольственных продуктов. Общая сумма ущерба, нанесённого областям Восточной Белоруссии за восемь месяцев немецкой оккупации, превысила 5 миллиардов марок. Из этих областей десятки тысяч людей были вывезены на принудительные работы в Германию.

На территории Белоруссии оккупанты создавали концлагеря для «несогласных» и «недовольных». Только под Минском появилось два таких концлагеря, в которых томились тысячи заключённых. Советских и партийных работников огульно расстреливали.

Разграблению подверглась и Украина. Представитель германской делегации на мирных переговорах в Бресте в своей телеграмме, направленной в марте 1918 года в Берлин, так определил политику оккупантов в «Народной Республике Украине», с которой Германия подписала договор о дружбе: «В настоящее время нашей насущной необходимостью является снабжение продовольствием армии и родины. Единственная страна, которая может дать нам продовольствие в настоящее время, занята нашими войсками на одну треть. То же самое должно произойти и с остальными двумя третями более богатой хлебом территории. Одно присутствие наших военных сил может вселить страх в население и заставить его продавать нам излишки хлеба. Если же потребуется, то придётся взять его силой. Хлеб и фураж являются для нас насущными потребностями. На западе нам предстоят самые тяжёлые решительные бои, поэтому сейчас не следует считаться с дипломатическими соображениями по поводу будущих отношений с Украиной. Если иначе невозможно, то мы должны взять силой то, что есть необходимо для жизни и борьбы».

О том, что захватчики не считались «с дипломатическими соображениями», свидетельствует приказ №6 по Краматорскому гарнизону командира пехотной дивизии «Чёрный орёл» генерал-майора Гольденфедерна: «Мы пришли на Украину в свою будущую колонию. Мы пришли силой штыков и агитации. Заставляйте же силой и агитацией работать русских на немецкий народ. Будьте хорошими хозяевами! Вывозите всё: от запасов продуктов до чёрного металла. Любой ценой торопитесь отправить в глубокий тыл мощной великой империи всё, что найдёте возможным».

За время оккупации захватчики вывезли с Украины в Германию 9 миллионов пудов хлеба и 3 миллиона пудов сахара, а также огромное количество других видов продовольствия. Оккупанты прибегали к крайним жестокостям для того, чтобы заставить крестьян отдать свои продукты. Жители города Сватово вспоминали: «На горожан был наложен непосильный налог. Каждый день на железнодорожную станцию Сватово уходили немецкие машины с продовольствием. Увозили зерно, муку, подсолнечное масло, яйца, птицу. Лошадей и скот гнали табунами. На крестьян была наложена гужевая повинность. Оккупанты и их пособники развернули в уезде настоящий террор. С целью запугать население практиковались публичные расстрелы. Так, в одно из воскресений августа к городскому рынку на Соборной площади утром подошли пять немецких бричек. На каждой из них стояло по новому белому открытому гробу. А в них сидели пять обречённых в нижнем белье со связанными руками. У рынка брички остановились, а когда к ним с рынка подошли люди, немецкий офицер подошёл к последней бричке и выстрелил в затылок сидевшему в гробу… Так поочерёдно были расстреляны все пятеро… Подобное происходило и в других городах — Старобельске, Марковке, Новоастрахани».

Захватив территорию Украины, войска Германии и Австро-Венгрии по соглашению с восставшим против Советской власти атаманом Красновым вступили на земли «Войска Донского». В нарушение Брестского мирного договора немецкие и австро-венгерские войска в конце апреля 1918 года вторглись в Крым, входивший в состав РСФСР. На полуострове был установлен оккупационный режим, подобный тому, что существовал на Украине.

Вскоре немецкие войска вступили и в Грузию. Туда они прибыли по просьбе меньшевистского правительства Грузии после того, как войска Османской Турции вторглись в эту страну и Армению, творя грабежи и насилие. Под давлением своей союзницы Германии Турция заключила мир с Грузией и Арменией, но всё же захватив ряд территорий этих республик сверх условий Брестского мира. Одно временно турецкие войска вступили в Азербайджан для поддержки муссаватистского правительства в Гяндже. Они также пытались прорваться в Дагестан для создания зависимой от Турции «Республики Горцев Кавказа» во главе с имамом Гоцинским. В Азербайджане развернулись бои между турецкими войсками и отрядами Красной Армии Бакинской коммуны. После захвата Баку турецкие войска уничтожили 30 тысяч армян, проживавших в городе.

Ещё в марте 1918 года, воспользовавшись вторжением войск Германии и Австро-Венгрии на Украину, Румыния захватила Бессарабию. В апреле 1918 года германские войска вмешались в гражданскую войну в Финляндии и помогли контрреволюционным силам во главе с генералом Маннергеймом свергнуть Советскую власть в этой стране. 9 октября 1918 года сейм в Хельсинки избрал королём Финляндии родственника кайзера Вильгельма II — принца Фридриха Карла Гессенского. Революция в Германии помешала Фридриху Карлу приступить к исполнению своих королевских полномочий. Однако Финляндия вплоть до июля 1919 года оставалась монархией во главе с регентом К.Г. Маннергеймом.

К концу 1918 года на западе и юге страны в руках Германии и её союзников оказались огромные и богатые земли, населённые десятками миллионов человек. На этих землях была свергнута Советская власть, установленная почти повсюду после Октябрьской революции. Сторонники Советской власти были брошены в тюрьмы и концлагеря или жестоко казнены. Подавляющая часть населения была превращена в рабов, а их труд использовался для нужд Германии, Австро-Венгрии и Османской империи.

В то время как интервенты из центральных держав отрезали Советскую Россию от сухопутных связей на западе, а также от морских связей через Балтийское и Чёрное моря, страны Антанты предприняли усилия, чтобы оборвать остальные мировые связи страны. В марте 1918 года Великобритания, Соединённые Штаты, Франция и Канада высадили свои войска в Мурманске, начав интервенцию против Советской России под предлогом отпора возможному появлению на Кольском полуострове германских войск. Из Мурманска интервенты двинулись на юг, захватив 2 июля Кемь, а 31 июля — Онегу. Вскоре интервенты стали проводить повальные аресты среди местного населения. На острове Мудьюг и в становище Иоаканга на Кольском полуострове оккупанты создали концентрационные лагеря, в которых содержались сторонники Советской власти.

1—2 августа 1918 года интервенты захватили главный северный порт России Архангельск. Американский консул в этом городе сообщал послу США Фрэнсису: «Целью является не просто оккупация Архангельска, а движение во внутренние части России». Интервенты разогнали местный Совет и создали послушное им правительство во главе с «народным социалистом» Чайковским. Вскоре в Архангельск переехали дипломаты стран Антанты, до тех пор находившиеся в Петрограде или в Москве. Архангельск превратился в опорный пункт интервентов, откуда они двинулись на Котлас и Вологду.

Захватчики подвергли разграблению северный край. Только американские интервенты, по подсчётам советского историка А.В. Берёзкина, вывезли из северных районов России «льна, кудели и пакли 353409 пудов (в том числе одного льна 304575 пудов). Они вывозили меха, шкуры, поделочную кость и другие товары». Правда, посол США в России Дэвид Фрэнсис утверждал, что американцы в этом отношении отставали от англичан. Он писал, что из 20 тысяч тонн льна, скопившегося в Архангельске, англичане захватили 17 тысяч, в то время как американцы только 3 тысячи. Управляющий канцелярией Отдела иностранных дел белого правительства Чайковского жаловался 11 января 1919 года генерал-квартирмейстеру штаба главнокомандующего: «после ограбления края интервентами не осталось никаких источников для получения валюты, за исключением леса, что же касается экспортных товаров, то всё, что имелось в Архангельске на складах, и всё, что могло интересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году». По подсчётам советских историков, интервенты из США, Великобритании, Франции и Канады вывезли с севера различных товаров на сумму в 5 миллиардов золотых рублей.

Выступавших против разграбления края бросали в концентрационные лагеря или тюрьмы. В них содержались 52 тысячи заключённых. Получалось, что каждый шестой житель оккупированных земель оказался в тюрьмах или лагерях. Узник одного из таких лагерей врач Маршавин вспоминал: «Измученных, полуголодных нас повели под конвоем англичан и американцев. Посадили в камеру не более 30 квадратных метров. А сидело в ней более 50 человек. Кормили исключительно плохо, многие умирали с голоду... Работать заставляли с 5 часов утра до 11 часов ночи. Сгруппированных по 4 человека нас заставляли впрягаться в сани и возить дрова... Медицинская помощь совершенно не оказывалась. От избиений, холода, голода и непосильной 18—20-часовой работы ежедневно умирало 15—20 человек». Оккупанты расстреляли 4000 человек по решению военно-полевых судов. Немало людей было уничтожено без суда.

В середине 1918 года английские войска захватили Закаспийскую область (часть современной Туркмении) и таким образом закрыли Советской стране торговые пути через Каспийское море. Оттуда они попытались выбить турок из Баку, но потерпели поражение. Однако английские агенты успели захватить в плен народных комиссаров Бакинской коммуны во главе с С. Шаумяном в подконтрольную Британии Закаспийскую область. Борцы за Советскую власть, которые стали известны как 26 бакинских комиссаров, были переданы англичанами своим эсеровским ставленникам. Те по приказу английских хозяев расстреляли Шаумяна и других под Красноводском.

Ещё в начале 1918 года державы Антанты перекрыли и выход России в Тихий океан, захватив Владивосток. 5 апреля в этот город высадился японский военный десант. На другой день туда же высадились английские войска. За ними последовали войска США и других стран. К концу 1918 года на Дальнем Востоке находилось более 150 тысяч иностранных интервентов. Помимо воинств из указанных трёх стран, здесь хозяйничали контингенты канадских, чешских, словацких, французских, итальянских, румынских, польских, сербских и китайских войск.

Интервенты беспощадно подавляли сопротивление местного населения. Историк Ф.Ф. Нестеров писал, что после падения Советской власти на Дальнем Востоке «сторонников Советов всюду, куда доставал штык заокеанских «освободителей России», кололи, рубили, расстреливали партиями, вешали, топили в Амуре, увозили в пыточных «поездах смерти», морили голодом в концлагерях». В ходе карательных экспедиций против жителей Приморья и Приамурья, поддерживавших партизан, в одной Амурской области только американскими карателями было уничтожено 25 сёл и деревень. Командующий американскими интервентами на Дальнем Востоке генерал Грейвс признавал: «Жестокости были такого рода, что они будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после их свершения». Соединённые Штаты, отмечал он, «снискали себе ненависть со стороны более 90% местного населения».

Интервенты из разных стран грабили всё, что могли захватить на Дальнем Востоке. Только одна американская фирма Эйрингтона отправила из Владивостока в США 15730 пудов шерсти, 20407 овечьих шкур, 10200 крупных сухих кож. Однако американцы рассчитывали на гораздо большие выгоды от вторжения в богатый край, чем прибыли от продажи шерсти, овечьих шкур и сухих кож. Выступая 20 июня 1918 года в конгрессе США вскоре после начала американской интервенции, сенатор Шерман указал на необходимость воспользоваться случаем для покорения не только Приморья и Дальнего Востока, но и всей Сибири. Сенатор заявлял: «Сибирь — это пшеничное поле и пастбища для скота, имеющие такую же ценность, как и её минеральные богатства».

Ещё до начала Октябрьской революции правительство США предприняло шаги для захвата Сибири и Дальнего Востока. В ходе Первой мировой войны, когда Россия оказалась отрезанной от путей торговли через Европу, Балтийское и Чёрное моря, резко возросла зависимость России от США. Если в 1913 году американский импорт из России был несколько выше её экспорта из США, то в 1916 году американский экспорт превышал российский импорт в США в 55 раз. Военные расходы России привели к кабальным заимствованиям у иностранных банков, в особенности американских.

Весной 1917 года посол США в России Дэвид Фрэнсис предложил очередной заём в 100 миллионов долларов. Для погашения этого и прошлых займов американцы предложили Временному правительству сдать в аренду Соединённым Штатам Уссурийскую, Восточно-Китайскую и Транссибирскую железные дороги. На основе достигнутой договорённости в середине октября 1917 года в Японии был сформирован «Русский железнодорожный корпус» в составе 300 американских железнодорожных офицеров и механиков. «Корпус» состоял из 12 отрядов инженеров, мастеров, диспетчеров, которые должны были быть размещены между Омском и Владивостоком. Как подчёркивал советский историк А.В. Берёзкин в своём исследовании, «правительство США настаивало на том, чтобы присылаемые им специалисты были облечены широкой административной властью, а не ограничивались бы функциями технического наблюдения». Фактически речь шла о передаче сибирских железных дорог под американский контроль.

Так, в первые же месяцы после Октябрьской революции две воюющие коалиции Мировой войны, окружив нашу страну с запада, востока, севера и юга, приступили к её разграблению и порабощению её населения.

https://gazeta-pravda.ru/issue/119-3132 ... ashestvie/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср окт 26, 2022 9:41 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Нашествие

Газета "Правда" №120 (31323) 27 октября 2022 года
4 полоса
Автор: Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ.

К 100-летию освобождения Советской страны от иностранных интервентов

Ещё до начала Октябрьской революции в США и Великобритании стали разрабатываться планы раздела России. В своих воспоминаниях и художественных произведениях, основанных на личном опыте, известный английский писатель и сотрудник британской разведки Уильям Сомерсет Моэм подробно описал, как в конце лета 1917 года он был отправлен в Россию для организации заговора с целью предотвращения прихода к власти большевиков. Хотя, по словам Моэма, «время поджимало», британский разведчик направился в Петроград не через Северное море и Скандинавию (что заняло бы несколько дней), а проехал через США, Тихий океан и Японию, а затем через российский Дальний Восток, Сибирь, Урал. В пути Моэма сопровождали четыре руководителя чехословацкого военного корпуса, созданного в России в 1915 году из числа военнопленных австро-венгерской армии. Учитывая, что менее чем через год после поездки Моэма и его чехословацких спутников Транссибирская железная дорога оказалась в руках взбунтовавшегося чехословацкого корпуса, можно предположить: поездка британского разведчика и руководителей этого воинского соединения имела разведывательную цель.

(Окончание.

Начало в №119)

После провала заговора британской разведки с целью остановить Октябрьскую революцию на состоявшемся в начале ноября 1917 года в Яссах совещании представителей стран Антанты представителям чехословацкого корпуса было поручено выступить в качестве «военно-полицейской силы для наведения порядка в России». Для прикрытия руководители корпуса изъявляли готовность помочь Советам сражаться против германской интервенции. Но после подписания Брестского договора они стали просить Советское правительство переправить их во Францию для участия в боях на Западном фронте.

Советская сторона согласилась удовлетворить эту просьбу. По неясным причинам корпус было решено вывезти из России не через Баренцево или Каспийское море, а через Сибирь, а далее морским путём в Западную Европу. Путь по Транссибирской железной дороге был определён в соглашении между руководством корпуса и советскими властями, подписанном 26 марта 1918 года. Советское правительство требовало разоружения корпуса, хотя и признало, что небольшое количество оружия для личной безопасности солдатам можно иметь.

За передвижением эшелонов и спорами по поводу оружия у чехов и словаков внимательно следили западные державы. В апреле и мае 1918 года в Москве состоялись секретные совещания представителей стран Антанты. В мае 1918 года посол США в России Дэвид Фрэнсис писал своему сыну в США: «В настоящее время я замышляю... сорвать разоружение 40 тысяч или больше чехословацких солдат, которым Советское правительство предложило сдать оружие». К этому времени чехословацкий корпус был разделён на четыре группы: пензенская, челябинская, сибирская (она находилась в эшелонах на Транссибирской дороге от Кургана до Иркутска) и дальневосточная (уже прибывшая в район Владивостока). Утверждают, что непосредственным поводом для вооружённого выступления чехословацких легионеров послужило их столкновение с бывшими венгерскими военнопленными. Но очевидно, что мятеж был заранее и тщательно подготовлен. 25 мая сразу же после начала мятежа легионеры захватили Ново-Николаевск (Новосибирск). 26 мая ими был взят Челябинск, затем Томск, Пенза, Сызрань. В июне мятежники овладели Курганом, Иркутском, Красноярском. 29 июня белочехи вступили во Владивосток, который к тому времени был захвачен иностранными интервентами различных стран. К тому времени Совет Антанты объявил чехословацкий корпус частью своих вооружённых сил.

Захват крупных городов и установление власти вооружённых отрядов из малых народов Центральной Европы над многомиллионным населением Поволжья, Урала и Сибири объяснялись тем, что на огромных просторах России чехословацкое воинство в то время не могло встретить достойного сопротивления. После распада царской армии, начавшегося с февраля 1917 года, в рядах только начавшей создаваться Красной Армии весной 1918-го имелось лишь 119 тысяч человек для защиты одной шестой части земного шара. Неудивительно, почему в считанные недели 50 тысяч чехословацких легионеров взяли под свой контроль обширные территории Сибири и Дальнего Востока.

Мятеж чехословацкого корпуса способствовал развязыванию полномасштабной гражданской войны в России. Во всех регионах, через которые проходила Транссибирская железная дорога, выступили вооружённые формирования контрреволюционного подполья. Антисоветские отряды свергали Советскую власть, казнили её руководителей, бросали в тюрьмы её сторонников. Повсюду в Сибири, на Дальнем Востоке и Урале контрреволюционеры стали восстанавливать досоветские порядки.

Значительный вклад в «наведение порядка» вносили солдаты чехословацкого корпуса, именовавшие себя «легионерами». Сразу же после захвата Самары они устроили концентрационный лагерь под открытым небом. Тысячи жителей Самары были согнаны на огороженное колючей проволокой поле в нескольких километрах от города. Там они были вынуждены проводить день и ночь под открытым небом. Их морили голодом и избивали. Вслед за захватом любого города в окрестные деревни направлялись отряды белочехов, которые грабили и разоряли крестьянские хозяйства. Особенно зверствовали легионеры на Дальнем Востоке, где множество мирных деревенских жителей было ими расстреляно. Крестьянские дома грабили и сжигали.

Если интервенты, захватившие север Европейской России и Дальний Восток, не брезговали грабить склады с пенькой, льном, паклей и шерстью, то легионеры устремились к значительно более богатой добыче, находившейся в Казани. Ещё в 1915 году после начала наступления немецких и австрийских войск и занятия ими Польши, Литвы, части Латвии царское правительство приняло решение эвакуировать золотой запас империи в глубь страны. Наибольшая его часть была переправлена в Казань, где золото и другие ценности были размещены в подвалах местного отделения Государственного банка.

После захвата Самары чехословацкими солдатами 8 июня 1918 года ими был создан так называемый Комитет членов Учредительного собрания «Комуч». В своём дневнике представитель «Комуча» Лебедев писал, что «в числе мотивов», определявших задачу захвата Казани, «немаловажен и тот, что в Казани находится эвакуированный в неё золотой запас Государственного банка».

Легионеры заручились поддержкой сербского батальона, размещённого в Казани. Эти сербы были бывшими военнопленными австро-венгерских и германских армий, затем освобождёнными русскими войсками в ходе Первой мировой войны. Руководство батальона подчинялось сербской военной миссии, находившейся в Архангельске.

По мере приближения отрядов чехословацкого корпуса к Казани Советское правительство приказало вывезти из города золотой запас страны. Однако 27 июня в разгар подготовки к эвакуации главком Восточного фронта М.А. Муравьёв вызвал к себе управляющего Казанского отделения Государственного банка Марина и потребовал прекратить приготовления к вывозу золота, так как это, мол, провоцирует панические настроения. Хотя после открытого выступления Муравьёва против Советской власти эвакуация золотого запаса началась, подавляющая его часть оставалась в подвалах Казанского банка, когда в город ворвались отряды легионеров.

5 августа части чехословацкого корпуса, сербский батальон и белогвардейские отряды захватили Казанское отделение Государственного банка. Однако наступление Красной Армии на Казань вынудило грабителей перевезти захваченные ими золото и другие ценности в Самару. Поскольку наступление красных продолжалось, из Самары золотой запас в пяти железнодорожных эшелонах под охраной легионеров был перевезён в Уфу. Удивительным образом груз быстро таял по мере его перемещения на восток. Когда золотой запас опять стали эвакуировать в Омск в октябре 1918 года, он разместился уже не в пяти, а в двух железнодорожных эшелонах. В дальнейшем золото и другие драгоценности продолжали исчезать. Есть сведения, что эти ценности уплывали в банки западных стран. После создания Чехословацкой республики в Праге был создан «Легио-банк». Ни для кого не было секретом, что своему появлению банк обязан легионерам, прибывшим из России с большим количеством золота.

Хотя легионеры были выбиты из Казани и Самары к концу 1918 года, Советское правительство контролировало лишь четверть территории РСФСР. Разрыв хозяйственных связей центра Советской республики со многими областями поставил её экономику в тяжелейшее положение. К осени 1918 года из 9774 предприятий 33 губерний РСФСР 3686 бездействовали. Сокращение промышленного производства привело к резкому уменьшению поступления в сёла городских товаров, что в свою очередь разрушало сельскохозяйственное производство. С ноября 1917 года по 1 ав- густа 1918-го продовольственными организациями в 26 губерниях республики была заготовлена лишь одна десятая часть необходимого хлеба. Ещё ниже был уровень заготовок картофеля. Снабжение мясом и жирами было ничтожным. Нехватка продуктов усугублялась спекуляцией: на каждый пуд хлеба, заготовленный государственными органами республики, приходился целый пуд, продававшийся по бешеным ценам мешочниками.

Через 15 лет И.В. Сталин вспоминал «некоторые факты из жизни рабочих в 1918 году, когда целыми неделями не выдавали рабочим ни куска хлеба, не говоря уже о мясе и прочих продуктах питания. Лучшими временами считались тогда те дни, когда удавалось выдавать рабочим по восьмушке фунта чёрного хлеба и то наполовину со жмыхами». Хроническое недоедание вызывало у людей снижение сопротивляемости организма, а исчезновение медикаментов и развал системы здравоохранения способствовали распространению массовых эпидемий сыпного тифа, холеры, «испанки» (вирусного гриппа) и других болезней, погубивших миллионы жизней.

Не скрывая своего удовлетворения по поводу положения дел в России, посол Великобритании во Франции лорд Берти записал в своём дневнике 6 декабря 1918 года: «Нет больше России! Она распалась». Перечислив ряд государств, созданных интервентами на территории России, лорд замечал: «Остальное может убираться к чёрту и вариться в собственном соку». Однако собравшиеся вечером 11 ноября 1918 года в доме 10 по Даунинг-стрит на торжественную трапезу по случаю окончания войны члены британского правительства во главе с Ллойд Джорджем не разделяли спесивого самодовольства Берти. В то время как за окнами правительственного здания раздавались крики лондонцев, ликовавших по поводу победоносного окончания войны, королевские министры были в подавленном настроении. Участник этого собрания военный министр Черчилль позже вспоминал: он и его коллеги осознали, что разграбленная, голодная и растерзанная Россия превратилась в угрозу для Британской империи. Пример страны, в которой на деле осуществлялись принципы социального и национального равенства, стал заразительным для миллионов угнетённых в империи. С начала 1918 года в Британской Индии началась кампания гражданского неповиновения колониальным властям. Движение за национальное освобождение охватывало все части империи. Попытки Лондона подавить восстание в самой древней британской колонии — Ирландии провалились, а вскоре в Дублине была провозглашена независимость Ирландии.

Примеру Советской власти были готовы следовать и в Англии. Ещё летом 1917 года в Лидсе прошла конференция рабочих и социалистических организаций под лозунгом «Следуйте примеру России». Её участники приняли решение создавать Советы рабочих и солдатских депутатов. Делу Советов были готовы подражать во всём мире. Рабочие Сиэтла в своём обращении к рабочим Советской России в декабре 1917 года писали: «Ваша борьба по самому существу — наша борьба». 1 февраля 1918 года в адриатическом порту Котор было поднято восстание моряков австро-венгерского флота. Оно было подавлено через 3 дня. Один из участников восстания на суде заявил: «На восстание нас подняло то, что произошло в России. Там взошло новое солнце, которое будет светить ... всем народам земного шара, и оно им принесёт с собой мир и справедливость». Собравшиеся в доме 10 по Даунинг-стрит знали, что капитуляции Германии предшествовали восстания в этой стране и создание Советов по российскому образцу.

Британские министры сознавали, что уход германских войск и их союзников из оккупированных ими земель в России приведёт к восстановлению там Советской власти. Поэтому на совещании 11 ноября Черчилль поставил задачу: «Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России… Мир с германским народом, война против большевиков».

Вскоре Совет Антанты потребовал от германских военных властей не покидать оккупированные ими Прибалтику, Белоруссию и Украину. Однако такой приказ трудно было выполнить. Немецкие солдаты, находившиеся в Прибалтике, бунтовали, требуя их возвращения в Германию. Лишь часть немецких частей выполняла требования Антанты. Тогда западные правительства стали спешно перебрасывать свои силы в земли, оккупированные войсками центральных держав.

После вывода турецких войск из Баку туда 17 ноября 1918 года прибыли английские войска. Они вступили в Батуми 15 декабря, а 25 декабря — в Тифлис. Одновременно началось вторжение войск Антанты в Прибалтику. 1 декабря 1918 года в Лиепаю прибыла британская эскадра под командованием адмира­ла Синклера. 18 декабря английские военные корабли вошли в Рижский порт. 12 декабря английская эскадра прибыла в Таллин. В Литву прибыли американские войска.

Но ещё до прибытия войск Антанты и по мере ухода значительной части немецких войск из Прибалтики была восстановлена Советская власть в Эстонии, Латвии и Литве. Красным Армиям прибалтийских Советских республик пришлось вести тяжёлые бои против британских, американских и германских войск, ставших на службу Антанте, а также против вновь созданных интервентами антисоветских местных формирований. В этой неравной борьбе интервенты и их пособники одержали верх и Советская власть снова была свергнута в Прибалтике, а её сторонники были подвергнуты казням или репрессиям.

Чтобы воспрепятствовать восстановлению Советской власти на Украине, в Крыму и на Северном Кавказе, страны Антанты развернули интервенцию в этих регионах. В конце ноября 1918 года англо-французская эскадра вошла в Новороссийск. Англо-французские десанты были высажены в Одессе и Севастополе. Интервенты захватили Крым. К концу января 1919 года войска Антанты вышли на линию Тирасполь — Николаев — Херсон — Крым. С февраля интервентам стали помогать войска Петлюры. К середине февраля 1919 года на юге России находилось около 100 тысяч войск Антанты из Франции, Великобритании, Германии, Греции, Польши, Сербии, Румынии.

Однако, в отличие от Прибалтики, здесь интервенты не смогли долго удержаться. 10 марта Красная Армия взяла Херсон, 14 марта — Николаев, 6 апреля — Одессу, 29 апреля — Севастополь. Для руководителей стран Антанты стало ясно, что силами своих войск, даже с помощью недавних врагов из Германии, они не смогут одолеть Советскую Россию. Поэтому западные державы активизировали поддержку вооружённых формирований российской контрреволюции. За зиму 1918—1919 годов страны Антанты умножили поставки вооружений белогвардейским армиям. Западные страны направили 300 тысяч винтовок, 558 артиллерийских орудий, 160 миллионов патронов, а также партии обмундирования и снаряжения в распоряжение Добровольческой армии Деникина, насчитывавшей 250 тысяч человек. Беседуя с Савинковым у карты России, Черчилль показал на флажки, обозначавшие позиции армии Деникина, и заметил: «Вот — моя армия!»

«Верховный правитель России» Колчак получил из стран Антанты около 600 тысяч винтовок, 600 орудий и большой запас обмундирования. За поставки вооружений Колчак расплачивался золотом, которое ещё не успели разграбить легионеры, Чехословацкий корпус считался самым надёжным соединением войск Колчака, вплоть до того дня, когда они передали «верховного правителя» красным партизанам вместе с остатками золотого запаса России.

Своё наступление на Петроград в мае 1919 года командующий Северным корпусом генерал Юденич развернул при поддержке 1-й эстонской дивизии и английской эскадры под командованием адмирала Коуэна. Одновременно с ним на Гдов начал наступление отряд Булак-Булаховича, а западнее Пскова наступала 2-я эстонская дивизия. На Петрозаводско-Олонецком направлении активизировались белые отряды, в которых, помимо бывших царских офицеров, сражались финны, англичане, канадцы, сербы, поляки. Белые генералы, объявившие о борьбе за «великую, единую и неделимую Россию», продолжали дело иностранных интервентов при их участии и их всесторонней помощи.

Активно вооружали страны Антанты польское правительство Пилсудского, войска которого оккупировали в 1919 году значительную часть Белоруссии, а весной 1920 года вторглись в Советскую Украину. Вооружая армии Пилсудского, Франция поставила Польше 1494 артиллерийских орудия, 350 самолётов, 2800 пулемётов, 327 тысяч винтовок. Военные советники из Франции руководили проведением операций польских армий.

Дольше всего оставались на советской земле японские интервенты. Даже после разгрома Колчака они при поддержке контрреволюционных войск Семёнова и Каппеля продолжали оккупацию Забайкалья, Приамурья и Приморья. За время своей оккупации этих регионов японские интервенты вывезли из них около 650 тысяч кубометров леса, рыбы на 5 миллионов рублей, а также много других продуктов, и угнали более 2000 железнодорожных вагонов, 250 речных и морских судов, разграбили золотые запасы многих банков. Действия японской военщины отличались особой жестокостью. Одним из примеров такого рода стала расправа японских интервентов с членами Реввоенсовета Приморья во главе с С.Г. Лазо. После пыток они были сожжены в паровозной топке.

Победа Красной Армии над её врагами означала не только торжество идей социалистической революции, но и спасение великой страны от немыслимых мук, которые принесли её населению иностранные интервенты и их пособники в России.

Когда в начале 1918 года стало ясно, что Россия подверглась нападению армий всех крупнейших стран мира, мало кто в стране считал возможным победу над ними. Хотя «левые коммунисты» во главе с Н.И. Бухариным выступили против подписания Брестского мира и выдвинули лозунг «революционной войны» против Германии и её союзников, они не скрывали того, что такая война была бы проиграна. Они считали, что крестьяне, составлявшие основную часть населения России, не будут оказывать сопротивления оккупантам до тех пор, пока захватчики не станут их грабить. Выступая на VII съезде РКП(б) в марте 1918 года, Бухарин утверждал: «Крестьяне будут втягиваться в борьбу тогда, когда будут слышать, видеть, знать, что у них отбирают землю, сапоги, отбирают хлеб... Наше единственное спасение заключается в том, что массы познают на опыте, в процессе самой борьбы, что такое германское нашествие, когда у крестьян будут отбирать коров и сапоги, когда рабочих будут заставлять работать по 14 часов, когда будут увозить их в Германию, когда будет железное кольцо вставлено в ноздри, тогда, поверьте, товарищи, тогда мы получим настоящую священную войну». «Левые коммунисты» рассчитывали, что в ходе «священной войны» оккупанты понесут огромные потери, а это вызовет возмущение в странах, пославших интервентов. Возмущение же масс перерастёт в революционный взрыв в странах Западной Европы, а затем и в мировую революцию.

Давая отповедь Бухарину и другим «левым коммунистам» на том съезде партии, Ленин назвал их надежды на мировую революцию верой в сказки и осудил коммунистов, которые верят в сказочки. В отличие от Бухарина и других Ленин верил в сознательность российского рабочего класса и передового крестьянства. Незадолго до съезда, 21 февраля 1918 года, Ленин выдвинул лозунг «Социалистическое отечество в опасности!». В статье, опубликованной на следующий день в «Правде», он писал: «Священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии… Да здравствует социалистическое отечество!»

На призыв Ленина откликнулись десятки тысяч добровольцев, вступивших в ряды Красной Армии, которая стала создаваться несколько дней назад. В последующем сотни тысяч вступали в Красную Армию, защищавшую социалистическое отечество от иностранных интервентов и их наймитов. Многие из рабочих и крестьян, к которым обращался Ленин, понимали, что «защита социалистического отечества» означала сохранение завоеваний Октябрьской революции, которые хотели уничтожить её враги. Однако было немало и таких, кто, не став сторонниками социалистических преобразований, не желал, чтобы их отечество оказалось под пятой зарубежных господ и их местных слуг. До половины всех офицеров царской армии вступили в ряды Красной Армии.

Подобным образом на защиту Советской страны вставали многие люди, не состоявшие в рядах РКП(б) и даже далёкие от понимания политических проблем. Объясняя причины, почему крестьяне российского Дальнего Востока поднялись на борьбу против иностранных интервентов, историк Фёдор Нестеров указывал, что сначала крестьяне не имели ничего против пришельцев, так как их доходы даже несколько выросли при оккупантах, готовых, не торгуясь, покупать шкурки соболей и другого таёжного зверья. Однако вскоре для них стало ясно, что интервенты не считают местных жителей за людей. Свидетельства о том, «что на прошлой неделе американский матрос в порту застрелил русского мальчика, что несколько японцев на глазах у всех среди бела дня забили прикладами до смерти дряхлого старика-корейца, что местные жители должны теперь, когда в трамвай входит иностранный военный, вставать и уступать ему место, что по сёлам, где располагаются японские гарнизоны, расклеены распоряжения комендатуры, предписывающие русским при встрече с японцем остановиться, снять шапку, поклониться и сказать «здравствуйте!», что в Хабаровске ежедневно расстреливают десятками пленных красногвардейцев, что по ночам жёлтый поезд Калмыкова останавливается на мосту через Амур и там личная охрана атамана кавказскими кинжалами и шашками рубит и сбрасывает в реку заключённых, которых устала пытать», — всё это перевешивало соображения о том, что оккупанты, не торгуясь, неплохо платят за предметы охотничьего промысла.

Мысли о том, что «рабы не мы, мы — не рабы», стали частью народного сознания ещё до того, как эти фразы стали читать советские школьники в первых букварях, выпускавшихся после Октябрьской революции. Крестьяне Дальнего Востока массами шли в партизанские отряды, возглавлявшиеся большевиками. К началу 1920 года эти отряды освободили 2/3 территории Дальнего Востока. Подобные же соображения заставляли и крестьян других оккупированных областей России, а также Украины, Белоруссии и Прибалтики подниматься на борьбу против иностранных интервентов.

Провалу интервентов способствовал и внешний фактор. Хотя надежды «левых коммунистов» на мировую революцию оказались призрачными, а советские революции в Венгрии, Баварии и Словакии были быстро подавлены, интервенция и помощь Антанты белым армиям вызвала сопротивление среди многих людей в зарубежных странах. Несмотря на то, что потери, которые несли американские интервенты, были не столь крупными (американские интервенты на Севере потеряли 110 человек погибшими в боях и 70 скончавшимися от болезней), требования рядовых американцев прекратить военные действия в России усиливались с каждым днём. 22 мая 1919 года член палаты представителей Мейсон в своём выступлении в конгрессе говорил о ежедневном потоке писем от избирателей, требующих вывода войск из России. 20 мая 1919 года сенатор от штата Висконсин и будущий кандидат в президенты США Лафоллет внёс в сенат резолюцию, одобренную законодательным собранием штата Висконсин. В ней содержался призыв о немедленном выводе американских войск из России. 5 сентября 1919 года влиятельный сенатор Бора заявил в сенате: «Господин президент, мы не находимся в состоянии войны с Россией. Конгресс не объявлял войны против русского народа. Народ Соединённых Штатов не желает воевать с Россией». Под влиянием подобных выступлений летом 1919 года начался вывод американских интервенционистских войск с севера России. К апрелю 1920 года были выведены американские войска и с Дальнего Востока.

Мощные выступления против интервенции проходили в Великобритании. Там собирались массовые митинги под лозунгом «Руки прочь от России!». Профсоюзы требовали вывода британских войск из Советской страны и угрожали бойкотировать отправку военных грузов для белых генералов. Росли бунтарские настроения и среди английских солдат, участвовавших в походах Антанты. В секретном циркуляре военный министр У. Черчилль запрашивал: «Не создаются ли в армии солдатские Советы?»

На военных судах французских интервентов на Юге Украины произошёл мятеж. 19 апреля 1919 года матросы французских линкоров «Жан Бар», «Франс», «Мирабо», «Жюстис», «Верньо» потребовали отправки их на родину. Затем мятеж перекинулся на крейсеры «Вальдек Руссо» и «Брюн», а также на миноносцы «Фоноконно» и «Мамлюк». Правительство Франции было вынуждено отозвать свои военные суда из России.

Поражения белых армий, снабжавшихся Антантой, заставили руководство западных держав временно отказаться от планов немедленного свержения Советской власти и начать проводить социальные реформы в своих странах, чтобы предотвратить революции, подобные той, что произошла в России. Вскоре Совет Антанты снял экономическую блокаду Советской России, а затем ведущие страны Западной Европы стали восстанавливать торговые и дипломатические отношения с Советской страной.

Изгнание иностранных захватчиков из нашей страны произошло за два месяца до подписания Договора об образовании Союза Советских Социалистических Республик. Победа советских людей над захватчиками из ведущих стран мира и их наёмниками стала убедительным свидетельством силы идей Октябрьской революции. Отметив превосходство принципов новой общественной организации, Декларация об образовании СССР, опубликованная в «Правде» 30 декабря 1922 года, подчёркивала, что «только благодаря» им «советским республикам удалось отбить нападения империалистов всего мира, внутренних и внешних». Хотя японские оккупанты ещё удерживали в своих руках до 1925 года Северный Сахалин, а иностранная агентура поддерживала басмаческие бесчинства в Средней Азии, после 25 октября 1922 года великая страна от Кронштадта до Владивостока стала свободной от интервентов и могла уверенно идти по избранному ею пути социалистического строительства.

https://gazeta-pravda.ru/issue/120-3132 ... vie120-22/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Вт янв 17, 2023 12:52 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Подпиливать дуб собственничества…»
№3 (31352) 17—19 января 2023 года
4 полоса
Автор: Любовь ЯРМОШ.

К 160-летию со дня рождения Александра Серафимовича
«Ранним утром на заре»
«Я получил в семье двойственное воспитание. На белой половине меня учили «благородным манерам» и «хорошему тону». Заботливая нянька пичкала меня всякой вкусной снедью. На чёрной же половине я узнавал от денщиков и горничных многое такое, что знать мне возбранялось. Тут я узнавал, в каких условиях и в каком порабощении живут трудящиеся. Многое из тогдашних впечатлений на кухне оставило след на всю жизнь».
(Александр Серафимович)
7 (19) января 1863 года в станице Нижне-Курмоярской Области Войска Донского в семье казачьего есаула Серафима Попова родился сын Александр.
Раннее детство мальчика прошло в казачьих полках в Польше. Затем семья Поповых возвратилась на Дон, в станицу Усть-Медведицкую, где Саша пошёл в классическую гимназию.
Смерть отца и материальные лишения осложнили его жизнь, но мать изо всех сил стремилась дать сыну высшее образование. И в 1883 году, после окончания гимназии, юноша поступил на физико-математический факультет Петербургского университета.
Из глухой станицы Александр попал в среду самой передовой интеллигенции того времени. Напряжённое, жадное чтение классиков русской литературы, общение с революционно настроенной молодёжью, изучение трудов К. Маркса,
Ф. Энгельса, Г. Плеханова помогли ему осмыслить ещё с детства возникший в сознании протест против социальной несправедливости.
«Мне выпало счастье на заре молодости, когда я только формировался общественно, встретиться с Ульяновым-старшим, Александром, в студенческих кружках Петербурга, — напишет он потом в своих воспоминаниях. — Это был юноша блестящих способностей. Удивительный оратор — страстный, давящий противника аргументацией, поражающий огромной начитанностью».
Александр Попов распространял среди учащихся и в гвардейских полках воззвание против царского самодержавия, написанное студентами-народовольцами Александром Ульяновым, Пахомием Андреюшкиным, Василием Генераловым. Беглый и разборчивый почерк Саши Ульянова врезался в его память на всю жизнь.
В 1887 году, в связи с покушением на царя Александра III, А. Попов, как и многие его сокурсники, был арестован.
«В тюрьме, во время прогулки в клетке, похожей на звериную, я увидел в одном из бесчисленных решётчатых окон «предварилки» поблёскивающий осколочек зеркала — это сигнализировал наш товарищ, — рассказывал он через много лет своим сыновьям. — И я, ловя быстро вспыхивающие и гаснущие отблески, разобрал: «Ульянов Александр и ещё четверо казнены…».
Самого Александра Попова сослали в Архангельскую губернию: «Меня на север привезли два жандарма; привезли в Мезень, у Ледовитого океана. (...) У нас, политических ссыльных, тяжёлое было положение: полиция и жандармы всячески мешали крестьянам приходить к нам, старались изолировать нас. Но с нами был в ссылке один рабочий, ткач, с орехово-зуевской фабрики, Пётр Моисеенко. Он создал первую в России крупную организованную стачку на фабрике; стачка великолепно прошла и так напугала правительство, что были созданы потом фабричные инспектора. У этого Моисеенко удивительная находчивость была. Столяром он никогда не был, а устроил отличную столярную мастерскую, и мы научились, и выделывали там столы, шкафы, стулья учреждениям и купцам; работали и зарабатывали деньги. Приходили к нам с мелкими заказами и крестьяне».
Поморы рассказывали «политическим» о том, как они выходят в океан бить зверя в открытых лодках. Эта охота чрезвычайно опасная, но она может приносить большие доходы. Однако поморы жили в нищете. Почему? Да потому, что, пока моряки били на льдине зверя, на берегу их ждал кулак, который за предоставленное труженикам снаряжение отбирал у них весь улов. И так из года в год.
Александр решил запечатлеть услышанное в рассказе: «Я и засел писать… Писал, писал, — нет, не то! Никак слов не подберёшь, чтобы передать читателям те ощущения, которые сам переживаешь. Так я работал целый год. Рассказ был небольшой, размером на газетный «подвал».
Стесняясь, молодой автор прочитал своё первое творение товарищам по ссылке, те пришли в восторг: «Серафимыч! Да это ты написал, — верно ли? Вот не ждали…»
Потом до утра сидели, разбирали, обсуждали, куда направить. Рассказ послали в буржуазную либеральную газету «Русские ведомости». Прошёл месяц, другой. Ни слуху ни духу. Вдруг принесли почту, развернули газету, а там — «На льдине» и подпись: Александр Серафимович.
Капля камень точит
«Один порыв: бороться, бороться во имя тех, кто молча, с каплями пота на челе, несёт на своём хребте всю тягость жизни общественных неустройств. И пусть мои писания только капли в бушующем океане силы и несправедливостей, пусть, но ведь и капли прободают камень».
(Александр Серафимович)
Уже дореволюционное творчество определило идейные позиции Серафимовича. Он описывал жизнь рабочих, сплавщиков леса («На плотах»), рыбаков, металлистов, горняков, железнодорожников, грузчиков. Писателя остро интересовал вопрос о социальных (классовых) противоречиях: почему одни люди богаты, а другие — изнемогают в борьбе за кусок хлеба. («В пути», «Две божьи матери» и т.д.)
«С самого начала, когда у Серафимовича проснулась жажда литературного творчества, он обратил внимание на то, что всегда призывало его, призывало мучительно: на судьбу тружеников. Серафимович прекрасно понимает, что труд — великое благо, что труд — всё порождающая сила, что труд — творческая радость. Но в действительности он не находил такого труда — характерным для работы того времени было своеобразное полурабство, которое, уже освободившись от легальных крепостнических черт, экономически было не менее мощным и мрачным, — писал Анатолий Луначарский. — Серафимович сострадает дореволюционным рабочим с глубоким уважением».
В рассказе Александра Серафимовича «История одной забастовки» судят голодного мальчишку. На пекарне, из короба для брака, он стащил чёрствую французскую булку. (Вероятно, ту самую, хруст которой с таким упоением воспевают современные антисоветчики. — Авт.)
— По указу его императорского величества… сын рабочего, Павел Вязалкин, присуждается к тюремному заключению сроком на шесть месяцев, — выносят вердикт судебные заседатели ослабевшему от голода ребёнку.
А местный фабрикант негодует: «Вся семья такая. Отца во время стачки пришлось застрелить.., я его 28 лет держал на фабрике, так в благодарность стачку вздумал устраивать. Жену его, Татьяну, пожалел, опять поставил на станок (...) — в агитацию пустилась, стала мутить рабочих, листки возмутительнейшего содержания стала распространять, пришлось жандарму сказать, в тюрьму отвели. После неё мальчишка пустился в воровство — в булочной украл французскую булку, ну, арестован…»
Серафимович говорил, что описал здесь рассказанный ему случай из рабочей жизни в Иваново-Вознесенске.
Но о том, что революционная борьба Ивана и Татьяны Вязалкиных не была напрасной, свидетельствуют слова рабочих фабрики, брошенные вдогонку арестованной Татьяне:
— Не забудем тебя, Митревна, прощай! Мы своё возьмём, навалимся на иродов. Ещё свидимся!..
В 1901 году вышла первая книга Александра Серафимовича — «Очерки и рассказы», решившая судьбу писателя: он переехал в Москву (1902 год), где занялся литературной и журналистской работой.
«Пресня пылает... Пресня горит!»
«Баррикады росли одна за другой. Внизу улицы, возле моста, выросла последняя. Красный флаг победно волновался над нею».
(Александр Серафимович)
В 1905 году Александр Серафимович жил в Москве на Пресне, недалеко от фабрики Шмита, ставшей форпостом Первой русской революции 1905—1907 годов.
«Наш дом находился, можно сказать, в самом центре борьбы, около нас происходили самые ожесточённые схватки», — вспоминал потом Серафимович.
«Вот и баррикады. Торопливо снимают ворота, выворачивают решётки, валят столбы. На протянутых через улицу верёвках трепещут красные флаги. Оставлены узкие проходы по тротуарам. Все пролезают, покорно сгибаясь, под протянутые проволоки. (...)
Улица пустынно, мёртво и грозно белела снегом.
— Что такое?
— Казаки.
Несколько человек с револьверами в руках сгруппировались у ближайшей к углу калитки.
— А вы отойдите... отойдите, пожалуйста... а то подойдут — вы побежите, паники наделаете, — говорил парень, обращаясь к публике.
— Это — дружинник, — передавали, отходя, шёпотом друг другу, и в этом шёпоте, и во взглядах, которыми его провожали, таились уважение, смешанное со страхом, и надежда на что-то большое, что сделают эти люди.
Я выглянул. Серым развёрнутым строем поперёк улицы шли казаки. Когда вошли на мост, их серый ряд разом блеснул огнём, и раздалось: рррр… рррр… рррр…, точно рвали громадный кусок сухого накрахмаленного ситца». (Здесь и далее — отрывки из очерка «На Пресне»)
Ночью Серафимович вместе с сыновьями прятался в подвале от обстрелов правительственных войск.
«На кучке угля, сливаясь с темнотой, сидел кочегар, угрюмый и чёрный. Он был из Тульской губернии, ходил без места, и его из милости приютил управляющий. Он помогал около печки, и за это ему давали ночлег и кормили.
— Что, Иван, страшно?
— Всё одно, — угрюмо послышалось из темноты.
— А как убьют?
— И убьют — не откажешься.
И, помолчав, прибавил:
— Нас давно убивают, не в диковину.
— Как?
— А так. У меня в семействе, опрочь меня с женой, было восьмеро детей, а теперя — двое.
— Куда же те?
— Померли... с голоду... голодная губерния…»
Рассказом тульского крестьянина, сидящего вместе с горожанами в подвале обстреливаемого дома, Серафимович показал причину восстания рабочих московской Пресни. Он — всецело на стороне революции:
«Впереди чудился кошмар кровавой расправы. Каково же было удивление утром, когда я увидел, что это ещё не конец: вновь возведённые баррикады гордо красовались, и непреклонно веял красный флаг. В городе всё было подавлено, только Пресня, пустынная и вся связанная баррикадами, угрюмо и гордо давала последний бой».
Трагические и грандиозные московские события 1905 года, происходившие у него на глазах, вдохновили писателя. Он создал ряд блестящих рассказов с яркими картинами революционного движения.
«Город в степи»
«Я считал своей обязанностью подпиливать столетний дуб собственничества всеми доступными средствами: ведь именно в этом, по моим понятиям, состояла подготовка социальной революции, то есть главное дело революционного художника».
(Александр Серафимович)
Краткое содержание повести А. Серафимовича «Пески»: «Молодая, полная сил и здоровья работница продаёт себя старику мельнику в чаянии стать собственницей обветшалой мельницы. Потом, превращаясь в старуху, властью собственности сама прикрепляет к себе молодого работника. Мельница и у этого высасывает молодость: собственность и тут сожрала чувства. Капиталистический мир, таким образом, утверждает систему эксплуатации не только мышц, но и чувств». Лев Николаевич Толстой очень высоко оценил «Пески» Серафимовича, поставив ему за это произведение «пять с плюсом».
Подобные глубокие сочинения А. Серафимовича подвели его к большому полотну — «Город в степи».
«Буквально назавтра после Декабрьского восстания в Москве Серафимович начинает писать свой роман «Город в степи», — отмечала газета «Правда». — В этом произведении снова утверждается революция, её неизбежность и закономерность». («Правда», №20, 1933 г.)
К тому времени Александр Серафимович был хорошо знаком с работой В.И. Ленина «Развитие капитализма в России», изобличающей самые отвратительные стороны русского капитализма как орудия угнетения и порабощения трудового народа. И в 1912 году писатель издал роман «Город в степи», в котором силой таланта воссоздал типические черты «бурного процесса первонакопления» российской буржуазии. «Роман, достойный Бальзака», — отмечал А. Луначарский.
Раскрывая замысел своего произведения, Серафимович писал: «Мне хотелось показать беспощадное давление капитализма на рабочую жизнь. Я хотел дать движение развёртывающейся буржуазии, возникновение бурного процесса первонакопления, художественно показать образование и рост буржуазии одновременно с ростом рабочего класса. Когда буржуазия начинает развиваться, ей нужна полиция, нужны попы, церкви. Мне пришлось попутно рисовать и это».
Он образно показал, как в пустынном царстве сонной степи рабочие создавали город: «Торчали лопаты, ломы, кирки, а по краю, свесившись, мелькали над полотном в опорках, в лаптях, а больше — босые загорелые грязные ноги». Труженики построили город, но всё в нём принадлежит только богатым. Те сильны и влиятельны — в их руках сила капитала. Торжествуют захарки короедовы, усиливая эксплуатацию, но день ото дня разрастаются противоречия между рабочими и хозяином. Передовые рабочие осознают насущную необходимость объединения для борьбы с буржуазией.
В конце романа «Город в степи» Серафимович образно показывает будущую социалистическую революцию: «Темны беспредельные степные ночи… Только в одном месте слабый отсвет, как будто заря занимается в глубокий ночной час…»
«Каждый выбирает по себе»
«Наступила социальная революция, и, как масло в воды, отделились все имущие от неимущих. И стали мужики и рабочие на одном краю глубочайшей пропасти, а имущие и все связанные с имущими — на другом».
(Александр Серафимович)
До Великой Октябрьской социалистической революции вышли 10 томов сочинений А. С. Серафимовича, он был вхож в передовые литературные круги России.
Но после победы Октября писатель бесповоротно стал на одном краю с рабочими и деревенской беднотой.
Это вызвало среди «интеллигентской публики» бурю негодования. И когда Александр Серафимович после его назначения заведующим художественным отделом «Известий» пришёл на «литературную среду», ему предложили… оставить собрание.
«Что у нас может быть общего с большевиками, этими узурпаторами, не признающими свободы печати?» — возмущался один из молодых писателей.
«Я нервничал, — вспоминал Серафимович. — Повернулся к выходу. Писатель, тот, что говорил об «узурпаторах», протянул ноги. Я споткнулся, чуть не упал. После там, говорят, были восторги такие, что трудно описать. «Русские ведомости», захлёбываясь, писали об этом».
Александр Серафимович, «выброшенный» из среды пишущей братии, дал очень достойный ответ изгнавшим его господам: «Тридцать лет и три года без ног сидел народ, а теперь поднимается. И пока без ног лежал, как чудесно, как тонко, как художественно воссоздавали его художники, как проникновенно, любовно писали они мужика, забитого, тёмного, корявого, озлобленного! А когда он стал подниматься, когда широко разомкнулись на сотни лет сомкнувшиеся глаза (...), тогда от него слепота перекинулась на художников».
Посланный «Правдой»
«...я понял, что я прежде всего корреспондент «Правды», маленький, крохотный кусочек, осколочек «Правды», несущий для неё работу, а потом уж такой-то писатель».
(Александр Серафимович)
«Тяжкая осень восемнадцатого года. На Восточном фронте Красная Армия с переменным успехом билась с Колчаком, с чехословаками. С фронта систематических известий не было. Что доходило оттуда — было отрывочно, случайно. (...) «Правда» первая эту «линию» попыталась выправить и послала меня на Восточный фронт» — так начинает рассказ о своей работе корреспондентом газеты «Правда» Александр Серафимович.
«У меня был опыт «военного корреспондента», но корреспондировать в буржуазную газету — это одно, а в пролетарскую — совсем другое, — пишет он — Я, можно сказать, был пионером, бродил ощупью. Но как-то инстинктивно осмысливал, что самое главное и важное — быть ближе к правде. Читателю-пролетарию не нужно никакого приукрашивательства. Нужно, чтобы он вполне поверил корреспонденту. Тогда затраченная энергия не пропадёт даром».
В главном партийном издании с 1914 года работал младший брат писателя Вениамин Попов (псевдоним — Дубовской). Вениамин, член РСДРП с 1903 года, высокообразованный марксист и чистейшей души человек, был очень дружен с Александром.
Хорошо знала А. Серафимовича ещё одна правдистка — сестра В.И. Ленина Мария Ильинична Ульянова. В 1915 году они вместе ездили на Западный фронт в составе лечебно-питательного отряда.
Добираться к пункту назначения фронтовому корреспонденту газеты «Правда» Александру Серафимовичу было тяжело. В вагон не влезешь: всюду полно народа, хоть пешком иди!
«Пошёл к коменданту. Замученный человек, в кожанке, с серым лицом, из рабочих.
— Писатель. Еду на фронт. Ни в один вагон не влезу. Посодействуйте…
— Ну-к что ж! Я-то что же сделаю? Не рожу же нового вагона.
Я — с отчаянием:
— Я послан «Правдой»… корреспондентом на фронт…
Он разом засветился весело и радостно:
— Что ж ты не сказал, товарищ… Садись, отдохни. Вот чаю. Устрою в лучшем виде… Хочешь — подожди. Вечером штабной пойдёт, — как дома будешь… Ну-ну, не хочешь — зараз устрою.
Через полчаса я трясся в товарном. (...)
И где бы я ни был во время этой поездки, я протягивал корреспондентский билет «Правды» — и сразу попадал в свой дом: товарищества, сердечности, близости…»
Сыновья
«Мы летим в истории! Россия — вся в будущем. В борьбе за это будущее — огромное, невероятное счастье!»
(Анатолий Попов,
ноябрь — декабрь 1918 года)
В 1898 году Александр Серафимович женился на Ксении Петровой — выпускнице Бестужевских женских курсов в Санкт-Петербурге. «Мать — донская казачка, высокая, стройная, с красивыми чертами, была волевым и упрямым человеком, — писал их младший сын Игорь. — Они любили друг друга, но мать не всегда понимала стремления отца к поездкам. Под влиянием окружавших её людей она всё меньше сочувствовала делам отца. И это клином входило в их отношения. Влияли на мать и насмешки окружающей их интеллигенции над его, с их точки зрения, непонятной направленностью в описании «бедненьких и забитых». Это, со временем, и оказалось основной причиной полного их разрыва».
Зато с сыновьями Анатолием и Игорем у Александра Серафимовича всегда было полное взаимопонимание.
«Отец воспитывал у нас смелость и самостоятельность, — вспоминал Игорь. — Прививал любовь к спорту, которая осталась на всю жизнь. Кроме физического, отец проявил ещё большее умение в духовном развитии. Он сумел вытравить из нашего сознания мещанскую идеологию».
Писатель А. Серафимович вступил в партию большевиков в 1918 году. Его старший сын Анатолий стал членом РСДРП(б) в марте 1917 года, Игорь — годом позже.
В период Октябрьской революции сыновья Александра Серафимовича с оружием в руках боролись в рядах Красной гвардии, а потом, с одобрения отца, ушли на фронты Гражданской войны.
Запись из дневника Анатолия Попова, сделанная в конце 1918 года: «Еду, еду на Дон, в батькины места, в самое пекло… Настроение твёрдое. Я дьявольски счастлив. И даже войне сейчас рад: разве есть наслаждение больше, чем драться за идею, в которую веришь?»
В Гражданскую о старшем сыне писателя Серафимовича Анатолии Попове ходили легенды. После окончания командных курсов РККА он был направлен на Южный фронт чрезвычайным комиссаром ЧОНа (части особого назначения). Анатолий погиб в самом конце Гражданской войны, 20 лет от роду. Отец так и не нашёл его могилу…
В связи с гибелью на фронте старшего сына Александр Серафимович получил письмо от В.И. Ленина: «Ваши произведения и рассказы сестры внушили мне глубокую симпатию к Вам… И мне очень хочется сказать Вам, как нужна рабочим и всем нам Ваша работа».
Об Ильиче
«Мысль Ленина, точно стрелка компаса, всегда обращена была в сторону классовых интересов трудового народа».
(Александр Серафимович)
В.И. Ленин высоко ценил А.С. Серафимовича как мастера художественного слова, отдающего свои силы делу пролетарской революции. Писатель не раз слышал Владимира Ильича на съездах и конференциях.
Вот запись Серафимовича о выступлении В.И. Ленина на VIII Всероссийском съезде Советов (22—29 декабря 1920 года): «…Ленин. Торопливо, немножко неуклюже. Слегка хриповатый, картавый голос, и странно убедительный, и обаятельный. И в этой картавости странный аристократизм.(...) Принуждение на убеждении. Голос как будто и не особенно громкий и ненапряжённый, а слышно в самых далёких углах, и интонация живая, не подавляемая напряжением, усилием».
23 декабря 1921 года в Москве открылся IX Всероссийский съезд Советов. «С большим докладом выступил товарищ Ленин, — писал А. Серафимович. — Редакция «Правды» поручила мне дать «впечатления» о съезде. Я горжусь теперь тем, что мой очерк был напечатан в газете под общей «шапкой» перед докладом Ильича. Этот очерк мне дорог, как память об Ильиче, о его широком убеждающем жесте, о его ораторской силе, которая внушала веру и бодрость в самые трудные моменты существования советской власти, когда нам сжимали горло «цивилизованные» варвары».
С глазу на глаз Александр Серафимович разговаривал с Владимиром Ильичом только раз. Очерк писателя «В гостях у Ленина» — о том незабываемом дне, когда вождь пролетариата пригласил писателя к себе домой.
«Робость, что ли, природная или застенчивость всю жизнь не позволяла мне добиваться встреч с великими моими современниками… Так бы, верно, я и у Ленина не побывал. Но большевики трогательно внимательны к людям — и Ленин позвал меня к себе, прислав за мной машину. Свидание с Лениным оставило во мне неизгладимый след на всю жизнь. Внимание и поощрение великого вождя оказало влияние на всю мою дальнейшую писательскую судьбу», — вспоминал Александр Серафимович.
«Железный поток»
«Нет, нет... нет! Про «бедного мужичка» слишком много писали, — бедного, тёмного, забитого. И я слишком много писал его таким. Ведь — революция. Ведь — он же бешено борется на десяти фронтах, голодный, холодный, вшивый, разутый, в лохмотьях, и страшный, — как медведь ломит. Разве это то же? Не, я напишу, как оно, крестьянство, идёт гудящими толпами, как оно по-медвежьи подминает под себя интервентов, помещиков, белых генералов…»
(Александр Серафимович)
«Железный поток» был впервые задуман мною ещё тогда, когда я ездил корреспондентом от «Правды» на фронт», — рассказывал Серафимович о главном произведении своей жизни, изданном в 1924 году. (Переработанные стенограммы его выступлений в Кабинете рабочего автора — в статье «Как я работал над «Железным потоком»)
По словам писателя, он попытался раскрыть тему участия крестьянства в Октябрьской революции: «Объективный ход истории заставлял крестьян идти в революцию плечо в плечо с пролетариатом. И только при этом условии крестьянство смогло окончательно свалить помещиков».
В основе эпического романа А. Серафимовича «Железный поток» — история легендарного похода в 1918 году Таманской армии под командованием Епифана Ковтюха (в романе — Кожух) с Таманского полуострова через Новороссийск, Туапсе, через Кавказские горы на равнины Кубани, где находились основные силы Красной Армии.
«События представлены все, как были, — отмечал Серафимович. — Ковтюх рассказывал мне, что встреча с частями Красной Армии была самым счастливым моментом в его жизни.
Я спросил его:
— Как вы себя ощущали?
— Вы знаете, — ответил мне Ковтюх, — я видел только массу людей, которых нужно было во что бы то ни стало спасти.
Эта огромная мысль его пронизывала и потрясала, и я попытался отлить её в художественную форму».
Многотысячная неорганизованная толпа крестьянской бедноты Кубани во время тяжелейшего похода постепенно преобразилась в организованную революционную массу: «Проходят тысячи, десятки тысяч людей. Уже нет взводов, батальонов, нет полков — есть одно неназываемое, громадное, единое. Бесчисленными шагами идёт, бесчисленными глазами смотрит, множеством сердец бьётся одно великое сердце».
«Так наша страна, как гигантская колонна, тоже в огромном большинстве по составу своему пёстрая, крепнет, идя через неслыханные трудности, потому что она сознаёт в себе железную волю вождей, которые в состоянии побудить и принудить её к действию и в то же время поддержать, обнадёжить, руководить, организовать», — писал о романе «Железный поток» высоко ценивший его Анатолий Луначарский.
«Я должен быть среди солдат…»
«Вся страна, вся родная страна полна могучего творчества. Это она родила Красную Армию, полную огромного творческого напряжения в этой страшной борьбе. Это она, родимая страна, ломает и сломает окончательно хребет подлому, залившемуся кровью врагу».
(Александр Серафимович)
Во время Великой Отечественной войны А. Серафимович просился на фронт, но из-за возраста ему отказывали.
В 1943 году к нему заехала группа писателей, следующая на Курскую дугу. Туда стягивались огромные силы и писатели ехали как летописцы будущих сражений. Серафимович надел тулуп и влез в кузов их грузовика: «Еду с вами! Я должен быть среди солдат, в непосредственном районе боевых действий».
В результате поездки на фронт были написаны десятки очерков и рассказов о борьбе советского народа против гитлеровских оккупантов.
В Москву 80-летний писатель возвратился бодрым и как будто помолодевшим. К тому времени Александр Серафимович уже получил Сталинскую премию первой степени — «За многолетние выдающиеся достижения в литературе» — и передал её в Фонд обороны. На полях Великой Отечественной войны сражался танк «Александр Серафимович», построенный на средства классика советской литературы.
«Жизнь пахнет упоительно!»
«Продолжайте, товарищи, охранять чудесное наследство искусства прошлого и готовьте новое поколение, которое бы достойно умножило его. Берегите, как зеницу ока, то, что родилось среди вас, родилось, развернулось в громадное дарование и не оторвалось от вас».
(Александр Серафимович)
«В наружности, в манере Александра Серафимовича Серафимовича есть что-то как-будто несколько тугое, что-то веское, даже увесистое, несколько медлительное и очень сильное. Этой туговатой, замедленной поступью прошёл товарищ Серафимович большую часть своего жизненного и творческого пути. Он шёл вперёд, как танк, прокладывая себе очень прямой, очень уверенный путь», — писал Анатолий Луначарский.
«Преодолев владычество трёх царей, я краем глаза заглянул в будущее нашей Родины», — говорил о себе Серафимович. Ему повезло — он дожил до социалистической революции, он узнал её, он пришёл к ней. И поздние его произведения, по словам А. Луначарского, «озарены солнцем революции».
Александр Серафимович был убеждённым реалистом. «То, что не соответствует природе, меня в литературе всегда отвращало», — заявлял он. Но его правдивость — особенная. По определению Луначарского, «Серафимович совсем не похож на таких реалистов-полуромантиков, как Флобер или Мопассан. Он показывает ужасы не для того, чтобы поделиться своим унынием или чтобы растворить этот страх в совершенстве передающих его образов. Нет, Серафимович полон любви. Он полон надежды. Без этих двух чувств нет социалистического реализма».
Имя А.С. Серафимовича, как художника-реалиста, одного из зачинателей пролетарской литературы, стоит на одном из первых мест среди писателей наряду с именем Максима Горького. И Серафимовичу, и Горькому свойственна вера в необыкновенную силу человека. В то, что неустанная борьба простого труженика, несмотря на многовековое рабство, способна привести к окончательной победе рабочего класса.
Когда Максим Горький создал издательство «Знание», то в первую очередь привлёк туда Александра Серафимовича.
Большой труд положил А.С. Серафимович, чтобы подготовить литературные кадры, с повышенным вниманием относился к молодым талантам. Многие писатели, ставшие впоследствии классиками советской литературы, считали его своим учителем.
«Лично я по-настоящему обязан Серафимовичу, ибо он первый поддержал меня в самом начале моей писательской деятельности, он первый сказал мне слова одобрения, слова признания», — отмечал Михаил Шолохов.
А. Серафимович был одним из организаторов Союза писателей СССР, стоял у истоков известных литературных журналов «Новый мир», «Октябрь», «Творчество».
«Жизнь пахнет упоительно! Жизнь наша — необъятный голубой простор моря. Так украшайте эту жизнь ещё более, ещё более раздвигайте её просторы!» — обратился классик к соотечественникам в день своего 85-летия.
В июне 1947 года писатель последний раз посетил город Серафимович — так с 1933 года называется донская станица его детства Усть-Медведицкая.
Умер Александр Серафимович Серафимович в день своего рождения — 19 января 1949 года.
Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Сегодня, когда произведения этого мощнейшего пролетарского писателя вновь стали злободневны, к нему по-прежнему не зарастает народная тропа.

https://gazeta-pravda.ru/issue/3-31352- ... ichestva-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт фев 09, 2023 11:41 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Защитник и труженик



Возникает вопрос: а публикация на страницах «Улик»? Еще приходится отстаивать честь и достоинство светлого борца-коммуниста от преследующей тьмы.

7 февраля, в 100-летний юбилей со дня рождения видного государственного деятеля, руководителя Ленинградского обкома КПСС Г.В. Романова, патриоты Северной столицы возложили цветы к памятной доске, установленной на доме, где жил Григорий Васильевич. За тринадцать лет работы, с 1970 по 1983 год, на посту первого секретаря Ленинградского обкома КПСС он смог сделать многое для развития и процветания города-героя Ленинграда.

Активно развивалась социальная сфера. Строительство и поддержка школ, детских садов, санаториев, домов отдыха, домов и дворцов культуры, музеев, театров – вот характерные особенности Северной столицы времён нахождения Г.В. Романова на посту руководителя города и области. Ленинград был практически полностью обеспечен продовольствием, производимым на территории города и области. Создавались крупные научно-производственные и сельскохозяйственные объединения. Создана широкая сеть профтехобразования, готовившая кадры для городских и сельских предприятий.

В возложении цветов приняли участие почетный президент ПАНИ А.В. Воронцов, член Президиума ЦК КПРФ, руководитель фракции КПРФ в ЗакСе города Р.И. Кононенко, Герой Социалистического Труда Л.М. Смирнова, заместитель руководителя фракции КПРФ в ЗакСе В.И. Бороденчик и другие.

Однако представителей администрации Петербурга, городских СМИ на этом мероприятии замечено не было. А вечером того же дня в одной из передач достаточно известного радиоканала коротковолнового диапазона услышал грубые и оскорбительные, надуманные, считаю, отзывы о главе нашего города, прошедшем Великую Отечественную войну и годы послевоенной разрухи. Романова обвиняли в гонении известных деятелей культуры, дремучем антисемитизме и прочих несуществующих грехах.

В этой связи вспомнилась подобная пошлая трескотня более чем 10-летней давности. 23 апреля 2010 года правительство Петербурга приняло постановление № 427 «Об установке мемориальной доски Г.В. Романову» на фасаде дома № 1/5 по улице Куйбышева со следующим текстом: «В этом доме с 1972 по 1984 год жил первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов».

Вскоре после принятия постановления № 427 в городской прессе появились некие обращения к руководству Питера, высокопарно названные обращениями петербуржцев. Одно из них, как сообщал Закс.ру, приняло бюро петербургского «Яблока», в нем говорилось: «Григорий Романов – человек, имя которого связано с мрачными и гнетущими страницами в истории Ленинграда. Он уничтожал и травил деятелей культуры, изгнал из города Сергея Юрского и Аркадия Райкина, Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, преследовал Георгия Товстоногова. Он подавлял любое свободомыслие и отличался патологическим антисемитизмом…

…Бюро Санкт-Петербургского отделения партии «Яблоко» требует немедленно отменить позорное постановление об увековечении памяти Романова».

«Правдоискатели» из «Яблока», видимо, для пущей убедительности привели в качестве «гонимых» лиц представителей еврейского сообщества, за исключением Товстоногова (отец – русский, мать – грузинка). Но стоит вспомнить, как «травил» и «изгонял» Романов вышеназванных деятелей культуры.

Без ведома руководства обкома в то время не происходило ни одно значимое награждение деятеля культуры. В 1971 году Аркадий Райкин награжден орденом Трудового Красного Знамени, в 1980 году удостоен Ленинской премии. В 1981 году ему присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина. И только в 1982 году руководимый Райкиным Театр эстрады и миниатюр (худрук с 1942 года (!), никто не снимал с должности) переезжает из Ленинграда в Москву. В 1985 году награждается орденом Отечественной войны 1-й степени. А Романов, в 1983–85 годах секретарь ЦК КПСС, заседает в Московском Кремле. О каком гонении может идти речь?

Георгий Товстоногов – бессменный главный режиссер Большого драматического театра им. Горького (БДТ) с 1956 года. Награжден в 1973 году орденом Ленина, в 1978 году вручена Государственная премия. В 1983 году стал Героем Социалистического Труда с вручением ордена Ленина. Во времена Романова был депутатом Верховного Совета СССР 7-8 созывов.

Сергей Юрский – артист БДТ с 1957 по 1978 год, с 1968 года – заслуженный артист РСФСР. В 1970–78 годах сыграл множество ролей, в качестве режиссёра-постановщика поставил в БДТ спектакли «Кабала святош» М. Булгакова и «Фантазии Фарятьева» А. Соколовой, снялся в десятке кинофильмов. С 1978 года работал в московском Театре им. Моссовета в качестве актера, затем режиссера.

Отменить постановление правительства города № 427 потребовали и «глубоко оскорблённые петербуржцы», среди которых народный артист СССР Олег Басилашвили, кинорежиссер Алексей Герман, писатель Борис Стругацкий, поэт Александр Кушнер и другие, всего 30 подписантов. «Мы хорошо помним первого секретаря обкома КПСС Григория Романова – человека, душившего культуру, науку, искусство и свободу, ненавидевшего интеллигенцию, изгонявшего из города артистов, поэтов и художников и сделавшего все, чтобы превратить Ленинград в «великий город с областной судьбой», – говорилось в обращении.

Как «душил» Романов деятелей культуры, следует из биографии самих подписантов. Олег Басилашвили в 1977 году становится народным артистом РСФСР, в 1979-м награждается орденом Трудового Красного Знамени. В 1984-м получает звание народного артиста СССР. Работая в БДТ с 1959 года, О. Басилашвили в период 1970–83 годов сыграл множество ролей в театре, снялся более чем в 20 кинокартинах.

Алексей Герман – с 1964 года режиссер-постановщик киностудии «Ленфильм». Была такая киностудия в годы правления свирепого Романова, активно работала, фильмы выпускала. Да еще какие. Только что-то не слышно стало о ней в годы «развитой» демократии, о которой пеклись «оскорбленные петербуржцы». А. Герман, как режиссер, создал в 1970-е – начале 1980-х годов немало фильмов, да еще снялся в ряде кинокартин в качестве артиста. А в 1985-м стал секретарем Союза кинематографистов СССР.

Борис Стругацкий – с 1972 года руководитель Ленинградского семинара молодых писателей-фантастов (семинар Бориса Стругацкого). В 1970-е – первой половине 1980-х годов опубликовано около десятка произведений Аркадия и Бориса Стругацких (их отец Натан Залманович Стругацкий искусствовед и партийный деятель, член РКП(б) с 1916 года, участник Гражданской войны). Именем Стругацких названа малая планета № 3054, открытая в 1977 году. В 1979–82 годах появились экранизации их произведений «Отель «У погибшего альпиниста», «Сталкер», «Чародеи».

Перечень внимания ленинградской власти к деятелям культуры, чей творческий путь приходится на 1970-е–1980-е годы в Ленинграде, можно продолжить. Не буду утомлять читателя. Но ясно одно, что борцы с антисемитизмом, прошлые и нынешние, явно передёргивают факты. Делается это, думаю, в угоду чьим-то сомнительным интересам.

Я не идеализирую Григория Васильевича. Но добавлю к вышеизложенному, в годы его правления реставрировались, создавались театры и музеи. К примеру, Меньшиковский дворец, как музей, стал функционировать в 1981 году. В Ленинграде и области активно работали дворцы и дома культуры со множеством секций, для детей, юношей и взрослых. Существовали творческие коллективы в вузах, на предприятиях. Где эти секции и коллективы сегодня? Не было, правда, гей-парадов и клубов секс-меньшинств, о правах которых часто пекутся современные либералы.

Чем вызывает такое злопыхательство со стороны ограниченной части общества Г.В. Романов? Может быть, тем, что был русским и патриотом своего Отечества, отстаивал интересы родной страны? Или тем, что пусть с ошибками и просчетами, поднимал благосостояние материальное и духовное не только кучки избранных, а всего добропорядочного населения Ленинграда? Зачем фальсифицировать историю, очернять наше прошлое и достойных руководителей страны?

На фоне заслуг Г.В. Романова и других советских руководителей как-то блекнут дела многих современных государственных деятелей различного масштаба. Последним стоило бы брать пример со своих советских предшественников. И бороться с попытками фальсификации истории нашей страны, уважать достижения Отечества, в том числе, достижения советского периода. Ведь согласно Конституции РФ, ст. 67.1, Россия является правопреемником и правопродолжателем СССР. И это правопреемство должно не только декларироваться, но и реализовываться во внутренней и внешней политике Российского государства.

Андрей АНТОНОВ,

первый вице-президент Петровской

академии наук и искусств, член

Союза писателей России

Ленинград-Петербург

https://sovross.ru/applications/zashhitnik-i-truzhenik/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт фев 16, 2023 8:04 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Меня назначили физиком
15.02.2023 - 1 комментарий



Автобиография, написанная И.В. Курчатовым

Родился в 1903 г. в Симском заводе б. Уфимской губернии. Отец, по образованию землемер, в то время был помощником лесничего и служил на Симском заводе. Примерно в 1908 году вместе со всей семьей переехал в б. город Симбирск; переезд был связан с необходимостью учить сестру. В Симбирске отец работал землемером. В связи с болезнью сестры (туберкулез) вся семья в 1912 году переехала в Симферополь, в Крым, где отец работал по своей специальности, а я начал учиться в гимназии, которую окончил в 1920 году. Жил на средства отца. В 1920 году поступил в Крымский университет, который окончил в 1923 году по специальности физика.

Помимо учебы в университете, работал в деревообделочной мастерской, был воспитателем в детском доме, а последний год учебы одновременно работал препаратором в физлаборатории при университете.

В 1923 г. осенью переехал в Ленинград [Петроград], где поступил на кораблестроительный факультет б. Политехнического института и, кроме того, работал в Слуцкой магнито-метеорологической обсерватории. В это время окончательно оформилось мое желание работать в области научного исследования. Проработав год в Слуцке, я выполнил первое мое научное исследование о радиоактивности снега и напечатал его в метеорологическом журнале. В 1924 году летом в связи с семейными обстоятельствами уехал из Ленинграда и вернулся в Крым, где поступил на работу в Феодосии в Гидрометеобюро Черного и Азовского морей.

Переезд был связан с тяжелым материальным положением семьи, т.к. к тому времени я не получал уже помощи от отца.

В Феодосии я выполнил несколько научных исследований, напечатанных в разных журналах за 1924 год. Из них наиболее существенной была работа над сейшами в Черном и Азовском морях.

Работа в Феодосии, однако, меня не удовлетворяла, так как здесь я не мог получить никакого научного руководства в области физики. В силу этого в ноябре 1924 г., получив приглашение от проф. С.Н. Усатого, знавшего меня по университету, я переехал в Баку – и был ассистентом при кафедре физики в Азербайд [жанском ] политех [ническом] институте. С ноября 1924 г. по июль 1925 г. я провел в Баку два исследования, касавшихся вопросов прохождения электрического тока через твердые диэлектрики. Эта работа близко примыкала по тематике к проблемам, разрабатываемым ак. Иоффе в Физико-техническом институте в Ленинграде; я был в 1925 году приглашен на работу в Институт акад. Иоффе и выбран Ученым советом института на работу в качестве физика Института.

И.В. Курчатов. 14 июня 1935 года

Евгений ВЕЛИХОВ, почетный президент НИЦ «Курчатовский институт»:

Первый период жизни Игоря Васильевича – работа молодого талантливого ученого-экспериментатора в институте А.Ф. Иоффе – знаменитом Ленинградском физико-техническом. Прекрасная по высшим международным стандартам научная школа, в то же время это и школа советской реальности. Работа по физике диэлектриков, связанная с электрическими свойствами кристаллов, механизмом пробоя, созданием новых изоляционных материалов. Но не без проблем, если вспомнить неудачу Иоффе с применением в электротехнике тонкослойной изоляции.

Замечательный первый успех – открытие сегнетоэлектричества, что было бы для многих других ученых вполне достаточно на всю последующую научную жизнь. В это время (1932 год) Чедвик открывает нейтрон, Андерсон – позитрон, а Юри – дейтерий. И тогда – это типично для Игоря Васильевича – он на пике успеха резко меняет направление своих работ. Вступает на путь ядерных исследований. Такое было возможно, конечно, только в высоконаучной атмосфере Физтеха, где чутко прислушивались к пульсу науки и слышали «будущего зов». Этот шаг приносит ему и его научной группе мировую известность…

Несмотря на успехи и международный авторитет советской ящерной физики, которая уже признала Игоря Васильевича как научного лидера и талантливого организатора, обстановка в стране и науке была крайне сложной. В физическом сообществе шла постоянная борьба за первенство между москвичами и ленинградцами, которая фактически привела к драматической задержке сооружения нового циклотрона Физтеха и не позволила запустить его до войны. Развитие ядерной физики в Физтехе подвергалось постоянным нападкам как ненужное для страны (а между тем Сиилард давно уже запатентовал атомную бомбу и положил патент на сохранение в английское Адмиралтейство!). Сторонники квантовой и релятивистской физики из школы Иоффе и Вавилова вынуждены были постоянно обороняться под атакой реакционеров…

Решение о начале работ по урановой проблеме было принято Сталиным в очень трудное время – в сентябре 1942 года. Абрам Федорович Иоффе сразу поручает эту работу Игорю Васильевичу, а весной следующего года он уже назначается Молотовым официальным научным руководителем урановой проблемы.

С этого времени начались семнадцать звездных лет И.В. Курчатова, превративших Россию в мировую супердержаву и закончившихся для Игоря Васильевича не только феноменальным, даже по мировым стандартам, успехом, но тремя инсультами и ранней смертью. Тогда же – 60 лет назад – был создан и Курчатовский институт – основной инструмент Игоря Васильевича в выполнении его миссии. История тех лет сейчас хорошо известна. Она в деталях задокументирована.

По замыслу Трумэна и Черчилля бомбардировка Хиросимы и Нагасаки должна была не только окончить войну, но и дать мощный предостерегающий сигнал Советам. Сталин все понимает. Перед ним снова разверзлась бездна В считаные дни он поднял Россию на дыбы – приняты кардинальные решения, на долгие десятилетия определившие развитие ядерного оружия, атомной промышленности и науки в России. Эти решения, в отличие от большинства так называемых «научно обоснованных решений» советской и постсоветской эпох, действительно имели научную основу. Она была подготовлена И.В. Курчатовым и его командой. Когда вы знакомитесь с протоколами Специального комитета, изданными недавно, вы видите, что эти заседания – просто планерка: Игорь Васильевич говорит, что нужно сделать, а Берия транслирует это в соответствующие государственные поручения. Никогда ранее и никогда позже в мировой истории власть не передавала до такой степени бразды правления в руки ученых. Я не думаю, что так называемое руководство было очень довольно этим. Но у него не было выбора, и Сталин, в отличие от других лидеров, это отчетливо осознавал…

Создание Курчатовым новой отрасли науки, системы образования для нее, создание промышленности – это истинный и прекрасный в своей целостности акт творения. Высокоорганизованная область новой человеческой деятельности возникает из головы Творца. Курчатов втягивает в нее новых ученых, инженеров, технологов, менеджеров, педагогов, врачей… Все семнадцать лет идет непрерывный процесс творчества. Сразу вслед за созданием бомбы он приступает к созданию ядерного подводного и ледокольного флота, спускает на воду первую подводную лодку и ледокол «Ленин». Возникает новая отрасль ядерного подводного и надводного судостроения, новая наука; новые стали и технологии, 200 000 профессиональных рабочих мест.

Первая в мире ядерная электростанция и очень скоро – самая крупная по тем временам ядерная электростанция в Воронеже. Ее создание – еще одна драматическая история борьбы и преодоления кризисов. Закладываются основы ядерной энергетики Советского Союза, создаются с размахом, с далеким видением перспективы. Ядерный самолет не полетел, что, может быть, и к лучшему. Но ядерные энергетические установки успешно работали в космосе, и ядерные ракетные двигатели были разработаны и испытаны. Еще не вечер и будущее покажет, кто был прав в том давнем споре – Курчатов или скептики.

Курчатов тесно сотрудничает с Королёвым, у них общая задача в военной области, которую они успешно и быстро решают – создание водородной бомбы и средств ее доставки в любое место планеты. Но очевидна и общность научного подхода к созданию ядерной и космической отраслей человеческой деятельности. Недаром в нашей памяти они так и остаются вместе – «три К»: Курчатов, Королёв, Келдыш.



Борис ЕРОЗОЛИМСКИЙ, доктор физико-математических наук:

– Годы, проведенные в лаборатории Курчатова, – счастливейшие в моей жизни, благодаря особой атмосфере всеобщей одержимости и преданности делу. Невозможно забыть ночные телефонные звонки Игоря Васильевича с неизменным: «Ну, как дела, явление открыли?» А потом, после краткого отчета о проделанном: «Отлично, молодцы! Ну, отдыхай…» Слова, наполнявшие душу счастливым ощущением выполненного долга и чувством благодарности к Бороде, как все называли Курчатова.

Особый колорит нашей тогдашней жизни придавала секретность, которой была окутана вся деятельность Лаборатории № 2. Нам категорически запрещалось вести какие-либо беседы о нашей работе за стенами института, особенно в телефонных разговорах, которые полностью и тщательно прослушивались. Мы не имели права встречаться с иностранцами и посещать рестораны. Все записи по работе велись только в специальных лабораторных журналах, которые каждый день сдавались в первый отдел. Время от времени первый отдел учинял «шмон»: проверяли ящики столов на страшный криминал – записи на неучтенных бумажках. Существовал особый список слов, которые вообще нельзя было употреблять всуе и тем более использовать в печатных материалах. Их заменяли некими кодовыми словами. Например, вместо «атом» следовало писать «субстанция», «ядро» – это «центр субстанции», «нейтроны» – «нулевые точки», «деление» – «сокращение», «уран» – «кремний», «альфа-частицы» – «выхлоп первого рода», «бета-частицы» – «выхлоп второго рода», ну и так далее. Хорошо помню, как ругался Игорь Васильевич, читавший при мне мою рукопись, продираясь сквозь всю эту абракадабру…

Уместно вспомнить события начала 1950-х годов, в которых ярко проявились высокие человеческие качества, порядочность и мужество Игоря Васильевича. Среди первых жертв печальной и позорной истории – «дела врачей» в декабре 1950 года – оказался и мой отец… Реакция Игоря Васильевича, серьезная и сдержанная, его напутствие: «Продолжай спокойно работать» – обеспечили меня ощущением защищенности и уверенности… Но от Игоря Васильевича то и дело требовали уволить меня как сына врага народа. На директоратах, проходивших ежемесячно, этот вопрос поднимался вновь и вновь. Курчатов отчаянно отбивал этот натиск, несмотря на огромный личный риск…

Весь облик Игоря Васильевича был преисполнен мощного обаяния незаурядной личности. Высокий, плотный, с красивой окладистой бородой и веселыми с лукавинкой глазами, он производил впечатление сказочного богатыря.

Жорес АЛФЁРОВ,

лауреат Нобелевской премии:

Я знаю от многих участников атомной проблемы, что все они, практически единодушно, отмечали особо выдающуюся роль Игоря Васильевича Курчатова. Я думаю, что это было большое счастье для страны, что во главе такого проекта оказался такой выдающийся человек – выдающийся физик, человек кристально чистый и честный, с необычайно высокими моральными принципами и при этом блестящий организатор и блестящий ученый.

Чтобы представлять себе сегодня (я думаю, для многих научных работников такое просто совершенно нетипично), под его руководством его аспиранты Г.Н. Флеров и К.Л. Петржак сделали одно из самых выдающихся открытий в ядерной физике – открыли спонтанное деление урана. Позже за эту работу они получили Сталинскую премию. Они были аспиранты Игоря Васильевича. Он выдал им тему, идею и направлял их работу. Он обсуждал с ними все результаты. Но он не крутил сам ручек, не проводил сам эксперимента. Поэтому он, помогая писать статью первую и последующие об этой работе, отказался подписывать ее, отказался быть соавтором – в работе, в которой практически был полновластным соавтором. Но он считал, что в экспериментальной работе, когда сделано открытие, он должен был в это время проводить эксперимент и участвовать в открытии.

Другой пример, который тоже характерен. Когда они с Анатолием Петровичем обсуждали выполнение одной из теоретических работ уже во время выполнения атомного проекта, Игорь Васильевич сказал: «Ты знаешь, Анатолиус, я думаю, что эту работу нужно поручить Яше (это Якову Борисовичу Зельдовичу), а не… (я не буду называть другую фамилию, но тоже выдающегося теоретика)». И сказал причину: «…потому что у Яши выше моральные принципы». Можно даже шутить по этому поводу, потому что решалась задача, и какая разница, какие у кого моральные принципы, важно быстрее получить результат. Результат был бы получен и тем, и другим. И тот и другой – блестящие физики. Но сама по себе эта фраза осталась у меня в памяти, когда мне ее рассказали.

Известно, что Игорь Васильевич глубоко переживал то, что создано такое ужасное оружие. Когда в 1953 году испытывалась наша первая водородная бомба… Игорь Васильевич вернулся с испытаний и сказал Анатолию Петровичу (они были очень большие друзья): «Анатолиус! Это было такое чудовищное зрелище! Нельзя допустить, чтобы это оружие начали применять».

Я думаю, что Игорь Васильевич Курчатов совершил настоящий подвиг в своей жизни – так же, как совершили его другие физики-ядерщики нашей страны, потому что в то время отнять монополию американцев означало на самом деле сохранить мир на нашей планете, лишить возможности возникновения третьей мировой горячей войны.


https://sovross.ru/2023/02/15/menya-naznachili-fizikom/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт фев 16, 2023 8:12 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Вместе с красными защищали родину
15.02.2023 - Прокомментировать



Этому социальному слою российского общества в начале 20-го века не везло. Трудовой люд, особенно те, кто на жизнь зарабатывал себе физическим трудом, недолюбливал интеллигентов, которые и жили непонятно на какие средства, и одевались зачастую в непонятную, но, как правило, опрятную и отутюженную одежду. Даже тот факт, что эти люди зачастую приносили Российской империи мировую славу – например, как создатель первой в мире унифицированной системы химических элементов профессор Менделеев, как изобретатель первого в мире радио Попов, уникальный физиолог Павлов, летчик, совершивший первую в мире «мертвую петлю» на легкомоторном самолете Нестеров, изобретатель первого в мире вертолета Сикорский и т.д. Этот список можно продолжать и продолжать. Только вот это не меняло статус этих знаменитостей. Большинству из них в народе приклеивали устойчивый статус «буржуинов», т.е. врагов трудового народа.

Правда, когда свершилась Октябрьская социалистическая революция, которую организовали и свершили большевики под руководством типичного интеллигента Владимира Ленина, среди первых, признавших эту революцию, были, опять же, интеллигенты и, особенно, молодые поэты. Среди них были А. Блок, С. Есенин, В. Маяковский и другие. Но опять же часть трудового люда такое поведение последних и им подобных не понравилось, т.к. они считали, что такие интеллигенты были не искренни, и к ним надо относиться очень осторожно. Вспомним булгаковское «Собачье сердце», где рабоче-крестьянский патруль пришел «раскулачивать» профессора Преображенского, имевшего в своем владении, по их мнению, незаслуженно излишнюю жилплощадь, а потому частично предназначенную для экспроприации. И такое пренебрежительное отношение к «бывшим» оставалось длительное время…

Вместе с тем В.И. Ленин неоднократно призывал не рубить с плеча всех подряд «буржуинов», а уметь выбирать из них кадры, полезные для дела революции, и уметь использовать их способности для построения социализма в новой России. А эту задачу можно реализовать в том случае, учил Ленин, выступая на III съезде РКСМ, если перед молодежью будут стоять «задачи хозяйственного возрождения всей страны, реорганизация, восстановление и земледелия, и промышленности на современной технической основе, которая покоится на современной науке, технике, на электричестве». Эти актуальные задачи, разумеется, нельзя было решить без опоры на квалифицированные кадры, подготовленные в царской России.

Пример подбора кадров подал лично В.И. Ленин. Он знал Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича в первую очередь как профессионального революционера и журналиста, но последний, кроме журналисткой деятельности, неоднократно организовывал на высоком управленческом уровне работу различных партийных изданий (например, редактировал газету «Рабочий и солдат» и ряд других). А когда Владимир Ильич был избран председателем Совнаркома республики, Ленин именно Бонч-Бруевича назначил первым управляющим делами Совнаркома. Его организаторские способности во многом помогли Ленину отлично организовать деятельность этой очень важной структуры.

* * *

Учитывая, что немцы в отсутствие Договора о перемирии продолжали занимать российские земли Бонч-Бруевич предложил Ленину срочно создать рабоче-крестьянскую Красную Армию, состоящую из красногвардейцев и добровольцев из разрозненных частей царской армии, в том числе из офицерских чинов. Это предложение было принято, и Ленин в январе 1918 года издал Декрет об организации РККА. 12 февраля псковский губисполком принял постановление о формировании частей Красной Армии в губернии. К 22 февраля в Красную Армию записалось уже 450 человек. Созданные части вступили в бой с наступавшими немцами, что позволило сдержать их натиск до 3-х часов ночи 25 февраля. Этого было достаточно, чтобы губернские учреждения организованно были эвакуированы в Великие Луки. В сражении под Псковом, где красные воины успешно сдерживали натиск немцев. Особо отличился 2-й красноармейский полк под командованием бывшего штабс-капитана царской армии Александра Черепанова.

Подобных примеров добровольного перехода царских офицеров и генералов в ряды РККА было более чем достаточно. Но если капитан Черепанов был представителем офицеров среднего звена, то есть смысл напомнить о переходе на службу народной армии и представителей других воинских званий. Так подполковник И. Василенко перешел на службу к красным весной 1919 года, и ему было доверено командование 9-й, 11-й, 14-й дивизий. С июля 1919 года в стране учреждена должность Главкома Вооруженных сил республики. На эту должность был назначен человек с левыми взглядами, хотя и бывший полковник императорской армии С. Каменев. До этого советская власть доверила ему исполнять должность командира дивизии и командующего Восточным фронтом, где он проявил себя только в положительном плане.

Но особо хочется сказать, несомненно о самом знаменитом, генерале времен Первой мировой войны Алексее Алексеевиче Брусилове. Этот профессиональный военный прошел все без исключения ступени военной службы от курсанта военного училища до командующего фронтом. О его смелости говорит, например, тот факт, что всего за 1877–1878 годы его участия в Русско-турецкой войне он был трижды награжден самыми высшими орденами. Верхом его профессиональной карьеры считается разработка и проведение под его непосредственным руководством блестящей операции по разгрому и окружению (в период с 4 июля по 13 августа 1916 года) на Юго-Восточном фронте крупнейшей для того времени австро-венгерской группировки войск в районе Закарпатья. Достаточно напомнить, что русские войска под командованием Брусилова на протяжении фронта шириной в 350 км углубились в тыл противника на 70–120 км, и выведя из строя около 1,5 млн человек, захватив при этом следующие трофеи: 381 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов, а заодно и захватив при этом территорию в 25 тысяч квадратных километров. Не «виновник» торжества, не военные, а сам народ назвал эту операцию «брусиловским прорывом», под названием которого он так и вошел в обиход и в анналы военной истории и науки.

Этот всемирно известный генерал, после революции сам последовал в советские органы и заявил о своей приверженности социализму. Новая власть вводит его вначале в состав Военно-исторической комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 годов, затем назначает инспектором центра управления коневодства при Наркомземе, а в 1922–1924 годах назначает главным инспектором кавалерии РККА, доверяя принять все целесообразные меры по возрождению русской кавалерии в войсках.

Алексея Алексеевича любили не только военные, специалисты коневодства, но широкие слои населения, его уважала и высшая власть. Потому и в скорбный час его хоронили с самыми высокими воинскими почестями на Новодевичьем кладбище.

Еще один пример блестящей карьеры бывшего высокопоставленного царского офицера – это биография Бориса Михайловича Шапошникова. Больших карьерных успехов он добился еще до революции. К тому времени он побывал во многих ипостасях военного положения, пока не был назначен в сентябре 1917 года на должность командира 16-го гренадерского Мингрельского полка с присвоением до этого звания полковника. В декабре 1917 года на съезде делегатов военно-революционных комитетов он был избран начальником Кавказской гренадерской дивизии. В марте 1918 года был демобилизован, но уже через 2 месяца добровольно вступил в Красную Армию. Его военные познания настолько впечатляют руководство, что его назначают начальником оперативного управления полевого штаба Реввоенсовета республики. В Гражданскую войну он разрабатывает большинство директив, приказов, распоряжений фронтам и армиям, за это в 1921 году награждается орденом Красного знамени.

В 1925–28 годах ему доверено командовать Ленинградским, а затем Московским военным округами. В 1935–38 годах он начальник и профессор Военной академии им. Фрунзе, а с мая 1937 года – начальник Генерального штаба РККА. В мае 1940 года ему присвоено звание маршала Советского Союза. По состоянию здоровья он вскоре покидает работу в Генштабе. Его переводят на пост замминистра обороны, но оставляют членом Ставки Верховного главнокомандующего до конца жизни (умер в марте 1945 года). О его высочайшем авторитете в армии свидетельствует следующий факт. Сталин обращался к нему только по имени-отчеству, в то время как всех остальных военных называл «товарищ…» и далее по фамилии.

* * *

Были среди царских офицеров и такие, которые сознательно шли на подвиг ради защиты полюбившейся им Советской России. Вот, к примеру, не всем известная эпопея «вхождения» в большевизм, а затем и совершение подвига ради защиты советской власти прапорщика Сергея Лазо. Он был сыном дворянина, обитавшего в то время с семьей в Молдавии. Блестяще закончив среднюю школу, поступил на обучение в Петербургский технологический институт, затем перевелся на физико-математический факультет МГУ. Затем судьба, словно специально, повернула его жизнь на военные рельсы.

Началась Первая мировая война, и его из-за нехватки офицерских кадров забирают на учебу в Алексеевское пехотное училище. Он блестяще заканчивает его, о чем свидетельствует тот факт что, после учебы ему присваивается звание прапорщика, а уже через несколько месяцев он становится подпоручиком. Его направляют на службу в 15-й Сибирский запасной стрелковый полк, дислоцировавшийся в Красноярске. Пришедшее к власти Временное правительство объявляет новый порядок назначения командиров: их теперь стали выбирать. 4-я рота полка единодушно избирает на эту должность строгого, принципиального, но справедливого Сергея Лазо.

Существенные перемены происходят в его политической биографии. Вначале он примыкает к партии эсеров, которое направляет его делегатом на I Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов. Послушав выступления и дискуссии делегатов, понимает, что ближе всего ему по духу большевики, и примыкает к ним. 29 октября 1917 года Лазо, во главе отряда красногвардейцев, арестовывает губернатора красноярской губернии. Активно участвует в борьбе против колчаковцев в районе Омска, Иркутска, Транссиба. Лазо назначается командующим Забайкальским фронтом, участвует в боях против японских захватчиков, которые оккупировали ряд областей Приморья. В качестве зампредседателя Военного совета временного правительства ДВР он готовит восстание во Владивостоке. Однако японцы раскрывают замысел и арестовывают трех членов Военного совета. Наиболее жестоко интервенты пытают Лазо, который, по одной из версий, нападает на охранников. В ответ последние связывают его и живым отправляют в топку паровоза. Члены военного совета Алексей Луцкий и Всеволод Сибирцев вначале были расстреляны, а затем сложены в мешки и также брошены в топку паровоза. Так по-фашистски действовали восточные оккупанты-«цивилизаторы».

В целом большинство офицеров и бывших царских военных чиновников признали советскую власть и выразили готовность служить народу. Только в летний период 1918 года на призыв РККА под знамена Советской власти встали 35502 бывших офицера, 3441 военных чиновника, 3494 врача. С 12 июля 1918 года по 15 августа 1920 года в Красную Армию влились 48409 бывших царских военных и чиновников.

* * *

В первую очередь шли служить советской Родине выходцы из рабочих и крестьянских семей, которых было много, прежде всего, среди младшего офицерского состава, особенно унтер-офицеров. Выходцы из этой категории не только отличались большим рвением на службе, но во многом стали в будущем костяком высшего командного состава Красной, а затем и Советской армии. Так школу унтер-офицеров прошли герой гражданской войны Чапаев, будущие звезды советского офицерского корпуса маршалы Жуков, Рокоссовский, Конев, Говоров, Малиновский, Тимошенко и другие.

* * *

Чтобы сделать некоторые выводы приведу перед этим следующие примеры. Напомню, что всего лишь за месяц русские войска летом 1916 года совершили настолько мощный и неожиданный бросок в Закарпатье на австро-венгерские войска, что в результате этой блестящей операции, названной в честь ее разработчика «брусиловским прорывом», русские войска уничтожили и захватили в плен 1,5 млн вражеских солдат. Схож этот подвиг с другим подобным, 80-летие которого вся страна дружно и с гордостью отметила 2 февраля этого года. Речь идет о Сталинградской битве, за 200 дней которой наши героические войска уничтожили и взяли в плен также 1,5 млн немецко-фашистских солдат и офицеров, в том числе фельдмаршала Паулюса с его трехсоттысячной группировкой.

Эти грандиозные результаты невольно сравниваешь с теми скромными, на мой взгляд, результатами, которых добились российские войска в спецоперации на Украине. Конечно, ее замысел был справедлив: сделать упреждающий удар по бандеро-фашистскому киевскому режиму, вскормленному Западом во главе с США специально для удара по нашей стране и ее уничтожения или разделения на части. Конечно, наши воинские части ведут героическую и мужественную борьбу фактически опять с объединенными силами НАТО, подготовленными западными инструкторами на натовских полигонах. Однако, значит не все было достаточно продумано и взвешено, коль налицо за год ВСО достигнуты столь скромные успехи.

Выскажу собственное мнение: чтобы успехи наших славных бойцов на передовой линии борьбы с бандеровцами на Украине были еще более значимы, есть смысл лучше изучать исключительно эффективный опыт борьбы русских войск под командованием царского генерала Брусилова в 1916 году и опыт славных советских военачальников, в том числе советского генерала Чуйкова, сокрушивших в 1942–43 годах полчища германских фашистов и их европейских союзников в Сталинградской битве. В том числе более внимательно следовать выполнению стратегически важного следующего завета основателя советского государства В.И. Ленина: «Раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено целям этой войны».



Вячеслав БОВКУН

Москва

https://sovross.ru/2023/02/15/vmeste-s- ... li-rodinu/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн фев 20, 2023 7:35 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
...Был верен будущему и умер за то, чтобы оно было прекрасно...»

Газета "Правда" №17 (31366) 21—27 февраля 2023 года
4 полоса
Автор: Руслан СЕМЯШКИН. г. Симферополь.

«Мы всегда считались с угрозой смерти. Мы знали: если мы попадём в руки гестапо, живыми нам не уйти. В соответствии с этим мы действовали и здесь.

И моя пьеса подходит к концу. Конец я не дописал. Его я не знаю. Это уже не пьеса. Это жизнь.

А в жизни нет зрителей.

Занавес поднимается. Люди, я любил вас!

Будьте бдительны!»

Слова эти, заканчивающиеся искренним, выстраданным собственной жизнью-подвигом убеждённого коммуниста, борца за народное счастье и несгибаемого антифашиста призывом не терять бдительности, написанные восемьдесят лет назад в пражской тюрьме Панкрац, сегодня актуальны как никогда. И задуматься над ними стоит каждому. Ведь мир на планете, установленный в 1945 году благодаря сокрушительному разгрому германского фашизма, осуществлённому Советским Союзом, Красной Армией и всем нашим созидательным общественно-политическим строем, оказался относительным. И сегодня свою волю диктуют откровенные поджигатели войны. Следовательно, без бдительности, о которой напоминал нам чешский писатель-коммунист Юлиус Фучик, стодвадцатилетний юбилей со дня рождения которого приходится на 23 февраля 2023 года, всем нам — здравомыслящим, миролюбивым людям, конечно, не обойтись.

Вот только на практике, как выясняется, народ наш о ней моментально забывает и легко поддаётся словам буржуазной пропаганды. Он верит всевозможным проходимцам, нечистоплотным чиновникам, продажным СМИ, в том числе иностранным, лицедеям, торгующим самым святым — Родиной, да и всем другим дельцам, массово расплодившимся и словно спруты сковывающим нас в нашем естественном стремлении жить честно, по совести, как и подобает человеку, если он себя таковым разумеет.

Всего сорок лет отведёт судьба бесстрашному и мужественному человеку, не потерявшему человеческий облик и не отказавшемуся от своих убеждений даже под воздействием пыток и издевательств, которым регулярно подвергали его в тюремных застенках гестаповцы. Избиваемый до полусмерти, он и тогда продолжал верить в коммунизм и скорую победу над гитлеровской Германией горячо любимого им Советского Союза. И даже тогда, когда 8 сентября 1943 года в берлинской тюрьме Плётцензее Фучика вели на эшафот, он из всех сил, продолжавших теплиться в его измученном от беспрерывной физической боли теле, пел «Интернационал», доказав тем самым безжалостным палачам, что он не сломлен, не деморализован, а по-прежнему свято верит в правоту той великой идеи, за воплощение в жизнь которой только лишь и стоило жить…

«Людям с лирической душой при виде спадающей листвы иногда становится тоскливо, — писал Фучик в последнем своём письме из тюрьмы Плётцензее, датированном 31 августа 1943 года. — Но дереву не больно. Всё это так естественно, так просто. Зима готовит для себя и человека, и дерево. Верьте мне: то, что произошло, ничуть не лишило меня радости, она живёт во мне и ежедневно проявляется каким-нибудь мотивом из Бетховена. Человек не становится меньше оттого, что ему отрубят голову. Я горячо желаю, чтобы после того, как всё будет кончено, вы вспомнили обо мне не с грустью, а радостно, так, как я всегда жил. За каждым когда-нибудь закроется дверь».

Да, настоящий человек не желает мириться со злом, несправедливостью, ложью, к тому же ведущий непримиримую борьбу с этими вездесущими и, к великому сожалению, в высшей степени живучими, цепляющимися всеми возможными и невозможными методами за человеческую жизнь явлениями. Он не становится в глазах народа менее значимым и авторитетным, если ввиду сложившихся обстоятельств уходит в мир иной от рук палача, спешащего поскорее исполнить указание своих кровожадных хозяев. Скорее, наоборот. Такие люди народом не забываются. Их помнят, чтят, а если они, как и Фучик, оставили после себя документальные свидетельства, воспоминания, раздумья или произведения искусства, то эти артефакты обязательно изучают, а возможно, затем также пропагандируют.

Но такое отношение к людям, совершившим подвиги или ставшими жертвами во имя высоких идеалов и целей, возможно лишь в том обществе, где не царят, по крайней мере среди властной верхушки и представителей официальных институций, повальное мракобесие и воинственное дуболомство, замешенные на национализме, шовинизме и оголтелой русофобии. Сегодня это стало чуть ли не своеобразной визитной карточкой большинства европейских стран, среди которых и Чехия. Та самая маленькая Чехия, где в её столице — прекрасном стародавнем городе Праге — в семье токаря Карела Фучика родился сын Юлиус, ставший в 1921 году, ещё будучи студентом философского факультета Пражского университета, убеждённым коммунистом, а также литературным критиком, журналистом и публицистом, написавшим всемирно известный «Репортаж с петлёй на шее» и мужественно сложившим голову за Родину, победу коммунистической идеи, мир во всём мире.

И мог ли он себе, находясь в нацистских тюрьмах, превозмогая боль от постоянных побоев, издевательств и унижения, представить, даже в самом кошмарном сне, что настанет жуткое, не поддающееся разумному объяснению время, когда в Чехии его потомки, в широком понимании этого слова, будут люто ненавидеть не только Советский Союз, но и Россию, русских, нашу великую, но и трагичную историю, неповторимую культуру многонационального российского народа? Фучик вряд ли мог подумать о том, что случится через семьдесят пять лет после окончания Второй мировой войны в его родной Праге, где он состоялся как личность, общественно-политический деятель, наповал разивший своим проникновенным словом всех тех, кто являлся апологетами буржуазного строя, а затем добровольно пошедших в услужение Гитлеру. Фучик свято верил в победу советского строя, народной власти под руководством партии коммунистов над ненавистным фашизмом и в ней ни на минуту не сомневался. Что сказал бы он, узнав, что в столице чешского государства демонтируют памятник русскому советскому маршалу-освободителю, легендарному Ивану Коневу?

И, кстати, не стоит дословно воспринимать одни из последних его слов о том, что «…за каждым когда-нибудь закроется дверь», принимая их за смиренное признание собственного бессилия. Как не следует представлять его в конце жизненного пути человеком надломленным, пессимистически настроенным, терзающимся фактом совсем близкого расставания с жизнью и решившим своими письмами вдохновить лишь своих адресатов, и в первую очередь жену Густину, а также и других родных, близких ему людей.

«Смерть всегда тяжела только для живых, для тех, кто остаётся», — напишет Фучик 14 июня 1943 года в тюрьме для подследственных в саксонском городке Бауцене. И выведет эти слова на бумаге так, бесспорно, не ради демонстрации собственного бесстрашия, а тем паче показушности и удовлетворения честолюбия, которого вообще-то у Фучика никогда и не наблюдалось, при всех его безусловных талантах, яркой внешности и способности вести за собой людей.

Будучи последовательным реалистом, страстно любившим жизнь, людей, родные края, Фучик до последнего оставался оптимистом, верившим в то, что его жизненная правда, основанная на коммунистической убеждённости, сильнее «коричневого безумия», скорый конец которого отчётливо ему предвиделся. Следовательно, жертвы, среди которых оказался и он, не могли быть напрасными… Они неизбежны, но за ними широкой поступью движется новая жизнь, в понимании Фучика — более возвышенная, справедливая, наполненная радостью освобождённого труда, направленного в созидательное русло.

Потому и не страшна была Фучику эта неизбежная данность. Он был к ней всецело психологически готов, каждодневно, несмотря ни на что, вдохновляясь никогда не покидавшей его верой в торжество идей социальной справедливости, за которые без страха и угрызений совести он и отдаст свою непродолжительную, но красивую, содержательную, полноценную и духовно богатую жизнь.

Жизнь в действительности, притом в лучших её проявлениях, но, на первый взгляд, обыденную, Фучик любил. И любил самозабвенно, всем своим энергичным, всегда непоседливым естеством художника и борца, сочетая в себе эти начала столь гармонично и живо, что запросто просматривалось даже в его светлом, одухотворённом облике.

«Я вижу его как сейчас — смелый поворот головы, беспокойные фиалковые глаза, — писала выдающаяся чешская писательница Мария Пуйманова, считавшая Фучика своим настоящим другом. — Живой, как ртуть, умный, как чёрт, вспыхивающий, как искра. Склонность к риску, любовь к приключениям, презрение к опасности и благородная юношеская готовность броситься в огонь во имя идеи. Так и случилось. Это был пламенный человек, один из тех, кто сохранил во внешности, в быстрой реакции мальчишеское очарование героя пьесы Чапека «Разбойник». Фучик был удивительно искренен, когда речь шла о борьбе за идею. В существе каждого человека есть свой стержень, на который нанизывается всё, что он чувствует, думает, делает, переживает. У Юлиуса Фучика таким стержнем была коммунистическая убеждённость. Ради неё он дышал и за неё умер».

Именно таким, презиравшим равнодушие, смелым, мужественным, целеустремлённым, отчаянным, способным на решительные поступки, не боявшимся рисковать, всегда готовым с головою броситься в очаг самой отчаянной схватки с врагом и его приспешниками, но и трезво смотревшим на жизнь, привыкшим строго анализировать свои поступки, запомнили Фучика современники, все те, кому посчастливилось знать этого от природы даровитого, разностороннего человека, свято верившего в то, что каждый, «кто был верен будущему и умер за то, чтобы оно было прекрасно, подобен изваянию, высеченному из камня. Тот же, кто из праха прошлого хотел соорудить плотину и остановить половодье революции, тот — лишь фигурка из гнилого дерева, пусть даже на мундире у него сейчас золотые галуны!»

Тут, думается, немаловажно отметить и такую деталь. Живя в постоянном цейтноте, требовавшем собранности, мобильности и эффективной самоотдачи, Фучик окажется под большим впечатлением от статьи М. Горького «Поколение героев», опубликованной в «Комсомольской правде» в марте 1934 года. Задумываясь тогда о смысле героизма, он и решится вступить в философскую полемику, представив свои мысли о понятии героизма и его сущности. Он написал на сей счёт большую статью, названную коротко и вполне определённо: «О героях и героизме». И следует сказать, что мысли чешского коммуниста, сформулированные им без малого девять десятилетий назад, не растеряли своей значимости и сегодня. Задумываешься над ними и отчётливо понимаешь, что фучиковский взгляд на героизм в буржуазном обществе сформулирован как будто из чуть видоизменённых, но всё ж современных реалий, так до боли всем нам знакомых.

«Спасти жизнь человека, добиться новой победы над природой, — говорил своей многотысячной читательской аудитории Фучик, — освободить полезных членов общества; напрягая все свои силы, увеличить человеческие возможности — вот поле деятельности для героя.

Но как только мы таким образом определим героизм, как только исключим личную наживу из геройских поступков, что же тогда останется от героизма в капиталистическом обществе?

Какой «героизм» может породить капитализм? Война, война — какие это якобы героические периоды, какая возможность для рождения героических поступков! Правда ли это? Могут ли вообще в империалистической войне появиться какие-нибудь герои? <…> Если мировая война и имела своих героев, так это не потому, что был Гинденбург или маршал Фош, а потому, что был Карл Либкнехт.

И как бы мы ни искали в современной истории буржуазии героических поступков, мы их не найдём.

Там мы найдём террор, нападения на рабочие кварталы вооружённых полицейских. Встретим концентрационные лагеря, виселицы для рабочих, Гитлера, который убивал своих соратников, чтобы они не были ему опасны, национальную гвардию, которая пользуется газами, чтобы сорвать забастовку безоружных мадридских строительных рабочих, полицию, которая пулемётным огнём подавляет всеобщую забастовку безо-ружных рабочих в Сан-Франциско. В ней мы найдём сотни тысяч примеров проявления трусливости господствующего класса и не одного примера мужественности и героизма.

И всё-таки мы живём в геройское время. <…>

Герой нашего времени — пролетариат. Он и только он создаёт героев. Создаёт их повсюду: в труде, в борьбе, в периоды испытаний и прежде всего в той стране, где труд уже свободен. <…>

В Берлине, на Лихтенфельде, есть стена, хранящая следы многих ружейных пуль. Там после февраля 1933 года по распоряжению одного из начальников штурмовых отрядов — Эрнста, были расстреляны восемьдесят рабочих-коммунистов. В тот момент, когда на них были направлены ружья, они запели «Интернационал» и умерли с этим революционным гимном на устах. В июне 1934 года к этой же самой стене был поставлен Герингом тот же самый Эрнст. На место казни его пришлось почти нести на руках, он звал на помощь, кричал, что все сошли с ума, просил, умолял и, наконец, раньше, чем его поразила пуля, упал от страха в обморок.

Это ведь не случайность, что ни один из восьмидесяти рабочих не проявил малодушия. Они знали, за что умирали, и твёрдо были убеждены, что в эту последнюю минуту они не имеют права изменить, не могут смалодушничать, потому что их мужество призовёт новые тысячи к борьбе за жизнь.

Не случайно, что Эрнст, закоренелый убийца, просит о помиловании. Он не знает, за что умирает, и с его жизнью для него кончается всё. <…>

Герои пролетариата очень просты и обычны. Их героизм заключается только лишь в том, что они делают всё, что нужно делать в решительный момент.

Да, это тот героизм, которому мы учимся».

Единство мысли, слова и конкретного дела в Фучике жило с самых ранних лет. Оно-то и позволило ему по жизненному пути шагать стремительно, прытко, без оглядки на незначительные обстоятельства и мнимые авторитеты, с высоко поднятой головой. И в этом его поступательном движении вперёд определяющим событием станет вступление в 1921 году в ряды Коммунистической партии Чехии. С именем партии его единомышленников Фучик будет внедряться в сущность чешской действительности 20-х и 30-х годов прошлого века, отмеченную затяжными экономическими кризисами, редактировать культурно-политический журнал «Творба» и постоянно писать для коммунистических изданий «Руде право», «Галоновины», легально и нелегально бороться, подвергаться арестам. Он дважды посетит Советский Союз, напишет свои, не растерявшие с годами актуальности, боевитости, художественно-лиричной привлекательности, публицистические и критические очерки, зарисовки и статьи.

Фучик столкнётся со жгучими размышлениями о судьбе страны, народа и партии, ставших в одночасье жертвами гитлеровской оккупации, совершённой нацистами при позорной капитуляции буржуазного чешского правительства, отказавшегося от помощи СССР. После запрета партии, её газет и журналов ему придётся уйти в подполье и вместе с товарищами организовывать деятельность родной Коммунистической партии, ставшей единственной политической силой, поднявшей знамя демократических свобод и возглавившей борьбу народа против захватчиков.

«Весной 1941 года, — вспоминала годы спустя жена Юлиуса Густина Фучикова, — я узнала от Юлека страшную новость: гестапо схватило многих товарищей из ЦК Компартии, аресты продолжаются…

Я не раз заставала в эти дни Юлека в глубокой печали и задумчивости.

Он знал, что товарищи из рук палачей живыми не выйдут. Надо было искать и найти выход, чтобы заменить борцов, павших в бою. <…>

В начале июля 1941 года вышел нелегальный номер «Руде право», целиком написанный Юлеком.

Я никогда не пыталась узнать у него, кто из товарищей, кроме него, являлся членом ЦК (с весны 1941 года Фучик являлся членом второго подпольного ЦК КПЧ, со времени её запрета, сформированного при его самом действенном участии. — Р.С.). <…>

Это было, если не ошибаюсь, летом 1941 года. Юлек получил фальшивые документы, которые неизвестными мне путями достали наши товарищи. На чистый бланк была наклеена его фотография — в очках, с усами и бородой. По этим документам ему было на десять лет больше, чем в действительности, всё остальное тоже было вымышленным. Теперь его звали Ярослав Горак. <…>

В 1942 году Юлек писал и издавал по поручению ЦК Компартии Чехословакии, кроме «Руде право», ещё шесть газет.

Майский номер «Руде право» 1942 года был последним, который он успел подготовить до своего ареста…»

Подготовить… и написать для него призывные, полные решимости слова: «…Час решительной битвы настал. За оружие! В наступление!»

Но вступить в открытую схватку с фашистской нечистью и чешскими коллаборационистами Фучику было не суждено. После долгих поисков гестаповцам удастся всё же напасть на след писателя-коммуниста, давно ставшего для них, словно «кость в горле», и 24 апреля 1942 года он будет арестован.

Казалось бы, всё кончено… Горький финал и ему, и всем его товарищам был предельно очевиден. Однако же случится чудо — стены фашистской тюрьмы вдруг заговорят, рождая миру бессмертный «Репортаж с петлёй на шее», который Фучик писал, по его словам, «отнимая минуты у смерти».

Эта небольшая по объёму книга, по своему эмоциональному воздействию на читателя, даст фору множеству увесистых и пухлых томов разноплановой художественной беллетристики, как написанной задолго до рождения её автора, так и сугубо современной. «История не знает произведения более простого и более высокого, как нет в ней и произведения, написанного в более ужасных обстоятельствах», — скажет о ней великий чилийский поэт-антифашист Пабло Неруда, не устававший восхищаться подвигом самого Фучика и его книгой-исповедью, книгой-раздумьем.

«Репортаж с петлёй на шее», написанный на отдельных листках тетради, которые Фучику приносил в камеру чешский патриот-надзиратель А. Колинский, знавший, что ему за это грозила жесточайшая расправа, вот уже восемьдесят лет после своего создания и казни автора, продолжает обладать великой притягательной силой, отождествляющей подлинное величие силы человеческого духа.

И, что самое главное, такой недюжинной силой наделены, в чём Фучик окончательно убедится в стенах тюрьмы, простые, ничем не примечательные люди, проще говоря, тот самый пролетариат, о героизме которого он ранее задумывался, писал и с которым себя, как коммунист, никогда не разделял. Причём не только потому, что имел рабочие корни, а и потому, что не уставал восхищаться советским рабочим классом, ставшим для него ярчайшим примером того, как свободный, одухотворённый, творческий труд способен преобразить человека, возвысить его над мелочным, мещанским, бездумным существованием, бывшим для буржуазной Чехии обыденностью, с которой Фучик и словом, и делом долгие годы не уставал бороться.

Эти самые что ни на есть простые люди, выходцы из народа, органическая связь с которым у Фучика была чрезвычайно крепка и надёжна, станут и героями его великой книги, переведённой на многие языки мира и бывшей в советские годы широко известной миллионам наших сограждан, начинавших знакомиться с ней ещё в школьные годы. Увы, чего не скажешь о сегодняшних россиянах, молодых и более зрелых, родившихся в СССР, но о Фучике и его «Репортаже…» имеющих смутное представление, так как в капиталистической России писатель окажется в числе тех всемирно известных авторов XX столетия, имена которых если и не попали в нашей стране под негласное табу, то уж точно никак не пропагандировались, а книги, написанные ими, долгие годы практически не переиздавались.

Персонажей «Репортажа с петлёй на шее» Фучик сознательно поделит на людей, достойных уважения, сравниваемых им со спартанцами, как эталоном мужества и верности гражданскому долгу, и жалких людишек, ничтожных, беспринципных, безвольных и заслуживающих лишь всеобщее презрение.

Потому-то и вызывают у читателя справедливый гнев слабовольный трус и предатель Мирек, а также фашистские изверги, уничтожавшие своих жертв, и далеко не только с целью обезопасить себя и нацистский режим, но и ради того, например, чтобы перевести их сбережения на свой счёт в банке, как это делал Зандер. Или ради обретения славы «аса» гитлеровской контрразведки, о которой мечтал офицер Бём, случайно арестовавший Фучика и скверно игравший затем роль психолога-искусителя, оказавшегося беспомощным перед мощнейшим заслоном, проявившимся в глубокой и несгибаемой натуре Юлиуса.

Вот таким безнравственным, корыстным, мелкотравчатым негодяям, среди которых были и патологические садисты, вроде матёрого шпиона гестапо Фридриха, испытывавшего неодолимую страсть к убийствам, и противостояли фучиковские герои — жена Густина, семейства Высушилов и Елинеков, Лида Плаха, стилем подпольной работы напоминавшая нашу незабвенную Любу Шевцову, «папаша» Иозеф Пешек, надзиратель Колинский и другие, не опустившиеся и безропотно смирившиеся с горькой участью, а продолжавшие надеяться, верить, бороться…

Здесь же уместно, дабы подчеркнуть чисто художнический талант Фучика, с утроенной силой последовательного антифашиста клеймившего фашистскую свору преступников и фашизм, как жутчайшее явление современности, сказать и о том, что он один из разделов главы о надзирателях назовёт убийственным местоимением «Оно», тем самым говоря, что перед ним не люди, а именно людишки, участь которых — быть отбросами на задворках германского рейха, но на них тогда, что и неудивительно, зиждился тюремный режим.

Основным героем «Репортажа с петлёй на шее» выступал коллективный образ партии коммунистов, состоявшей из настоящих людей, мужественно и целенаправленно вступавших в смертельную схватку с пресмыкающимися, ничтожными, но способными крепко цепляться за свой жалкий, примитивный мирок людишками. Фучик ненавязчиво, однако до боли убедительно подводит нас к основной идее своей книги, заключавшейся в том, что борьба социальной справедливости с несправедливостью, добра со злом, правды с ложью, коммунизма с фашизмом неизбежно приведёт к гибели оплота мировой реакции. Следует только не отчаиваться и не зацикливаться на всевозможных трудностях, каждодневно и повсеместно возникающих, а идти уверенно, смело, без промедлений… идти вперёд!

Юлиус Фучик близок нам, разумеется, и потому, что был он искренним и большим другом Советского Союза, побывав в нём дважды и оставив в наследие интереснейшие очерки о всех тех поразивших его достижениях в различных сферах жизнедеятельности, ставших советской реальностью бурных тридцатых годов прошлого столетия.

Вообще же, деятельность Фучика по пропаганде советской действительности и советской культуры составляет особую страницу его биографии. И с наибольшей силой талант Фучика как пропагандиста наших выдающихся достижений проявится в двух книгах его очерков — «В стране, где завтра является уже вчерашним днём», увидевшей свет в 1931 году, и «В стране любимой», составленной и изданной после смерти автора.

И стория создания первой книги Фучика об СССР, ставшей в Чехии примером одного из начальных произведений социалистического реализма, напрямую связана с обстоятельствами самой поездки, казавшейся ему возможной на основании приглашения, пришедшего от чешских рабочих-эмигрантов, создавших в Советской Киргизии трудовую коммуну-артель «Интерхельпо» («Взаимопомощь»). Но буржуазное правительство отказалось выдать пяти делегатам, избранным на открытых собраниях, среди которых был и журналист Фучик, иностранные паспорта, необходимые для посещения нашей страны. Посланцы рабочих и крестьян, тем не менее, не растерялись, а нелегально перешли границу своей родины и через Берлин, Гамбург, а затем Швецию добирались до Ленинграда, откуда и началось их увлекательное путешествие по Стране Советов. Кроме самой Киргизии, Фучик побывал тогда на Сталинградском тракторном заводе, был гостем совхоза «Гигант» на Кубани, посетил Харьков, где в то время развернулось строительство тракторного завода. И везде встречал он радушный и тёплый приём, навсегда ему запомнившийся.

А в городе Фрунзе он и вовсе был избран почётным членом городского Совета рабочих, дехканских и красноармейских депутатов и зачислен членом редколлегии газеты «Советская Киргизия», а также удостоен звания почётного кавалериста Киргизской дивизии.

Вторая поездка в СССР, длившаяся с августа 1934 по июль 1936 года, стала не только более длительной по времени, но и плодотворной в плане её дальнейшего освещения в очерках-зарисовках, печатавшихся в «Руде право» и других патриотических газетах и журналах.

К сожалению, за неимением возможности в рамках газетного очерка остановиться на этих произведениях, посвящённых Советскому Союзу, подробно и обстоятельно, как они того и заслуживают, скажем лишь самое важное. Они нисколько не утратили своего значения и художественных достоинств. Да и читаются так же увлекательно, с интересом.

В особом выпуске газеты «Руде право», вышедшем в январе 1942 года, Юлиус Фучик представил соратникам и единомышленникам, а затем и всему прогрессивному человечеству программную статью «Под знаменем коммунизма», которую и сегодня стоит брать на вооружение.

«Мы, коммунисты, любим жизнь, — писал в ней он. — Поэтому мы не колеблемся, когда нужно пожертвовать собственной жизнью для того, чтобы пробить и расчистить дорогу настоящей, свободной, полнокровной и радостной жизни, заслуживающей этого названия. Жить на коленях, в оковах, порабощёнными и эксплуатируемыми — это не жизнь, а прозябание, недостойное человека. Может ли настоящий человек, может ли коммунист довольствоваться такой жизнью, может ли он покорно подчиняться рабовладельцам и эксплуататорам? Никогда! Поэтому коммунисты не щадят сил своих, не боятся жертв в борьбе за настоящую, подлинно человеческую жизнь. <…>

Мы, коммунисты, любим мир. Поэтому мы сражаемся. Сражаемся со всем, что порождает войну, сражаемся за такое устройство общества, где уже никогда не смог бы появиться преступник, который ради выгод кучки людей посылает сотни миллионов на смерть, в бешеное неистовство войны, на уничтожение ценностей, нужных живым людям. Нет и не может быть мира там, где человек вынужден драться с человеком из-за куска хлеба. Вот почему мы, коммунисты, не щадим сил и не боимся жертв в борьбе за подлинный мир, за мир постоянный, за мир, обеспеченный новой организацией человеческого общества».

За эти общечеловеческие вневременные ценности, согласитесь, стоит бороться! И пускай навсегда оставшийся несломленным и непобеждённым, чешский писатель-трибун, коммунист, интернационалист, антифашист Юлиус Фучик в этой священной борьбе будет для всех нас вечным примером.

https://gazeta-pravda.ru/issue/17-31366 ... rekrasno-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Вт мар 14, 2023 9:17 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Подвижник науки
13.03.2023 - Прокомментировать
1
Поделился



К истории полемики двух академиков

«…Был объективным идеалистом в философиии»…

«Реакционер в социальном мышлении…»

О ком это? Из каких времен? Увы, о Владимире Ивановиче Вернадском, юбилей которого (160 лет со дня рождения) российская общественность отмечает в этом году; пусть и скромно, но все же отмечает. И сказано это в наше время, а не в 30-х годах «застоя общественной мысли»…

Есть и другие чугунные формулировки, голословные утверждения, которые я обнаруживаю, как это ни странно, на страницах уважаемого издания, у автора, известного мне с лучшей стороны. В вину Вернадскому ставится даже и то, что он был товарищем министра просвещения во Временном правительстве, и это увязывается с его мировоззрением.

«Что же касается философских взглядов Вернадского, то они противоположны марксистско-ленинским», – читаем мы в публикации сегодня. Вернадский, как объясняет нам бдительный автор, допускал «органическую связь науки и религии», «игнорировал исторический материализм».

Мне тут сразу же вспоминается так называемая полемика В.И. Вернадского и А.М. Деборина на страницах академического издания «Известия» АНСССР» в 1931–1933 гг. Сравните, уважаемые, последний тезис с тем, что заявлял академик Абрам Деборин (А.И. Иоффе) 90 лет назад в своих публикациях, где он, что называется, разделывал ученого с мировым именем под орех: «Характерно, что религиозное знание ставится в один ряд с научным и философским знанием. С одинаковым правом можно было бы дополнить этот ряд оккультизмом и спиритизмом».

Тогда, 90 лет назад, Вернадский убедительно возразил неистовому стражу от материалистической философии: «Деборин делает ряд выводов из приписанного мне представления о том, что религиозное знание может быть поставлено в один ряд с научным, КАК Я НЕ ДУМАЮ (выделено мною. – А.С.)». Отвечая Деборину (а также некоторым публицистам сегодня, в 2023 г.) Вернадский писал: «Они думают, что он (т.е. Вернадский. – А.С.) пришел к философским выводам, сейчас кажущимся им неприемлемыми, и не хочет, боится их высказать. Поэтому они занимаются розыском и вычитывают в умах ученого, занимающегося биосферой, злокозненные философские построения. Такое, с моей точки зрения, комическое и банальное, но очень неблагонадежное «новое религиозно-философское направление» имел смелость приписать мне акад. Деборин.

…В результате своего розыска акад. Деборин приходит к заключению, что я мистик и основатель новой религиозно-философской системы… Я должен определенно и решительно протестовать не потому, чтобы я считал их для себя обидными, но потому, что они по отношению ко мне ложны и легкомысленно высказаны людьми, говорящими о том, что они не знают и углубиться во что они не желают… Легче судить по методологическим трафаретам».

Но это, повторяю, было 90 лет назад. А сегодня?

«Его ноосферное сознание – сознание планетарное, внеклассовое, вненациональное, не отражающее социального бытия», – ошеломляет читателей публицист уже нашего времени.

…«Вненациональное… планетарное»… Да вот еще Временное правительство, к тому же и масонское… Намек понятен. Между тем в самом начале войны с «германцем» (так тогда говорил обыватель) Вернадский призывает всех соотечественников работать не покладая рук, чтобы выйти из войны «без крушений». В 1915 г. по его инициативе и при поддержке других светил российской науки при Академии наук была создана Комиссия по изучению производительных сил России (КЕПС). Началась добыча русского бора, алюминия, висмута, были созданы специальные институты, работавшие на оборону. Сам Вернадский занимался исследованиями радиоактивных минералов, геохимией. В советское время, в 1926 г., он возродил КЕПС, вдохнул в нее новую жизнь, вновь стал ее председателем. Были бы сегодня ученые уровня Вернадского (да еще бы к ним прислушивались), наверное, СВО осуществлялась бы с меньшими трудностями, не было бы угрозы крушения России, о чем теперь нередко рассуждают некоторые политики и публицисты.

На страницах «Известий АН СССР» Вернадский делает свое знаменитое признание: «Я философский скептик», которое наш современник истолковывает прямолинейно и однозначно: «К марксистко-ленинской философии Вернадский относился с пренебрежительным скепсисом».

Скажите: ну и что же, публицист пережимает перо, это иногда случается, но ведь и в самом деле «философский скепсис» был… Да, проявлялся «философский скепсис» у Вернадского, причем не только к идеалистическим философским построениям, к натурфилософии; и он не мог не проявиться. Судите сами, уважаемые читатели. Вернадский выступает на общем собрании Академии наук СССР с докладом («Проблема времени в современной науке»), делится с коллегами своими оригинальными мыслями. Новые достижения и открытия в науке вынуждали даже ученых-естествоиспытателей узкого профиля задуматься о категории пространства и времени. И что же? В «Известиях АН СССР» тут же появляется свирепая статья, больше похожая на едкий газетный фельетон журнального объема. И написал «фельетон» все тот же Абрам Деборин, до революции меньшевик, ставший большевиком в 1928 г., за год до избрания его академиком. В публикации звучит и приговор: «Всё мировоззрение В.И. Вернадского, естественно, глубоко враждебно материализму и нашей современной жизни, нашему социалистическому строительству». Как говорится, приговор обжалованию не подлежит. А когда Вернадский попытался доказать, что коллега-академик его не понял, приписал несвойственные ему мысли, что это недоразумение, появилась очередная разгромная статья все того же академика Абрама Деборина, в которой есть всё что угодно: игра словами, злая ирония, сарказм, суровые прокурорские оценки… Но нет главного: объективности, научной доказательности. Деборин высмеивает великого ученого, как учитель о чем-то возомнившего школьника…

«…Статья акад. Вернадского, хотя и изобилует крепкими выражениями, крайне слаба в своей аргументации», – задает тон Абрам Деборин на первой же странице своего «научного» опуса в академических «Известиях». Между тем у Вернадского нет никаких «крепких выражений». Смею думать, Деборин употреблял подобные словосочетания ради красного словца. Корректный научный спор с Вернадским он не был в состоянии вести, поскольку разные весовые категории: один мыслитель и естествоиспытатель, исследовавший материю в различных ее проявлениях, другой – азартный спорщик, ментор.

Например, Деборин безапелляционно заявлял, что «автор не уяснил себе знание и роли научных теорий и гипотез, а равно их связи с эмпирическими обобщениями». Это Вернадский-то не «уяснил себе знание и роли научных теорий и гипотез», чей вклад в науку и у нас в стране, и во всем мире оценивался однозначно: «Минералогию он реформировал, геохимию наполнил содержанием, биогеохимию и радиологию создал». И к началу 30-х годов Вернадский был автором теорий, которые подтвердились новыми научными открытиями, опять-таки, как в СССР, так и за рубежом. Мог ли Вернадский, не терпевший вульгарных, механистических суждений, примитивизма в науке, найти единомышленников и соратников среди таких начетчиков, каковым был Абрам Деборин, когда на его научный аргументированный доклад о проблеме пространства-времени в современной науке последовал грубый разнос? И если академик Деборин и в самом деле судил философские построения Вернадского «по методологическим трафаретам», если доктринеры и догматики, «учинив розыск», определили, что основоположник многих передовых направлений в науке – виталист, фидеист, идеалист… Подчеркиваю: обвинения звучали из уст философов, называвших себя марксистами, хотя, как показали время и практика советского социализма, они были далеки от марксизма.

Публицист, и не 90 лет назад, а в наше время, не удостаивая нас доказательствами, пишет: «Несмотря на то, что Вернадский заявлял о пережиточности гегелевской диалектики, он, как и Гегель, был объективным идеалистом. О себе же говорил: «Я не материалист, и не идеалист». Здесь современник ставит точку. Между тем тут как раз требуется продолжение и уточнение, поскольку Вернадский недвусмысленно называл себя «РЕАЛИСТОМ». И Докучаев, и Менделеев, великие учителя Вернадского, ученые строго материалистического мышления, также таковыми считали и себя – РЕАЛИСТАМИ.

Читаешь публикации, в которых упоминается имя Вернадского (последняя – в феврале с.г.), и возникает мрачный образ реакционного философа, «допускавшего органическую связь науки и религии». Вместо мыслителя, постигавшего прошлое планеты сквозь миллиарды лет и чудовищные напластования геологических эпох, так и видится силуэт ирландского католического епископа Беркли в черной сутане, пытавшегося опровергать материалистическое направление в философии, дававшего «научное» обоснование религии. Подобные грехи, как видим, и сегодня приписываются великому русскому мыслителю, тщательно изучавшему и косную материю, и живое вещество в различных проявлениях, исследовавшему «бренность» (неустойчивость, изотопность) атомов.

Ну, а поборники Вернадского в коммунистическом сообществе – сущие берклианцы, которых следовало бы приструнить, а то они уже и на партийном сайте объявились: «В интернет-сети, к сожалению, на сайте ЦККПРФ, – жалуется на своих оппонентов публицист, надзирающий за чистотой взглядов, да и в живом общении (выделено мною. – А.С.), в последнее время все чаще на слуху имя академика Вернадского с его учением о ноосфере. Появилась даже концепция ноосферного социализма».

Когда же читаешь Вернадского, напротив, возникает светлый лик мыслителя, гуманиста-демократа, прозревающего будущее, утверждающего научный оптимизм, устремлявшего землян своими идеями в космические дали Вселенной задолго до полета Гагарина. При этом не забудем, что в 30-х годах минувшего века в странах Западной Европы, в Японии правили агрессивные фашистские, военно-диктаторские режимы, а в США и в Англии задавали тон их адепты; а потом началась война и наша страна, советский народ подверглись страшным испытаниям. (Вернадский же, напоминаю, умер 6 января 1945 г., до Победы он не дожил.)

Во избежание недоразумения надо непременно отметить, что вообще-то «в живом общении» и «на слуху» Вернадский был и в советское время, причем задолго до горбачевской перестройки, на которую иногда кивают некоторые товарищи, когда я им советую почитать «Философские мысли натуралиста», изданные в 1988 г. Например, 12 марта 1963 г. состоялось торжественное заседание АНСССР и Мосгосуниверситета, посвященное столетию Вернадского, а вступительное слово огласил великий Келдыш, в то время президент АН СССР. Но гораздо раньше, в сентябре 1945 г., Президиум АНСССР создал комиссию по научному наследию ученого. В марте 1983 г., по случаю 120-летия со дня рождения ученого, не только в Москве и Ленинграде, но и по всей стране (СССР) проводились научные заседания, чтения и сессии. Доклады непременно публиковались.

Судя по реплике публициста по поводу «ноосферного социализма», в которой сквозит раздражение, его оценку философского наследия Вернадского разделяют далеко не все коммунисты. И это действительно так. Тут прежде всего надо назвать имя известного ленинградского ученого А.И. Субетто. Положительно оценивал философское наследие Вернадского не так давно ушедший из жизни Ричард Косолапов, марксист ХХI века: «Сталин, как и Ленин, во всей его многогранности дорастал до ноосферного уровня; однако после него этот рост был приостановлен». Следовало бы назвать и другие имена, но размер газетной публикации жестко ограничивает.

Непостижимо, не перестаю удивляться: и Деборин 90 лет назад, и наш современник одинаково негативно, на грани обскурантизма, трактуют мысли и идеи ученого, чей вклад в мировую и отечественную науку до сих пор поражает воображение каждого, кто находит время, чтобы познакомиться с трудами этого несомненного гения научной мысли. Настолько одинаково, что есть основание говорить о РЕЦИДИВЕ ДЕБОРИНА в ХХI веке.

Я не философ по образованию, а только читатель трудов Вернадского, но все же позволю себе заметить, что понимание пространства-времени у великого мыслителя было материалистическим («реалистическим» – в трактовке самого ученого). Что, между прочим, отмечали выдающиеся советские ученые, в числе которых и знаменитый академик А.Л. Яншин, и Б. Кедров, известный не только философскими трудами, но и работами в области термодинамики, фундаментального раздела физики. Следовало бы сослаться и на талантливого ученика Вернадского, советского ученого А.Е. Ферсмана, на его глубокое понимание философских идей учителя…

Читатель скажет: дела давно минувших дней, кто прав, кто виноват, стоит ли в этом разбираться? Да еще в обстановке, когда Россия, русский народ пребывает в трудных условиях! Но уже говорилось, что и тогда, в 30-х, в 40-х годах, тоже не было чаемой благодати, воспеваемой в древнем рождественском гимне: «во человеках благоволение и на земле мир». И не предлагаю читателям этих очерковых заметок погружаться в дебри полемики 90-летней давности. Лишь советую любителям творческой мысли почитать доклад Вернадского, опубликованный в «Известиях АН СССР», который в пух и прах разнес Абрам Деборин. А разбираться надо еще и потому, что и сегодня звучат те же оценки, искажающие истину.

Я понимаю Абрама Деборина: ему, меньшевику-европею, с младых ногтей, получившему образование на Западе, в 30-х годах минувшего века надо было доказывать, что он стал правоверным большевиком. Но не понимаю некоторых товарищей нашего времени. Коммунисты не могут иметь будущего, если они отвергают идеи Вернадского. Как коммунисты – в России ли, в Китае ли – могут решать масштабные проблемы на планете Земля (а я все же надеюсь, что мир не сгорит в ядреном Армагеддоне и на Донецком фронте перестанут рваться снаряды американских «хаймарсов»), если они откажутся от сокровищ воистину духоподъемных идей Вернадского?

Для меня также очевидно, что «в живом общении», т.е. в партийной среде, осмысление трудов Вернадского дается нелегко. И не только потому что чтение «Философских мыслей…», даже увлекательной первой главы («Научная мысль как планетное явление»), – нелегкий труд. Например, один мой товарищ, взглянув на выходные данные и просмотрев вступительную редакционную статью, сказал: «Философские мысли» изданы в 1988 г., а это перестройка, и там цитируют Горбачева…» Цитируют. Уж такая была практика при печатании подобных фундаментальных трудов: непременно, хотя бы двумя словами, упомянуть действующего генсека. А кроме того, книга в 88-м напечатана, а подготовлена-то она была много раньше. Вернадского в СССР издавали нечасто, но регулярно, например, в 1975–1977 гг. были изданы «Размышления натуралиста» в двух томах. Положительно оценивается вклад Вернадского в развитие философской мысли и авторами «Философского энциклопедического словаря», изданного в 1981 г., когда Горбачева и в помине не было. Заслугой Вернадского авторы словаря считают разработку перехода биосферы в ноосферу (сферу разума), а также системы антропокосмизма. Скажите, какая «ноосфера», если СВО? Но ведь, к примеру, и китайцев напрягают: американские авианосцы и подлодки с ядерными боеголовками постоянно крейсируют у берегов Китая и его союзника КНДР. Тем не менее китайские товарищи (коммунисты) не устают повторять тезис единого пути, единой судьбы человечества, что близко к идеям Вернадского.

***

Слышу вопрос: но, может, автор этих заметок о Вернадском – всего лишь любитель лесных походов, ну, еще участник научных экспедиций в пустынях Евразии, что-то не понимает?

Ну, разумеется, марксистская философия – дело серьезное, сложное, и не всякому коммунисту по зубам «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина, антикоммунисты же на телеканалах даже и название-то с трудом выговаривают. Да ведь и «Философские мысли…», как уже отмечалось, тоже не беллетристика. Но мы должны, как нам было завещано, «обогатить память знанием всех богатств, которые выработало человечество». Будем же трудиться.

Анатолий СТЕРЛИКОВ

Санкт-Петербург – дер. Курвошский Погост,

Вологодская обл.

https://sovross.ru/2023/03/13/podvizhnik-nauki/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср мар 29, 2023 9:24 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Слово должно быть жёстким, ясным и осмысленным»
№29 (31378) 28—29 марта 2023 года
4 полоса
Автор: Руслан СЕМЯШКИН. г. Симферополь.

Проза этого писателя была необычной для своего времени. Да и выделялась она какой-то тонкой иронией, лукавством, озорством, юмором, неординарностью что ли, новизной, широтой мысли, тонко пульсировавшей на грани реальности и неудержимой фантазии, вкупе позволявшими многочисленным читателям полагать, будто принадлежит она перу писателя молодого, энергичного, смотревшего на мир незашоренным, всеохватным взглядом, стремившимся, что называется, объять необъятное. На самом же деле Михаил Анчаров, столетие со дня рождения которого приходится на 28 марта текущего года, свои лучшие произведения — романы и повести «Теория невероятности», «Золотой дождь», «Голубая жилка Афродиты», «Этот синий апрель», «Самшитовый лес», «Дорога через хаос», «Страстной бульвар», «Прыгай, старик, прыгай!», «Записки странствующего энтузиаста», «Как птица Гаруда», «Стройность» — писал, будучи по возрасту человеком зрелым и многое в жизни повидавшим. Не растеряв при этом, по всей видимости, молодецкого задора и ранее, на непростом жизненном пути приобретённых интуитивных нитей и скреп, надёжно связывавших писателя с современной ему молодёжью, которую он старался понимать, и прежде всего в её стремлении к самореализации и овладению новыми личными и общественными высотами.

Книги Анчарова выходили немалыми тиражами и неизменно вызывали потоки писем в редакции, даже при том, что большинство советских критиков их практически не замечало. Молодым прозаика воспринимали, наверное, потому, что его произведения были сверхоригинальны, нетрадиционны по форме, зачастую остросюжетны, предельно философичны и фантастичны, не являясь при сём образцами жанра научной фантастики.

Да, фантастом Анчаров не был. А вот без фантазии обойтись не мог. «Сейчас фантазия чаще проходит по ведомству научной и ненаучной фантастики, — писал Михаил Леонидович. — Между тем даже самое реалистическое произведение без фантазии просто не может быть создано.

Всем, конечно, ясно, что гоголевского «Вия» не было, но как-то не осознаётся, что и гоголевского «Ревизора» тоже не было. И, значит, правда о жизни может быть в искусстве высказана в любом виде и в любой форме.

И если Анна Каренина возникла у Льва Толстого из внезапного видения женского локотка, туго обтянутого шёлком, а про Аксинью Шолохов прямо сказал, что она плод его фантазии, то над этим стоит хотя бы задуматься.

Фантазируют все — от сплетника до учёного, несмотря на разницу в целях. Эйнштейн, например, утверждал, что для учёного фантазия важнее, чем знания.

И так везде — от технологии до поведения. Любой мысли предшествует фантазия, говорил Циолковский».

Что же из всего сказанного писателем много лет назад получается? К чему, собственно, он подводил своих читателей? К тому, что настоящий художник, когда-то почувствовавший в себе потребность писать, не может не фантазировать. Причём не может, что называется, по определению. И констатация этой непреложной истины исключает возможность вызывать двусмысленность в её понимании и постижении.

Отчего ж тогда, задавался вопросом Анчаров, «многие искусствоведы до сих пор утверждают, что художественное произведение — это всего лишь выполнение поставленной задачи»? Хотя, как далее писал Михаил Леонидович, «иные из них охотно цитируют Маяковского, что поэзия — это езда в незнаемое, однако на деле уверены, что это не так, и предпочитают езду по адресу».

«Роль фантазии огромна, — был уверен писатель, — хотя почти не осознаётся. Фантазия — это природное явление, и если мы хотим оставаться материалистами, надо это явление постигать, а не делать вид, что его нет.

И прежде всего без фантазии невозможен творческий акт. Что это такое, тоже не знает никто, но что его результаты не похожи ни на какие другие, видно каждому. А если результаты не похожи, значит, и причины разные.

Надо различать открытия и творчество. Открывают то, что в природе уже есть, а творят то, чего в природе ещё не было. Ни автомобиля в природе не было, ни табуретки, ни частушки, ни Героической симфонии, ни «Илиады». Война греков с троянцами была, а «Илиады» не было. Её сотворил Гомер в форме эпоса.

Конечно, все хотят слить форму с содержанием. Но только я не верю, что можно заранее знать, как это сделать. Так как если содержание — это то, ради чего написана вещь, то форма — это то, какого впечатления от этой вещи ты хочешь добиться. А если форму «брать» заранее — и не важно, традиционная она или, так сказать, «новаторская», — всё равно получится чучело с опилками, но не живой организм. То есть, мне кажется, по отношению к содержанию форма вторична, как сознание к бытию».

Содержание и форма прозы Анчарова в действительности отличались от большинства прозаических произведений, написанных советскими писателями в 60—80-е годы прошлого столетия. Может быть, посему она и не получила должных оценок как со стороны критиков, так и со стороны читателей, не всегда её воспринимавших, чему удивляться, в общем-то, не стоит. При этом отметим и тот факт, что в той же раздираемой сейчас жуткими социальными и духовными противоречиями Европе, которой он не восторгался, нет, и уж тем более не завидовал, всегда оставаясь русским человеком и гражданином, коммунистом, его прозаические вещи воспринимались иначе. К ним издатели обязательно готовили восторженные предисловия, тем самым показывая давно ими замеченное своеобразие анчаровского творчества.

Не каждый читатель, конечно, воспринимал юмор и сатиру Анчарова, не всем были понятны его новаторские переходы от мира реального в мир вымышленный, фантастический. Не до всех, возможно, доходил и его писательский замысел, ведь в своих произведениях Анчаров размышлял, причём основательно, подробно, не жалея времени, последовательно рождавшихся в сознании мыслей и полновесных слов для их объяснения, о таких вечных субстанциях мироздания, как материя, время, бытие, планета, человек, общество. И рассматривал он их не только в роли философа-материалиста, пытавшегося развивать свои философские искания, сопровождавшие Анчарова на протяжении всей его не такой уж и долгой жизни.

Важнее здесь, бесспорно, подчеркнуть то, что Михаил Леонидович смотрел на все эти сложные категории в первую очередь как художник. И художник большой, разносторонний, необычайно увлечённый, писавший не только стихи, песни, прозу, но и картины, зарисовки, иллюстрации к собственным книгам.

«…Прежде чем меня занесло в литературу, я перепробовал множество разных занятий. Я был бардом, художником, сценаристом и даже писал либретто для опер… да, было и такое…» И хорошо, что было. Ведь не пройди начинавший сознательную жизнь москвич Михаил Анчаров обучения в средней школе и студии живописи, конноспортивной школе, а затем в Архитектурном институте, Институте иностранных языков Красной Армии, в котором окончит факультет восточных языков, военном училище, Московском художественном институте имени Сурикова и «даже на курсах, где учили писать киносценарии», стал бы он тем творцом-экспериментатором, кем, без сомнения, его и числят в отечественной литературе и искусстве? Вряд ли. И уж в чём точно сомневаться не приходится, так это в том, что, не будь у Анчарова такого внушительного багажа знаний и практического художнического опыта, приобретённых не вдруг и не сразу, в зрелые годы, когда жизнь начинала клониться к неизбежному закату, он, разумеется, не поднимал бы в своих произведениях темы фундаментальные, непреходящие и волновавшие человечество на протяжении не то чтобы веков, а скорее исторических эпох, постижение глубинной сути которых его также занимало и интересовало.

Человек во всём деятельный, одарённый многими талантами, увлечённый литературой, искусством, и, само собой, современный, живший каждодневными чаяниями, заботами своего государства, Анчаров, тем не менее, обладал уникальным даром заглянуть за горизонт, в призрачную даль. И на происходящие вокруг процессы, как сугубо локальные, так и глобального характера, он смотрел пристально, философски, подмечая удивительные хитросплетения бытия.

«…Что касается философских идей, — говорил писатель, — то в их изложении я всегда придерживался правила, которое высказал однажды физик Энрико Ферми: идея не додумана до конца, если её нельзя объяснить на пальцах. Я не хочу являться читателям в образе загипнотизированной курицы и делать вид, что я прикоснулся к чему-то такому, чего и объяснить нельзя. Философия, философские идеи доступны всем, ибо в каждом изначально живёт философия, любовь к мудрости. Я не люблю, когда меня охмуряют, и сам не люблю охмурять — возводить вокруг философских идей дебри терминов и шаманский вой. Зачем? Для чего? Есть язык, который все понимают, и на этом языке можно выразить любые мысли — философские, этические, эстетические. Я зверею, когда вижу, что с человеком разговаривают через губу — тебе, мол, не понять «высоких материй»… Твою мать! Откуда ты знаешь, понять или не понять? Ведь неизвестно, что придумает в следующий момент человек, с которым ты разговаривал через губу; он, быть может, окажется во сто крат умнее, душевнее и талантливее тебя… Писатель и философ, по моим понятиям, не более чем повивальная бабка: он должен помочь читателю родить свою мысль — таковы его роль и функция. И если он не верит, что читатель способен понять самую сложную философскую мысль, что в нём самом есть плод этой мысли, то пусть оставит своё дело и отойдёт в сторонку. Ибо дело это, как и повивальное искусство, очень ответственное — вытащить на свет живое существо, в одном случае из материнской утробы, в другом — из глубины души. А там, в глубине души, у каждого есть и мудрость, и талант. Я в этом убеждён. Неталантливы только принципиальные злодеи и принципиальные скоты — они скованы своими гневными вонючими страстями. Но люди же… люди талантливы».

Как могут убедиться уважаемые читатели, обратившись к анчаровским романам и повестям, объяснить философские искания писателя, щедро представленные в его прозе, ой как непросто… Слишком уж был он творцом индивидуальным, обособленным от других, имевшим свой твёрдый, устоявшийся взгляд на мир и человека, которые старался рассматривать в различных ипостасях, сущностных и как будто несущественных, имевших второстепенное значение. Посему и не получается однозначно трактовать то или иное его суждение, представленное, как правило, ненавязчиво, неожиданно, с юмором, от которого, как верилось Анчарову, читателю будет более сподручно задумываться над сложными проблемами бытия и отвечать на вызовы современности, неизменно преследующие человечество.

Но как бы увлекательно ни писалось об Анчарове-прозаике, вновь с головой погружаясь в мир его фантасмагорий и философских поисков, особо следует сказать всё же о его поэтическом и песенном, а если проще, бардовском таланте.

Соприкоснувшись с суровой действительностью Великой Отечественной войны, удостоившись боевых наград, которые он заслужил, как сам позже считал, «не за геройство, а за простую добросовестность», продолжив службу в армии по 1947 год, Анчаров позже основательно увлёкся написанием песен на собственные стихи. Он стал, по существу, зачинателем целого направления в отечественном искусстве, получившем преданных поклонников, но, чего греха таить, и тех, кто авторскую песню не понял и во всём её тонком своеобразии не воспринял.

Как-то в одной из бесед с тогда ещё молодым журналистом и будущим писателем В. Отрошенко, состоявшейся во второй половине 1980-х годов, Анчаров, рассуждая о своём увлечении авторской песней, сказал: «…Я занялся ею ещё до войны. Нынешние эксперты и знатоки утверждают, что я был первым бардом в стране. Наверное, так оно и было… Но меня вопрос чемпионства в искусстве никогда не волновал. Почти всю войну я не расставался с гитарой. Пел и сочинял песни, когда это было возможно. Они были глубоко личные, и меня, признаться, сильно удивило, когда я узнал, что эти песни поют солдаты на разных фронтах. Только потом я понял, что людям на войне хотелось именно этого личного, задушевного — того, что можно было бы противопоставить повсеместно совершавшемуся ужасу — смерти и разрушению.

…Как писатель, я многим обязан менестрельной (менестрелями в стародавнее время во Франции и в Англии называли бродячих певцов, а в разговорной речи так принято величать авторов-исполнителей собственных песен. — Р.С.) песне. Она научила меня работать над словом. А слово в ней должно быть жёстким, ясным и осмысленным; оно должно доходить до души, иначе песня не состоится. Ведь менестрельная песня — это не музыкальное явление, это музыка со словом. Слово здесь главенствует. Ради слова песня и пишется; ради слова и возникло само менестрельное искусство, признанию которого у нас, кстати сказать, упорно сопротивлялись и продолжают сопротивляться именно потому, что менестрельная песня, в отличие от бездумных эстрадных шлягеров с примитивными текстами, несёт в себе слово. Ну а слово-то это — вольное, неподконтрольное, личное… Сейчас, слава богу, менестрельное искусство всё больше и больше заявляет о себе. А ведь было время, когда оно было сведено на нет: одни отказались петь, другие сгинули. Ни у кого не вызывает сомнения огромный и бескомпромиссный талант Владимира Высоцкого. А я хорошо помню те времена, когда его запросто отождествляли то с какой-нибудь мразью, то с какой-нибудь сволочью, которую он утончённо, весело и издевательски высмеивал, обладая настоящим художническим даром перевоплощения. Так в своё время было и с Зощенко, которого обвиняли в крамоле, называли мещанским писателем, ставя автора на одну доску с его персонажами…»

Первые песни Анчарова, такие как «Песня о друге-художнике», «Прощание с Москвой», написанные в годы военного лихолетья, когда он постигал китайский и другие языки, обучаясь в Военном институте иностранных языков Красной Армии, писались в созвучии со временем и посвящались поколению, ушедшему на фронт.

Тогда, её в объятья взяв,

Он ласково сказал:

«Смотри, от пуль

дрожит земля

На всех своих китах.

Летят приказы из Кремля,

Приказы для атак.

И, прикрывая от песка

Раскосые белки,

Идут алтайские войска,

Сибирские стрелки.

Мечтал я встретить

Новый год

В двухтысячном году.

Увидеть Рим, Париж…

Но вот —

Я на Берлин иду.

А ты не забывай о тех

Любви счастливых днях.

И если я не долетел —

Заменит друг меня».

Авторские песни Анчарова явление потрясающее, непрестанно удивляющее и поражающее своей несомненной, выпукло выраженной необыкновенностью и представляющее слушателю действительность с непривычного ему ракурса.

Вот, к примеру, его скорая песня «Зерцало вод». Но что после первого прослушивания могут сказать такие анчаровские слова:

Неподалёку от могил

Лежит зерцало вод,

И лебедь белая пурги

По озеру плывёт.

По бесконечным городам,

По снам, длиною в год,

И по утраченным годам,

И по зерцалу вод. <…>

Утраты лет —

они лишь звук

Погибших батарей.

Утраты нет —

она лишь стук

Захлопнутых дверей.

И, добегая до могил,

Молчат громады лет,

И лебедь белая пурги

Им заметает след.

Казалось бы, ну что можно вынести из этих удачно рифмованных строк? То, что по какому-то озеру плывёт белая лебедь, и то, что неизбежные утраты с годами воспринимаются лишь отзвуками прожитых лет? Да, наверное, так. Но в то же самое мгновение Анчаров говорит нам и о том, что нет необходимости грустить «по утраченным годам» и «по снам, длиною в год». При сём какие это сны, длиною аж в целый год, — остаётся загадкой. И, напоминая слушателям о жизненности истины об извечном течении земного бытия, поэт пытается её обезопасить, как бы спрятать под крыло белой лебеди, олицетворяющей саму жизнь.

Не менее любопытными представляются слова исполнявшейся живо, с движением «Песни про радость», написанной Михаилом Леонидовичем в 1966 году и названной просто, незамысловато, но, очевидно, с определённым намёком:

Мы славим страданье,

Боимся успеха.

Нам солнце не в пору

И вьюга не в лад.

У нашего смеха

Печальное эхо,

У нашего счастья

Запуганный взгляд. <…>

Не схимник, а химик

Решает задачу.

Не схема, а тема

Разит дураков.

А если уж схема,

То схема поэмы,

В которой гипотезы

Новых веков.

Простим же двадцатому

Скорость улитки,

Расчёты свои

Проведём на бегу.

Давайте же выпьем

За схему улыбки,

За график удачи

И розы в снегу.

Почему же мы «славим страданье» и «боимся успеха»? Разве люди не хотят быть успешными и счастливыми? Но, по Анчарову, у «счастья запуганный взгляд». И всё-таки поэт верит в то, что оно есть и разумные, талантливые люди обязательно пробьют себе в жизни дорогу, отбросив всё наносное, мелочное и беспутное. Потому-то, думается, в этой песне звучат откровенно оптимистичные, практически призывные слова, нисколько не устаревшие и в наше сложное, драматичное время звучащие, может быть, ещё более актуально и прозорливо:

И солнце над нами —

Как мячик в аллее,

Как бубен удачи

И бубен судьбы.

Давайте же будем

Звенеть в этот бубен,

Наплюнем на драмы

Пустых площадей.

Мы, смертные люди, —

Бессмертные люди!

Не стадо баранов,

А племя вождей!

Отбросим заразу,

Отбросим обузы,

Отбросим игрушки

Сошедших с ума!

Да здравствует разум!

Да здравствуют музы!

Да здравствует Пушкин!

Да скроется тьма!

Не часто, к большому сожалению, в наши дни звучит и одна из самых известных, пронзительных, глубоких, волнующих, берущих за душу песен Анчарова — «Песня о России» («Ты припомни, Россия…»), первым исполнителем которой был артист В. Никулин.

Ты припомни, Россия,

Как всё это было:

Как полжизни ушло

У тебя на бои,

Как под песни твои

Прошагало полмира.

Пролетело полвека

По рельсам твоим.

И сто тысяч надежд

И руин раскалённых,

И сто тысяч салютов,

И стон проводов,

И свирепая нежность

Твоих батальонов

Уместились в твои

Полсотни годов. <…>

Только что там зима —

Ведь проклюнулось лето!

И, навеки прощаясь

Со старой тоской,

Скорлупу разбивает

Старуха-планета —

Молодая выходит

Из пены морской.

Я люблю и смеюсь,

Ни о чём не жалею.

Я сражался и жил,

Как умел — по мечте.

Ты прости, если лучше

Пропеть не умею.

Припадаю, Россия,

К твоей красоте!

Сколько же сыновней возвышенной, чистой и неизбывной любви в этих строках! А вместе с тем и гордости за боевое прошлое России, всегда достойно выходившей из сложнейших испытаний и баталий, предназначенных ей судьбой. Но приходится констатировать и тот факт, что многие наши сограждане их не знают, как не ведают они и о том авторе, который их написал… Такова сегодняшняя наша с вами жизнь, в которой подлинная высокохудожественная литература, как советского времени, так и современная, находится в непростом положении подзабытой старой матери, живущей плохо, впроголодь, без радости, оставленной детьми, в роли которых следует представить влиятельные государственные институции, вспоминающими о ней только в случае необходимости или в дни больших праздников.

Вернёмся всё-таки к разговору о творчестве Михаила Анчарова.

Песня «Ты припомни, Россия…» стала широко известной в нашей стране благодаря тому, что прозвучала в 9-серийном телеспектакле «День за днём», снятом по сценарию Анчарова и показанном в 1971 году по Центральному телевидению и имевшем в следующем году 8-серийное продолжение.

Телесериал «День за днём», поставленный В. Шиловским и Л. Ишимбаевой, рассказывающий о жизненных перипетиях жильцов большой коммунальной квартиры, опустошавший вечерами улицы советских городов и небольших населённых пунктов, для нас интересен, конечно же, тем, что в музыкальной обработке композитора И. Катаева в нём прозвучат песни Анчарова, написанные им ранее и незадолго до самой постановки этого замечательного телеспектакля.

Песни «Кап-кап», «Про циркача, который едет по кругу на белой лошади…», «Баллада о мечтах», «Баллада об относительности возраста», «Белый туман», «Она была во всём права», «Аэлита», «Прощание с Москвой», ассоциируемые с данным сериалом, давно не показывавшимся по телевидению, в действительности разноплановы, отличны по сюжету и тематике, времени создания, но схожи по форме, лиричному настрою, песенному созвучию и, что представляется наиболее существенным, своему философскому аллегоричному прочтению, без которого, собственно, всё творческое наследие Анчарова в совокупности представить практически невозможно.

Творчество Михаила Анчарова многогранно. Надеемся, что читатели к нему вновь вернутся.

https://gazeta-pravda.ru/issue/29-31378 ... myslennym/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср мар 29, 2023 10:05 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Предсказамус

В эфире – Михаил ЗАДОРНОВ.

Мы цитируем его остроумные фразы и шутки, даже не задумываясь, кто их автор.

Он более 30 лет выходил на сцену и разговаривал с нами о самом главном. Сегодня для вас мы собрали самые лучшие шутки.

«Возрождение на самом деле начнется, оно с России начнется».

«Родина компьютером не сканируется».

Откровенные интервью… Предсказания Михаила Задорнова.

«Я до сих пор студент, поэтому я живу без определенных занятий. Мне нравится и то, и другое, и третье, я до сих пор чувствую себя самодеятельностью».

2006 год

Обычно я читаю такой монолог, начинающийся с фраз «Только у нас», «Только в России» Только у нас, дорогие учителя, сохранились уникальные люди среди вас, которые, не получая зарплат, ходят на работу, получая удовольствие от общения. Которые еще ведут кружки самодеятельности бесплатно. А учителя химии, таких нет учителей в мире. Не имея реактивов и средств на реактивы, они могут словами объяснить, как пахнет выделяемое при смешении этих реактивов вещество! При этом только наши ученики на экзамене могут узнать это вещество по описанному учительницей запаху.

Только у нас есть люди старшего поколения, которые тащатся от своих огородов в 6 соток. Не от шестисотых… А от шести соток. С удовольствием сами чистят картошку, морковку. А американцы уверены, что морковка растет очищенная, порезанная мелкими кусочками и обернутая в целлофан со штрихкодом. Бельгиец увидел у нас горох в стручках и говорит: «Какие вы русские остроумные, такую упаковку для гороха придумать…»

У нас еще есть родители, которые не берут с детей арендную плату за то, что те живут в их доме после 16 лет, потому что у нас в России дети – они наследники. Только у нас родители заботятся о детях, пока они не уйдут на пенсию.

У нас уникальные женщины. Только наши женщины пекут к приходу гостей пироги. Только у наших женщин получаются кулинарные шедевры из того, что завалялось в холодильнике. У нас если неожиданно пришел гость, его не будут держать в прихожей, выясняя, почему он пришел без приглашения. У нас накормят его, не спрашивая вообще хочет он есть или нет! У нас уникальные женщины. Я в аэропорту в Иркутске ждал посадки в самолет. Утро ранее, в баре сижу, пью кофе, вдруг, знаете, бывает такое окошко в посудомоечную, оттуда высовывается женщина, уже достаточно пожилая. Ну как вам ее описать, ну страшно на нее смотреть. Зубы не просто стальные, они ржавые! И она мне говорит фразу «Ой, это вы?! Подождите, я сейчас вам своего домашнего варенья дам». Ни одному Бреду Питту ни в одном Лос-Анджелесе ни одна посудомойка не даст домашнего варенья бесплатно! Это могут сделать только наши женщины!

Знайте, что только в русском языке слово богатый произошло от слова «бог». Ни в одном языке больше нет этой тайны. В ком бога много, тот богатый. Извините, первые ряды, а у кого много денег – тот коллекционер. А в ком бога нет, того ждет беда. Тот бедный. Тайны сохранились в русском языке такие, которых лично я в других языках не встречал. Например, слово «богатырь» произошло от двух слов, старых славянских – «бог» и «тырить». Только тырить означало копить. То есть богатырь – это человек, накопивший бога…

1998 год

– Михаил, скажите, пожалуйста, есть такое выражение «загадочная русская натура». А как по вашему, на самом деле у русских загадочная душа?

– Действительно русский человек отличается. И когда говорят «загадочная», она «загадочная» для иностранцев, например. Они очень рациональные на Западе. У замечательного философа Зиновьева есть такое замечательное выражение «западнизм». Он не расценивает капитализм, социализм, он называет «западнизм». Я это понимаю как жизнь по некой формуле. Жизнь таких биороботов. А русский человек отличается тем, что он гораздо больше чувствует. Я высказываю свою точку зрения. В нас заложено гораздо больше энергии и чувства. И примеров я могу привести массу. Даже в русском языке заложено больше чувства. Вы замечали, ну допустим, есенинская строчка: «Ты еще жива, моя старушка?..» Ее практически нельзя перевести на английский. Слова «жива» – в английском нет. Есть слова или «живая», или «мертвая». То есть «западнизм» – это жизнь туловища. Вот ты или живая, или мертвая. У нас «жившая», «отжившая», «пережившая», «отживающая», «недопереотживающая». То есть мы образовываем слова, согласно нашим переживаниям. Это всё иностранцам абсолютно непонятно. Я вообще считаю, что Запад ненавидит русских за это. Потому что он не может понять нас. Не может понять и безумно завидует, потому что они закодированные. А мы еще нет, и если возрождение, на мой взгляд, начнется, оно с России начнется. С нашего чувства…

2009 год

Только в России понятия Родины и государства – разные понятия. Только в России говорят: «По закону или по справедливости». Это нельзя перевести ни на один язык мира. Поэтому когда они нападают, они нападают на государство наше. Они вычисляют, немцы, что их государство сильнее, танков больше, самолетов больше, у офицеров форма красивее, сапоги более блестючие, чем у… Правильно – государство у них сильнее, а Родина – у нас! Они нападают на наше государство, а в лоб получают от Родины. Они же не знают, что у нас Родина есть. Она не вычисляется. Родина компьютером не сканируется. Только в России есть призыв «За Родину!». Нигде в мире этого нет…

Вы представляете американцев, воюющих в Ираке, с лозунгом «За Родину!»?! «За нашу калифорнийскую нефть!». У нас колония одна была – Аляска. И ту отдали. А знаете почему? Царь сказал «Мы ее не прокормим, Аляску». Это что за колония, которую кормить надо? Все страны обчищают их. А у нас есть свои индейцы, свои, сибирские. Там адыгейцы, нанайцы, их никто не загонял в резервации никогда. И мы агрессивные? Был такой епископ Иннокентий. Он читал библию нанайцам, переводил на нанайский язык, карякам на карякский. Вы представляете американского конкистадора испанского, который семинолам зачитывает библию? Этого никогда не было, поэтому говорится «освоение Сибири», но «завоевание Америки»…

Они нашу веру называют ортодоксальной. Знаете за что? Потому, что мы на латынь не перешли. Сохранили свой родной язык. То есть те, кто любит свой родной язык, ортодоксальные оказывается. Они уже и результат войны второй пересмотрели. Они говорят: нельзя вот так вот переврать. Да можно, всё можно… Кстати, походами крестовыми никогда наши не ходили! Никогда под именем Иисуса не завоевывали другие страны. А у них теперь лозунг сменился. Тогда во имя Иисуса, а теперь во имя демократии! Всё. А наши крестоносцев уничтожили. Знаете где? На Чудском озере. Где встреча на льду по хоккею была. А они тупые тогда еще были. В доспехах на лед пойти! При Грюнвальдском сражении навсегда их так разбили, что никогда больше крестоносцы ни на кого больше походами не ходили. Вот они нас терпеть и не могут. Вот и сегодня результаты Второй мировой войны пересматриваются. И это тоже входит в реформу образования. Потому что сначала нужно оцифровать нашу молодежь, а потом навязать другую историю и другие взгляды. Уничтожить Родину во имя государства. Вот эти шесть стран образовались, антироссийских таких, агрессивных, которые попали под влияние Америки. Америка вроде хорошо к нам относится сейчас… Это Польша, Латвия, Литва, Эстония, Украина, Грузия. Шесть стран. Большая шестерка! Они уговаривали немцев и Францию присоединиться, а те отказались. Знаете почему? Они с Россией уже воевали! ***

Я много путешествовал по России. И как ни странно, самыми интересными людьми для меня сегодня стали простые люди. Не кинорежиссеры, не актеры, а простые люди знают то, чего часто не знают столичные.

– Михал Николаич, автограф можно?

– Пока не ответишь на вопрос нельзя! Ну что на нахаляву. Кем был Дерсу Узала?

– Проводником Арсеньева, кем.

– Класс! Всё, можешь автограф получить, заслужил! Нет, а правда, что, читал «Дерсу Узала»?

– Ну да…

– Класс!

– Да я и папу вашего перечитывал.

1992 год

Иностранцы зря называют нас дураками. Они все дураки по сравнению с нами. Все. Конечно, кое-что они изобрели. Телефоны-автоматы они изобрели. Зато мы первыми додумались, как по ним звонить без двух копеек! Полиэтиленовые пакеты они изобрели. Но никто даже из американцев не догадается, что их можно стирать! И, вывернув наизнанку, сушить на бельевой веревочке на прищепочках! Я по телевизору передачу видел – их дети в школах никогда не списывают. Знаете почему? Не знают, что можно списывать, не догадываются! Они тупые! Ни одна француженка не догадается раскатывать тесто пустой бутылкой от жигулевского пива. Или комаров перед сном засасывать пылесосом. Вы точно этим всем занимаетесь! А чтобы появились ныне модные веснушки, загорать ранней весной с дуршлагом на лице. Они тупые. Я одному немцу подарил наши счеты. Он думал, что это массажер для спины.

***

По существу Запад – это нечисть, которая распространяется и на нас. Что ни фильм, то гадость, голливудский. Что ни литературное произведение – то нечисть. Сплошная бесовщина, у нас не было этой бесовщины. У нас в музеях не стояли рамки безопасности. У нас не было порнографии, у нас не было казино, у нас не было наркотиков, СПИДа. Всё пришло с Запада, всё оттуда к нам привалило. Запад не может нас понять потому, что мы часто поступаем по воле сердца. Слово «воля» на западный язык непереводимо. Will – это не воля, а Freedom – это свобода. Это юридическое понятие. У них есть юридические понятия, но нет этих идущих от сердечности. Так же как у них нет слова «подвиг». Потому что это продвижение вперед. Но у них есть «героизм». За что медали, бабки…

2003 год

Я недавно понял, почему мы живем так неустроенно. Всегда, веками, поколениями. Скорее, даже не живем, а выживаем. Потому что у нас, у славянских народов, величайшая миссия. Вот вдумайтесь. Сохранить жизнь на Земле после того, как наступит конец света. Я понимаю, это грустно некоторые кивают головами, мол, согласны. Например, не буду голословным: западные цивилизованные люди, если какой катаклизм случится, просто не выживут. Денег ведь после конца света не будет. А они без денег жить не могут. А нам какая разница.

Вообще, что такое конец света. Вдумайтесь. Это взрывы, землетрясения, грязь, слякоть, бездорожье… Мысль понятна? Повсюду мусор валяться будет, отопление, газ, электричество, всё отключится, всё. То есть практически во многих наших городах приход этого конца света даже не заметят. Это только мы можем есть то, что есть. К примеру, пойти в лес и поесть. Они ж на Западе грибы и те не едят. Считают, что раз на земле растет, значит грязь. Как это грязь?! Грязь на халяву не бывает! Ученые вообще открыли, что в нас сидит очень редкий микроб. Благодаря нему любая грязь у нас внутри стерилизуется. Они на Западе трусы и слабаки по сравнению с нами. Их даже сообщение пугает, что завтра выпадет снег! Это у них уважительная причина завтра на работу не ходить! Так что не надо нам их бояться. Если заваруха начнется, нам даже ядерное оружие не понадобится. Мы их снежками забросаем.

У нас какая-то особенная энергетика, у русских людей. Вы знаете, только русский человек, когда едет по встречной полосе, может получить удар в зад! Я бесконечно могут приводить примеры, когда эта энергия не позволяет нашему человеку сначала подумать, потом сделать что-то. У западных людей, вот смотрите, он сначала думает. Как западный человек входит. Он сначала стучит в дверь. Потом ждет. Ему говорят: «Войдите». Он входит. Наш никогда не ждет ответа. Он стучит и сразу входит. Ему некогда! Я говорю: «Почему вы вошли?» Он говорит: «Ну я же стучал!» Я говорю: «Ну я же вам не ответил…» «Но я же стучал», – он говорит! Наш и немец пошли в поход. В Латвии, где я часто бываю. Купили средство от комаров. Наш человек вообще живет, будто завтра конец света, сегодня вечер перед завтра уже! Ему некогда. Нашему даже инструкцию некогда прочитать. Купили средство от комаров. Наш сразу намазался, не читая. Утром с вот такой мордой проснулся. Немец в полном порядке. В инструкции написано: «Налейте в блюдечко и поставьте неподалеку от себя – и комары не летят».

1998 год

– Так или иначе, мы сейчас пытаемся равняться на Америку. Как по-вашему, хорошо ли это, не теряем ли мы свое исконно русское?

– Ну как же вам сказать-то покороче… Я когда езжу по стране, я с одной стороны, безумно переживаю, когда вижу надписи на английском языке. Потому что я совершенно не понимаю, зачем в России надписи на английском языке. Shop, Food, Hot Dog… Старики говорят: «Мы не знаем, что где купить». Старушка стоит, читает Shop-shop, говорит: «Шоб вы сдохли!» Она от народа правильно выразилась. Россия сошла с ума! Русские люди все время говорят: «Ok», «No problem»! Причем довели до того, что я на большаке в Сибири видел двух старушек в деревне, они шли по большаку. Одна другой говорит: «Христос Воскресе, Фроловна!» Другая ей говорит: «Ок, Никитишна!» Причем это унизительно для русских людей. Вот, на мой взгляд. У нас есть свои русские, красивые, нормальные слова. Правда, наш человек мне намного милее иностранца. Никогда на дорогах фарами на западе не сигналят, что за кустом полиция. Потому что ты превышаешь скорость – тебя должны арестовать. У нас как-то каждый солидарен против властей с другим…

Американцы не могут смотреть наши фильмы. Они им неинтересны. Они не могут смотреть Никиту Михалкова, они не могут смотреть фильмы Рязанова. Вот, скажем, самый банальный пример – «С легким паром!». Они не понимают, там нет гонок, нет стрельбы, нефтяной вышки… Им же надо, чтоб в конце упала нефтяная вышка… Помешала прощальному поцелую Шварценеггера! Потому, что об челюсть ударилась и переломилась…

Мы другой культурой воспитаны. Да, мы заходим в американские парадные – живут замечательные люди, аккуратные. К нам в парадную зайдешь – варвары живут. Но с нашим человеком разговоришься – интересный человек. С американцем разговоришься – варвар. Мне один американец доказывал, что Наполеона разгромили американцы. Не все понимают, но не важно… Причем я с ним спорить даже не стал. Я сказал: причем вы это сделали на своей территории. И он тоже со мной не спорил. Я ему еще чего-то наговорил. Мол была зима, вы так Наполеона гнали по Ледовитому океану в Париж, и партизаны выбегали белорусские из айсбергов… И он даже не улыбнулся!

2003 год

Знаете, что интересно, что я вам хотел рассказать. То, чего не знают зрители и телезрители. Интересный эффект получился. Ко мне стали на улице подходить люди и говорить: «Мы побывали в Америке, и вы правы. Они такие тупые». Я говорю: «Это вы мне рассказываете?!» Слушайте, сколько я получаю писем! Это так интересно, читать письма людей, которые побывали в Америке. И у всех какие-то наблюдения. У меня такое ощущение, что у нас в России стали смеяться над американцами больше, чем над чукчами. И такие интересные случаи. Позавчера два молодых человека меня остановили на улице. Говорят: «Мы проходили стажировку в Америке. Вы не представляете, как мы вас вспоминали каждый день!» Они варили картошку в общежитии, а американцы спрашивают: «Почему вы варите картошку, вы что, не можете купить?» Они говорят: «Дешевле». Те спрашивают: «А как вы проверяете готовность этой картошки?» Ну тупые… Ну они им отвечают: «Ну вот, вилкой…» Я боюсь вам дальше говорить… Потом они стали варить яйца…

Россия включилась в правильную игру! Ну что мы смеемся над чукчами! А вот над американским стилем жизни… Не над американцами. Американцы добрые. Они внутри очень добрые. Они по-доброму считают, что нужно уничтожить Ирак… Ну они так думают, они думают, что Иисус учил, что когда ударят по правой щеке, подставь левую, а сам хуком снизу! Они добрые, недообразованные, а недообразованного человека легко можно направить в любую сторону. Мне сейчас присылают инструкции, которые выпускаются в Америке. Многие из них я видел сам. Ну, например, я купил одеяло, там было написано: Не использовать как защиту от торнадо». Ну то есть бесполезную покупку сделал. Они же пишут всё! Утюг. В инструкции написано: «Не гладить одежду на себе». Фен. В инструкции есть запись: «Не использовать фен во сне». Вы пробовали когда-нибудь использовать фен во сне? Ну а в Техасе я видел памятку в кабине грузовичка… Я сначала подумал, что я эту памятку неправильно понял, но потом мне объяснили, всё правильно понял. «Водитель, помни, что предметы, отражающиеся в боковых зеркалах, находятся сзади, а не впереди тебя». А в инструкции к бенгальским огням написано: «Не брать в рот». А ведь всем же хочется! Ну тупые… Это какой градус тупости надо иметь, чтобы на плавательной шапочке писать: «Только на одну голову». Но все рекорды побила инструкция к бензопиле американской. Я прошу прощения, но я дословно переведу. «Просьба настоятельная: не останавливать бензопилу голыми руками или гениталиями». Знаете, друзья, я когда все это рассказываю, когда вы смеетесь, я знаю одно, у нас надежды есть. На то, что мы такими не станем. И в этом плане мне очень нравится пародия Жванецкого на меня. Гениальный человек, все-таки. Одна фраза, но сразу меня уничтожил со всем моим творчеством! Я с одной стороны, говорил, что мы небезнадежны, с другой стороны, говорил, что вот… Рассказывал все то, что я вижу в нашей жизни. А его пародия на меня такая, ну это, конечно, его голосом надо говорить. Наконец-то появился свет в конце тоннеля, но тоннель, сука, не кончается!

https://sovross.ru/2023/03/27/predskazamus/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт мар 30, 2023 10:02 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Предвестник бури и новой жизни
29.03.2023

28 марта 2023 г. исполняется 155 лет со дня рождения выдающегося русского и советского писателя Максима Горького, составляющего гордость и славу не только русской, но и мировой литературы. Сегодня в массовом сознании происходит переоценка значимости советского периода: к советскому прошлому не просто возрождается интерес, но вместе с тем формируется новый социалистический проект будущего нашей страны. И такая грандиозная фигура, как М. Горький, стоявший у истоков советской цивилизации, не может не привлекать внимание. При всех издержках, подчас трагических как для творцов, так и для исполнителей, советский проект обеспечил России в ХХ веке наивысшую степень развития экономики, социальной жизни, науки, культуры, военного строительства за всю тысячелетнюю историю нашего государства. Отказ в современной жизни от социалистических идеалов во имя формирования пресловутого общества потребления, возведение в культ низменных инстинктов и разного рода извращений все очевиднее ведут к одичанию нравов и деградации человечества. Это наглядно демонстрируют западный образ жизни и поведение прозападной отечественной «элиты» в России. Мечта М. Горького о человеке нового типа, созидателе социалистического общества, который сочетал бы в себе силу и культуру, решимость и гуманность, волю и сострадание, становится востребованной как никогда.
Личность М. Горького до сих пор поражает любого, кто соприкасается с его литературным творчеством и биографией. Знаменитые писатели начала XX века И. Бунин и К. Чуковский открыто сомневались в отсутствии у М. Горького официального образования. И. Бунин писал: «Он вовсе не «босяк, поднявшийся со дна моря народного», а человек из среды «вполне буржуазной», отец – управляющий большой пароходной конторы». На самом деле «большая контора» – всего лишь дебаркадер, пристань, каких было множество на Волге. Апофеоз недоверия – в статье К. Чуковского «Максим Горький»: «Как хотите, а я не верю в его биографию. Сын мастерового? Босяк? Исходил Россию пешком? Не верю. По-моему, Горький – сын консисторского чиновника; он окончил Харьковский университет».
Им не верилось, что М. Горький, закончивший только два класса начального училища, мог так талантливо писать рассказы и повести. От природы будущий писатель был одарен образным мышлением, цепкой наблюдательностью и прекрасной памятью, жаждой познания, колоссальной работоспособностью – все это послужило основой его литературного таланта. Горький вспоминал, как в 15 лет у него возникло «свирепое желание учиться».
Кем только не был М. Горький в своей жизни: посудомойщиком, «мальчиком» в магазине, иконописцем, грузчиком, странником, хористом… С кем он только не общался: с босяками, рабочими, крестьянами, купцами, дворянами, богомольцами, представителями творческой богемы… Все это позволило ему приобрести богатейшие жизненные впечатления. В истории мировой литературы немного наберется писателей с таким разнообразным жизненным опытом.
Глубокое знание жизни и писательский дар позволили Алексею Максимовичу создать огромное количество неповторимых по стилю, силе художественной правды рассказов, очерков, публицистических статей, повестей, романов и пьес. Его произведения до сих пор интересны не только российскому, но и зарубежному читателю. М. Горький достиг таких высот в литературном творчестве, что встал вровень с великими писателями своего времени, не утратив свой уникальности. Основные черты его писательского мастерства – наблюдательность, глубина суждений, колоритность и сочность языка, четкость и афористичность фраз. М. Горький обогатил нашу речь множеством устойчивых выражений: «Безумству храбрых поем мы песню», «Человек – это звучит гордо», «Пусть сильнее грянет буря», «Ни одна блоха не плоха: все – черненькие, все – прыгают»; «Банкир родит бандита», «свинцовые мерзости жизни» и др.
К 1902 году о М. Горьком было опубликовано 250 газетных и 50 журнальных статей и более 100 монографий. Около 50 его произведений были изданы на 16 языках мира.
«Мода на Горького» для некоторых именитых писателей в начале ХХ века явилась своеобразным раздражителем. Л.Н. Толстой сначала восторженно отнесся к первым литературным опытам даровитого писателя, но вскоре сменил свое мнение на отрицательное. «Злой, злой. Ходит, высматривает и все докладывает своему неведомому Богу. А Бог у него урод». К чести М. Горького, он в своих воспоминаниях о Л.Н. Толстом давал исключительно высокую оценку его литературному творчеству. Так, в беседе с Лениным он согласился с его мнением о Толстом как о гениальном писателе. Между прочим, в новейшей биографии М. Горького, написанной современным литературоведом П. Басинским, то ли в шутку, то ли всерьез высказано предположение, что «Горький вполне мог быть инопланетянином, заброшенным сюда для наблюдений и бесконечно чужим всему, что делалось вокруг. То-то и на памятниках он стоит как случайный пришелец, с зоркостью лазутчика и недоумением чужестранца вглядывающийся в нас».
Приверженность идее социальной справедливости, пронесенная М. Горьким через всю сознательную жизнь, определила его политические взгляды. Он был убежденным сторонником российской социал-демократии, ее левого крыла – большевиков, с октября 1905 года. Участвовал в марксистских рабочих кружках Нижнего Новгорода, Петербурга. В марте 1901 года написал «Песню о Буревестнике», в которой в аллегорической форме прославил приход революции в Россию. Эта поэма-притча стала своеобразным манифестом всех революционных сил в начале ХХ века. Писатель редактировал большевистские газеты «Звезда» и «Правда». Большевикам во главе с Лениным он помогал морально и материально. Вместе с гражданской женой М. Андреевой ездил в США для сбора денежных средств, чтобы финансово поддержать РСДРП (б). Дружбу с Лениным Горький пронес через всю свою жизнь вплоть до самой смерти Владимира Ильича.
М. Горький активно участвовал в антимонархических выступлениях в годы Первой буржуазно-демократической революции (1905–1907 гг.). Вместе с видными представителями петербургской демократической общественности он добивался встречи с министром внутренних дел П. Святополк-Мирским, чтобы предотвратить крупномасштабную провокацию вокруг мирного шествия рабочих во главе со священником Г. Гапоном к царю. Министр отказал им во встрече. 9 января вошло в историю как Кровавое воскресенье, в ходе которого около полутора тысяч демонстрантов (среди них были и дети) были убиты солдатами царской армии.
Несколько дней Г. Гапон скрывался на квартире М. Горького. Писатель выступил за вооруженное сопротивление царизму, и поэтому оказался в Петропавловской крепости. В защиту «буревестника революции» выступили выдающиеся деятели мировой культуры: А. Франс, О. Роден, Д. Пуччини и др. В Риме прошли студенческие демонстрации в его поддержку. Вследствие подавления революционного движения властями и последовавшего политического преследования Горькому пришлось уехать из России на долгие годы. Лишь в 1913 году ему было разрешено вернуться на родину: он был амнистирован Николаем II по случаю 300-летия Дома Романовых.
Сегодня злые языки говорят о том, что Алексей Максимович обустроился на о. Капри, «острове миллионеров» в Средиземном море. Но это сейчас берега острова являются прибежищем российских нуворишей. В начале ХХ века на Капри было около 5 тысяч постоянного населения: рыбаки, виноделы, моряки. В те времена политэмигранты из России в основном находились в тех же бытовых условиях, что и местное население. Да, М. Горький был состоятельным человеком, поскольку к тому времени приобрел всемирную известность. Однако у него не было той роскоши, в которой купаются сейчас многие представители правящей российской чиновничьей и бизнес-элиты, шоу-бизнеса.
В его доме подолгу и не раз жили многие выдающиеся деятели будущего Советского государства, русской и мировой культуры: Ленин, Бухарин, Луначарский, Богданов, Станиславский, Шаляпин, Бунин, Репин, О. Уайлд, А. Жид, П. Неруда, А. Дюма и др. На свои средства на о. Капри он организовал школу для политического образования молодых рабочих и учебу для подававших надежду молодых литераторов из России. Он не жалел ни времени, ни средств для нового поколения революционеров и писателей из числа трудового народа. Финансово помог издать первый сборник произведений пролетарских писателей.
Всего лишь один факт. Русский матрос, политический эмигрант, будущий известный советский писатель А.С. Новиков-Прибой, живя в Лондоне, послал на рецензирование М. Горькому свой рассказ «По-темному». Познакомившись с произведением, в ответном письме Алексей Максимович сообщил, что рассказ будет опубликован, и пригласил начинающего писателя к себе на о. Капри. Потом А.С. Новиков-Прибой вспоминал: «Горький поставил меня на ноги. После учебы у него я твердо и самостоятельно вошел в литературу». Злопыхатели вряд ли могут привести примеры подобного рода вклада в развитие российской культуры современных российских владельцев недвижимости за рубежом (Абрамовича, Прохорова, Шувалова, Абызова, Вексельберга и др.). Нельзя также забывать, что пребывание М. Горького на о. Капри было связано с состоянием здоровья. Легкие писателя с юности на 85% были поражены из-за перенесенного им туберкулеза и раны, полученной в особенно тяжелый период жизни при попытке самоубийства.
Февральскую буржуазную революцию М. Горький принимает с восторгом. В письме видному русскому советскому писателю Н. Телешову он писал: «Прежде всего – крепко обнимаю вас, старый товарищ! Вот и дожили мы до праздника Воскресения Руси из мертвых!..» М. Горький выступает соучредителем Просветительского общества и Общества памяти декабристов. Входит в Комитет по охране памятников культуры. Организует свою газету «Новая жизнь», в которой публикует не только свои новые рассказы, но и публицистические статьи на злобу дня. Последние затем вошли в сборник под названием «Несвоевременные мысли».
В статьях он так резко выступал против участия России в империалистической бойне, что в российских ура-патриотических изданиях его обвинили в шпионаже в пользу Германии. Выражая тревогу по поводу роста стихийности революционной энергии, он ратовал за приостановление радикализации политических настроений в российском обществе, причину которой он видел в действиях левых партий, в том числе и большевиков.
В горьковской газете «Новая жизнь» печатается письмо видных функционеров большевистской партии Зиновьева и Каменева. В нем выражается несогласие с курсом Ленина на восстание и захват государственной власти. В письме назывались и сроки восстания, что дало основание Ленину и его соратникам обвинить обоих авторов письма в предательстве. В полемике с М. Горьким большевистская печать утверждала, что он из «буревестника революции» превратился в «гагару, которой недоступно счастье битвы». Вплоть до покушения на Ленина (август 1918 г.) М. Горький находился в жесткой оппозиции к партии большевиков.
Тогда он написал: «С 18 года, со дня гнусного покушения на жизнь В.И., я снова почувствовал себя большевиком».
Как отмечает В. Ходасевич, один из видных исследователей творчества Алексея Максимовича, в тот период у Горького окончательно испортились отношения с Г. Зиновьевым, одним из руководителей большевистской партийной организации в Петрограде. «Доходило до того, что Зиновьев устраивал у Горького обыски и грозился арестовать некоторых людей, к нему близких. Зиновьев старался вредить Горькому где мог и как мог. Арестованным, за которых хлопотал Горький, нередко грозила худшая участь, чем если бы он за них не хлопотал. Продовольствие, топливо и одежда, которые Горький с величайшим трудом добывал для ученых, писателей и художников, перехватывались по распоряжению Зиновьева и распределялись неизвестно по каким учреждениям».
В тот период М. Горький открыто говорил о Зиновьеве как о «профессиональном демагоге». По поводу Троцкого он писал о его позорно-преступной политике «пугать террором людей, которые не желают участвовать в бешеной пляске г. Троцкого над развалинами России». В. Ходасевич пишет: «Нельзя отрицать, что Ленин старался прийти Горькому на помощь, но до того, чтобы по-настоящему обуздать Зиновьева, не доходил никогда, потому что, конечно, ценил Горького как писателя, а Зиновьева – как испытанного большевика, который был ему нужнее». Вражда Горького закончилась тем, что осенью 1921 года Алексей Максимович был принужден покинуть не только Петербург, но и Советскую Россию. Он уехал в Германию». Официально в печати сообщалось, что М. Горький выехал по совету Ленина за границу на лечение в связи с обострением застарелой болезни.
До глубины души М. Горького потряс уход из жизни Ленина, на который он откликнулся проникновенной статьей о дорогом ему человеке и товарище. В этой статье М. Горький обращает внимание на главную черту Владимира Ильича – скромность в быту, одежде, простоту во взаимоотношениях с товарищами по политической борьбе. «Весь – как-то слишком прост, не чувствуется в нем ничего от «вождя»… Дальше М. Горький воспроизводит дискуссию между рабочими, делегатами Лондонского съезда РСДРП, о личных качествах Ленина и Плеханова. Один из них сказал: «Плеханов – наш учитель, наш барин, а Ленин – вождь и товарищ». Между прочим, такой оценкой Плеханова возмутилась супруга Георгия Валентиновича. Она заявила, что если бы Горький «знал, какую роль Плеханов играл на заре нашего рабочего движения, как Плеханов умел подходить к рабочему и к простому люду вообще, какой нежной любовью он пользовался в этой среде в ту эпоху, когда на пропаганду туда шли только редкие одиночки…»
В СССР на литературных собраниях все чаще поступали записки в президиум с вопросом, когда М. Горький вернется в СССР, не слишком ли он задержался за границей. В 1928 и 1929 гг. по личному приглашению Сталина он приезжает на побывку в СССР, а в 1932 году принимает окончательное решение вернуться в Советскую Россию. Период жизни М. Горького в СССР до самой его смерти (18 июня 1936 г.) оценивается рядом исследователей его творчества и публицистами либерального толка крайне негативно. Они характеризуют его как певца советского ГУЛАГа и адвоката сталинского режима. А. Солженицын писал, что если бы М. Горький дожил до 1937 года, то воспел бы и массовые репрессии того периода.
Однако объективная оценка взглядов и поступков М. Горького вне контекста того времени невозможна. Говорить, что он не ведал о происходящем в молодом Советском государстве, ни в коем случае нельзя. Например, в статье «Все о том же» М. Горький писал: «Я нахожу, что у нас чрезмерно злоупотребляют понятиями «классовый враг», «контрреволюционер», и что чаще всего это делают люди бездарные, люди сомнительной ценности, авантюристы и рвачи». Другое дело, что он, как и сталинское крыло в партии коммунистов, а не бухаринско-зиновьевское и, тем более, троцкистское, понимал, что выход из создавшегося в те годы положения внутри страны и на международной арене возможен только путем осуществления ленинской политики индустриализации, коллективизации и культурной революции. Причем в максимально короткие сроки. Реализация этой политики требовала коренной ломки общественных устоев, которая трагически затрагивала судьбы не десятков и сотен тысяч, а миллионов людей. По его мнению, Гражданская война, официально закончившаяся в 1922 году, продолжалась в других формах: саботаж, доносы, умышленные убийства, поджоги, вредительство при выполнении производственных заданий. В этих условиях добиться, чтобы не было злоупотреблений по отношению к подозреваемым в преступлении или преступникам, чрезвычайно трудно. Обострение классовой борьбы как внутри страны, так и за ее пределами вызывало необходимость использования более жестких мер в отношении преступников.
Осознав все это, М. Горький решился своим авторитетом поддержать сталинские методы реконструкции общества, считая их единственно правильными для того времени. Сталин представлялся М. Горькому единственно верным исполнителем этого грандиозного проекта по преобразованию общества, воплощением «железной воли истории». Он настолько верил в ум и политическую волю Сталина, что ряд своих рукописей предлагал ему для правки. Писателя подкупало в политике руководства страны то огромное внимание, которое уделялось воспитанию человека нового типа, советского, лишенного национальных, расовых и социальных предрассудков, глубоко преданного Родине, всесторонне развитого. Это соответствовало его общественно-политическим и гуманистическим взглядам, афористично заложенным им еще в начале ХХ века в формуле: «Человек – это звучит гордо».
По словам современного видного исследователя творчества М. Горького Т. Спиридоновой, он «увидел на родине использование своей мечты о Человеке». Вернувшись в страну, он был свидетелем масштабного неподдельного энтузиазма миллионов и миллионов советских людей. Он был очевидцем огромного количества одновременно строившихся фабрик, заводов, шахт, электростанций. Он видел, с какой жадностью рабочие и крестьяне устремились к познанию технических и гуманитарных наук, к культурному времяпрепровождению. Его искренне радовало появление плеяды талантливейших молодых писателей и поэтов: Шолохова, Фадеева, Исаковского, Твардовского, Булгакова, Платонова, Федина, Тихонова и других. В творческой судьбе многих из них он сыграл значимую роль, участвуя в правке и публикации их рукописей.
В советский период на литературном поприще особенно расцвел организаторский талант М. Горького, который впервые проявился еще в дореволюционные годы. Под его личным руководством в 1934 году прошел Первый съезд советских писателей. Он организовал издательство «Academia», книжные серии «История фабрик и заводов», «Жизнь замечательных людей», «История Гражданской войны», журнал «Литературная учеба», Литературный институт.
Он сыграл выдающуюся роль в становлении и развитии литературных талантов в национальных республиках. По его инициативе была организована работа по переводу на русский язык произведений грузинских, армянских, украинских, белорусских писателей и поэтов, дагестанских ашугов и казахских акынов с целью популяризации их творчества в СССР и в мире. Он выступил редактором ряда книг о передовом педагогическом опыте перевоспитания в трудовых колониях беспризорных ребят в достойных граждан своей страны. По мотивам книги М. Погребинского «Фабрика людей» был снят фильм «Путевка в жизнь», получивший огромную популярность среди советских зрителей. Этот фильм на первом международном кинофестивале в Венеции (1932 г.) получил Первую премию. Издание при содействии М. Горького произведения А. Макаренко «Педагогическая поэма» способствовало признанию уникального педагогического опыта не только в СССР, но и во всем мире. М. Горький внес определенный вклад в создание первого звукового кинофильма «Веселые ребята».
Поворотным пунктом в восстановлении доброй памяти о М. Горьком в современной России явилось возвращение его профиля на логотип «Литературной газеты» в 2004 году, с которого он был удален в 1990 году. Это возвращение, отмечал в передовой статье главный редактор газеты Ю. Поляков, «означает конец периода «самооплевывания и восстановление гордости к советскому прошлому». На площади Белорусского вокзала в Москве восстановили памятник М. Горького работы выдающегося советского скульптора В. Мухиной, который стоял здесь с 1951 года, но в 2005 году был демонтирован и отправлен в так называемый «музей деятелям коммунистического движения».
В.И. КОРНИЛОВ,

https://sovross.ru/2023/03/29/predvestn ... oj-zhizni/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Вс апр 09, 2023 2:24 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Побег с Крита
07.04.2023 - Прокомментировать
2
Поделились



Если спросить читателей, кто пересек границу СССР и совершил посадку на его территории, то большинство скажет – Матиас Руст. Но можно быть уверенным, что никто не назовет имя капитана греческих ВВС Маньядакиса, который в 1970 году по политическим мотивам угнал из Греции военный самолет и посадил его на аэродроме под Севастополем. В этой статье мы расскажем об этом удивительном побеге.

Немного истории

Строго говоря, первым летчиком, нелегально прилетевшим в СССР, был англичанин Брайан Монтего Гровер. О его эпопее стало известно из мемуаров посла СССР в Великобритании в те годы Ивана Майского. По профессии Гровер был инженером-нефтяником. По контракту он работал на нефтепромыслах в Грозном. Во время командировки он влюбился в местную девушку. Но контракт закончился. Его прошение на выезд из страны его возлюбленной осталось без ответа – времена тогда были суровыми. Но англичанин просто так не сдался. Он окончил курсы в аэроклубе и научился управлять самолетом. В 1938 году Гровер решился на отчаянный поступок – на легкомоторном самолете он вылетел из Стокгольма и пересек границу СССР. Его не заметили, но под Калинином (сегодняшняя Тверь) керосин закончился, и самолет совершил посадку на колхозное поле. Пилот оказался в НКВД. Гровер честно обо всем рассказал, следователи проверили – правда. И тут случилось чудо. Прямых доказательств нет, но, по всей видимости, по личному приказу Сталина (никто другой тогда в стране не принимал таких решений) ему и его девушке разрешили выехать в Великобританию. Вероятно, резоны престижа страны взяли верх над шпиономанией. По прибытии в Лондон счастливая пара пришла в посольство СССР и попросила посла Майского передать благодарность советскому руководству. Следующий прилет произошел через 32 года.



«Черные полковники»

В жизни каждой станы есть своя черная полоса. В Греции такой полосой было время правления военной хунты, которая в народе получила название «черные полковники» – 1967–1974 годы. Захватившие власть военные в основном были родом из сельской местности и испытывали неприязнь к «излишне либеральным» взглядам жителей крупных городов. В результате режим хунты был направлен не только против идеологии – коммунизма и анархизма, – но и против молодежи, проживающей в крупных городах. Под репрессиями оказались студенты и всё, что сопровождает молодежь. Например, под запрет попала рок-музыка.

Капитан ВВС Маньядакис служил на военном аэродроме Суда-Бей, расположенном на острове Крит. Несмотря на то, что он был офицером, он не поддерживал «черных полковников» и был их политическим противником. Однако высказывать свое несогласие Маньядакис не решался – его бы сразу отдали под военный трибунал. Молодой офицер решил покинуть страну. Легально уехать он не мог, поэтому единственной возможностью, по его мнению, был побег на самолете в СССР. Всегда в мире Советский Союз пользовался хорошей репутацией.

К этому полету капитан ВВС готовился долго. Он очень внимательно проработал маршрут полета. Имея информацию о системе ПВО НАТО, первая часть полета была продуманной, окончание полета было более рискованным. В качестве самолета была выбрана надежная машина – военно-транспортный самолет Douglas С-47 Dakota. Это был военно-транспортный вариант известного пассажирского самолета Douglas DC-3. В свое время это была очень распространенная машина. Легче было назвать страну, где этот самолет не эксплуатировался в военной или гражданской авиации. В СССР до Второй мировой войны ДС-3 летал как пассажирский самолет ПС-84, а во время войны было налажено массовое производство его лицензионной копии – Ли-2. Ли-2 служил в военно-транспортной авиации ВВС, работал на пассажирских линиях и в полярной авиации.

Михалис Маньядакис вылетел ночью 8 ноября. Первая часть полета проходила над Эгейским морем. Пролетев над островом Родос, самолет Маньядакиса вошел в воздушное пространство Турции. У него не было какого-то четкого плана полета, он просто летел в сторону СССР. Как утверждал Михалис, топлива у него было достаточно, чтобы долететь до Харькова. Нельзя сказать, что ПВО НАТО не сработало. В воздух были подняты 4 турецких истребителя с авиабазы Бандырма, но поскольку полет был ночной, на предельно малой высоте, турецкие летчики не нашли нарушителя.

ПВО СССР увидело нарушителя. Вел он себя, по мнению дежурных сил ПВО, несколько странно – он шел прямым курсом на Крым. Поэтому его взял на сопровождение один из зенитно-ракетных комплексов, расположенных под Севастополем. Там были готовы в любой момент пустить ракету. Но на всякий случай в воздух был поднят истребитель ПВО страны МиГ-19. На расстоянии 50 км от берега Крыма он обнаружил С-47 и стал покачивать крыльями, что по международному своду обозначало «повернуть влево». Маньядакис решил, что его выдавливают из воздушного пространства СССР, и продолжил полет. Уже на земле ему объяснили, что прямо по курсу был поднят на высоту 1,5 км аэростат для поддержания дальней связи с кораблями Черноморского флота, и летчик перехватчика просто уводил самолет Маньядакиса от возможного столкновения. С-47 совершил посадку на аэродроме ВВС Черноморского флота Бельбек под Севастополем.

На авиабазе Суда-Бей начались аресты сослуживцев капитана, которые не доложили о готовившемся побеге. А в квартире Маньядакиса нашли страшную для «черных полковников» крамолу – в ней царила «атмосфера хиппи» и были книги Папандреу.

Эта история – готовый сюжет для приключенческого фильма. На советский военный аэродром приземляется самолет НАТО. Уже значительно позже журналисты делали запросы в соответствующие архивы, но ответ поступал один – информации о полете Маньядакиса нет. Но поскольку с самим летчиком ничего плохого в итоге не случилось, он даже написал воспоминания о побеге, судить о дальнейших событиях можно по ним. После посадки капитан Маньядакис попросил в СССР политического убежища. По окончании всех разбирательств Михалис Маньядакис несколько лет жил в Ташкенте. Ему дали квартиру, помогли найти работу, он выучил русский язык. Михалис проучился три года в Педагогическом институте иностранных языков имени Ф. Энгельса и работал на стройке. В Грецию он вернулся через шесть лет после того, как пал режим «черных полковников».

В Греции

По возвращении в страну его сразу отдали под суд. Маньядакиса обвинили в государственной измене и нарушении правил полетов. К чести греческого суда, его полностью оправдали. В конце концов, он предал не свою родину, а военную хунту, захватившую власть в его стране. Понятное дело, в ВВС он не вернулся, тем более что его возраст не позволял уже быть военным летчиком. Михалис Маньядакис долгое время работал летчиком в сельскохозяйственной авиации, распыляя удобрения на поля и сады, а после переехал в свою деревню на Крите. Название деревни удивительное – Кало Хорьо, что переводится как «хорошая деревня». С 1982 года он 16 лет избирался председателем ее общины.

Маньядакис написал книгу «Побег» D-621», вышедшую в одном из издательств в городе Ханья в 2013 году. В СССР об этой удивительной истории узнали совершенно случайно. Корреспондент ТАСС по своим редакционным делам приехал на остров Крит в общество дружбы «Греция – СССР», где к нему подошел пожилой человек и по-русски сказал: «Знаете, а я был в СССР. Прилетел к вам на американском самолете еще в 1970 году».

Заключение

Некоторые современные историки авиации считают, что этот полет был тщательно разработанной операцией КГБ. Сторонники этой версии указывают на простой проход советского ПВО (за 9 лет до этого под Свердловском был сбит U-2, пилот которого Ф. Пауэрс сел в тюрьму), посадку на советский военный аэродром и 6 лет спокойной жизни и учебы в Ташкенте. Косвенно эту версию подтверждает то, что в соответствующих архивах нет документах о прилете самолета С-47 на аэродром Бельбек под Севастополем. Утверждается, что сесть он должен был в Симферополе. Так ли это или здесь сыграл свою роль его величество случай, решать читателям.

Андрей МАКСИМОВ

https://sovross.ru/2023/04/07/pobeg-s-krita/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пт апр 28, 2023 12:40 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Сделавший смех своим оружием

Газета "Правда" №43 (31392) 28 апреля — 3 мая 2023 года
3 полоса
Автор: Руслан СЕМЯШКИН. г. Симферополь.

Сатирические произведения этого удивительного человека и писателя давно встали в один ряд с творениями Аристофана, Рабле, Сервантеса, Свифта, Вольтера, Шарля де Костера, Анатоля Франса, Бернарда Шоу, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Зощенко, Ильфа и Петрова. И если представить на условных весах всемирно известные «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» и россыпь небольших рассказов Ярослава Гашека, стосорокалетний юбилей со дня рождения которого приходится на 30 апреля текущего года, то их перевес по сравнению со многими томами широко и малоизвестной мировой беллетристики будет столь явным и очевидным, что и обсуждать сей факт станет как-то совсем уж неловко.
Не пристало, говорят, выпячивать вещи откровенно гениальные, а то, что всё написанное этим писателем с трудной, можно даже сказать трагичной, судьбой являлось именно таковым, ни у кого из настоящих ценителей литературы никогда не вызывало каких-либо сомнений. Нет их и не может быть в принципе и в наше непростое время, переживаемое ныне Россией. Увы, подзабыли у нас этого потрясающего сатирика-правдолюбца, не устававшего обличать пороки современного ему общества, художника-мистификатора, солдата, большевика, убеждённого противника мировой империалистической войны. Её страшную, разрушительную сущность он постиг до мельчайших подробностей и не преминул рассказать об этом в своих замечательных, неустаревающих произведениях.
«За свою короткую жизнь (Ярослав Гашек не дожил и до сорока лет) этот «праздный гуляка» успел сделать больше, чем иные писатели за восемьдесят лет, — писала в одной из своих статей Мариэтта Шагинян. — Гашек оставил чешскому народу несколько сот рассказов, почти каждый из которых может войти в хрестоматию; несколько пьес, сверкающих остроумием; газетные статьи, ещё полностью не собранные; и, наконец, «Швейка» — бессмертную книгу, по своей художественной силе и вечно живой народности достойную, на мой взгляд, стать в одном ряду с творениями античной литературы, пережившими тысячелетия, такими, как «Облака» Аристофана или романы о «Золотом осле» Апулея и Лукиана. Эту книгу — неисчерпаемый источник простого человеческого наслаждения для миллионов читателей — он писал с великой тщательностью и глубочайшей творческой серьёзностью. Каждый рассказ, каждую главу он проверял на живых слушателях из народа, читая их вслух, жадно впитывая каждое замечание, наблюдая каждую реакцию.
Если прибавить к этому, что Гашек провёл на войне, империалистической и гражданской, пять лет своей сознательной жизни, <…> то перед нами встанет рабочий человек Гашек, очень много потрудившийся за свою короткую жизнь».
Да, Гашек в действительности был чрезвычайно работоспособным, бойким, решительным литератором. Причём здесь в первую очередь следует отметить не само количество рассказов, памфлетов, фельетонов, статей, зарисовок, оставленных им человечеству в наследие, помимо его романа о бравом солдате Швейке, а то, что всё им написанное было сродни гениальным импровизациям, позволявшим писателю удачно обнаруживать абсурдное и комичное в самом повседневном образе жизни, который он вёл, по крайней мере до определённого времени, нескучно, живо, артистично.
Не случайно, конечно, современники, а позже многочисленные исследователи творчества писателя в один голос говорили о том, что Гашек являлся бесподобным, не знавшим себе равных импровизатором и мистификатором. За маской неунывающего завсегдатая кабачков и добровольного шута скрывался редкий дар всепроникающего, беспощадно-трезвого и бескомпромиссного видения мира, со всеми его капиталистическими уродствами, становившимися мишенями сатирического творчества, рождавшегося буквально на ходу в тех самых кабачках и других публичных местах, которые он посещал до того часа, как стал вольноопределяющимся 91-го Чешско-Будей-овицкого пехотного полка.
Причём важно отметить и то, что писательской профессии Гашек, в общем-то, серьёзного значения не придавал. Писал же он легко и быстро, где угодно и когда угодно. Но лучшее из им созданного подолгу обдумывалось, вынашивалось, выверялось на слушателе, обрабатывалось в шутовских проделках и мистификациях, бывших для него чем-то столь естественным и обыденным, без чего жизнь свою он и не представлял.
Самой же значительной, удачной и надолго запомнившейся мистификацией Гашека, вне всякого сомнения, стала созданная им пародийная Партия умеренного прогресса в рамках законности, возникшая из дружеской застольной компании и к 1911 году обретшая все формальные признаки политической организации.
Разумеется, здравый смысл такую политическую популистскую структуру, имевшую, между прочим, манифест, собственный гимн, выдвинувшую своего кандидата в имперский парламент и проводившую предвыборную кампанию, решительно и бесповоротно отвергал. Но для нас в первую очередь любопытно то, что написанная Гашеком в 1911—1912 годах «Политическая и социальная история Партии умеренного прогресса в рамках законности», оказалась острым политическим памфлетом, который, дабы не вызвать на себя гнев властей предержащих, побоялся публиковать даже искушённый чешский издатель, преследовавший, казалось бы, лишь откровенную коммерческую выгоду.
Ирония и сарказм в этом известном произведении прослеживаются практически в каждой строке. Вот, к примеру, описание Гашеком методов политической агитации: «Каждому такому политическому оратору следует помнить, что опухоли лечатся коларской водой; когда после пощёчины отечёт лицо, то отёк исчезнет, если натирать его смесью хлороформа с оливковым маслом, добавив немного камфорного спирта. Это средство отлично парализует действие новых политических лозунгов и ораторских приёмов. Раны, нанесённые арапником, не надо тереть, — полезно накладывать на них холодный компресс. Что же касается разбитых голов, то вам залатают их в любой хирургической клинике, ибо с ростом количества политических партий наблюдается заметный прогресс в хирургии.
Если вам как оратору плюнут в глаза, не вытирайте их рукою, рукавом или платком: можете получить воспаление роговицы. Здесь вам поможет тёплая вода. Если же политический противник выбьет вам зуб, не приходите в отчаяние: святой Екатерине политические противники выбили все зубы, и она стала святою. Но поскольку в наши дни церковь такими святыми, как вы, не интересуется, спокойно отправляйтесь к врачу, и он вставит вам новый зуб. Если ваши слушатели на собрании оторвут вам ухо, подберите его и, не стремясь закончить речь, скорее бегите к ближайшему врачу, чтобы он пришил вам его. А если вам оторвут голову, не поднимайте её, в политике она не нужна…»
Высмеивая саму избирательную систему Австро-Венгерской империи, в «Манифесте Партии умеренного прогресса в рамках закона, изданном к последним выборам» Гашек писал о программных целях этой так называемой партии:
«Граждане чехи!
Памятуя, что закон охраняет каждого человека от насилия, мы вверили нашу программу охранительным крылам закона, а так как все законы с течением времени претерпевают у нас изменения — то есть идут рука об руку с умеренным прогрессом, — то сей умеренный прогресс стал центром нашей программы. Ибо совершенно немыслимо, чтобы младенец превратился во взрослого мужчину каким-то насильственным способом, — он может стать им лишь путём естественного развития, вырастая день за днём, год за годом».
Как можно сегодня оценивать такие программные речи и те особенности ведения предвыборной кампании, о которых писал Гашек более ста десяти лет назад? Будучи в то время известным юмористом, редактором, имевшим, кстати, уникальный опыт торговли собаками, а также участником шумных политических демонстраций и буффонад, Гашек как лидер этой абсурдной партии заседания руководящего комитета проводил по вечерам в пражском трактире «Коровник». Без сомнения, всю эту деятельность он воспринимал не иначе как возможность свободно пародировать и выступать с зажигательными речами, проделывая к тому же всё то, что полагалось делать кандидату в депутаты.
Успеху тех сатирических партийных выступлений Гашека способствовало, конечно же, то, что он создал для себя надёжную защитную маску «гуляки праздного», трактирного завсегдатая, клоуна, конферансье из кабаре, позволявшую ему скрывать своё истинное лицо как от полицейских, так и от мещан. Сбрасывал же он её, когда выступал перед простым народом, рабочими, бастующими трамвайщиками. Тогда Гашек становился самим собой и не уставал обличать существующий ненавистный ему габсбургский монархический строй со всеми его мерзостями и откровенным мракобесием.
Вообще же, сатирический смысл в содержании деятельности всей этой партийной буффонады просматривался уже в самом названии этой партии некоего «умеренного прогресса», не боровшейся за коренное переустройство общества, а лишь высмеивавшей и разоблачавшей пороки буржуазной демократии с её многопартийной системой и социальной демагогией, пустословием и несбыточными обещаниями, дававшимися политическими авантюристами налево и направо, только бы заполучить голоса доверчивых граждан, в большинстве своём не разбиравшихся в политических хитросплетениях тех лет.
Прямых параллелей с политическим устройством Чехии того времени нам, естественно, проводить не стоит. Но то, что родимые пятна социального естества буржуазных Чехии более чем столетней давности и современной России схожи, думается, очевидно. Как не вызывает сомнений и тот факт, что избирательная система в буржуазном государстве не может быть честной и объективной, что называется, по определению.
Отголоски той бурной деятельности по высмеиванию политических основ австро-венгерской монархии настигнут Гашека в 1918 году в Самаре, в то время когда он в революционной России вступил уже в ряды партии большевиков.
Тогда легионер Р. Медек, работавший с ним в редакции легионерской газеты «Чехословане», прочитал его статью «К чешскому войску. Зачем ехать во Францию?». В ней Гашек разоблачал закулисные махинации русского отделения Чехословацкого национального совета («Одбочки»), стремившегося любым путём оградить чехословацкий корпус от влияния революционных идей Октября, и призывал солдат корпуса остаться в России, тем самым помочь молодой Республике Советов, несущей свободу всему миру, и чехословакам в том числе. Медек обрушился на него с грубой бранью в газете «Ческословенски деник». Намекая на партию умеренного прогресса, он заявлял, что «Одбочка» не даст Гашеку корпус для поддержки новой «юмористической» партии и что его переход к большевикам следует расценивать как «новый маскарад». Как видно, первые статьи Гашека, вышедшие в то бурное время в газете «Прукопник» («Пионер»), издаваемой им совместно с чехословацкими коммунистами, задели главарей корпуса за живое.
Вступление в РКП(б) для Гашека никаким маскарадом или представлением не являлось. Это решение было продуманным. К нему он шёл долго, раз за разом взвешивая и анализируя все те политические события в России, не всегда ему во всём понятные, которые пришлось наблюдать с конца сентября 1915 года, когда он добровольно сдался в плен.
Более полугода находился Гашек в лагерях военнопленных и ничего не писал. Весной 1916 года, находясь в Тоцком лагере под Бузулуком, Гашек вступает в Чехословацкий легион, сформированный в России из военнопленных и эмигрантов, и, числясь писарем Первого добровольческого полка, агитирует соотечественников выступать с оружием в руках против монархии Габсбургов. И открытую борьбу с ней, теперь уже не боясь цензуры, он ведёт на страницах газеты «Чехослован», издававшейся в Киеве.
Произведения того времени, такие как «Дело угнетённых», «Рассказ о гарантиях», «Судьба пана Гурта», «Карл был в Праге», были наполнены откровенной критикой солдат-австрофилов и подчинены одной цели, заключавшейся в национальном сопротивлении, а также в идейном и организационном укреплении формировавшегося чехословацкого войска.
Годы, проведённые в России, сыграли в судьбе Гашека огромную, можно сказать — переломную, рубежную, определяющую роль. Не сразу, а постепенно он приходит к осознанию того, что подлинное освобождение трудящимся и его родине могут принести только социалистическая революция и диктатура пролетариата. Посему решительно и порывает он свои отношения с руководством легиона, заявив ему о своём добровольном выходе из его рядов. Затем, уже в Москве, он встречается со Свердловым, а 12 марта 1918 года слушает выступление Ленина, произведшее на него сильное впечатление. Так, собственно, вполне осознанно, многое переосмыслив в жизни, Гашек и приходит к большевикам, разглядев в них большущую созидательную силу, способную кардинально видоизменить всю огромную Россию и дать свободу и независимость его маленькой родной Чехии, в которую он стремился обязательно вернуться.
После того как в мае 1918 года вспыхнет чехословацкий мятеж, спровоцированный контрреволюционным офицерством по указке Антанты, Гашек, являвшийся тогда политическим комиссаром сформированной при его активном участии чехословацкой красноармейской роты, будет в числе защитников Самары. А с октября 1918 года он находился на ответственной партийной, политической и административной работе в политотделе Пятой армии Восточного фронта, вместе с которой совершит путь от Бугульмы до Иркутска.
Служба Гашека в Красной Армии и работа в красноармейской печати ускорили его идейно-политическое развитие, тесно переплетавшееся с художническим. Став журналистом-интернационалистом, в основном публиковавшимся в газете «Наш путь», он целиком посвящает своё творчество задачам революции и пишет боевые агитационные статьи и фельетоны, призывающие красноармейцев смело громить врага. И, что принципиально важно, Гашек-политработник и Гашек-журналист и литератор были тогда неразрывны и шли в одном боевом строю. Писал же он в то время преимущественно по-русски, на «русскую» и международные темы, писал много, также коротко, содержательно, боевито, сатирично и увлекательно.
Первое своё произведение, написанное на русском языке, — «Дневник уфимского буржуа», Гашек опубликовал в «Нашем пути». Небольшой этот занимательный фельетон, вышедший из-под пера писателя более ста лет назад и разоблачавший врагов Советской власти, и сегодня читается бодро, с неподдельным интересом, так как всё написанное в нём правдиво отображало события тех напряжённых революционных лет, имевших для нашей страны, ка к известно, огромное значение.
«…Вступила в Уфу освободительница нас, буржуев и капиталистов, — народная армия императора Колчака I, самодержавного царя всесибирского, омского, тобольского, томского и челябинского, — писал Гашек в этом фельетоне. — С гордостью теперь говорю: «Я буржуй!» Пришла свобода для всех нас, богачей, а для этой
рабочей и крестьянской дряни кандалы, ссылка, Сибирь, верёвка и расстрел. <…>
Сегодня я благоговейно молился в храме с другими купцами и буржуями о благе нашем и счастии. Как нам свободно теперь дышится! На улицах опять стоят городовые, никто не смеет взять ничего на учёт. На своих квартирантов я прибавил по 100 рублей в месяц за комнату. Живёт у меня самая пролетарская сволочь. Я им теперь покажу! Сегодня был с доносом у полицмейстера на портного Самуила, жида беженца, который прежде всего говорил, когда здесь были большевики: «Свет, воздух, свобода!» Я очень рад, что его арестовали и расстреляли. «Свет, воздух, свобода!» Да здравствует крепостное право! Да здравствует император Колчак I!.. <…>
Настоящая весна для нас, буржуев, после большевистской зимы. Все улицы украшены яркими золотыми погонами. Везде слышно: «Ваше благородие, ваше высокоблагородие, ваше превосходительство». Если солдат не отдаёт честь и не становится во фронт, бьют его, мерзавца, по морде. Ясно видно, что без рабства жить невозможно и что должен быть порядок. Сегодня объявлен указ, которым отобрана земля у крестьян и отдана помещикам и дворянству. Крестьянин и рабочий будет лишён всех прав и не смеет уходить от тех владельцев, на чьей земле он сидит или работает. Для пролетарской сволочи отменены все свободы. Каждый рабочий должен ежедневно являться в полицию.
Нам представлена полная власть над рабочими. Указом царя Колчака I введено телесное наказание, закование в кандалы и ссылка в Сибирь. Я говорил с некоторыми фабрикантами. Они будут ходатайствовать перед Колчаком о разрешении им продавать рабочих по своему усмотрению».
Показывая всё бесчеловечное, аморальное, эгоистичное, хамское нутро таких вот русских буржуа, Гашек, не жалевший чёрной краски, рисовал не только объективные их картинки-снимки, а и то жалкое состояние, в котором они пребывали, предчувствуя приход красноармейцев, безжалостно боровшихся с врагами Советской власти.
Потому и завершает Гашек этот фельетон весьма определённо, чётко обозначая «перспективу», ждавшую всех этих ненасытных, выжимавших из народа последние соки буржуа, рано начавших радоваться успешному продвижению Колчака и его разношёрстного воинства: «Сегодня расстреляна в тюрьме третья партия политических заключённых. Разогнаны все профессиональные союзы. Да здравствует император Колчак I!..
Говорят, что большевики во что бы то ни стало возьмут Уфу обратно. Господи, что будет, что будет… Говорят, что отрезали уже от Верхнеуральска путь на Златоуст, деваться некуда.
Проклятая авантюра Колчака…»
Ярослав Гашек — сын скромного пражского учителя, в тринадцать лет лишившийся отца, рано бросивший гимназию, служивший потом «мальчиком» в москательной лавке и на гроши матери-белошвейки окончивший коммерческое училище, отказавшийся от карьеры банковского чиновника. Он много путешествовал, скорее даже бродяжничал по Словакии, Венгрии, Румынии, Балканам, Польше, России, Австро-Венгрии, Германии и Швейцарии. Был редактором, торговал собаками и создал пародийную партию, а после прошёл через горнило мировой и Гражданской войны. Непревзойдённый сатирик-мистификатор, писатель и журналист, он, гениальный Гашек, в мировой литературе займёт подобающее его уникальному таланту достойное место, прежде всего благодаря созданию образа бравого солдата Швейка, с годами ставшего известным всему миру, по достоинству оценившему бессмертный гашековский роман, давным-давно переживший самого автора.
«Похождения бравого солдата Швейка» — роман в значительной степени автобиографический, к тому же вобравший в себя весь жизненный и творческий опыт автора. Он стал, по сути, не просто главным произведением писателя, а его серьёзной попыткой осмысления всего жизненного уклада народа, оформленной в большое полотно, наглядно раскрывавшее конкретную историческую эпоху, активным участником и свидетелем которой и был Ярослав Гашек, личность во всех отношениях неординарная.
Чем же примечателен этот роман о вроде как придурковатом солдате Швейке, дополнившем галерею таких подлинно народных персонажей, как Иванушка-дурачок и его чешский собрат глупый Гонза, Ходжа Насреддин и Гансвурст, Санчо Панса и Тиль Уленшпигель?
Наверное, в первую очередь своей народностью, так как Гашек представит в нём множество народных персонажей, способных рассуждать, острить и смеяться. Да и сам Швейк выступает в качестве этакого простодушно-наивного, но глубоко человечного и проницательного народного увальня, щедро наделённого юмором и не лишённого некоторой хитрости, не преследующей, однако, никакой корысти. Идиотом он воспринимается только в глазах начальства. На самом же деле он вполне разумный, но очень ироничный человек. И ирония его, по существу, носит эпический характер. Потому и иронизирует он не только словесно, а и всем своим поведением. Тем самым вскрывая не только нелепость распоряжений, которые он неукоснительно исполнял, но и самих общественно-политических устоев, эти распоряжения рождавших. А уж в таком положении ему приходилось не только энергично действовать, но и размышлять. Причём размышления эти носили у него достаточно большой размах, позволивший ему стать настоящим народным героем, человеком, призванным защищать человечность в бесчеловечном мире и разум в неразумной действительности.
Как сам Гашек понимал своего Швейка и относился к нему? Он красноречиво и лаконично обозначил это уже в небольшом предисловии к роману, ставшем своего рода зачином истории о бравом солдате, прервавшейся смертью тяжелобольного писателя сто лет назад, 3 января 1923 года.
«Великой эпохе нужны великие люди, — писал Гашек. — Но на свете существуют и непризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского. В наше время вы можете встретить на пражских улицах бедно одетого человека, который и сам не подозревает, каково его значение в истории новой, великой эпохи. Он скромно идёт своей дорогой, ни к кому не пристаёт, и к нему не пристают журналисты с просьбой об интервью. Если бы вы спросили, как его фамилия, он ответил бы просто и скромно: «Швейк».
И действительно, этот тихий, скромный человек в поношенной одежде — тот самый бравый солдат Швейк, отважный герой, имя которого ещё во времена Австро-Венгрии не сходило с уст всех граждан Чешского королевства и слава которого не померкнет и в республике.
Я искренне люблю бравого солдата Швейка и, представляя вниманию читателей его похождения во время мировой войны, уверен, что все будут симпатизировать этому непризнанному герою. Он не поджёг храма богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат, для того чтобы попасть в газеты и школьные хрестоматии.
И этого вполне достаточно».
Швейк, бесспорно, был героем своего времени. Таким его и задумывал Гашек. Оттого и предстаёт он перед нами патриотично настроенным, жизнерадостным, неунывающим, способным безропотно выносить притеснения и оскорбления, защищаясь таким образом от более серьёзных неприятностей, и вместе с тем разыгрывать покорность и наивность. И в то же время, он, по всей видимости, искренне презирает своих притеснителей, как презирает и всю обширную социальную скверну, широко показанную в романе и ранее высмеянную Гашеком в произведениях малых форм.
Бороться в одиночку со всей военной системой Швейку трудно. Но он не унывает, а точечно наносит ей определённый вред, создавая путаницу в её деятельности. Как, скажите, иначе можно расценивать такие его поступки, как беспорядок, который он внёс в железнодорожное движение, что позволило на ходу тормозом остановить воинский поезд, или оставленная на складе книга, необходимая для шифровки? А разве не внёс Швейк сумятицу и неразбериху, переодевшись в русскую военную форму?
Что и говорить, Швейк занимался саботажем, бывшим в годы мировой войны единственным доступным средством борьбы. Борьбы с военщиной и тупыми, бессердечными, чопорными командирами, против которых он и настраивал солдат, ведя последовательную антиавстрийскую и антимилитаристскую пропаганду.
Но наиболее точно и глубоко социальную сущность Швейка как удивительной личности, выходца из народа, имевшего устоявшееся мировоззрение и готового его отстаивать, раскрыл Юлиус Фучик.
«Швейк, — писал он, — это типическое изображение простого чешского человека, который не имеет большого политического опыта и не прошёл через просвещающую школу фабрики, но у которого «в крови» сознание, что «всё гнило в Датском королевстве» и что «долго так продолжаться не может». Швейковщина — это прежде всего личная самооборона против безумия империализма, но вскоре эта оборона превращается в наступление. Своей пародией на исполнительность и своим народным остроумием Швейк действует разлагающе на с трудом поддерживаемый мистический авторитет реакционной власти: он, как червь, подтачивает реакционный строй и весьма активно — хотя и не всегда абсолютно сознательно — помогает разрушать то, что было воздвигнуто на фундаменте угнетения и бесправия. Эволюция Швейка, напоминающая эволюцию Гашека, подводит его вплотную к полной политической сознательности, и прямо чувствуешь, как в нужный момент он поймёт всю серьёзность положения, хотя и не перестанет балагурить, а когда дойдёт до настоящего дела, будет решительно и самоотверженно сражаться».
История солдата Швейка, увы, осталась незавершённой. То есть о главных, решающих его сражениях читатели так и не узнали. Они, думается, лишь представлялись Гашеку, жившему после возвращения из России с осени 1921 года в небольшом чешском городке Липницы. Он изредка наведывался в Прагу, заметно угасая, так как серьёзная болезнь взялась за него основательно, а врачей он привык, с присущей ему фонтанирующей иронией, только легкомысленно игнорировать.
Ярослав Гашек, долгие годы посредством сатиры критиковавший и бичевавший буржуазную политическую систему и существовавшие в стране порядки, бюрократию, католическую церковь, правосудие, казённую школу и фальшивую благотворительность, а также с воинствующей непримиримостью высмеивавший эгоизм, лицемерие, жадность, подлость, самодовольную ограниченность правящих классов, с популярностью и славой сталкивался не единожды.
Первая слава пришла к нему в необычном обличье короля пражской богемы, нарушителя общественного спокойствия, непревзойдённого импровизатора, умевшего веселить и объединявшего вокруг себя немалое число людей. Потому-то создав потешно-пародийную партию, Гашек замечал:
«…Смешно писать о самом себе, преувеличивая, поэтому, когда надо похвалить себя, я употребляю самые скромные выражения; однако я решительно придерживаюсь того мнения, что скромность украшает мужчину, а настоящий мужчина не нуждается в приукрашивании, следовательно, мы не должны быть скромными чрезмерно. Отбросим наконец всякую сентиментальность, из-за которой нас прозвали «голубиным народом», и станем настоящими мужчинами. Признаемся открыто, без ложного стыда в своих чудесных качествах! Как прекрасно, что я смело могу сказать: «Сударь, я — гений!» В то время как неуместно скромный человек сказал бы: «Сударь, я — осёл».
Другая, уже более зрелая слава сопутствовала Гашеку-солдату, коммунисту, политбойцу, комиссару-интернационалисту, активному участнику чешского национально-освободительного движения и Гражданской войны в России. Именно в те трудные годы он прошёл революционную школу и приобрёл коммунистическую закалку, помноженную на практический опыт работы в массах, полученный при выполнении им многочисленных заданий партийных органов и военного командования.
Последнюю славу Гашеку, что и неудивительно, принёс роман о бравом солдате Швейке, в котором-то во всю мощь и раскрылся его блестящий талант писателя-сатирика и журналиста, обогащённый уникальными знаниями и опытом бойца-легионера и красного комиссара. Этот-то выдающийся роман о судьбе маленького человека, всеми доступными средствами борющегося против бесчеловечного абсолютизма и оголтелого милитаризма, позволил «периферийному», хотя и известному у себя на родине литератору стать в действительности всемирно известным писателем, сатира которого и до сих пор остаётся неподражаемой.
Земная жизнь великого писателя завершилась до обидного рано, в преддверии сорокалетия… Но столетие, прошедшее с того январского дня, когда он переступил порог вечности, убедительно подтверждает: Ярослав Гашек и его потрясающий, никогда неунывающий Швейк — бессмертны, как бессмертны само естественное стремление к справедливости и вечная борьба со злом во имя человека и человечности, тех главных ценностных ориентиров, на которых и зиждется жизнь на нашей, хочется верить — прекрасной, земле.

https://gazeta-pravda.ru/issue/43-31392 ... -oruzhiem/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт июн 15, 2023 7:15 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
В нём не было ни одной фальшивой ноты

Газета "Правда" №61 (31410) 16—19 июня 2023 года
6 полоса
Автор: Руслан СЕМЯШКИН.

При всей своей ироничности, о которой упоминали его многочисленные друзья и товарищи, не устававшие восхищаться также и остроумием этого худощавого весельчака-жизнелюба, он не терпел фальши, неискренности, откровенной хитрости, заискиваний, лести, подхалимства, пустого самолюбования и славословия. Недаром собратья по литературному сообществу отмечали, что правду этот удивительный человек, талантливый художник, поэт Революции и Ленинского комсомола ценил превыше всего.
В ней он каждодневно находил импульсы и живительные токи для своей жизнеутверждающей поэзии, ёмкой, мобилизующей, призывной, но и чарующей, задушевной, затрагивавшей самые сокровенные и высокие чувства людей. Молодых, зрелых, задумывающихся о старости, встретивших её, но продолжающих верить в справедливость, интернационализм, дружбу, любовь, и не только к родной земле, огромной стране, миру, но и к женщине, детям. К самой земной жизни в конце концов, непростой, тревожной, изобилующей сонмом проблем, но и прекрасной, светлой, наполненной добрыми делами, стремлениями, надеждами. Именно к такой, к какой он с самых юных лет, с того революционного времени, когда шестнадцатилетним пареньком вступил в комсомол, стремился.
Интересно, Михаил Светлов, чей стодвадцатилетний юбилей со дня рождения приходится на 17 июня, по жизни никогда не менялся. До конца дней своих он оставался всё тем же, с годами, конечно, постаревшим, но не растерявшим комсомольского задора и молодецкой удали, созидательной энергии и неиссякаемой веры в светлые идеалы. Это позволяло ему не отчаиваться, преодолевать любые трудности, в последние годы мужественно бороться с тяжёлой болезнью и творить…
Творил он по-особому, по-светловски: остроумно, иронично, выразительно, ярко, с глубоким погружением в современность. Она была в его понимании такой кипучей, живой, отвергавшей мнимое спокойствие, но и при этом чрезвычайно судьбоносной, со всеми её грандиозными победами и временными невзгодами, вызовами и повседневным пафосом созидания. За всем этим, естественно, стояли Советская власть и народ-труженик, частицей которого числил себя и Михаил Аркадьевич.
Его любили друзья, товарищи, коллеги-поэты, писатели, драматурги, журналисты, комсомольцы всех поколений, фронтовики, в общем, не ошибёмся, если скажем, что буквально все — вся огромная держава, певцом которой он и был на протяжении более чем четырёх десятков лет, самых трудных, голодных, холодных, омрачённых войнами. Но для него они были милыми сердцу, дорогими, овеянными немеркнущей славой грандиозных преобразований и строек, небывалого мужества и героизма, жертвенности и бескорыстного служения великой идее. Той идее, которая и его в совсем молодые годы захватила и вела по жизни до самых последних дней, проведённых в схватке с коварной и безжалостной болезнью, оказавшейся сильнее.
О том, что Светлов настойчиво боролся с неизлечимым недугом, знали многие. И не просто знали, но и понимали: поэт обречён. Об этом, разумеется, знал и сам Михаил Аркадьевич. Знал, но верил в чудо, тем более что все предыдущие годы был бесстрашным и смелым бойцом, когда-то служившим в ЧОНе. Он прошёл и всю Великую Отечественную войну по её огненным дорогам до самого Берлина. Потому-то и не желал мириться с обидной несправедливостью, подводившей в шестидесятилетнем возрасте черту, за которой, как скоро окажется, начиналось бессмертие.
Находясь в больничной палате, ровно за полгода до дня ухода из жизни, Светлов напишет своё ставшее известным стихотворение «В больнице».
Неужели мы безмолвны будем,
Как в часы ночные учрежденья?
Может быть, уже не слышно людям
Позвоночного столба гуденье?
Чёрта с два, рассветы впереди!
Пусть мой пыл как будто остывает,
Всё же сердце у меня в груди
Маленьким боксёром проживает. <…>
И пускай рядами фонарей
Ночь несёт дежурство над больницей, —
Ну-ка, утро, наступай скорей,
Стань моё окно моей бойницей!
Что и говорить, Светлов не хотел безмолвно угасать. Не в его правилах было и безропотное соглашательство, пускай даже с самим собой. Да и бездумное следование судьбе он отвергал опытом всей своей предыдущей жизни. Недаром же сразу после неминуемой кончины своего большого друга Павел Антокольский напишет: «Для такого человека, как Михаил Светлов, смерти нет. Он остаётся среди живых друзей и читателей не только всем, что им сделано для нас — стихами, песнями, сказками, пьесами для театра, — но и как живое существо. Поразительно живое!
Остаются улыбка Михаила Светлова, острый ум, общительность, нежность, искренность, нетерпимость к малейшей фальши, требовательность к себе. Остаётся этот милый облик худощавого человека, и кажется, что ещё встретишь его на улице Горького и на Невском проспекте.
О нём будет написано множество воспоминаний — может быть, больше, чем о ком-нибудь другом. Уж очень ярка, резко очерчена и рельефна эта фигура. Он вошёл в юность, в сознательную жизнь ещё в двадцатых годах комсомольцем и бойцом Гражданской войны. В поэзии он на всю жизнь остался комсомольцем и солдатом. Стоит только напомнить сотням и сотням тысяч людей когда-то выдохнутое им одним порывом вольного дыхания слово ГРЕНАДА — и эти люди откликнутся не однажды ими испытанным волнением и радостью от соприкосновения с высочайшим искусством, с песней, которая сложена прочно и навсегда».
Старший собрат по перу окажется прав. О Светлове долгое время будут писать, говорить, переиздавать его книги огромными по нынешним меркам тиражами. Посмертно в 1967 году удостоят поэта и Ленинской премии. Но, увы, настанут и совсем другие времена, и о поэте станут постепенно забывать. Но напрочь вычеркнуть это имя из анналов нашей отечественной литературы, к счастью, невозможно — уж слишком знаковой фигурой он являлся. Тем более что созданные им творения не растеряли своей актуальности и художественной привлекательности и в наши дни.
Все те, кто хорошо знал Светлова, в один голос подчёркивали его необыкновенное стремление к жизни, полновесной, со всеми её радостями, победами, но и, куда уж без них, огорчениями. Потому и был он, по словам Евгения Долматовского, «весь от жизни». И проживал он её на виду, как и подобало человеку честному и убеждённому в правоте идеи социальной справедливости, ни от кого не таясь, не замыкаясь в себе, оставаясь неизменно общительным, доброжелательным, приветливым, полным созидательной энергии человеком.
Такое отношение Светлова к жизни не было ни наигранным, ни показным. Как не являлась надуманной и его поэзия — чистая, смелая, не лишённая романтики, шедшая от сердца доброго, умевшего любить, тосковать, сопереживать.
«Люди, мало знакомые с его пьесами и стихами, — писал Ярослав Смеляков, считавший Светлова своим учителем, — не знавшие его самого, могут — упаси боже! — подумать, что он играл этакого нестареющего бодрячка-активиста, хлопая встречных и поперечных по плечу, залихватски им подмигивал, подольщался к нынешней молодёжи: есть ведь такие деятели на нашей земле.
Нет! В нём не было ни одной фальшивой ноты. При любых обстоятельствах, в любом обществе он спокойно и правомерно оставался самим собою — старым комсомольцем, никогда не сетовавшим на то, что его время прошло, хотя бы потому, что его время никогда не проходило и — надо полагать — не пройдёт.
Он никогда не был важным, внушительным товарищем. Если его и выбирали в президиум, что случалось нечасто, то он садился где-то сзади, да ещё и сбоку, и при первой возможности скрывался за кулисы. Насколько я знаю, он не сделал за всю жизнь свою ни одного доклада, не напечатал ни одного обзора. Но если председатель писательского собрания объявлял выступление Светлова в прениях, зал сразу начинал гудеть весело и доброжелательно.
И если на страницах газеты появлялась заметка, подписанная его именем, все прочитывали её обязательно.
Он не умел возглавлять делегации, представительствовать, фигурировать».
Из Светлова вряд ли бы получился типичный функционер, о чём, собственно, и говорит Я. Смеляков. Но, очевидно, к этому Михаил Аркадьевич и не стремился. А вот дарить людям добро он искренне желал, причём в большом и малом, не зная в этом стремлении каких-либо преград и ограничений.
Выступать заступником справедливости, правды, мира, отдельно взятого человека и всех людей на земле Светлов пытался далеко не абстрактно. Он в действительности был готов на отчаянные действия, лишь бы кого-то защитить, протянуть руку помощи.
Ну кто, казалось бы, был для Светлова Манолис Глезос, ныне практически забытый в нашей стране греческий герой-антифашист? Друг, товарищ, хороший знакомый? Нет, конечно. И тем не менее вдохновлённый мужеством и стойкостью славного сына Эллады, несгибаемого патриота, вновь за свои убеждения оказавшегося в заключении, Светлов во весь свой голос в 1959 году заявит:
Ночь старается в июле быть короткой,
Но бывает час — темным-темно…
Глезос, дорогой! Отдай решётку,
Я тебе отдам своё окно.
До чего же мы с тобой родные!
Ты давно мой
родственник, мой брат,
Ты живи в моей
родной России,
А меня пусть в
Греции казнят! <…>
На два лагеря событья раскололись…
Если боремся, то, значит, мы живём,
И с тобою, дорогой Манолис,
Мы по Красной площади пройдём.
За счастье, справедливость и мир следует бороться, говорил поэт своим согражданам. Бороться самоотверженно, настойчиво, последовательно, решительно, не страшась в этой борьбе жертвовать самым дорогим, что есть у человека, — собственной жизнью.
Интересно в связи с этим обратиться и к вопросу о счастье. Как понимал его Светлов, с чем ассоциировал? Возможно, более содержательно на эти вопросы он ответил своим стихотворением «Счастье», написанным в 1962 году.
Любую мечту поддержу я,
Я буду за праздник людской
Стрелять, как стреляли в буржуя
Матросы… Да кто ж я такой?
Чудак, неизменно весёлый,
Иду по широкой стране,
Волшебною цепью тяжёлой
Привязано счастье ко мне.
Богат я! В моей это власти —
Всегда сочинять и творить,
И если не радость и счастье,
То что же мне людям дарить?
Богат я своею страною,
Она мои судьбы вершит,
Ну что по сравненью со мною
Какой-то Гарун-аль-Рашид?
Поэт, добывающий счастье,
Иду я в пути не один —
Советского подданства мастер,
Хозяин волшебных долин.
Жить одними помыслами с большой страной, с родной Россией, ходить по одной неделимой и необъятной земле, вкушать её щедрые и пышные хлеба, радоваться её несомненным успехам, стремительным взлётам, трудовым подвигам и, наконец, её вечной молодости, — разве этого мало для счастья? — настойчиво спрашивал современников поэт. И в подобных вопросах отчётливо просматривалось всё существо Светлова.
Да! Я принимаю участье
В широких шеренгах бойцов,
Чтоб в новое здание счастья
Вселить наконец-то жильцов!
Недаром я молодость отдал,
Россия, за славу твою,
Мои комсомольские годы
Ещё остаются в строю.
Полвека я прожил на свете,
Но к юности всё же тянусь,
Хотя подрастающим детям
Уже патриархом кажусь.
Несколько преувеличивая значимость своего зрелого, но никак не старческого возраста, с середины пятидесятых годов пытаясь в стихах, публицистике и выступлениях представлять себя этаким основательным стариком, правда не растерявшим пылкость и страстность молодых лет, Светлов в 1960 году напишет интереснейшее стихотворение с броским названием «Советские старики». Его он посвятил Ольге Берггольц. Думается, в нём заложено глубокое светловское понимание всей тогдашней его жизни, по-прежнему насыщенной делами, полной творческого горения, вдохновения и неистребимой потребности жить споро, энергично, с огоньком, во имя светлых идеалов и прекрасного будущего, в которое поэт искренне и настойчиво верил, заряжая этой верой и всех знакомых ему людей.
Ближе к следующему столетью,
Даже времени вопреки,
Всё же ползаем по планете
Мы — советские старики. <…>
Что сказали врачи — не важно!
Пусть здоровье беречь велят…
Старый мир! Берегись отважных
Не стареющих дьяволят!.. <…>
Кровь нисколько не отстучала,
Я с течением лет узнал
Утверждающее начало,
Отрицающее финал.
Как мы людям необходимы!
Как мы каждой душе близки!..
Мы с рожденья непобедимы,
Мы — советские старики!
Остроумные слова эти убедительно характеризуют Светлова как человека действенного, настойчивого, привыкшего трудиться ударно, с полной самоотдачей, не взирая ни на какие внешние обстоятельства и не давая себе никаких поблажек. Собственно, по мнению поэта, творческий труд иного подхода и не предусматривал. Но была в поэтическом творчестве, о чём Михаил Аркадьевич писал в статье «Разговор с читателем», определённая тайна, по большому счёту незамысловатая, однако опять же в полной мере характеризовавшая Светлова — поэта и человека — с самой лучшей стороны.
«Я не могу погрузить вас в тайну поэтического творчества, — говорил поэт в данной небольшой статье, датированной маем 1957 года. — Я могу только, в меру своих сил, приблизить вас к пониманию этой тайны.
В первую очередь, как это вам ни покажется странным, для того, чтобы стать поэтом, нужен талант. Затем нужна любовь, из которой рождается ненависть к противникам твоей любви. Затем нужно мастерство. Затем нужно сохранять в себе состояние всегдашней работы. <…>
Маяковский для меня — самое святое воспоминание в поэзии. Я никогда не подражал Маяковскому. Можно подражать чему угодно, только не темпераменту. Я подражал Блоку, Тютчеву, даже, извините, Надсону. И только тогда, когда я понял свою главную задачу, мне кажется, я стал поэтом.
В чём же заключается эта главная задача советского поэта?
В том, что ты обязан сообщить своему читателю что-то очень ему необходимое. Без этой задачи — ты не поэт, а самый обыкновенный культурник. Я вовсе не хочу охаивать наших культмассовых работников. <…> Я просто хочу сказать о редкости таланта.
И ещё о том (это уже побочный разговор), что плохой человек не может стать хорошим поэтом. Как ты можешь уговорить читателя стать лучшим, если сам ты ничего не стоишь? Значит, речь идёт о воинственной светлой идейности».
Такая «светлая идейность» жила в Светлове с самых молодых лет. С тех пор, как он, уроженец Екатеринослава, более известного под названием Днепропетровск, вступил в комсомол и начал писать стихи. Но, разумеется, идейность Светлова, как совокупность мировоззренческих представлений и взглядов, в те годы была не столь осознанной. Не приобрёл он ещё к тому времени и солидного жизненного опыта, необходимых знаний. И тем не менее в 1926 году на страницах «Комсомольской правды» появляется «Гренада», ставшая с годами визитной карточкой поэта, к счастью, продолжающая звучать и поныне.
Я хату покинул,
Пошёл воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные,
Прощайте, друзья —
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!» <…>
Отряд не заметил
Потери бойца
И «Яблочко»-песню
Допел до конца.
Лишь по небу тихо
Сползла погодя
На бархат заката
Слезинка дождя…
Новые песни
Придумала жизнь…
Не надо, ребята,
О песне тужить.
Не надо, не надо,
Не надо, друзья…
Гренада, Гренада,
Гренада моя!
Примерно в то же время Светлов напишет и такие удивительные, передававшие боевой дух тех лет стихотворения, как «Нэпман», «Песня», «Рабфаковке», «Перед боем», «Пирушка», «Граница», «В разведке», «Живые герои».
Расскажи мне, пожалуйста,
Мой дорогой,
Мой застенчивый друг,
Расскажи мне о том,
Как пылала Полтава,
Как трясся Джанкой,
Как Саратов крестился
Последним крестом.
Ты прошёл сквозь огонь —
Полководец огня,
Дождь тушил
Воспалённые щеки твои…
Расскажи мне, как падали
Тучи, звеня
О штыки,
О колёса,
О шпоры твои…
Не пройдёт и десяти лет, и поэт напишет свою легендарную «Песню о Каховке», слова из которой о мирных людях, держащих со времён окончания Гражданской войны наготове бронепоезд, стоящий на запасном пути, станут, по словам Я. Смелякова, «оборонной формулой нашей державы».
Сегодня все патриотично настроенные граждане России искренне сопереживают трагедии Каховки и всей Херсонщины, подвергшихся бесчеловечному, не укладывающемуся в сознании преступлению нацистского киевского режима. Некогда цветущая, привлекательная, ухоженная южная красавица-Каховка оказалась затопленной. И светловские стихи о ней приобретают особый смысл.
Каховка, Каховка — родная винтовка…
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка —
Этапы большого пути.
Гремела атака, и пули звенели,
И ровно строчил пулемёт…
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идёт… <…>
Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну, за Каховку родную,
Где девушка наша жила…
Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
К образу Каховки, олицетворявшему мужество и героизм, Светлов вернётся в суровом 1943 году. Тогда им будет написано стихотворение «Каховка», продолжившее знаменитую песню и рассказывавшее о степном городке в годы военного лихолетья.
С первых дней Великой Отечественной войны Светлов, освобождённый врачами от воинской службы, всё же ушёл на фронт военным корреспондентом. И во фронтовой, и в армейской печати стихи его появлялись практически каждый день, но лишь немногие из них поэт впоследствии включит в сборники своих стихов. Высокая требовательность к творчеству не позволяла Михаилу Аркадьевичу публиковать всё им написанное. Так он был устроен и что-либо менять в этом отношении никак не предполагал. Взыскательное отношение к себе не покидало его на протяжении всей жизни.
Ошибочно при этом думать, что пороха на войне Светлов не нюхал. Нет, и ему приходилось рисковать, свидетельством чему служат два ордена Красной Звезды, которых он был удостоен в 1942 и 1944 годах. Впрочем, как и полагается поэту и журналисту, главным своим орудием он выбрал слово. Разящее, наполненное непреклонной уверенностью в том, что «как бы смерть ни сторожила, никто назад не отойдёт, покуда ненависть по жилам, как электричество, течёт».
Незыблемая эта уверенность ни на минуту не ослабевала в поэте. Она поможет ему прийти к многоплановому осмыслению войны, с которым он обратится к читателю в своём стихотворении «Итальянец». Оно написано в 1943 году и стало широко известным.
Чёрный крест на груди итальянца, —
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
И в душе склонившегося над убитым итальянцем советского солдата борются разные, взаимоисключающие друг друга чувства: и справедливый гнев против захватчиков, и недоумение, и горечь, и жалость к его матери.
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далёком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришёл с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землёй Рафаэля!
Война не ожесточила сердца лирического героя этого стихотворения. Он убил итальянского поработителя, но он не безжалостный убийца, а защитник свой матери, земли, Родины, всей необъятной России…
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным учёным изучена?
Нашу землю — Россию, Расею —
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далёких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю — и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Всю свою, увы, непродолжительную жизнь Светлов испытывал особое чувство к комсомолу. Он адресовал ему и такие слова: «Не сдавайся, комсомол! Если благородство перестанет быть твоим знаменем, ты перестанешь быть комсомолом. Если Ленин — чистейший человек на свете — перестанет быть твоим зеркалом, от твоего зеркала останутся только осколки. Относись к борьбе, к идеям, к самопожертвованию, к любви, к женщине так, чтобы самые изысканные английские джентльмены почувствовали себя рядом с тобой самыми обыкновенными дворняжками.
Я очень люблю комсомол. Если я даже, допустим, достигну возраста Джамбула, я всё равно буду участвовать в комсомольских кроссах и не добуду первенства только потому, что всё время буду наступать на свою длинную седую бороду.
Ленинград двадцать шестого года! Я был секретарём комсомольской газеты «Смена». Секретари! Не учитесь у меня образцовой работе. Вы не заслужите благодарности читателя. И всё равно я любил. Я любил эти свежие гранки, в которых что-то сообщал комсомольцам. Любил развешанную на стендах газету, в создании которой я принимал какое-то участие. Любил кировцев, которых раньше называли путиловцами. Любил белые ночи, любил красное знамя, под которым погибло много моих товарищей, и над этим знаменем светило солнце. И лучше бы погасло солнце, чем померкло моё знамя…»
О Михаиле Светлове можно говорить бесконечно. Столь интересна его поэзия, драматургия, афоризмы. Интересен он сам, человек, любивший жизнь, людей, страну, Советский Союз, Россию… Но всего в рамках газетного очерка не расскажешь. А посему возьмите томик этого чудесного поэта, полистайте, перечитайте… окунитесь во всё то, что он нам оставил.

https://gazeta-pravda.ru/issue/61-31410 ... ivoy-noty/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пт июн 16, 2023 8:42 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Флора и фауна Симачёва
14.06.2023 - 1 комментарий

3
Поделились
В этом очерке мы постараемся рассказать о человеке, нашем соотечественнике, который прожил долгую жизнь и большую часть ее был засекречен. Он был настоящим разведчиком. Но не из тех, кто добывает технические секреты из чужих сейфов. Он был разведчиком в ином смысле – в разработке и применении электроники – в той области науки, в которой изучаются изменения концентрации и перемещения заряженных электронов в вакууме, газе или даже в твердых кристаллических телах… и делал он то, за чем охотились многие разведки. И делал это так, что и поныне его называют основоположником радиоэлектронного вооружения СССР, организатором столь сложного производства.
В последнее время перед пользователями компьютеров и интернета открылись неслыханные и невиданные ранее информационные потоки. Электроника энергично проникает во все сферы человеческого общежития. Но пока народы планеты объективно разделены на «разножитие» в несхожих государствах, то между ними, увы, бывают конфликты и даже войны. И посему существуют армии со всеми видами их вооружений – артиллерия, ракеты, танки, корабли, самолеты и т.д.
Все эти изделия, воплощенные в разных металлических формах, защищают или атакуют. Но есть то, что их всех объединяет, – сегодня они оснащены сложнейшими радиоэлектронными системами управления и контроля, без которых и танк с места не сдвинется, и ракета или самолет не полетят и не попадут в цель…
Кроме того, именно радиоэлектронные средства разведки обнаруживают объекты противника в любое время суток, при всякой погоде и на предельной дальности огня обеспечивают точные попадания в цели.
Не сомневаюсь, что среди большинства людей эта сфера понятна лишь весьма узкому кругу специалистов. И прямая их заслуга в том, что наша армия и по сей день получает от оборонной промышленности многое из того, что делает отечественные вооружения высокоточными.
Возможно, здесь к месту припомнить мудрое замечание Исаака Ньютона, который однажды сказал про себя, что если он и видел дальше чем другие, то это потому, что стоял на плечах гигантов.
Применительно к представителям нынешнего элитарного сообщества технологов из мира квантовых систем можно высказать слова уважения и даже восхищения. Но при этом следует признать, что и они стояли и стоят на плечах прежних пионеров столь громадного дела, каковым сегодня кажется вся радиоэлектронная отрасль.
Теперь пора вызвать из прошлого имя нашего героя – родоначальника этой части оружейного производства – Вячеслава Ивановича Симачёва. И мы сразу перенесемся в его босоногое детство.
Представим себе тридцатые годы минувшего столетия, предвоенная жизнь небольшой деревни Песочное, что на левобережье Ветлуги в тогдашней Горьковской области. До областного центра далеко, до Москвы еще дальше. Здешние места столь живописны, что просятся на картину. Советская власть уже утвердилась почти повсюду. Созданы и работают колхозы, набирают силы для поставок сельхозпродукции государству.
Но в обществе живущих на селе нет-нет, да и проявляли себя нравы давнего прошлого. Наверное, многие слышали, что в разных углах дореволюционной сельской России проходили так называемые кулачные бои – «стенка на стенку». И хотя колхозникам начальной эпохи социализма было не сподручно в новой жизни биться с соперниками по соцсоревнованию, тем не менее, эти русские забавы и в строгие сталинские времена имели место.
Вот в такой рукопашной схватке десятков людей «деревня на деревню» однажды поучаствовал и подросток Слава Симачёв. Дрались без озлобления, без ударов по лицу, а так, чтобы свою молодецкую удаль показать. Но для Славы эта старинная русская забава вышла в буквальном смысле боком. То бишь он споткнулся в какой-то момент о камень, неудачно упал и сломал ногу. В больнице наложили гипс, нога срослась, но неправильно, а заново ломать ее врачи того времени не решились.
Среднюю школу Вячеслав Симачев закончил в восемнадцать лет, а получение им аттестата с отличными отметками совпало с великой трагедией нашей страны – с нашествием врага. Уже не мальчик, но юноша, вскоре после выступления Молотова по радио о вероломном нападении фашистской Германии пришел в военкомат проситься в курсанты авиационного училища. Медкомиссия отказала из-за его давней травмы ноги и близорукости. Однако выдали направление в другое училище – ветеринарное. Он счел такое предложение обидным и отверг его. Обратился за помощью в райком комсомола. Но там встали на сторону военкомата и еще пригрозили комсомольским наказанием вчерашнему комсоргу и старосте класса.
Он подчинился и уехал в Архангельскую область, где по сокращенной программе в военном училище осваивал науки войны. Причем по ветеринарии у него были четверки, а по артиллерии, бронетанковому делу, стрелковой подготовке и другим предметам – одни пятерки. Меньше, чем через год, в феврале 42-го, уже в звании младшего лейтенанта, он был отправлен на фронт, где сумел-таки отойти от ветеринарии. Он воевал до Победы, которую встретил в Германии уже в звании старшего инженер-лейтенанта артиллерии и с записями в картотеке о его награждении. Китель 22-летнего офицера тогда украшали орден Красной Звезды и две медали – «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945гг.».
Последующие три года он прослужил на острове Рюген, на Балтийском море, где ему довелось жить в необычной казарме от времен Третьего рейха. Это были шестиэтажные бетонные здания с узкими комнатками по 12 квадратных метров. Удивляла длина линии этих казарм – она протянулась на четыре с половиной километра вдоль прибрежной полосы. Свободное время от службы на острове он даром не терял и упорно учился всему тому, что могло ему пригодиться в будущем. Штудировал нужные учебники, вел по ним конспекты.
В Союз вернулся с багажом знаний, со свободным владением немецким языком и с разговорным английским. И еще – с твердым намерением учиться дальше. В те времена его заинтересовала радиоэлектроника, которая сулила огромные перспективы в военном деле.
Вчерашний боевой офицер поступил на радиофакультет Горьковского индустриального института, ставшего потом политехническим. Через пять лет с дипломом инженера его направляют в столицу, на завод №304, который позже станет более известным как Московский радиотехнический завод. В стенах этого старейшего предприятия радиопромышленности инженер Симачев принимает участие в создании Московской системы ПВО, и за три года он проходит путь от рядового специалиста до заместителя главного конструктора радиолокационного комплекса.
Это были времена «первоначального накопления» знаний в новом направлении. В итоге в Союзе наступила эпоха вооружений нового типа, которые ни ученые, ни военные уже не представляли без электронных компонентов. Что касалось молодого Симачёва, то он энергично работал в большой команде специалистов над отработкой тех задач, которые позже материализовались в изделия и стали важнейшими элементами ПВО столицы при высокоточном сопровождении летящих объектов.
Его знание дела, организационные способности были замечены руководителями отрасли. И отсюда, из столицы, подающего надежды молодого специалиста направляют в 1956 году в Тулу – в командировку по «амурному» делу. Какие-либо домыслы, дорогой читатель, тут неуместны. По «амурному» вопросу – это означало работу большого коллектива над новой для того времени радиолокационной станцией «Амур» для регистрации самолетов, самолетов-снарядов и авиабомб на траектории их полета.
По приказу влиятельного тогда министра оборонной промышленности страны Д.Ф. Устинова эта тема для дальнейшей разработки была передана на 668-й завод в Туле, который потом стал «Арсеналом». При заводе в те годы уже действовало Особое конструкторское бюро. Причем, зная Симачёва как блестящего специалиста, Дмитрий Федорович настоял на его кандидатуре для технического руководства и консультаций на тульском предприятии при доработке и отладке выпуска этого изделия. Тогда тулякам было предложено «довести до ума» и изготовить опытную партию из пяти экземпляров РЛС «Амура» для госиспытаний.
Все это было выполнено не только в назначенные сроки, но и проверено в деле на многих полигонах страны, куда Симачёв с коллегами выезжал с «Амуром» на испытания систем ПВО и уже народившейся системы противоракетной обороны со сверхзвуковыми крылатыми ракетами. Он постоянно бывал в командировках, обучал операторов этой радиолокационной станции и сам обретал опыт для создания будущих изделий.
Без преувеличения можно утверждать, что тогда на «Амурах» в спецлаборатории тульского ОКБ под руководством Вячеслава Ивановича нарождалась и утверждалась школа отменных специалистов радиолокации. В стенах ОКБ при «Арсенале» они разрабатывали чрезвычайно важные изделия, которые впоследствии становились неотъемлемыми составными частями практически всех видов вооружений нашей армии.
Затянувшаяся командировка Симачёва в Тулу завершилась почти через четыре года. Но это не значило, что он вернулся в столицу. В министерстве оценили должным образом его познания и организационные способности и предложили ему перейти на новую должность, с чем он согласился.
Симачева освободили от руководства лабораторией и назначили сразу начальником Особого конструкторского бюро завода «Арсенал». Это случилось в 1959-м. С тех пор он стал туляком и более четверти века руководил ОКБ в промышленном городе на берегах тихой реки Упа. Уже при нем ОКБ стало головным научно-исследовательским институтом «Стрела», который вскоре превратился в крупнейший центр исследований и разработок радиоэлектронного вооружения Сухопутных сил нашей армии. Здесь отныне создавали и запускали в серийное производство изделия мирового уровня. Надо подчеркнуть, что с участием туляков позже сформировалась разветвленная общесоюзная кооперация НИИ, КБ, заводов-изготовителей, по разработке и выпуску для Сухопутных войск нашей армии. И в отдельные годы здесь одновременно шло создание радиоэлектронных вооружений по семи направлениям.
Симачёв прекрасно понимал, что без организации серьезных научных исследований разработать прорывные, не имеющие аналогов изделия невозможно. Поэтому он поставил перед собой и коллективом амбициозную цель – превратить ОКБ в предприятие, которое занималось бы серьезной наукой и само создавало аналоги. Когда-то Вячеслав Иванович сказал в кругу коллег, что он никогда не боялся начинать новое дело, если не было пресловутых аналогов. И при этом добавил, что мы их создадим, и наших познаний, опыта на это хватит. И он создавал вместе с соратниками эти аналоги, которые зачастую превосходили лучшие мировые образцы.
В летописи научно-исследовательского института «Стрела», имя которому Вячеслав Иванович предложил сам, есть одно изделие. Некогда тульские «левши» под руководством Симачёва впервые в мире создали мобильную РЛС наземной артиллерийской разведки. Она имела шифр СНАР-10, а также имя – «Леопард». Это было прорывное изделие, которое полностью решило в семидесятые годы проблемы обнаружения движущихся наземных и надводных целей за секунды. Этот комплекс экспортировался во многие дружественные страны. Но наряду с этим даже в стане потенциального противника (специалисты из США) спустя четверть века высоко отзывались о возможностях «Леопарда».
Да, он ведал многим соответственно своей должности и познаниям. И все эти научно-технические сведения, свой опыт и опыт всего коллектива, накопленный год за годом, обращал к главному делу всей жизни. Более четверти века Вячеслав Иванович был бессменным руководителем предприятия – начальником ОКБ, директором НИИ, главным конструктором, научным руководителем. Именно в этот отрезок времени под началом Симачёва и при его непосредственном участии были разработаны и серийно выпускались многие уникальные изделия, ряд которых не имеет аналогов до сих пор.
В их числе сложнейшие радиолокационные системы и комплексы разведки огневых позиций противника – обнаружения и автосопровождения воздушных целей на малых и сверхмалых высотах. Результат деятельности В.И. Симачёва во главе секретного предприятия – четыре поколения радиолокационных и радиоэлектронных систем и комплексов Сухопутных войск мирового уровня, принятых на вооружение. И потому многие летописцы истории столь сложной оборонной отрасли причисляют Вячеслава Ивановича к плеяде выдающихся отечественных конструкторов, творческая деятельность которых выходит за рамки инженерного труда и становится деятельностью крупного ученого. Как истинный созидатель он поддерживал любые творческие начинания, помогал изобретателям, ищущим новые решения.
Заметим при этом, что он никогда не замыкался в стенах своего предприятия и посему инициировал создание радиотехнического факультета в Тульском политехническом институте, и несколько десятилетий достойно возглавлял госэкзаменационную комиссию на кафедре радиоэлектроники, а позже помогал многим из молодых коллег становиться в дальнейшем «остепененными» учеными.
Под руководством Симачёва и благодаря талантам тульских специалистов НИИ «Стрела» и тамошнего завода «Арсенал» (нынче это предприятие ПАО «НПО «Стрела») склады и хранилища нашей армии пополнялись многими изделиями. Назову лишь некоторые из них – «Береза», «Лотос», «Рута», «Дрозд», «Голотурия», «Дракон», «Кобра», «Рысь», «Дикобраз»…
По этой выборке довелось услышать шутливое замечание, что в прошлые времена это были яркие представители «флоры и фауны» Вячеслава Ивановича Симачёва. К ним и их «собратьям» с десятками иных имен можно добавить, что большинство из этих изделий не имели ничего похожего в мире. И это подтверждалось их высокой боевой эффективностью, которая поверялась в баталиях на театрах военных действий в Африке, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в других неспокойных регионах планеты.
Все упомянутые творения пережили своего создателя, а большинство его изделий и их модификации и поныне находятся на вооружении в Российской армии и многих странах мира. Некоторые биографы доктора технических наук, профессора В.И. Симачёва называют количество разработок в бытность его главным конструктором НИИ «Стрела» числом более 60. Сам Вячеслав Иванович называл иную цифру – 50. Но и этого более чем достаточно для жизни одного человека, у которого уже в мирной жизни кроме фронтовых наград добавились другие знаки отличия. Это ордена Октябрьской Революции, Дружбы народов, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны II степени… В семидесятые годы он стал лауреатом Государственной премии СССР. Это – за разработку и организацию серийного производства уже упомянутого «Леопарда». А через несколько лет, в начале восьмидесятых, ему вручили в Кремле Ленинскую премию за «Дрозда», каковым был назван уникальный комплекс активной защиты танка с электронной начинкой симачевского института.
Все времена работы Симачёва главным конструктором многие ветераны института и завода вспоминают по-доброму. Ведь он возглавил его в 36 лет. И все годы этого «главенства» можно отобразить одной шутливой фразой заморского писателя, который про своего героя сказал: он напоминал мне того человека, который вскочил на своего коня и сразу помчался во все стороны. Именно так было и в жизни Симачёва, которого в институте молодежь любовно звала «дядей Славой».
При нем коллектив НИИ вырос с нескольких сотен до трех тысяч человек, которые работали в построенных при «дяде Славе» в новых производственном и инженерно-лабораторном корпусах. При нем энергично шло строительство в интересах института и города: первое в Туле общежитие квартирного типа с 352 квартирами – от однокомнатных до четырехкомнатных. В них поселились многие молодые семьи, для которых к тому же был открыт детсад на 300 ребятишек. Для города были выстроены пожарное депо, электроподстанция, увеличена мощность районной котельной и многое другое. Он загорелся идеей создать музей изделий своего предприятия и сделал это. Туда теперь приходят новые работники, чтобы получить наглядное представление о славных достижениях коллектива.
Некогда его заместитель по теме «Леопард» Н.Т. Склянкин, лауреат Госпремии СССР, однажды коротко и емко обрамил характер Симачёва: «…Вячеслав Иванович был очень гибким и открытым для людей руководителем, но у него внутри был стальной стержень. Он терпеть не мог расхлябанности и необязательности. Если было нужно, мы работали день и ночь, и он сам работал».
Другой коллега и его заместитель, В.С. Зайцев, вспоминал, что часто, уходя домой в вечерний час, он заглядывал в кабинет главного, видел его за столом и спрашивал, не собирается ли он домой? Вячеслав Иванович отвечал, что ему дня не хватило и сейчас надо многое прочитать…
В световом круге настольной лампы лежали книги и периодика по тематике его предприятия. Отечественные и зарубежные издания. Последние – на английском и немецком языках. Симачёв засиживался с ними до позднего часа и делал нужные выписки. А наутро без задержки приезжал на работу как всегда в элегантном костюме, в свежей сорочке с галстуком. И вряд ли кто-то из подчиненных мог догадаться, что эти сорочки, галстуки и брюки Вячеслав Иванович гладил всегда сам.
Он вышел на пенсию персональным пенсионером республиканского значения. Почетный гражданин города-героя Тулы, многократный депутат ее районных и городского Советов, почетный радист СССР, лауреат премии С.И. Мосина, творца знаменитой винтовки.
После выхода на пенсию продолжил научную деятельность в области радиолокации и посвятил себя подготовке научных и инженерных кадров. Им подготовлено более 250 кандидатов и докторов наук. Нескольким поколениям студентов он читал курс лекций по радиолокации и радиотехнике на кафедре радиоэлектронных устройств и систем радиоуправления Тульского артиллерийского инженерного института. Многие годы регулярно выезжал на заседания профильной секции Российской академии ракетных и артиллерийских наук, где выступал с докладами по своей тематике.
Окончательно Вячеслав Иванович ушел на действительно заслуженный отдых спустя многие годы с должности научного советника ПАО «Научно-производственное объединение «Стрела».
Природа подарила ему долголетие. Но крепкое здоровье он всю жизнь культивировал сам. Даже в глубоко почтенном возрасте работал на даче, ходил на лыжах, посещал бассейн и даже занимался йогой, точнее той ее частью, которая называется пранаяма – система особых дыхательных упражнений.
Он до последних лет встречался с коллегами и друзьями по жизни. И эти милые сердцу встречи почти всегда сопровождались пением. В круге его общения любили русские народные песни и романсы прошлых лет. Пели почти все, но подыгрывал на гитаре сам Симачёв.
Вячеслав Иванович прожил на Земле 97 лет. Без малого – век. А его столетие – 15 июня сего года. Все свои сознательные годы он посвятил защите тогда Советского Союза, а позже – России. Его похоронили с воинскими почестями 19 октября 2020 года на Федеральном Военном мемориальном кладбище. И мы сегодня вспоминаем о нем и говорим как о настоящем человеке – гражданине и патриоте своей страны. Без сомнения, можно говорить, что он внес громадный вклад в становление ее оборонной промышленности. В годы войны он, совсем юный, но рано повзрослевший, защищал свою Родину от фашистов. И нынче, когда продолжается специальная военная операция на южных землях России и Родина в опасности, нелишне сказать, что Симачёв опять ее защищает. Не сам он, почивший, а в том арсенале СВО, который применяется в боях, в изделиях, в которые заложен его конструкторский талант.
Валерий ПЕТРОВ

https://sovross.ru/2023/06/14/flora-i-fauna-simachjova/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт июл 06, 2023 11:01 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Последнее интервью генерала Рохлина
05.07.2023

В КОНЦЕ 90-х, когда создавалось ДПА (Движение в защиту армии, военной промышленности и военной науки), Лев Яковлевич часто выступал в «Советской России», стал лауреатом премии «Слово к народу», почти ежедневно бывал на многочисленных митингах и, что называется, не вылезал из гарнизонов. Авторитет лидера армейского движения рос буквально по часам. Но, казалось, он был недоволен. «То, что военные идут в политику, это ненормально, – рассуждал он. – Это болезнь общества, где идет поиск сильных людей. Я считаю себя больше военным, чем политиком. Но то, что я сегодня делаю, я делаю от чистого сердца».

И действительно, в те годы российское общество получило сильного лидера – мужественного и благородного, самоотверженного и демократичного, начисто лишенного карьерного инстинкта. Иногда журналисты подкалывали его: чего это вы, Лев Яковлевич, пришли в Думу с «партией власти», получили важнейший комитет обороны, а оказались в оппозиции? Ухватились бы за личный успех…

Возможность личного успеха, возражал он, каждому предоставляла Советская власть: учись, трудись, твори… А о каком успехе может мечтать молодой человек в ельцинской России? Служить в той армии, где месяцами не платят нищенскую зарплату, где люди стреляются, где процветает коррупция, вряд ли найдется много мечтающих. «Поэтому я отказался от Звезды Героя России, ушел из НДР, покинул пост председателя Комитета в Госдуме, нахожусь в оппозиции… Вижу страшные сценарии дальнейшего развала страны… Прийти к власти в России должны те, кто ее любит – необязательно только коммунисты, а все патриоты, готовые на серьезные позитивные изменения в стране. Я с радостной душой смотрю на преобразования в Китае…»

Ельцинский взгляд на бесстрашного бойца, честного советского воина сложился сразу же: мы раздавим этих рохлиных…

«Советская Россия» опубликовала его последнее интервью. В конце спросили: Лев Яковлевич, мы видим ваши энергичные начинания, далеко не все удается воплотить в жизнь. Руки не опускаются порой?..

Он ответил:

– Нет. Хотя я знаю, что в любой момент меня могут убить: было уже много неприкрытых угроз, – я продолжаю давить! И в случае с импичментом, и в вопросах чеченской войны и незаконных поставок вооружений… Таким меня воспитала жизнь.

Роковым оказалось предвидение!

Народ не верит с состряпанную «силовиками» версию. Движение в защиту Отечества потеряло героического предводителя.

Дни прощания с Рохлиным совпали с первой годовщиной его детища – ДПА, и народ увидел, какую когорту собрал вокруг себя советский генерал.

На первое заседание Оргкомитета Общероссийского политического движения ДПА собралось около 300 делегатов. В оргкомитет вошли: Лев Рохлин (председатель), Игорь Родионов (бывший министр обороны РФ), первый заместитель председателя оргкомитета), Владимир Крючков (бывший глава КГБ СССР), депутаты ГД ФС РФ Валентин Варенников, Виктор Илюхин, Альберт Макашов, бывший командующий ВДВ СССР Владислав Ачалов, Григорий Яшкин (генерал-полковник, председатель Российского союза ветеранов Вооруженных сил, член НПСР), Станислав Терехов (Союз офицеров), Леонид Шебаршин (бывший начальник ПГУ КГБ СССР), атаман Всевеликого войска Донского (ВВД) Николай Козицын. Присутствовали бывший командующий Черноморским флотом адмирал Эдуард Балтин, председатель Всероссийского движения «Сталин» Омар Бегов.

https://sovross.ru/2023/07/05/poslednee-intervju/

«Чего мы хотим»
05.07.2023 - Прокомментировать
1
Поделился

С момента появления движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» не прекращаются его шельмование официозными средствами массовой информации, угрозы со стороны официальных лиц.

С момента появления движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» не прекращаются его шельмование официозными средствами массовой информации, угрозы со стороны официальных лиц. Мы хорошо понимаем причину устроенного вокруг движения шабаша – это страх, который испытывает нынешний режим. Понимаем мы и другое: в окружении президента разброд, в схватку между собой вступили те, ради обогащения которых ведутся реформы. Ельцину нужен образ врага, который принудил бы сплотиться богатых, заставил молчать бедных и недовольных. Вот почему движение называют коммунистическим, «мечтающим не о великой России, а о великих потрясениях»; лидера движения – «провокатором, подталкивающим армию к военному мятежу». Ложь на вороту не виснет! Но зная, как поднаторело окружение президента в провокациях и манипуляциях общественным мнением, мы хотим ясно и твердо сказать о том, чего и почему хотим и как намерены добиваться желаемого.

Мы желаем одного: неукоснительного соблюдения Конституции; предоставления гражданам тех прав, которые она провозгласила; придания реформам поистине демократического характера… Нам нужны не три процента «новых русских», а новая Россия для всех. Мы за демократический выбор. Но этот выбор должен сделать народ.

Горький исторический опыт показывает, что народ, которому не оставлено выбора, обречен на восстание. Помня об этом, мы говорим, что еще есть возможность изменить курс с помощью легитимных методов. Надо использовать все способы, вплоть до массовых акций протеста с целью отстранения Б. Ельцина от власти. Только так можно избежать повторений трагедии… Мирный эволюционный путь всегда предпочтительнее, покуда не истощилось терпение общества.

Терпению приходит конец. Боль от обманутых ожиданий может привести к социальному взрыву. Мы приложим все силы, чтобы армия не дала возмущенный народ в обиду. Мы сделаем все возможное, чтобы аналогичную позицию заняли правоохранительные органы. Наша позиция опирается на убеждение, что воля народа священна. Не нами сказано, что глас народа – глас Божий. Задача движения заключается в том, чтобы не допустить насилия, преградить путь разрушительным страстям, чтобы излившаяся народная воля устремилась в конструктивное политическое русло.

Политические ориентиры движений ясны: армия вне политики. Поэтому движение сделало все возможное, чтобы не втянуть ее в политические дрязги. Армия не за «красных» и не за «белых», не за «либералов» и не за «консерваторов», не за «новых русских» и не за «старых русских». Ее святая обязанность – защитить свободу Отечества, народа, отстоять его национальные интересы.

Свободный народ только такой народ, который способен проявить свою волю. Обязанность армии сводится к тому, чтобы защитить народную волю и тем самым национальные интересы России.

Сохранение мощной, высокотехничной армии не дань имперским амбициям, а насущная потребность. Россия обречена быть сильной. Тому причина ее территория, ее геополитическое положение. Россия – мост между Западом и Востоком. С одной стороны, она – ворота в Азию, с другой – в Европу. Мост, как известно, хотят контролировать и те, кто живет на одном берегу, и те, кто живет на другом. Россия – буфер между крайностями, которые мирно сосуществуют, если противоположности плавно переходят из одной в другую. Без этой ее уникальной роли противоположные миры Запада и Востока соприкасаются своими воспаленными краями. Поэтому она является гарантом мирового порядка. Стоило ей на время отказаться от своего исторического предназначения, как начались кровавые конфликты. Россия обладает несметными природными богатствами, желание завладеть которыми возрастает по мере ее ослабления. Стремление установить контроль над территориями России и заодно над ее богатствами будет тем более оправданным в глазах мировой общественности, что Россия не справится с конфликтами в сфере ее бывших исконных интересов. Продвижение НАТО на Восток – первый, но грозный симптом. Сегодня спасение армии – это спасение России.

Спасение армии для нас не самоцель. Не может быть сильной современной армии в нищей стране. Россия должна сделать рывок в новую цивилизацию, на пороге которой находится мир. По нашим подсчетам, она способна сделать это за короткие сроки. Важно создать экономические, политические, нравственно-правовые условия для проявления творческой энергии.

Творчество и свобода неразделимы. Об этом прямо указано в Конституции. Широкие и демократические преобразования станут возможными, когда в них поверит народ и по собственной воле, а не из страха безработицы, не под принуждением теперь уже «рыночных законов» отдаст им свою творческую энергию…

У армии есть качество, которое свидетельствует о безусловном доверии к ней народа. Она как никакой другой социальный институт сумела сохранить национальные традиции, в своих повседневных действиях чаще других опиралась на историческую память народа. Движение приумножит этот бесценный капитал.

Сегодня ни движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки», никакое иное общественное или политической движение или партия не могут сказать, что только они владеют истиной, только они вправе получить от народа мандат на управление. Поэтому необходимо сотрудничество всех оппозиционных сил. Движение опирается на тех, кто не уклоняется от ответственности за будущее. Будущее – это плод настоящего, а настоящее пришло из вчерашнего. Тот, кто ищет виноватых за происшедшее и происходящее, боится ответственности. Движение с теми, кто не перекладывает ее на других, а взваливает на собственные плечи. Только они возродят Россию.

История не раз ставила Россию перед выбором «быть или не быть?». Каждый раз Россия находила достойный ответ. В нем сосредоточивалось представление народа о самом себе, о предназначении России. Этот рубеж становился смыслом национальной идеи, ядром национального самосознания…

Униженная нация с надеждой смотрит на свои вооруженные силы: примут ли они этот вызов, верны ли они присяге на верность России, чтобы не побояться угроз и помочь народу избавиться от ельцинского беспредела? Мы принимаем вызов. Назревшая проблема смены президента – проблема процедурная. Не мятеж, а конституционные нормы позволят справиться с этой задачей.

Сегодня мало выражать недовольство властью временщиков и ужасаться мрачными перспективами нашей страны. Пришла пора осмысленных конституционных действий.

Пора остановить разложение и распад России.

Пора спасать страну от разорения и технической деградации.

Пора обеспечить народ нормальными условиями жизни и безопасности.

Пора дать россиянам законное право самим решать свою судьбу и чувствовать себя полноправными хозяевами России.

Власть для нашего движения – не самоцель. Мы будем выдвигать и поддерживать тех профессиональных управленцев, которые болеют за свой народ, за наше Отечество…

Все это возможно только при бескровной, законной смене правящей обанкротившейся верхушки. И мы взялись за эту непростую работу.

Объединившись, спасем Отечество.

Лев РОХЛИН

https://sovross.ru/2023/07/05/chego-my-hotim/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср июл 19, 2023 10:56 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Хранитель неба Родины

Георгий ТРОШИН, доктор технических наук, профессор, ветеран Войск ПВО, ПРО, соратник Г.В. Кисунько, член Союза писателей России.

105 лет со дня рождения Григория Васильевича Кисунько, основоположника противоракетной обороны СССР, выдающегося радиофизика ХХ века, писателя, поэта
Григорий Васильевич Кисунько — Генеральный конструктор противоракетной обороны страны, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, участник Великой Отечественной войны, доктор технических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР, делегат XXIII съезда КПСС, депутат Верховного Совета СССР, кавалер орденов Ленина, Красной Звезды, «За заслуги перед Отечеством», двух медалей «За боевые заслуги» и других медалей, Главный конструктор 1-й степени авиационной промышленности, почётный гражданин г. Приозёрска.
История нашей страны знает немного имён людей, результаты деятельности которых в течение длительного времени оказывали бы значительное влияние на её ход, политику и судьбу. В плеяде этих выдающихся личностей по праву занимает достойное место Григорий Васильевич Кисунько, наследие которого и поныне играет огромную роль в области науки, обороны и дипломатии, так как уже многие десятилетия руководство нашей страны (СССР, РФ) опирается на них в формировании и проведении внешней политики.
В день 80-летия Григория Васильевича 20 июля 1998 года президент Российской академии наук академик Ю.С. Осипов в своём поздравительном послании к нему заявил, что «Г.В. Кисунько внёс огромный вклад в развитие отечественной науки и техники, как основоположник системного направления и системной школы в прикладной радиофизике и радиолокации». Академик Ю.Б. Харитон сказал: «Я преклоняюсь перед Григорием Васильевичем Кисунько — создание системы противоракетной обороны превосходит создание атомной бомбы». Если бы деятельность Григория Васильевича была не столь секретной, а такой, о которой можно было бы говорить в открытой печати, то за любое из его достижений ему, без сомнения, могла быть присуждена Нобелевская премия.
Защитив 17 июня 1941 года кандидатскую диссертацию «Теория пространственных зарядов в фотопроводящих кристаллах» и получив назначение на должность заведующего кафедрой теоретической физики в Астраханском педагогическом институте с предоставлением отдельной квартиры ему и его семье, Г.В. Кисунько пошёл добровольцем на фронт. На протяжении почти всей Великой Отечественной войны Г.В. Кисунько участвовал в боевых действиях Войск противовоздушной обороны, а в декабре 1944 года маршалом войск связи И.Т. Пересыпкиным был отозван из войск и назначен в Военную Краснознамённую академию связи им. С.М. Будённого на должность преподавателя, а позже заместителя начальника кафедры теоретических основ радиолокации.
Работая над курсом радиотехники сверхвысоких частот, Г.В. Кисунько обнаружил, что среди главных теоретических проблем в технике СВЧ особенно остро ощущалось отсутствие решения проблемы «возбуждения направляющих систем передачи энергии СВЧ», решение которой не смогли получить ведущие физики-теоретики Англии, Франции и США. Обладая исключительно глубокими и обширными знаниями в области теоретической физики и прикладной математики, Григорий Васильевич нашёл решение этой проблемы фундаментальным образом.
Свою первую работу «К теории возбуждения радиоволноводов», где было изложено решение этой проблемы, Г.В. Кисунько закончил весной 1945 года и выступил с докладом о ней 7 мая на Всесоюзной научной конференции, посвящённой 50-летию изобретения радио А.С. Поповым. Вслед за этой работой им была опубликована целая серия статей в ведущих научных периодических изданиях СССР: Докладах АН СССР, Известиях АН СССР, Журнале технической физики. Увидели свет монографии: «Электродинамика полых систем», «Основы теории электромагнитных полых резонаторов», вышедших из печати в 1949 году, имеющих, как и монографии Максвелла, Герца и Релея, основополагающее значение и поныне остающихся весьма актуальными.
В связи с изложенным выше, а также с тем, что они стали уникальными из-за их издания в 1949 году малым тиражом, они обязательно в ближайшее время должны быть переизданы. В марте 1951 года в учёном совете НИИ-108, где директором был академик А.И. Берг, Г.В. Кисунько была успешно защищена докторская диссертация на тему «Метод волноводных уравнений и вариационные принципы для краевых задач прикладной электродинамики».
Деятельность Григория Васильевича была столь плодотворна и оказалась столь неординарной и значительной, что вызвала острую и глубокую заинтересованность и его работали. По решению Оборонного отдела ЦК ВКП(б), его начальника И.Д. Сербина, 6 октября 1950 года Г.В. Кисунько был отчислен из ВКАС им. С.М. Будённого и назначен в Специальное бюро №1 (СБ-1), преобразованное после в Конструкторское бюро №1 (КБ-1). Ему было поручено проведение работ по созданию ракетной системы непроницаемой противовоздушной обороны Москвы и Московского промышленного района (шифр «Беркут»), переименованной позже в «Систему С-25».
Кисунько был назначен начальником 41-го отдела, которому была поручена разработка радиотракта объекта Б-200: антенн, волноводных систем, передатчиков, приёмников наземного комплекса и приёмоответчика, размещённого в хвостовой части ракеты, для наведения зенитной ракеты
В-300 на цель до включения системы самонаведения, с помощью которой эта ракета поражала цель уже самостоятельно. Разработка «Системы С-25» была завершена, успешно прошли её испытания: с первого пуска ракет поражались парашютные и самолётные мишени. Люди испытали огромную радость за свой труд, гордость за свою причастность к созданию самого гуманного оружия, которое будет стоять на страже чистого неба над землёй, вокруг которой гнездились на своих базах американские «ястребы», угрожающие ядерной войной.
25 апреля 1953 года стало днём рождения нового вида оружия ПВО, способного эффективно вести борьбу с самолётами и другими аэродинамическими средствами нападения в любых погодных условиях, днём и ночью. За разработку «Системы С-25» Григорию Васильевичу Кисунько 20 апреля 1956 года решением Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот».
В отделе №41 полным ходом продолжалась разработка одноканального мобильного зенитного ракетного комплекса (ЗРК), которому дали шифр С-75. В опытном производстве стал изготавливаться его первый образец. Официального заказа на него не было. Он разрабатывался инициативно по логике проектирования: раз есть стационарный вариант, то должен быть и мобильный. Вскоре последовал и заказ. 12 декабря 1957 года комплекс С-75 Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР был принят на вооружение Войск ПВО страны.
Зенитные ракетные комплексы сыграли исключительно важную роль в защите неба СССР, России и других стран. В октябре 1959 года над Пекином был сбит чан-кайшистский разведчик RB-57D на высоте около 21000 м. В ноябре того же года над Волгоградом был уничтожен американский разведывательный аэростат на высоте около 28000 м. 1 мая 1960 года над Свердловском был сбит американский самолёт-разведчик U-2, до того случая считавшийся недосягаемым. В октябре 1962 года над Кубой был сбит второй такой самолёт. Триумфом комплекса С-75 стала защита неба Вьетнама во время освободительной войны вьетнамского народа. Всего над Вьетнамом было уничтожено более 4 тыс. самолётов и беспилотных летательных аппаратов, в том числе более 60 новейших в то время стратегических бомбардировщиков Б-52.
Возникла опасность истощения военно-воздушных сил США, и те были вынуждены в январе 1973 года подписать в Париже соглашение о прекращении боевых действий на условиях, выдвинутых Демократической Республикой Вьетнам. Опыт этой войны был использован при обороне Суэцкого канала. Более 40 стран оснастили свои системы ПВО комплексами С-75. Китайская Народная Республика создала свои модификации С-75 «Хун Ци 1» и «Хун Ци 2», Египет — «Тэйр Аль Сабах», Иран — «Сайяд».
7 мая 1955 года, в день 60-летия открытия радио А.С. Поповым, на Совете обороны первая отечественная система ПВО Москвы С-25 была принята на вооружение Советской Армии. Она прочно защищала небо Москвы и Московского промышленного района вплоть до 1982 года, когда была снята с дежурства и заменена установками С-300.
Вскоре потребовался ответ на обращение в ЦК КПСС семи Маршалов Советского Союза и родов войск: Г.К. Жукова, А.М. Василевского, В.Д. Соколовского, И.С. Конева, М.И. Неделина, К.А. Вершинина, Н.Д. Яковлева. Они сообщали, что в ближайшее время у вероятного противника ожидается появление баллистических ракет дальнего действия как средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но, писали военачальники, «средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет».
ЦК КПСС поручил научно-техническому совету Третьего Главного управления СМ СССР подготовить предложения по решению новой проблемы обороны страны, поднятой маршалами в своём обращении. На совещание были приглашены руководители ведущих отраслей промышленности, имеющие отношение к оборонному комплексу, учёные и конструкторы и многие другие. Г.В. Кисунько немного опоздал, не стал проходить через весь зал и занял место в последних рядах.
Совещание проходило бурно, некоторые учёные позволили себе резкие слова: «Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду», — утверждал член-корреспондент АН СССР А.Л. Минц; «Просто чушь какая-то», — высказался А.А. Расплетин. Подавляющее большинство считало эту проблему исключительно трудной, но решать её было необходимо. В конце совещания выступил председатель НТС А.Н. Щукин, предложив создать комиссию для специального изучения вопроса, а на реплику из зала: «Всё равно придёт время давать прямой ответ», заметил: «Не исключено, что вопрос сам по себе заглохнет. В худшем случае мы выиграем время, чтобы подготовить более аргументированный доклад».
В этом месте выступления А.Н. Щукина, буквально взорвавшись, поднялся Г.В. Кисунько. Он отказался пройти к трибуне, сказав: «Меня хорошо будет слышно и видно с последнего ряда зала», и, немного помедлив, продолжил: «Не могу согласиться, что вопрос заглохнет. Скорее наоборот. И поставлен он правильно и своевременно, без подвоха. Военные будут увереннее принимать на вооружение С-25, зная, что мы не останавливаемся на противосамолётной обороне. А разве не смыкается задача противосамолётной обороны с задачей борьбы против баллистических ракет с дальностью до ста километров, траектории которых проходят в атмосфере? А задача отражения крылатых ракет-снарядов, запускаемых с самолётов? Я считаю, что надо приступать к комплексной научной проработке проблемы с задействованием всей кооперации разработчиков, сложившейся при создании «Системы С-25».
И далее: «Головные части ракет для систем обороны станут целями в недалёком будущем. Как показывают предварительные расчёты, отечественные радиолокационные станции смогут обнаруживать и сопровождать головные части (ГЧ) баллистических ракет, имеющие почти на два порядка меньшие эффективные площади рассеяния (ЭПР) по сравнению с существующими ЭПР современных и перспективных самолётов, если добиться увеличения мощности передающих систем радиолокационных станций в 20 раз, создать для станций крупногабаритные антенные системы с диаметром раскрыва около 15—20 метров и разработать приёмные системы радиолокаторов с чувствительностью на уровне 10—13 Вт. Все перечисленные параметры вполне достижимы, для чего необходима постановка целенаправленной комплексной научно-исследовательской работы. Это я заявляю со всей ответственностью».
Выступление Г.В. Кисунько с провозглашением чётко названных величин параметров радиолокаторов будущей противоракетной обороны (ПРО) произвело ошеломляющее впечатление на всех участников совещания. В зале возник шум из-за переговоров между ними. В итоге была создана комиссия для оценки возможности развёртывания поисковых работ по противоракетной обороне (ПРО) в КБ-1 и РТИ АН СССР, определив КБ-1 головной организацией.
Вторым открытием Г.В. Кисунько, обуславливающим возможность создания ПРО, явились требования к системе управления всем его комплексом. Баллистическая ракета летит со скоростью до 7 км в секунду. Как бы ни была совершенна система наблюдения, сопровождения и команд на пуск противоракеты, ни один оператор в силу физиологических качеств человека принципиально не способен осуществить управление всем процессом от обнаружения до перехвата и уничтожения её головной части. Весь этот процесс должен управляться автоматически с помощью ЭВМ, и не как просто вычислительных устройств, а сверхбыстродействующих ЭВМ, работающих в режиме реального времени, то есть в таком режиме, в котором до этого не работала ни одна ЭВМ.
Третьим условием реализуемости ПРО было применение трёх радиолокаторов точного наведения (РТН), названное режимом «трёх дальностей» (3Д), обеспечивающим точное, до единиц метров, определение координат ГЧ, её сопровождение, позволяющее вычислить траекторию ГЧ и точку её встречи с противоракетой в пределах заданного круга поражения.
В-четвёртых, получение сведений от объектов и управление ими должно идти через широкополосные линии связи и передачи данных. Всем процессом получения данных и автоматического управления объектами ПРО и системой в целом по разработанным алгоритмам и программам должен заниматься Главный командный вычислительный центр (ГКВЦ) — пятое условие. И последнее: разработка стартовой позиции противоракеты, самой противоракеты, радиолокаторов захвата и сопровождения противоракеты.
В феврале 1955 года было принято решение Совета Министров СССР о создании специализированных подразделений по ПРО в КБ-1 как головной организации и в смежных организациях. Министр оборонной промышленности Д.Ф. Устинов издал приказ об уточнении организационной структуры КБ-1 путём создания трёх СКБ: №30 — по тематике ПРО с начальником и главным конструктором Г.В. Кисунько; №31 — по зенитно-ракетной тематике с начальником и главным конструктором А.А. Расплетиным; №32 — по авиационным системам ракетного оружия с начальником и главным конструктором А.А. Колосовым.
3 февраля 1956 года состоялось заседание Президиума ЦК КПСС по ПРО СССР. На нём Г.В. Кисунько сделал обстоятельный доклад по работам в области ПРО, который был воспринят с большим интересом. По линии ЦК КПСС было принято короткое принципиальное постановление с одобрением предложений, выдвинутых в докладе, и поручением Совету Министров СССР выпустить подробное развёрнутое постановление с указанием организаций-исполнителей, сроков работ по всем объектам комплекса ПРО и созданию противоракетного полигона.
Расширенное Постановление СМ СССР вышло 17 августа 1956 года. В нём было указано, что в целях создания системы противоракетной обороны необходимо построить экспериментальный полигон, на котором отработать все технические решения и провести все необходимые испытания в интересах построения боевых систем для защиты Москвы, Московского промышленного района и других важных общественно-политических и промышленных центров СССР.
В соответствии с этим постановлением была проведена рекогносцировка места дислокации полигона в пределах восточной и центральной частей пустыни в районе Бет-Пак-Дала (Голодная степь) северо-западнее озера Балхаш. Полным ходом началось проектирование объектов будущего полигона в организациях Министерства обороны СССР. В июле начали прибывать эшелоны военных строителей. Приказом министра обороны СССР №0068 от 30.07.56 г. была издана директива Генерального штаба Вооружённых Сил СССР ОРГ/6/40258 от 30.07.56 г. о формировании Государственного научно-исследовательского испытательного полигона №10 (ГНИИП ПВО №10, войсковая часть 03080) и подчинении его 4-му Главному управлению Министерства обороны СССР. Первым начальником ГНИИП ПВО №10 тем же приказом был назначен генерал-майор Степан Дмитриевич Дорохов.
В Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР полигону был присвоен шифр «Полигон «А», экспериментальному комплексу ПРО — «Система «А».
Главным конструктором всей «Системы «А» Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР №107-101 от 3 февраля 1956 года был назначен Григорий Васильевич Кисунько. Вместе со смежными организациями был определён состав экспериментального полигонного комплекса как действующего образца будущей системы ПРО города Москвы и Московского промышленного района. По представлению Г.В. Кисунько о процессах, происходящих при нападении межконтинентальной баллистической ракеты с боеголовкой с ядерным зарядом на охраняемый район, на полигоне должны быть построены и оснащены необходимой аппаратурой следующие основные объекты:
— станция дальнего обнаружения (СДО) с ЭВМ — главный конструктор В.П. Сосульников;
— три радиолокатора точного наведения (РТН) со своими ЭВМ — главный конструктор Г.В. Кисунько;
— главный командно-вычислительный центр (ГКВЦ) с центральной вычислительной станцией (ЦВС), с главной ЭВМ — главный конструктор В.С. Бурцев;
— стартовый комплекс противоракет — главный конструктор В.П. Бармин;
— противоракета — главный конструктор П.Д. Грушин;
— боевая часть противоракеты — главный конструктор К.И. Козорезов;
— пусковые установки противоракет — главный конструктор И.И. Иванов;
— радиолокационная станция визирования противоракеты в составе трёх установок: захвата противоракеты, её сопровождения, передачи данных о ней комплексу РТН и передачи команд управления на борт — главный конструктор Г.В. Кисунько;
— система связи и передачи данных.
Техника всех объектов разрабатывалась и изготавливалась на отечественных предприятиях: авиационных, бывших артиллерийских и иных и из отечественных материалов. Все ЭВМ, в том числе для снятия данных с локаторов в цифровом виде, разрабатывались в Институте точной механики и вычислительной техники АН СССР под руководством академика С.А. Лебедева при непосредственном участии В.С. Бурцева, в будущем академика АН СССР, который позднее писал: «Системы вооружения, создаваемые на базе вычислительных средств, были конкурентоспособны зарубежным аналогам. Был период, когда мы (ИВТ и ТМ АН СССР. — Г.Т.) в области ПРО опередили Америку более чем на 10 лет».
На полигоне ещё до полного окончания его строительства были начаты опытно-конструкторские работы с целью оценки возможности достижения параметров и характеристик его комплексов, провозглашённых Г.В. Кисунько в его первом докладе на заседании НТС 4 ГУ СМ СССР. Задача, которая была решена в первую очередь, — была доказана возможность надёжного обнаружения и точного сопровождения головной части баллистической ракеты, несущей ядерный заряд и обладающей очень малой эффективной площадью рассеяния с помощью экспериментального локатора РЭ-1 с диаметром параболического зеркала 15 метров, ставшего впоследствии эталоном всех трёх радиолокаторов точного наведения (РТН-1, РТН-2, РТН-3).
Входили в строй все запланированные комплексы. 24 ноября 1960 года была осуществлена первая комплексная работа «Системы «А» с перехватом ГЧ ракеты Р-5 противоракетой В-1000: цель была перехвачена в пределах радиуса поражения её осколочно-фугасной боевой части, но к тому времени боевая часть ещё не была готова. После удачного пуска 24 ноября другие пуски противоракет оказались неудачными, главным образом из-за мелких неисправностей.
После целого ряда экспериментов по обнаружению корпусов и головных частей баллистических ракет, их сопровождению, пусков противоракет и недельного прогона с имитацией работы по условным целям были устранены все неисправности и проведены необходимые доработки.
И вот 4 марта 1961 года настал исторический день, когда впервые в мире был осуществлён перехват головной части баллистической ракеты. Это был блистательный триумф советской противоракетной обороны.
Факт поражения головной части баллистической ракеты запечатлён с помощью кинофотосъёмки на высоте около 25 километров. Он представлен в виде двух моментов: верхний снимок демонстрирует миг до около одномиллисекундного сближения противоракеты В-1000 с головной частью баллистической ракеты Р-12; нижний снимок фиксирует миг подрыва противоракеты, дискообразное поле осколочно-фугасных поражающих элементов, полное разрушение на осколки головной части ракеты Р-12 и продолжение движения остатков ракеты и противоракеты в противоположные стороны.
Насколько грандиозным было это достижение, подтверждено тем фактом, что в США безъядерное поражение головной части баллистической ракеты было осуществлено более чем через 23 года: 10 июня 1984 года над Тихим океаном, чтобы в случае промаха ракета упала в океан, а не на континентальную территорию США.
После 4 марта 1961 года «Система «А» не допустила ни одного сбоя. Было проведено 11 пусков с уничтожением боеголовок, на которых отрабатывались различные технические усовершенствования: применение разных типов радиовзрывателей и инфракрасных головок самонаведения. «Система «А» выдержала все виды испытаний, имевших целью проверку её устойчивости к воздействию различных помех, в том числе высотных ядерных взрывов.
Ещё до завершения исследований на полигоне экспериментальной «Системы «А» ЦК КПСС и СМ СССР 8 апреля 1958 года приняли Постановление «Вопросы противоракетной обороны» о создании боевой системы ПРО Москвы и, в качестве начального этапа, о разработке её аванпроекта. Г.В. Кисунько этим же постановлением был назначен Генеральным конструктором системы ПРО Москвы. Разработанный Г.В. Кисунько аванпроект «Системы «А-35» был доложен им на заседании НТС КБ-1 в конце 1962 года.
Аванпроект был выполнен СКБ-30 и принят заказчиком — 4-м Главным управлением Министерства обороны СССР. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 10 декабря 1959 года было принято решение о проведении ОКР с целью создания боевой системы ПРО Москвы, получившей шифр «А-35», и опытного полигонного комплекса этой системы под названием «Алдан». Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 7 января 1960 года «О создании системы ПРО Московского промышленного района» были определены исполнители и график работ. Головным разработчиком системы было назначено СКБ-30, Генеральным конструктором — Г.В. Кисунько. Разработчиком противоракеты было назначено ОКБ-2, главным конструктором — П.Д. Грушин.
«Система «А-35» в полном составе должна обеспечить одновременный перехват до восьми парных целей, атакующих административно-промышленный район (АПР) и город Москву с одного или с различных направлений. Для поражения каждой парной цели предназначалось применение двух противоракет. Поскольку перехват головных частей баллистических ракет должен осуществляться за пределами атмосферы, то для этого ОКБ-2 (руководитель ОКБ-2 — П.Д. Грушин) была разработана другая, чем в «Системе «А», противоракета А-350 с двигателями с поворотным соплом и ядерной боевой частью. На полигоне ГНИИП-10 был развёрнут комплекс «Алдан» — аналог одной восьмой части «Системы «А-35».
Этот комплекс включал в себя:
— радиолокатор дальнего обнаружения «Дунай 3У»;
— радиолокатор цели и два радиолокатора противоракет, по одному радиолокатору на две пусковые установки;
— стартовую позицию с четырьмя пусковыми установками для стрельбы противоракетами А-350 из транспортно-пусковых контейнеров. Противоракета построена по двухступенчатой схеме с твёрдотопливным ускорителем и управляемой второй ступенью. Средняя скорость А-350 в несколько раз больше, чем у В-1000, зона действия расширена по высоте и по дальности примерно в 20 раз;
— Главный командно-вычислительный центр (ГКВЦ) с ЭВМ 5Э92Б, существенно превосходящей ЭВМ «Системы «А»;
— систему связи и передачи данных на основе радиорелейной линии сантиметрового диапазона волн.
Испытания комплекса «Алдан» были проведены в октябре — ноябре 1969 года. Об их завершении Григорий Васильевич пишет с большим удовлетворением: «Их окончание ознаменовалось дуплексным запуском противоракет А-350 с раздельным наведением на головную часть и корпус, как бы имитирующих два элемента разделяющейся головной части. И ещё: пуск баллистической ракеты был произведён в режиме внезапности по отношению к «Алдану», находящемуся как бы на боевом дежурстве, а момент пуска был выбран в ночное время, именуемое у моряков «собачьей вахтой». Это произошло 29 ноября 1969 года». Государственные испытания «Алдана» заняли всего два месяца и прошли с отличными результатами.
«Система А-35» первой очереди была принята на вооружение Постановлением СМ СССР №376-119 от 10 июня 1971 года, поставлена на боевое дежурство 1 сентября 1971 года. Полная комплектность «Системы А-35» с ракетами А-350Ж со стрельбовыми комплексами «Енисей» (кроме РЛС ДРЛО «Дунай-3У» в Чехове) 25 июля 1973 года была принята в опытную эксплуатацию. Окончательный ввод в строй и в эксплуатацию всей системы ПРО Москвы (включая РЛС в Чехове) состоялся в 1974 году.
В это время из рекламных сообщений военно-обзорной информации 8-го Управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР стало известно о начале работ в США по созданию межконтинентальных баллистических ракет («Минитмен-3» и «Поларис А-3») с многозарядными боевыми частями: на одной ракете планируется разместить от 3 до 10 боевых блоков с ядерными зарядами. Их полёт в направлении цели будет сопровождаться большим количеством лёгких и тяжёлых ложных целей. В состав такой «сложной баллистической цели» (СБЦ) будут входить устройства (блоки) для постановки радиопомех радиолокаторам ПРО. Задача ПРО резко усложнилась. Возникла острая необходимость в модернизации боевых средств «А-35» в ходе дальнейших работ по этой системе, не ожидая их окончания.
На Совете обороны СССР Г.В. Кисунько было сделано два доклада: «О состоянии работ по «Системе «А-35» и «О путях её модернизации в связи с появлением новых целей (СБЦ)». На основании «Инженерной записки», составленной Г.В. Кисунько с сотрудниками, было принято Постановление ЦК КПСС и СМ СССР №376-119 от 10 июня 1971 года о разработке:
— эскизного проекта — 1973 год,
— тактико-технических требований на «Систему «А-35М» — май 1973 года,
— о проведении научно-экспериментальной отработки системы на полигоне (с включением ЭВМ ГКВЦ) в целях уточнения технических решений для внедрения в систему при её модернизации «А-35М» — 1974 год.
В «Инженерной записке» Г.В. Кисунько обосновал следующие научно-технические решения по модернизации «Системы «А-35» для решения задачи поражения сложной баллистической цели. Он предложил оптимальное решение, предусматривающее два прагматичных шага:
— срочно провести алгоритмическую модернизацию «А-35» и небольшие изменения аппаратуры РЛС в целях работы по СБЦ;
— ускорить завершение строительства, а затем отладку многоканального стрельбового комплекса (МКСК) «Аргунь» как основного средства второго этапа развития «Системы «А-35», и дополнить её ещё двумя боевыми МКСК типа «Аргунь».
Руководство Министерства радиопромышленности, исходя из своих частных интересов, всячески стремилось отстранить Г.В. Кисунько от реальной оперативной работы. 13 августа 1975 года приказом министра радиопромышленности П.С. Плешакова Г.В. Кисунько был отстранён от работы в ЦНПО «Вымпел» и переведён в ЦНИИ радиоэлектронных систем на должность заместителя директора по научной работе. Однако работы по модернизации «А-35» продолжались.
Их проводили специалисты из кисуньковского ОКБ-30 при консультации самого Г.В. Кисунько и под руководством его заместителя Н.К. Остапенко. С большим удовольствием Григорий Васильевич называл некоторых из них — В.И. Закамского, Б. Баршая, В. Рипного. Они вместе с Н.К. Остапенко спасли модернизацию «А-35».
18 декабря 1977 года, согласно Постановлению ЦК КПСС и СМ СССР №1134-368, «Система «А-35М» была принята на вооружение.
«Система «А-35» и её модернизация «А-35М» послужили базой для создания системы ПРО Москвы и Московского промышленного района «А-135», что поддержало наш приоритет в области ПРО и способствовало сохранению стратегической стабильности в мире.
Григорий Васильевич Кисунько, как глубоко и всесторонне творческий человек, обладал ярким талантом не только в области научно-технических исследований. Им написаны великолепные рассказы, повести, большая автобиографическая книга «Секретная зона. Исповедь генерального конструктора» (Москва, издательство «Современник», 1996 г.), поэмы, большое количество стихотворений, многие из которых положены на музыку.
Григорий Васильевич глубоко переживал разрушительные последствия так называемых перестройки и демократических реформ. Особенно тяжело он воспринял развал общей Родины — Советского Союза.
Он вёл большую общественную и научно-техническую работу. Выступал со статьями в газетах и журналах («Ветеран», «Известия», «Молодая гвардия» и др.), в сборнике воспоминаний о Великой Отечественной войне «Живая память».
Григорий Васильевич Кисунько прожил яркую жизнь подвижника, первооткрывателя, основоположника системной радиофизики и системной радиолокации, жизнь, полную неустанных трудов. Отстояв родную землю в Великой Отечественной войне, он сумел создать такой надёжный щит противовоздушной и противоракетной обороны, что ни против Советского Союза, ни против России, и до нашего времени вообще в мире, агрессивными силами США и НАТО не была развязана ядерная война.

Газета "Правда" №75 (31424) 20 июля 2023 года, 4 полоса

https://gazeta-pravda.ru/issue/75-31424 ... diny75-23/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Сб июл 22, 2023 1:27 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Зайдите через столетие»
21.07.2023 - Прокомментировать

2
Поделились
Исполнилось 130 лет со для рождения певца Революции, выдающегося поэта, знаковой фигуры XX века Владимира Владимировича Маяковского.
Должен сразу сказать, что дата не прошла незамеченной. Первый канал подготовил документальный фильм. Журнал «Родина» посвятил теме часть очередного номера. На сцене Государственного Кремлевского дворца была представлена постановка «Маяковский. Городской мюзикл», подготовленная усилиями Московского Театра луны. В театре «Ленком» состоялись предпремьерные показы спектакля «Маяковский».
Чем же был характерен нынешний юбилей? В целом ряде случаев вновь присутствовала заявка на исследование биографии поэта. При этом внимание читателей и зрителей активно погружали в круг любовных переживаний Владимира Маяковского. Разумеется, стержневой темой при этом выступали их отношения с Лилей Брик.
Ну что, право, с этим поделать? Время такое. Жизнь, времена, эпохи, государственные деяния – все теперь рассматривается «через замочную скважину». Все и везде – как в случае с Екатериной II – непременно разглядывается через будуар императрицы. Остальные вопросы, проблемы и явления – фоново…
И все же в нынешнем этапе осмысления творчества Маяковского проявился очевидный плюс. Постельные сцены поэта оказались исследованы так пристально, что сомнений не остается: уход поэта из жизни стал его реакцией на сложности отношений с Лилей Брик и рядом других женщин. В списке таковых и молодая актриса Вероника Полонская…
Нет худа без добра. Российской аудитории более не навязывается яростно версия убийства поэта «злобным ЧК».
И все же это невероятно! Оказывается, можно говорить о Маяковском так, будто личные переживания поглощали его целиком. Будто не было его пути, пройденного вместе с большевистской партией. Будто его звучный голос не утверждал смысл и дело пролетарской революции. Будто не было борьбы поэта с иностранными интервентами и белыми коллаборантами в «Окнах РОСТА»…
Нет, мы так говорить о Маяковском точно не сможем. Это было бы откровенной пошлостью.
Владимир Маяковский появился на свет в 1893 году в Грузии, в семье лесничего. С юных лет он примкнул к революционному движению. Когда волна Первой русской революции докатилась до Кутаиси, Маяковский, еще подростком, участвовал в большевистских митингах.
После смерти отца мать переехала в Москву. Здесь гимназист Маяковский написал свое первое, по его же словам «невероятно революционное», стихотворение. Его даже опубликовали в нелегальном школьном журнале.
Вступив в РСДРП, юный Маяковский участвовал в работе подпольной типографии. За свою революционную активность он трижды подвергался аресту. Два раза это закончилось его передачей «на поруки» матери. На третий раз он оказался в тюрьме – «за пособничество побегу политкаторжанок».
Спустя время период своего заключения в одиночной камере №103 в Бутырской тюрьме Маяковский назвал «11 бутырских месяцев». Там он читал книги, писал стихи и мечтал о «новом искусстве», «новой эстетике», в корне отличных от классических образцов.
Выйдя из тюрьмы, Владимир поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Вскоре он становится одним из основателей движения футуристов. Молодой поэт выступал на литературных вечерах, читая стихи и лекции о новой поэзии. За эти выступления его и отчислили из училища.
Заметный след в биографии Маяковского оставил 1913 год. Он дебютировал в театре и снялся в кинокартине «Драма в кабаре футуристов №13». Перед началом Первой мировой войны в составе творческой группы футуристов молодой поэт побывал с гастролями во многих городах России.
Современник поэта, скульптор и живописец А.М. Родченко вспоминал: «Маяковский горячо интересовался левым, революционным искусством живописи, театра, кино, скульптуры, архитектуры… Он хотел, чтобы искусство стало достоянием миллионов, чтобы оно шагало в ногу с нашей стремительной жизнью. Он мечтал в стихах».
В стихотворении «Маяковский в 1913 году» поэтесса Анна Ахматова так писала:

Все, чего касался ты, казалось
Не таким, как было до тех пор,
То, что разрушал ты, – разрушалось,
В каждом слове бился приговор.
Одинок и часто недоволен,
С нетерпеньем торопил судьбу,
Знал, что скоро выйдешь весел, волен
На свою великую борьбу.

Владимир Маяковский не просто горячо принял Революцию. Как большевик, он самым активным образом ее поддержал.
Кстати, здесь будет нелишне напомнить, в общем-то, банальный факт – в тогдашней России действовали десятки самых разных революционных организаций – больших и поменьше. Маяковский не подался ни к эсерам, ни к анархистам, ни к меньшевикам. Несмотря на преисполненный противоречиями разлом в российской истории, он не метался, не бегал в интеллигентской истеричности из партии в партию. Большевистскому выбору он не изменял никогда.
Сама личность поэта, его мощные и глубокие произведения стали символами масштабных социальных преобразований. «До сих пор неизгладимо в памяти: Громкий голос. Челюсть. Чеканка читки. Чеканка мыслей. Озаренность Октября во всем», – вспоминал о нем Сергей Эйзенштейн.
В годы революционного бурления Маяковский с головой окунулся в литературно-политическую жизнь. В ноябре 1918 года на сцене Театра музыкальной драмы режиссер-постановщик В.Э. Мейерхольд представил зрителям премьеру спектакля по пьесе поэта «Мистерия-буфф». «Революционный народный спектакль» имел ошеломляющий успех. Он ставился неоднократно и стал крупной победой Маяковского.
Спустя год в жизни поэта началась напряженная эпоха «Окон РОСТА». Откликаясь на актуальные события, художники и литераторы выпускали агитплакаты. Работа шла очень напряженно: и Маяковскому, и его товарищам не раз приходилось работать до утра. «Две строчки текста. И к плакату РОСТА пригвожден польский пан», – метко и емко характеризовал Эйзенштейн примеры того творчества в условиях советско-польской войны.
Работавший в «Окнах РОСТА» художник-карикатурист Борис Ефимов отмечал высокую требовательность Маяковского и его преданность делу: «В вопросах искусства он был непримиримо принципиален даже в мелочах, не любил и не считал нужным дипломатничать, кривить душой, говорить обиняками и экивоками».
В 1922 году Владимир Маяковский возглавил литературную группу «Левый фронт искусств», а затем и одноименный журнал. На страницах издания публиковались стихи и проза, снимки авангардных фотографов, смелые архитектурные проекты и новости «революционного искусства».
Участник «Левого фронта искусств» поэт-футурист П.В. Незнамов оставил описание творческих вечеров этого литературного объединения: «В комнате танцевали, шумели, играли на рояле, а Маяковский тут же, положив листок бумаги на крышку этого самого рояля, записывал только что родившиеся строфы стихотворения… Иногда Маяковский предлагал тут же прослушать собравшимся новорожденное стихотворение, и тогда гиперболы в косую сажень в плечах и образы, один другого удачнее, полные свежести и злобы дня, шли завоевывать слушателя».
Советский поэт, драматург и режиссер П.Г. Антокольский отмечал талант и народность Маяковского. Он писал о поэте невероятно точно, спрессовано, формируя образ невероятной силы: «Что-то было в нем от интеллигентного рабочего высокой квалификации – не то монтер-электрик, не то железнодорожник, ненароком забредший в особняк инженера из «красных»: ситуация, близкая к драматургии Горького. От него шла сдержанная, знающая себе цену, сила. Он был вежлив, может быть, и подчеркнуто вежлив. Это было вежливостью победителя.
…Он читал неистово, с полной отдачей себя, с упоительным бесстрашием, рыдая, издеваясь, ненавидя и любя. Конечно, помогал прекрасно натренированный голос, но, кроме голоса, было и другое, несравненно более важное. Не читкой это было, не декламацией, но работой, очень трудной работой шаляпинского стиля: демонстрацией себя, своей силы, своей страсти, своего душевного опыта. Все слушали Маяковского затаив дыхание, а многие – затаив свое отношение к нему. Но слушали одинаково все – и старики, и молодые».
Так писали современники. И их голос стоит слышать всем, кто берется оценивать творчество Маяковского сегодня. Разве Антоколькому или Ахматовой, Эйзенштейну или Ефимову не были известны перипетии отношений поэта с Лилей Блик? Но разве были они готовы свести масштаб его фигуры к личным переживанием смертного, как и все мы, человека? Разве этим важно и интересно его место в вечности?…
Особым моментом в творческом развитии Маяковского стала работа над поэмой «Владимир Ильич Ленин». Как выражались советские исследователи творчества пролетарского поэта, это стало настоящим переломом в его идейно-художественном развитии. И утверждавшие так отнюдь не грешили против истины.
Поэма была написана в апреле-сентябре 1924 года. Замысел масштабного произведения о вожде революции появился несколькими годами ранее. Чем чаще писал Маяковского на революционную тематику, тем яснее осознавал, что широко и полно показать революционные события не представив роль В.И. Ленина в них невозможно. Так в душе поэта выросло стремление создать грандиозную поэму, где центральное место будет отдано основателю Советского государства.
С 1920 по 1923 год Владимир Маяковский делает попытки отыскать ключ к решению новой художественной задачи. Смерть В.И. Ленина 21 января 1924 года поразила его до глубины души. Поэт решает более не откладывать и берется за перо.
18 октября 1924 года. В этот день Маяковский прочитал свою новую поэму в Московском доме печати. 21 октября он сделал это в Красном зале МК РКП(б) перед партийным активов. Газета «Рабочая Москва» писала: «Зал был переполнен. Поэма была встречена дружными аплодисментами всего зала. В открывшихся прениях ряд товарищей говорили, что это сильнейшее из того, что было написано о Ленине. Огромное большинство выступавших сошлось на одном, что поэма вполне наша, что своей поэмой Маяковский сделал большое пролетарское дело. После прений Маяковский отвечал оппонентам. В частности, Маяковский указал, что он хотел дать сильную фигуру Ленина на фоне всей истории революции».
После Москвы Маяковский выступал с чтением поэмы в рабочих и партийных аудиториях Киева и Минска, Смоленска и других городов СССР. Реакция слушателей радовала автора. Он утвердился во мнении о востребованности произведения.
В поэме «Владимир Ильич Ленин» деятельность вождя пролетарской революции художественно воссоздана на широком историческом фоне. Маяковский предъявил читателям свое понимание огромности личности основателя большевизма – «самого человечного человека», «организатора победы пролетариата». Поэма явилась гимном «атакующему классу» – пролетариату и его партии.
Маяковский ощущая себя «солдатом в шеренге миллиардной». Устремленность в социалистическое завтра он рассматривал как главный критерий всей созидательной деятельности, в том числе и поэтической. «Великое чувство по имени класс» проявилось в его поэме как основная движущая сила творчества.
Литературоведы, бесспорно, правы, когда называют поэму «Владимир Ильич Ленин» важнейшей вехой в творчестве Маяковского. Никогда раньше он не достигал в своей поэзии столь органичного соединения поэтической образности и служащего ей художественного языка.
Современники разобрали поэму на цитаты, которые запечатлелись в исторической памяти. Кто из советских людей не знал этих знаменитых слов:

Партия и Ленин – близнецы-братья –
Кто более матери-истории ценен?
Мы говорим – Ленин, подразумеваем – партия,
Мы говорим – партия, подразумеваем – Ленин.

Работа над поэмой о В.И. Ленине имела для Маяковского принципиальное значение. В ней он создал образ реального человека, «самого земного изо всех прошедших по земле людей». Светлый ленинский образ, шагающий в мир со страниц поэмы на просторы не только Советской России, но и всего мира, дает шанс на спасение от ужасов капитализма. Он являет собой путеводную звезду для человечества. Яркий свет личности Ленина указывает путь к социальному освобождению трудящихся.
В современных условиях, когда ад капиталистической деградации тянет мир к пропасти новых войн, этот титанический образ вновь предельно важен. Вспомним поэта: «Ленин и сейчас живее всех живых – наше знанье, сила и оружье!»
В 1925 году Маяковский уезжает на гастроли во Францию и Германию. Затем отправляется с творческой миссией в Испанию, на Кубу и в США. Все это было для него абсолютной экзотикой – любопытной и крайне неоднозначной. Когда по приезде его спросили: «Какой город Вы считаете самым красивым?», он коротко ответил: «Вятку».
Будучи в Берлине, Маяковский как-то зашел в обувной магазин. После долгих примерок он остановил свой выбор на полуспортивных ботинках с толстой подошвой. Он тут же их надел, расплатился и сказал: «Большие, дорогие и крепкие, как сама Россия!» Эти слова не были предназначены эпатировать публику, играя со сцены. В них и есть подлинный Маяковский, его глубокий внутренний патриотизм. В таких кратких и ярких фразах, выпаленных без долгих раздумий, как фотовспышкой высвечиваются самые важные, потаенные, сущностные уголки человеческой души.
После возвращения в СССР Владимир Маяковский создал цикл «Стихов об Америке», работал над сценариями кинофильмов. В 1925 году он пишет стихотворение «Вызов». Его строки проникнуты презрением к империализму, мощь которого покоится на грабеже народов:

Но пока
           доллар
                     всех поэм родовей.
Обирая,
         лапя,
                 хапая,
выступает,
               порфирой надев Бродвей,
капитал –
               его препохабие.

Современники пристально вглядывались в то, что делал Владимир Маяковский. Анатолий Луначарский указывал, что в своей литературной деятельности Маяковский «стремится к грандиозному, пророческому».
Удивительно яркую, тонкую и точную характеристику Маяковскому дал известный писатель и литературный критик К.И. Чуковский, назвавший его настоящим Гулливером в мире литературы: «Познакомившись с ним ближе, я увидел, что в нем вообще нет ничего мелкого, юркого, дряблого, свойственного слабовольным, хотя бы и талантливым, людям. В нем уже чувствовался человек большой судьбы, большой исторической миссии. Не то чтобы он был надменен. Но он ходил среди людей как Гулливер, и хотя нисколько не старался о том, чтобы они ощущали себя рядом с ним лилипутами, но как-то так само собою делалось, что самым спесивым и заносчивым людям не удавалось взглянуть на него свысока…»
Когда читаешь такие вещи, глубоко понимаешь, сколь мелкими пигмеями являются все, кто пытаются списать такого рода оценки советских авторов на политический заказ, сделанный по принуждению. Путь эта шантрапа напишет хоть что-нибудь столь же яркое, как эта характеристика Чуковского. Это же будет не по принуждению, правда? А если так, если они свободные личности и независимы в своем творчестве, то уж тогда им точно удастся быть ярче? Так, да? Да? Или?..
Вот если напишут, тогда с ними будет о чем говорить. Но… Что-то подсказывает, что на такого рода беседах нам явно удастся сэкономить свое время. Не потянут они задачу такой сложности. Не по зубам.
Высокие оценки творчества Маяковского разделяло большинство его современников, сопричастных миру искусства и литературы. Да, многие из них сталкивались с крайне непривычным способом выражения поэтических чувств. Но даже при этом было невозможно не признавать эту мощь, это новаторство, это обнаженное стремление быть рупором пролетарской массы. А еще это жажду не упиваться одним лишь ниспровержением старого, но напряженно трудиться, чтобы созидать новое.
Герой Социалистического Труда, народный артист СССР И.В. Ильинский писал: «Неповторима была сама манера и стиль чтения Маяковского, где сочетались внутренняя сила и мощь его стихов с мощью и силой голоса, спокойствие и уверенность с особенной убедительностью его поэтического пафоса, который гремел и парил царственно и вдруг сменялся простыми, порой острыми, почти бытовыми интонациями, которые разили своей простотой, разили иронически и сокрушающе… Несмотря на свою яркость, эта манера почти не оставила подражателей, так как была органически свойственна только ему».
К десятой годовщине Великого Октября Маяковский создает еще одно выдающееся произведение – поэму «Хорошо!». Одно из первых ее публичных чтений состоялось 18 октября 1927 года в Красном зале Московского комитета ВКП(б) для актива городской партийной организации. Вслед за этим Маяковский выступал с чтением поэмы в Большой аудитории Политехнического музея, в Доме печати, Колонном зале Дома Союзов. Затем в конце 1927 – начале 1928 года он познакомил с ней своих слушателей в Ленинграде и многих городах Украины, Закавказья, Поволжья, Урала.
Сам автор поэму «Хорошо!» назвал «программной вещью». Она пропитано духом Великой Октябрьской социалистической революции, ее накалом, ее тревогами и радостью обновления. Это настоящая ода Революции, выпукло показавшая борцов за Советскую власть, их героизм и бесконечную жертвенность. Уже из первых строк видно, сколь резким стихом написано произведение. «Телеграммой лети, строфа!» – восклицает поэт. И в каждой его строчке заключена идея.
Маяковский искренне приветствует Революцию. Он с распростертыми объятиями принимает те судьбоносные перемены, которые она несет с собой. К противникам власти трудящихся автор закономерно недобр и сатиричен. «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время», – выстреливает он одну из своих крылатых фраз.
Воспевая выход страны на рубежи строительства социализма, поэт испытывает мощное чувство гордости за свою Родину – СССР:

Землю, где воздух, как сладкий морс,
бросишь и мчишь, колеся, –
но землю, с которой вместе мерз,
вовек разлюбить нельзя.

Нет, нет, читатель, ты, пожалуй, не торопись. Вернись, и прочти эти строки еще раз. Еще и еще!..
И вот после этого находятся идиоты, которые нам доказывают, что пролетарское – значит космополитичное. Да идите вы к черту с вашими пошлостями!
Пролетарское – значит интернациональное! А последовательным интернационалистом может быть только истинный патриот. Тот, кто глубоко любит свою землю, никогда не скатится к пещерному национализму. Не скатится, ибо как истинный патриот своего Отечества он безоговорочно оставляет право представителю каждого народа быть патриотом и своей Родины. Будучи представителем своей страны, он никогда не посмеет омрачить представление о ее народе своим недостойным поведением.
В поэтической форме Маяковский обнажает острые противоречия между капиталистами и рабочим классом, между большевиками и буржуазным Временным правительством. В его произведении картины солдатского голода перемежается с бесконечным обогащением господствующего класса – «за хлебными карточками стоят лесорубы».
Присущими ему средствами художественной выразительности Маяковский показывает, что Революция намерена положить конец страданиям простых людей. Ее цель – дать народу то, что принадлежит ему по праву. Сами же трудящиеся, вместе со своей народной властью, призваны сделать Советскую Россию сильной, справедливой, победной и процветающей.
Автор поэму «Хорошо!» поднимает темы вооруженного восстания в Петрограде, справедливого распределения национальных богатств, перехода к социалистическому строительству, мира и свободы, культурного просвещения. «Нет, я не за монархию с коронами, с орлами, Но для социализма нужен базис», – подчеркивает автор, обосновывая важность углубления социальных перемен.
Поэт говорит о том, что в ближайшем будущем России предстоит кардинальным образом перестроиться и обустроиться, преодолеть проблемы, связанные с войной, голодом, разрухой. Для этого нужно думать о народе и действовать в его интересах, уверен Маяковский. В его интересах, указывает автор, Советская власть и приняла великие декреты «О мире» и «О земле».
Маяковский полон исторического оптимизма. Он уверен в том, что Советская Россия, «страна-подросток», будет взрослеть и успешно развиваться: «Лет до ста расти нам без старости». Молодая республика еще только начинает «строиться» и «дыбиться», «засеиваться» и «улучшаться». Эти колоссальные усилия непременно дадут результат, а значит, в будущем у советской Отчизны все будет хорошо.
В начале 1930 года Маяковский много болел. Далее его ждала череда неудач. Его выставка «20 лет работы» не принесла того успеха, на который он рассчитывал. Пьеса «Клоп» и спектакль «Баня» не снискали успеха. Поэту с трудом давалось написание поэмы «Во весь голос».
Душевное состояние Маяковского ухудшалось. 14 апреля 1930 года прозвучал роковой выстрел. В своей предсмертной записке поэт оставил следующие слова: «В том, что умираю, не вините никого, и, пожалуйста, не сплетничайте, покойник этого ужасно не любил…»
В конце 1935 года И.В. Сталин получил письмо от Лили Брик – музы Владимира Маяковского. В нем она выражала сожаление, что после смерти поэта прошло всего пять лет, а его имя оказалось забытым. Сталин начертал на письме резолюцию: «Маяковский, всегда был и остается лучшим и самым талантливым поэтом нашей советской эпохи. Безразличное отношение к его памяти и произведениям считаю преступлением». Ситуация быстро выправилась.
Да, такова правда. Ситуацию советское правительство немедленно исправило. И произошло это вопреки опять и опять звучащим инсинуациям на тему о Сталине, который «недолюбливал» Маяковского.
Доказательная база у тех, кто утверждает это, явно хромает. Пожалуй, проще будет обвинять в этом Ленина. Владимир Ильич действительно временами высказывался критично о творчестве Владимира Владимировича. Ну и что дальше-то? Вы хотите отказать Ленину в собственном взгляде на поэтическое искусство?
Или Ленин и Сталин обязаны были непременно любить поэта? От руководителя огромного государства требовалось иное – видеть масштаб явлений, признавать великое, давать дорогу новому и значимому. Они обязаны делать это, не зацикливаясь на собственных прихотях, симпатиях и канонах. В этом ведь и состоит истинное величие государственных деятелей. Таких, как Ленин и Сталин. Они свое величие доказали.
А ныне посмотришь на иные персоны, от которых зависит содержание школьных программ, и руками разведешь. Им наплевать на то, что пьесы Горького ставят по всему миру. Им не хочется знать, что творчество Маяковского изучают литературоведы всех стран. И даже к Шолохову у них отношение такое, будто всемирно известную премию писателю вручал не Нобелевсий комитет, а Берия в подвалах Лубянки.
Конечно, значение великих имен советской литературы наши чиновники как-то так, в целом, вроде бы понимают. Как признают они, наверное, и Блока, Есенина, Фадеева, Симонова, Бондарева… Но признавать-то они признают, да вот классовое сознание никуда не денешь. Оно-то и заставляет их регулярно «забывать» о творчестве выдающихся советских авторов или, в лучшем случае, относиться к их произведениям чрезвычайно выборочно.
Знаете, если уж совсем честно, то иногда кажется, что великим людям ХХ века просто мстят. За что? Одни из них социалистическую революцию приняли. Другие верой и правдой служили советскому народу и его власти. Вот им и мстят.
В Стране Советов именем В.В. Маяковского называли улицы и фабрики, школы и Дома культуры. Его творческое наследие было включено в школьные программы по литературе и в репертуар театров. Отвергавший классику поэт сам вошел в пантеон классиков и занял в нем одно из самых почетных мест.

***

Как-то Маяковскому сказали:
– Ваши стихи слишком злободневны. Они завтра умрут. Вас самого забудут. Бессмертие – не ваш удел…
– Зайдите через столетие, – ответил Маяковский, – посмотрим.
Коль скоро желание иных персонажей мстить Маяковскому не пропало и сегодня, значит, тот спор Владимир Владимирович точно выиграл.

Дмитрий Новиков, заместитель Председателя ЦК КПРФ

https://sovross.ru/2023/07/21/zajdite-cherez-stoletie/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт авг 17, 2023 6:30 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Он жил, держа ответ перед собой, перед своей совестью

Газета "Правда" №88 (31437) 18—21 августа 2023 года
4 полоса
Автор: Руслан СЕМЯШКИН.

Удивительно цельной личностью был этот большой художник. И, возможно, кто-то даже вправе усомниться: а разве художник, мастер, творец может представляться нам иным? Несобранным, непоследовательным, лишённым мировоззрения, устоявшихся взглядов на жизнь, творческих интересов и пристрастий? Впрочем, предваряя разговор о Викторе Розове, чьё стодесятилетие со дня рождения приходится на 21 августа текущего года, скажем прямо — он действительно был во всех отношениях гармоничным, целеустремлённым, глубоким, высоконравственным, скромным человеком, гражданином, патриотом, гуманистом, стремившимся творить добро и распространять его повсеместно.

И добро Виктор Сергеевич, воспринимая его тонко, чувственно, но не наигранно и далеко не абстрактно, преподносил, разумеется, прежде всего в своих неустаревающих, продолжающих и сегодня волновать пьесах, давно ставших классикой отечественной драматургии. Но добро в его творениях не сводилось к этакому простенькому сентиментальному подходу, заключённому в незамысловатые сюжеты, испокон веков вращающиеся вокруг всем известной двухполярной оси между добром и злом. Потому-то, не отвергая сентиментальность как таковую, бывшую в его понимании проявлением сострадания и склонностью «проливать слёзы над несчастьем другого», драматург считал необходимым правдиво показывать современность, а уж в ней находилось место буквально всему: острым конфликтам и столкновениям, противопоставлениям характеров, борьбе за нравственную и идейную чистоту человека. Ну а в том, что за человека, его духовный, очень непростой, противоречивый мир стоит побороться, он никогда ни на йоту не сомневался, так как прекрасно понимал не только ранимое человеческое существо, но и досконально знал наличествующие в обществе закономерности человеческого общежития. Не идеальные, конечно, однако не такие уж и плохие, чтобы напрочь их отвергать, не замечая в них ничего хорошего, духоподъёмного и оптимистичного. В общем, всего того, без чего жизнь на земле Виктор Сергеевич себе представить просто-напросто не мог, да и, по всей видимости, не желал.

Изображать же современность, по определению Розова, возможно было лишь при наличии двух основополагающих начал. И на первый план в следовании им выдвигалась правда, всеобъемлющая, основывавшаяся на той большой и малой жизненной правде, с которой отдельно взятый человек и общество в целом сталкиваются повседневно. С той, которую мы выстраиваем сами, и таковой, какая существует помимо нашей воли. Но, в чём твёрдо был убеждён Виктор Сергеевич, правда жизни к драматургу не приходит самостоятельно, её ему следует научиться подмечать, распознавать, анализировать. «Автор должен жить полной жизнью и бесстрашно. И много знать», — писал Розов в своей автобиографической книге «Путешествие в разные стороны».

Потому-то и не сомневался Виктор Сергеевич в том, что без дополнительных знаний и постижения сути жизненных явлений писателю, а уж тем более драматургу, ставящему перед собой задачу представить написанную им историю на театральной сцене, никак не обойтись. «Подмечать черты людей, с которыми сводит судьба, видеть жизнь наиболее полно собственными глазами, ездить по стране, по всему свету, чтобы понять, как устроилось человечество на земле в дни твоей жизни и что ты можешь ему предложить для облегчения его существования. <…> Думаю, что наши современные драматурги тогда удивляют нас правдой жизни и открытиями, когда всё, о чём писали, было перед их очами».

Но не всё увиденное, изученное и обдуманное, тем не менее, как полагал драматург, следовало описывать. Оттого и говорим мы о второй характерной особенности творческого дарования Розова, заключавшейся в гражданственности его произведений. И опять же, если смотреть на этот аспект более широко, то, конечно, следует говорить об идейности всего им написанного. Да, именно об идейности и той социальной направленности, которая ей неизменно сопутствовала. А уж в том, что Розов был человеком по-настоящему идейным, глубоко убеждённым в правоте идей социальной справедливости, по словам публициста Арсения Замостьянова, в 1990-е годы, «как назло, из идеалистов не дезертировавшим», сомневаться не приходится. Вспомним в связи с этим его принципиальные суждения, высказывавшиеся в диалогах с Виктором Кожемяко и публиковавшиеся в «Правде», а затем и собранные в отдельной книге Виктора Стефановича «Свидетель века».

Немаловажно подчеркнуть и то, что Розова всегда интересовали морально-этические вопросы. Собственно, без них рассматривать человека в конкретных ситуациях, порождавших затем и общественные явления, он не считал для себя возможным. Но и сам показ таковых, без выражения позиции автора, драматург также не приветствовал. «Первоначальным толчком для пьесы считаю возникшую во мне мысль по поводу какого-либо явления жизни, — говорил Виктор Сергеевич. — Чаще всего эта мысль первоначально меня тревожит просто как гражданина. Что-то мне в жизни нравится, что-то не нравится, и я начинаю думать, как бы сделать так, чтобы то, что мне нравится, укреплялось и развивалось, а то, что не нравится, исчезло из жизни навсегда».

Прав в этом отношении и крупнейший театральный режиссёр, педагог, художественный руководитель Российского академического молодёжного театра (бывший Центральный ордена Ленина детский театр, на сцене которого в разные годы были поставлены многие замечательные пьесы драматурга), народный артист РСФСР Алексей Бородин, верно подметивший: «Он писал, конечно, про людей. И не писал однолинейно: правда-неправда, честность-нечестность, открытость-неоткрытость — как это делить на чёрное-белое? Он писал многогранно, его характеры были интересны, но он знал, на чьей он стороне. И понимал, что что-то в его пьесе может не понравиться или вызвать определённую реакцию. Но не уступал. Внешне будто бы мягкий, на самом деле он был очень жёстким в плане нравственных понятий. Без вызова, без пафоса, но очень определённым. И, кажется, очень совестливым. Он жил, в каком-то смысле держа ответ перед собой. Не перед кем-то, оглядываясь, кто что скажет, а прежде всего перед своей совестью. И он сохранил себя до самого конца. В том числе эту абсолютность и уверенность в том, что он должен жить и действовать только так, как чувствует, и нравится это или не нравится кому-то — совершенно не важно».

Задачу постижения сущностных основ личности и раскрытия её моральных устоев, нравственных ориентиров, гражданских взглядов на примерах конкретных жизненных обстоятельств реализовывать Розову, бесспорно, было не так-то и легко. Да и каких-то умозрительных «притянутых за уши», неправдоподобных и поверхностных заключений он, как художник-реалист, не признавал. К чему они, если сюжет той или иной пьесы нереалистичен и несовременен? А без постижения современности, считал драматург, ему и вовсе обойтись было никак нельзя.

«Часто в пьесах действуют современные персонажи, — писал Розов в 1959 году в статье «Часы раздумий», — люди буквально сегодняшнего дня, и автор, чтобы мы не спутали, услужливо делает пояснение на первой странице: «Действие происходит в наши дни»; но отчего же, когда читаешь или смотришь эти пьесы, то всё время ощущаешь запах нафталина?

Это происходит оттого, что не подслушан, не уловлен ритм современности. Мне кажется, что именно ритма, пульса современности нет во многих наших пьесах. Именно он делает пьесу до конца современной, именно он и диктует нам настойчивые поиски новой формы. Его надо ловить всюду: на улице, в трамвае, на работе, дома — везде. Не поймавшему его рано писать пьесы на современную тему. Такие пьесы чаще всего будут трактатами по таким-то или таким вопросам».

Сказано, без сомнения, точно, но, позвольте, почему мы и сегодня пьесы Розова, написанные достаточно давно, но с успехом идущие в наше время на крупных отечественных театральных сценах, числим практически современными? Неужто мы улавливаем в них этот блестяще подслушанный и подмеченный драматургом ритм современности? Или, может быть, такие лучшие его творения, как «Вечно живые», «В поисках радости», «В дороге», «С вечера до полудня», «Гнездо глухаря», до сих пор наполнены современностью и не растеряли своей актуальности и злободневности, терзающих нашу постоянно пульсирующую мысль?

Скорее всего творчество Розова, создававшееся в определённое время и при совершенно ином общественно-политическом строе, следует считать в должной степени созвучным дню сегодняшнему, то есть современности. И в первую очередь в его глубинной, опорной и основополагающей проблематике. Ну, скажите, неужели нам безразличны и не интересны душевные метания молодого интеллектуала Володи из пьесы «В дороге»? Того самого, который любил «всё хорошее» и не любил сантименты и для которого «все авторитеты относительны» и «жизнь должна быть чистой»? А разве мы с вами воочию не представим картину из пьесы «Традиционный сбор», в которой нам встречается целая галерея выразительных человеческих характеров? И в которой мы наблюдаем некий срез многих сложившихся судеб, когда-то собранных в одном классе и прошедших через испытания и соблазны, вынуждавшие идти на компромиссы с совестью? Что и говорить, такие жизненные явления, талантливо, выразительно, вдумчиво и обстоятельно изученные Розовым, совсем не устарели, не канули в Лету, не стали для нас непонятными и бессмысленными. Недаром же, следуя заветам драматурга, мы, вновь и вновь просматривая его замечательные спектакли, пытаемся взглянуть на жизнь, «так сказать, в её рафинированном виде». Взглянуть, вникнуть, задуматься, соглашаясь с Виктором Сергеевичем, говорившим, что у человека «одна жизнь, и ничего больше», и постараться понять её непреходящие смыслы, зачастую нами трактуемые слишком поверхностно, отвлечённо и просто. Так до обидного просто, как, согласно мировосприятию Розова, быть не должно, ведь человек — существо разумное, наделённое талантами и способное принимать серьёзные и судьбоносные решения. Те самые, от которых напрямую зависит вся его земная жизнь… Жизнь, которую выдающийся драматург и патриот России призывал проживать осознанно, полнокровно, в любви и согласии, в труде и мире, с высоко поднятой головой, честно, достойно, по-людски.

Отличало Розова и то, что он являлся художником всецело русским, советским и этой принадлежностью к земле предков и великой культуре нашего народа чрезвычайно гордился. Посему и произведения им писались прежде всего для своего, отечественного зрителя. Хотя нельзя не сказать и о том, что многие его пьесы успешно шли на театральных сценах зарубежных стран, и не только социалистического лагеря. Розова также ставили в Великобритании, ФРГ, Италии, Швеции, Японии. И всё же вдохновение он, побывав во многих странах мира, черпал дома, в горячо любимой им России. «Я бы никогда не написал пьесу «Вечно живые», а потом и сценарий «Летят журавли», если бы сам не побывал на фронте и в госпитале, не видел тех людей, — напишет драматург в своей книге воспоминаний «Путешествие в разные стороны». — Просто у меня смелости не хватило бы. Конечно, материал надо не только знать, но и прочувствовать. Сколько я ни езжу по разным странам мира, но и в мыслях у меня нет написать пьесу из чужеземной жизни. Я много видел, много знаю, но не чувствую, что называется, всем сердцем той, чужой жизни. В нашей — многое чувствую, но не всё понимаю, отчего тоже о каких-то явлениях не могу писать».

«Чужая», заграничная жизнь Розова не прельщала. Своя же, советская, а позже российская и вправду не во всём им улавливалась, понималась и, соответственно, не всегда и приветствовалась. Потому и не писал Розов на темы ему малознакомые и его не волновавшие. Да и не стремился он быть этаким всезнающим толкователем жизни во всех её проявлениях. Незнакомые ему сферы он в одночасье наскоком не осваивал. Всеядность в творчестве Розову претила. Художник по сути национальный, но интернационалист по духу и убеждениям, он работал над раскрытием тем вненациональных и даже вневременных, но однозначно зарождавшихся на русской земле и в тех хорошо знакомых ему условиях, постижению которых драматург и посвятил более чем полувековой период своей непростой, но яркой и богатой на впечатления жизни.

Будучи уже тяжелобольным, но искренне сопереживая за будущее России, за её культуру, духовность, за русскую речь и судьбы новых поколений, Виктор Сергеевич в больничной палате надиктовал и такие слова, ставшие его духовным завещанием: «…Нужно всем вместе выстоять в это трудное время и продолжить бороться за русскую речь, за чувство долга, за доброту и очистить от скверны сцену и особенно телевидение…

С этим «чудовищем» всем нам необходимо бороться. Необходимо создать на телевидении новые программы, а точнее сказать, вернуть забытое старое, необходимо возродить встречи с корифеями сцены, возродить «Литдраму», «Театр у микрофона», больше для детей нужно показывать сказок, ведь в сказках и борьба со злом, и правда жизни, и героизм, и любовь к Отчизне, и к матери, и к брату, и к природе, и… даже к маленькому зверьку… Создавайте атмосферу дружбы и любви друг к другу, почаще собирайтесь вместе с молодёжью, вливайте в их умы только хорошее, доброе, умное».

Такое трепетное отношение к родной стране было для Розова предельно естественным и органичным. Слова же из приведённого духовного завещания лишь ярче высвечивают сущность этого большого художника и патриота, необычайно честного по отношению к своему государству и его народу. И, что характерно, таким честным и принципиальным человеком, гражданином, творцом драматург был всегда, с молодых лет, пронеся в себе беспредельную веру в Отечество, справедливое государство, его институты, культуру и искусство, литературу и театр. При сём очевидно и то, что эта неизбывная вера Розову по жизни помогала, ведь и ему, даже в то время, когда он стал признанным и авторитетным драматургом, удостоенным Государственной премии СССР и других высоких государственных наград, приходилось сталкиваться с определёнными трудностями, косностью мышления оппонентов, их откровенным примитивизмом, цинизмом и высокомерием. С горечью наблюдал он и за теми, кто заразился зазнайством, беспардонностью, чванством и другими пороками, накрепко завладевшими этими слабыми и безвольными людьми, рабами собственной мещанской глупости, жадности, корыстолюбия. Разумеется, с подобной людской скверной Розов всеми силами боролся и в своих сочинениях, отличавшихся остротой и бескомпромиссными исчерпывающими оценками.



Каждому крупному художнику, известное дело, присущ свой творческий почерк. Был он и у Розова, мастера, сознательно избегавшего эпических полотен и пафосных реляций. И, наверное, не потому, что он не смог бы написать, к примеру, героическую драму. А напротив, оттого, что, имея за плечами богатый жизненный опыт, пройдя через горнило войны, Розов тяготел к другим сложным коллизиям, ставившим во главу угла человека, и совсем не обязательно героического, а вполне обыденного, со своими достоинствами и недостатками, радостями и огорчениями, возможностями и стремлениями. Человека, взглянуть на которого было также необходимо, тем паче что советская действительность давала драматургу богатый материал для размышлений, художественных обобщений и соответствующих выводов, в верности которых он не старался кого-либо настойчиво переубеждать. Пускай, полагал Розов, каждый в зарождавшихся оценках разберётся сам. Так оно и практичнее, и надёжнее, и результативнее. Потому, вне всякого сомнения, массовый зритель практически безоговорочно и принял его пьесы «В добрый час!», «Вечно живые», «Неравный бой», «В поисках радости», «Страница жизни», «В дороге», «В день свадьбы», «С вечера до полудня», «Традиционный сбор», «Затейник», «Ситуация», «Гнездо глухаря», что не заметил в них фальши, пустой болтовни, надуманных конфликтов, призрачных иллюзий, мелких страстей, сентиментальной обывательщины и поверхностных заключений, которых, к слову, Розов в своём творчестве не допускал.

О выдающемся даре познания человеческих характеров, присутствовавшем в Розове на протяжении всей долгой его творческой жизни, ёмко и справедливо высказался и народный артист СССР Олег Ефремов: «Пожалуй, нет в нашей драматургии писателя более традиционного, спокойного, уравновешенного, если хотите, воинствующе немодного. И действительно, он всю жизнь проходил в одном пиджаке, всю жизнь говорил одни и те же слова. А между тем совершенно ясно, что мы имеем дело не только с известным драматургом, но и с таким писателем, который всегда был впереди. Вот это внутреннее новаторство Розова при абсолютной внешней «консервативности», пожалуй, главная черта его писательского облика.

В самом деле, разве не с розовских пьес, в частности, началось обновление нашего театра в середине 1950-х годов? И разве не розовские герои с наибольшей полнотой и глубиной выразили последующие изменения в нашей жизни и в характере современного человека? Уяснив всё это, нетрудно понять, почему «Современник» начался с Розова. <…>

Розов обладает самым важным писательским даром: он сначала видит человека, а потом проблему, он любую проблему решает только через человеческий характер.

Говорят иногда, что Розов сентиментален. Говорят ещё, что он моралист. Это правда. Только эти его свойства проистекают не из равнодушия, а из страсти, из желания, чтобы театр был не пустячным делом, чтобы он заставлял людей думать, плакать, смеяться.

Виктор Сергеевич остаётся тем же порядочным человеком, каким был всегда, каким был в годы войны, когда пошёл на фронт добровольцем и получил ранение. Он остаётся порядочным человеком — поэтому он остаётся писателем, которому можно верить.

«Если ты честный человек, ты должен» — так говорил доктор Бороздин из «Вечно живых». Это — формула розовской жизни в искусстве, обращённая ко всем нам».

Да, Розов являлся именно тем писателем, «которому можно верить». И, добавим, нужно верить. Всенепременно нужно верить, верить сейчас, в наше непростое время и уже хотя бы с той целью, чтобы посмотреть на жизнь, на людей, на человеческие взаимоотношения и конфликты с несколько иного ракурса. А уж тогда, когда вашему взору откроются розовские светлые образы и его художнические открытия, помноженные, естественно, на идейные оценки и напутствия, которых он твёрдо и последовательно придерживался, вы сможете, пожалуй, приоткрыть дверь не только в большую и гуманную, воистину жизнеутверждающую советскую драматургию, но и в огромный внутренний мир самого Розова. Мир, вроде бы досконально изученный, не единожды подвергавшийся серьёзным исследованиям, описывавшийся профессиональными критиками, литераторами, режиссёрами, артистами, да и просто неравнодушными гражданами. Мир, большой розовский мир, о котором, кажется, известно практически всё. Но и, без сомнения, мир, так нами глубоко и не постигнутый, таящий в себе немало загадок, требующих своего разрешения. Ведь, согласитесь, более чем девяностолетнюю жизнь прожил не только добропорядочный, высококультурный, скромный Розов-человек и выдающийся художник-гуманист, но и Розов-гражданин и патриот, защитник и подвижник русской советской цивилизации и её государственности, советского образа жизни и тех подлинных культурных ценностей, над формированием которых и он здорово потрудился. И посему хочется верить, что и настоящий розовский юбилей выполнит одну из главных своих миссий, заключающуюся в привлечении к имени писателя, к его неустаревающему творчеству новых пылких читателей и зрителей, которые, убеждён, навсегда присоединятся к тем, кто Розова знает давно, кто воспитывался и взрослел на его произведениях, раз и навсегда повлиявших на этих людей, остающихся драматургу и до сих пор благодарными.

И всё же возможно ли постичь мир Розова во всех его измерениях? Нет, невозможно. Ну как, разрешите спросить, можно, допустим, понять писателя, долгие годы руководившего семинаром в Литинституте имени А.М. Горького, а с 1973 года бывшего к тому же и профессором этого главного писательского учебного заведения, передававшего молодым основы драматургического мастерства, но уверовавшего в то, что научиться писательской профессии нельзя? Нельзя, так как писателем, в чём Виктор Сергеевич нисколько не сомневался, следует родиться. «…Писателем рождаются, — говорил Розов. — И никакие силы не могут сделать человека таковым, если он не наделён писательским даром. И слово-то какое подходящее: дар. Человек не сделал даже минимальных усилий, он получил этот дар при рождении. И если говорить о писательской учёбе, то подобное понятие в определённой степени условно. Научить писать пьесы, стихи или прозу нельзя. Сколько бы человек ни тратил усилий на эту учёбу, как бы расприлежно ни занимался, какое огромное количество книг ни прочёл бы, как бы внимательно ни изучал жизнь во всех её ипостасях, усилия его не увенчаются успехом. Он может даже «научиться» писать пьесы. В конце концов, чтобы сочинить пьесу, достаточно грамотности и некоторых усилий, но его творения будут сочинёнными, а не рождёнными. Художественные произведения рождаются, а не придумываются, и акт их рождения подобен таинственному акту рождения живого существа. Умом не рожают».

Писательский дар, тот самый, о котором столько нами говорено, услышано, прочитано и обдумано, — явление, конечно, удивительное, однако совсем-таки не бесспорное и не однозначное. И вряд ли при этом стоит сомневаться, что Розов был им сполна наделён, и причём с самых ранних своих лет. Уроженец Ярославля, воспитывавшийся в интеллигентной семье, он уже в шестнадцать лет в Костроме вступает в Театр рабочей молодёжи — ТРАМ, а в 1934 году поступает в училище при Театре Революции в Москве. И, возможно, профессиональная сцена тогда в действительности потеряет яркого и талантливого актёра, но литература, драматургия, театр, вне всякого сомнения, приобретут писателя, в буквальном смысле перевернувшего, обогатившего, расширившего советскую драматургию, придавшего ей новое многоголосое звучание, хорошо, к счастью, слышное нам и сегодня.

Звучание розовских пьес безумолчно и неостановимо. Мелодика духоподъёмных историй и нравственных уроков Розова с годами, словно выдержанное вино, лишь наполняется палитрой новых звуков и красок. Не напрасно же он подчёркивал, что перед автором всегда присутствует «чистый ровный белый лист бумаги, на нём не спрячешься, на нём пишется только самое искреннее. Малейшая фальшь, ничтожнейшая ошиб-ка обнаруживаются сразу же, явно. Фальшив писатель — и эта фальшь так и бьёт с листа. Откровенен — и это с первой строки».

Откровенность, открытость, искренность Розова не подлежали сомнению. И таковым он воспринимался выдающимися мастерами театра и кино, среди которых следует выделить Марию Кнебель, Наталью Сац, Анатолия Эфроса, Константина Шах-Азизова, Михаила Калатозова, Олега Ефремова, Татьяну Доронину, Татьяну Самойлову. Открытым, но не навязчивым он виделся и читателям, зрителям его спектаклей, кинофильмов. И даже всем своим внешним видом Виктор Сергеевич излучал эту поразительную открытость, подкреплённую некоей чинностью, сдержанностью, тактом, высокой культурой, но и, если позволяли обстоятельства, добрым юмором, способностью иронизировать.

Розову посчастливилось прожить продолжительную, интересную, яркую и светлую жизнь. Но была ли она, что называется, безоблачной и сплошь радостной, позитивной, дарившей лишь положительные эмоции, признание, достаток и возможность жить содержательно, творчески, без каких-либо потрясений? Ответ на данный вопрос, полагаю, очевиден. Но, как бы там ни было, Виктор Сергеевич никогда не показывался ни в образе эдакого самодостаточного и успешного писателя, претендующего на всеобщее внимание к своей персоне и способного выступать в качестве вершителя людских судеб; ни в облике всем недовольного, сетующего на превратности судьбы творца, чей голос в обществе не слышен. Крайностей подобных Розов избегал, да и элементарная скромность, а также чувство меры не позволяли ему как-либо себя выпячивать. Прямо скажем: работать на публику ему было ни к чему. Оттого и видится он нами личностью самодостаточной, сильной, волевой, презиравшей мелочность, равнодушие, чванство, самолюбование и ложь.

О Викторе Розове можно очень многое рассказать. Благо он сам оставил о себе содержательную и трогательную книгу воспоминаний «Путешествие в разные стороны», не единожды со времени первой публикации вновь издававшуюся. Немало о нём написали критики и профессиональные литераторы, мэтры отечественного театра и кино. Но смогли ли все они в должной мере раскрыть существо этого столпа советской драматургии, радетеля земли русской и её восхитительной, самой высокодуховной и высоконравственной культуры? Тем более что у каждого из них был свой неповторимый Розов. Такой, каким он им был знаком лично и по его произведениям. Такой, каковым они его понимали и каким хотели о нём рассказать. Посему то, что поведать нам они не успели, давайте постараемся восполнить сами… Для этого, по большому счёту, у нас с вами имеется немало возможностей, заключающихся в первую голову в том, что розовские творения современным театром востребованы. А значит, внеземная жизнь Виктора Розова, в юные годы грезившего выиграть в лотерее Осоавиахима кругосветное путешествие, которое он тогда не променял бы ни на какие деньги, продолжается! И путешествует он вместе со своими всегда актуальными и неустаревающими произведениями, словно наконец-таки выиграв вневременной, постояннодействующий лотерейный билет, уже далеко-далеко, где-то там… вне планетного пространства, а во времени, которое над ним, к нашей радости, не властно…

https://gazeta-pravda.ru/issue/88-31437 ... -sovestyu/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Вт авг 22, 2023 1:24 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Мужественная чистота
21.08.2023 - Прокомментировать
3
Поделились

К 110-летию со дня рождения В.С. Розова.

Какие бы трудности, какие бы невзгоды ни встречались Виктору Сергеевичу Розову, он все и всегда переносил со свойственной его характеру светлой добротой. Недаром уже сами названия многих пьес звучат у него как призыв к лучшей и счастливой жизни: «В добрый час», «В поисках радости», «Вечно живые», «Ее друзья». Когда началась Великая Отечественная война, Виктор Розов в июле 1941 года вступил в народное ополчение Краснопресненского района Москвы, затем преобразованное в 8-ю стрелковую дивизию. В октябре 1941 года он был тяжело ранен, а выйдя из госпиталя, возглавил в середине 1942 года агитбригаду, которая ездила по фронтам, воодушевляя воинов своим жизнеутверждающим искусством.

Родился Виктор Розов 21(8) августа 1913 года в семье бухгалтера Сергея Федоровича Розова, участника Первой мировой войны, и Екатерины Ильиничны Розовой, занимавшейся домашним хозяйством. Учился он сначала в городе Ветлуге Нижегородской губернии, куда семья переехала, поскольку их дом сгорел во время эсеровского мятежа, а с 1923 года в Костроме, где поработал и на текстильной фабрике «Искра Октября», и, увлекшись театром, играл на сцене местного ТЮЗа. В 1934 году он переехал в Москву, занимался в училище при Театре Революции – в классе М.И. Бабановой – и по окончании его приняли в труппу.

Точность, с какой Розов выписывал в пьесах образы своих героев, даже эпизодических, была присуща и ему самому. Познакомился я с Виктором Сергеевичем в «Доме Ростовых» – Союзе писателей СССР – на одном семинаре, когда и участники его, и руководители опаздывали. Мы сидели вдвоем в большом зале и мало-помалу разговорились. Нет, он не корил коллег и их подопечных, скорее удивление чувствовалось по его глазам, иногда сурово поглядывающим на двери, по движениям рук, перемещавшим трость, на которую он опирался, из правой в левую, из левой в правую. О себе он, судя по всему, говорить не любил и, хотя я спрашивал, над чем он работает, отвечал кратко, будто стесняясь…

Первую пьесу Виктор Розов написал в 1943 году в Костроме, когда только-только выписался из госпиталя. Пьеса называлась «Семья Серебрицких», и ее поставили в местном театре. В 1956 году под названием «Вечно живые» ею открылся московский театр «Современник». Затем кинорежиссер Михаил Константинович Калатозов поставил по ней фильм «Летят журавли», получивший главный приз на Каннском кинофестивале.

«История этой пьесы довольно длинная, – вспоминал Виктор Сергеевич. – Впервые ее поставили в Ленинграде, в Театре имени Комиссаржевской. Режиссер – Владислав Станиславович Андрушкевич, с которым мы даже семьями подружились. Он хорошо поставил. В пьесе играли из известных потом артистов – Эмма Попова, Иван Дмитриев, Боярские. Прошел без всякого шума, без рецензий в печати…» О рождении пьес он говорил: «Первоначальным толчком для пьесы считаю возникшую во мне мысль по поводу какого-либо явления жизни. Чаще всего эта мысль первоначально меня тревожит просто как гражданина. Что-то мне в жизни нравится, что-то не нравится, и я начинаю думать, как бы сделать так, чтобы то, что мне нравится, укреплялось и развивалось, а то, что не нравится, исчезло из жизни навсегда».

За «Вечно живыми» последовала пьеса «Ее друзья» об ослепшей студентке, которой помогают продолжить учебу подруга и педагоги – спектакль поставили в Центральном детском театре Ольга Ивановна Пыжова и Борис Владимирович Бибиков с актерами Зиновием Сажиным, Валентиной Сперантовой, Геннадием Печниковым, Надеждой Румянцевой, Олегом Ефремовым; дальше – «Страницы жизни (Твой путь)» о молодом рабочем Борисе, понявшем необходимость постоянно учиться; «В добрый час!» – о профессорской семье Авериных, куда вносит сумятицу племянник, приехавший из Сибири поступать в Сельскохозяйственную академию; «В поисках радости» – о поисках молодыми людьми собственного места в жизни. В течение чуть более десяти лет Виктор Сергеевич создает пьесы «Вольные мастера», «Неравный бой», «В дороге», «Перед ужином», «В день свадьбы», «Затейник», делает инсценировку романа А.И. Гончарова «Обыкновенная история», пишет «Традиционный сбор», «На беговой дорожке», «С вечера до полудня», «Мальчики» (по Ф.М. Достоевскому).

Драматургия Розова дает полную возможность проследить нравственное развитие советского общества с его достоинствами и недостатками, а с начала горбачевской «перестройки» – и деградации общества из-за предательства части руководства и разведки. При этом Виктор Сергеевич никого не высмеивал, ни над кем даже не иронизировал, он отображал происходящее через психологически глубокие, разносторонние характеры людей, продолжая яркие традиции критического реализма уже на высоте реализма социалистического. Поэтому-то драматургия его открыто оптимистична, но без какой-либо лакировки или приукрашивания, она всецело устремлена в лучшее будущее, каким он это будущее видит и чувствует. То есть с годами пьесы и сценарии Виктора Сергеевича становились острее в плане социальном, если не сказать, более жесткими, с персонажами порой полярного отношения к жизни, к работе, к семье, к другим людям. Но явления отрицательные, нелицеприятно изображаемые, никогда не заслоняли авторской доброты, душевных переживаний в стремлении преодолеть все дурное, недоброе, безнравственное.

Таковы пьесы «Перед ужином» (интересно поставленная молодым режиссером Вадимом Голиковым на сцене ленинградского Большого драматического театра имени М.Горького); «Традиционный сбор» о встрече школьных учеников через много лет – пьесу ставил Георгий Александрович Товстоногов с великолепным актерским составом; «Гнездо глухаря» в Театре сатиры и в одноименном фильме в постановке Валентина Николаевича Плучека и Василия Федотовича Чистякова – о пагубности карьеризма, разлагающего и самого карьериста Судакова (Анатолий Папанов), и его близких людей. А пьеса «Кабанчик» тоже, как мы бы сейчас сказали, о коррупции, да еще в преломлении вечной темы «отцы и дети», где крупный начальник отдан под суд за хищения и взятки, и сын его 18-летний Алексей Кашин, видя как вмиг рушится его благополучная жизнь, вспоминает охоту с отцом, когда они убили молодого кабанчика – «Зубы окровавленные запомнил. Вроде улыбки. Улыбается и улыбается. Зубки». Теперь он сам оказался в положении того кабанчика, говоря: «Я-то больше жить не могу». Однако драматург не ставит здесь точку, предлагая зрителям решить самим, каков они выберут конец…

За воинские и литературные заслуги Виктор Сергеевич Розов награжден Орденом Отечественной войны первой степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак почета», орденом Дружбы народов, орденом Русской православной церкви «За милосердие», орденом «За заслуги перед Отечеством третьей степени», многими советскими медалями, медалями России и зарубежных стран. Ему присуждена Государственная премия СССР. Он – лауреат Премии президента РФ в области литературы и искусства 2001 года.

Умер Виктор Сергеевич Розов 28 сентября 2004 года на 92-м году жизни. Похоронен на Ваганьковском кладбище. На могиле установлен большой крест с гранитным валуном,где написано «Вечно живые», «Летят журавли», «В поисках радости»…

Сила и особенность драматургии Виктора Сергеевича Розова заключается в том, что он не просто ставит больным проблемам социальный диагноз, но и зовет всегда и везде утверждать благородные человеческие качества, вести за это постоянную борьбу. Почти двадцать лет работал он над биографической книгой «Путешествие в разные стороны», вышедшей в 1987 году и вновь свидетельствующей о мужественной чистоте автора – и о чистоте, которую он хочет видеть в каждом человеке, во всех людях. «Люблю божественную нашу природу, божественную нашу страну, – говорил он. – Изъездил полмира, и по стране много путешествовал, но теперь понимаю, что меньше, чем надо. Больше надо было по стране ездить. Люблю замечательный русский народ. Замечательный! Не хочу хулить другие народы, ни в коем случае. Наш народ сегодня немножко с толку сбивают, но он не собьется. Он свое возьмет!..»

Мудрые и прекрасные слова мудрого и прекрасного человека и писателя.

Эдуард ШЕВЕЛЁВ

Петербург – Ленинград

https://sovross.ru/2023/08/21/muzhestvennaya-chistota/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Сб сен 02, 2023 3:46 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
В духе демократов
01.09.2023 - Прокомментировать
6
Поделились

Вместо некролога о С.А. Филатове.

История о том, как «честнейший интеллигент» устроил величайшее в мире ограбление.

На днях ушел из жизни бывший глава ельцинской администрации Сергей Филатов. Этот господин – замечательное олицетворение тезиса Ленина о буржуазной интеллигенции как «мозге нации». Но его роль в становлении олигархата в РФ незаслуженно умалчивается в СМИ, захлебнувшихся в хвалебных отзывах. Поэтому восполним пробел.

Филатов родился в 1936 г., работал на заводе «Серп и молот», а затем на Кубе. В 1969 г. он устроился в институт металлургического машиностроения (ВНИИМЕТМАШ), был обласкан партией, трижды летал в Японию.

В перестройку переобулся, и в 1990 г. его избрали народным депутатом РСФСР от «Демократической России». В Верховном Совете он засел в комитет по свободе совести и комитет по вопросам реформ и собственности. В июле 1990 г. бывший комсомольский вожак подпишет письмо о выходе из КПСС.

В августе 1991 г. во время ГКЧП Филатов возглавлял депутатский штаб обороны Белого дома. После захвата Ельциным власти его повысили до первого зампреда ВС.

«Один из ельцинских фаворитов Филатов на вид был тих и безобиден. Но именно он «протащил» указ о приватизации, с которого начался разгром российской экономики в 1990-х годах», – описывает его роль политолог Сергей Черняховский. И вот как это было.

В ноябре 1991 г. Съезд народных депутатов предоставил Ельцину чрезвычайные полномочия и право издавать указы, противоречащие законодательству, оговорив, что они будут вступать в силу, если парламент в течение семи дней после подписания не наложит вето.

Первоначально ВС РФ не блокировал указы Ельцина. Но после того как политика Гайдара обернулась катастрофой и нищетой народа, депутаты стали рассматривать их пристальнее и отклонять самые вредоносные.

Так, в 1991 г. приняли закон о приватизации по именным чекам, которые нельзя продавать. Но такой порядок не устраивал зарождавшуюся олигархию, которая хотела все и сразу. Поэтому Ельцин 14 августа 1992 г. издал указ о приватизации, в которой именной чек заменили чеком на предъявителя. Заранее было задумано, что их потом по дешевке скупят у обнищавшего народа нужные люди, а никакие обещанные Чубайсом «две Волги» населению не достанутся.

Указ бы, конечно, не прошел. Но Филатов, получив как зампред ВС РФ текст, скрыл его от парламента. А обнародовал, когда тот уже вступил в силу. Последовавшее ограбление страны стало результатом этой служебной махинации. «Это был чудовищный подлог. Приватизация с чеками на предъявителя породила финансовые пирамиды, огромное количество злоупотреблений и хаос в распределении прав собственности», – писал академик РАН Сергей Глазьев.

После этого фокуса Филатова подвергли депутатскому бойкоту: лишили направлений работы и перестали общаться, открыто называя лжецом. В декабре 1992 г. после выступления Ельцина, заявившего о недоверии съезду, Филатов попытался прервать его работу, но председатель ВС Руслан Хасбулатов этого не позволил. После провала переворота Филатов покинул пост и возглавил администрацию президента. Съезд пока продолжал работу, силовые министры еще подчинялись парламенту, а Ельцин уступил: Гайдара сняли, а правительство возглавил Черномырдин.

Филатов попытался завизировать у вице-президента Александра Руцкого указ Ельцина об особом порядке управления страной, но получил отказ. Потом он окажется замешанным в уголовном деле о подделке трастового договора, по которому на счет Руцкого в швейцарском банке якобы перевели $3,5 млн – так Руцкого пытались дискредитировать.

Когда дело дойдет до прямого противостояния Ельцина с парламентом, Филатов начнет метаться, не зная, кто одержит верх. Но после санкции США станет одним из организаторов танкового расстрела Верховного Совета 3–4 октября 1993 г. Только официально тогда погибли 158 человек.

Как мы знаем, право – это воля правящего класса, возведенная в закон и принуждаемая к исполнению государственными механизмами. Филатов оказался в этом механизме значимой и безотказной шестеренкой. «Нельзя было допустить возврата к советизму», – будет он даже спустя 25 лет оправдывать расстрел совета.

«Филатов собственного отражения в луже боялся, при упоминании президента у него глаза потели божьей росой. Впрочем, административный ресурс у него был, и этим ресурсом как раз и собирались попользоваться Чубайс, Березовский, Дьяченко и т.д.», – описывал его работу охранник Ельцина Александр Коржаков.

В декабре 1993 г. на крови защитников Советской Конституции примут новую ультрапрезидентскую Конституцию. Перед этим Филатов со товарищи летал в Вашингтон показать ее текст Биллу Клинтону, вспоминает Черняховский.

В августе 1994 г. от администрации президента Филатов взялся курировать свержение Дудаева в Чечне, которое провалится. Или он сделает так, чтобы оно провалилось, а боевики оказались вооружены до зубов.

К Филатову станет копиться все больше вопросов. Окажется, что он открыл свободный доступ в Кремль лицам, известным как резиденты иностранных разведок.

В работе Филатова разочаруется и Ельцин. Он разогнал профессионалов и наводнил администрацию президента своими приятелями по «Демократической России»: «Писались горы справок, докладов, концепций. Но к реальной жизни они отношения не имели», – говорил Ельцин.

Потом окажется, что «совестливый» Филатов строит за несколько миллионов долларов коттедж на Рублевке. Он будет утверждать, что всего лишь взял кредит в банке, но не объяснит, из каких доходов планировал его отдавать.

Филатов выделялся даже среди окружения Ельцина. «Опера наши с коррупцией тоже боролись. 14 человек из правительства мы выгнали во главе с Шохиным, первым вице-премьером, Филатова – коррупционера, негодяя, за то, что он работал с жуликами, с ворами, которые поставили ему особняк покруче моего сейчас. Только чугунный забор стоил $400 тыс.», – рассказывал Коржаков.

Он слил компромат, который опубликовала РГ в статье «Домик для кунака». В ней шла речь о преступном авторитете, имевшем покровителя в Кремле, которым и был Филатов. Его обещали раскрыть в следующем номере, но Филатов испугался, что все «узнают, что он ворюга и негодяй», прибежал к Коржакову «белый как клочок гигиенической ваты и с порога заверещал: «Саша, я прошу, останови публикацию! Я все понял, я уже написал прошение об отставке». Это был тот редкий случай, когда Филатов не соврал», – добавил Коржаков.

В 1996 г. Филатов стал заместителем главы ельцинского предвыборного штаба. Тогда переизбрание Ельцина было тотально сфабриковано: выборы он проиграл, но был объявлен победителем. Навредив Родине настолько, насколько можно, Филатов ушел с госслужбы и 27 лет кормился в различных псевдоинтеллектуальных и околобюджетных фондах.

Всплывает персонаж только в марте 2014 г. когда подпишет обращение против воссоединения России с Крымом. «Честнейший человек», «достойная жизнь», «настоящий интеллигент», какое «горькое известие», – приводит «Ельцин-центр» причитания Чубайса и Наины Ельциной. За 1992–1994 гг в РФ приватизировали 112 тыс. советских предприятий и более 61% основных средств. При этом государство получило лишь 1,2% стоимости приватизированных активов, в 52 раза меньше положенного. Впоследствии на фоне роста цен на сырье эти активы многократно подорожали. Их присвоение сформировало прослойку олигархии, ущерб от господства которой превышает потери от войны 1941–1945 гг. Более $1 трлн новая «элита» вывезла за рубеж, а Россия лишилась независимой экономики, 26 млн человек и своего будущего.

В этом году 30-летняя годовщина расстрела Верховного Совета 3–4 октября 1993 г. Но вспомнят о тех событиях по достоинству, похоже, еще не скоро. Даже памятника защитникам парламента до сих пор не установлено. Зато на «Ельцин-центр» уже потратили 20 млрд рублей.

https://sovross.ru/2023/09/01/v-duhe-demokratov/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт сен 07, 2023 9:38 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«С душой поэта и судьбой солдата…»
Автор: Любовь ЯРМОШ.

Пень на лугу, как круглая печать.

Из-под листа — цыганский глаз смородины.

Да, можно всё понять иль не понять,

Всё пережить и даже потерять.

Всё в мире, кроме совести и Родины!

(Э. Асадов, «Дым Отечества»)

Вечер конца 1970-х, мои родители смотрят программу «Время». Звук телевизора приглушён, чтобы не мешал мне готовить домашние задания. Я же, отложив школьные учебники, строчу в толстую тетрадь поразившее меня стихотворение: «Они студентами были. Они друг друга любили. Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!» Писать надо быстро: подружка дала свой «Песенник» всего на один вечер, а стихов этого удивительного поэта — Эдуарда Асадова — у неё записано много. Я ещё угловата, почерк у меня по-детски округлый, но мне уже необходимы эти асадовские строки. То трепетные: «Я могу тебя очень ждать — долго-долго и верно-верно, // И ночами могу не спать, год и два, и всю жизнь, наверно…», то чеканно-афористические: «Будьте горделивы. Не меняйте золота на первый же медяк!»

К сожалению, творчество Эдуарда Асадова в школе не изу-чалось, даже полезнейшая для подростков «Поэма о первой нежности». Мы постигали его через «самиздат» — в хорошем смысле этого слова. Попросту говоря, переписывали друг у дружки, запоминая асадовские стихи наизусть. Никто не учил их специально — то, что проходит через сердце, откладывается в памяти навсегда.

У советской писательницы Марии Прилежаевой есть повесть о юности революционных лет — «Зелёная ветка мая». Так вот для нас, чья юность начиналась на излёте СССР, зелёной веткой мая стала поэзия Эдуарда Асадова.

Биографию любимого поэта мы, провинциальные школьницы, почти не знали. В одном из журналов прочитали, что Эдуард Асадов в годы Великой Отечественной войны был тяжело ранен и потерял зрение. После этого восхищались не только его талантом, но и силой духа. Русский язык и литературу в нашей школе преподавал замечательный педагог Пётр Иванович Шевченко. В юности он принимал участие в восстании узников Бухенвальда. На его руке прикрытый белоснежным манжетом рубашки был выбит длинный номер этого нацистского концлагеря. Э. Асадов — ровесник нашего учителя: оба окончили школу в июне 1941-го.

История помнит имена студентов советских вузов, вставших на защиту Советской Родины от фашизма. Николай Майоров, один из плеяды погибших на фронте молодых поэтов Литинститута, писал, что они «... ушли, не долюбив, не докурив последней папиросы».

Поколение Асадова ушло на войну прямо из детства. Это были юноши и девушки, рождённые в 1923—1924 годах. Сейчас у них — вековые юбилеи.

Столетие Эдуарда Аркадьевича Асадова мы отмечаем в конце первой недели осени. «Родился 7 сентября 1923 года в Туркмении. По национальности я армянин. Родители мои были учителями. Отец в гражданскую воевал с дашнаками на Кавказе. Был политруком роты. В мои первые детские впечатления навсегда вошли узкие пыльные улочки среднеазиатского городка, пёстрые шумные базары и стаи голубей над плоскими раскалёнными белёсыми крышами. И ещё очень много золотисто-оранжевого цвета: солнце, пески, фрукты…» (Здесь и далее — отрывки из сочинений Э. Асадова. — Л.Я.)

Поэт происходил из высокообразованной, интеллигентной семьи. Его отец при рождении получил имя Арташес Асадьян, но позже изменил его, став по паспорту Аркадием Григорьевичем Асадовым. Окончил Томский технологический институт, примкнул к большевикам. Позже он работал следователем в Алтайской Губчека. Отправившись в 1921 году на Кавказ, служил комиссаром стрелкового полка, командовал стрелковой ротой.

Выйдя в отставку, Аркадий Асадов женился на матери будущего поэта Лидии Курдовой и сменил военные погоны на мирный статус школьного учителя.

Лидия Ивановна была необыкновенно красивой женщиной и талантливым педагогом. Именно она зажгла в душе сына чувство прекрасного, огонь любви к литературе. Детство Эдика протекало в уютной атмосфере маленького туркменского городка с бесконечным синим небом. Все прочили мальчику блестящее будущее — настолько он был талантлив, пылок, разносторонен. Однако счастье и семейная идиллия оказались недолгими. Когда малышу было 6 лет, скоропостижно скончался его молодой отец.

«После смерти моего отца, в 1929 году, семья наша переехала в Свердловск. Здесь жил второй мой дедушка, тоже армянин, врач по профессии, Иван Калустович Курдов. (...) В Свердловске мы с мамой оба «пошли в первый класс». Только она учительницей, а я учеником. Здесь, на Урале, прошло всё моё детство. Тут я вступил в пионеры, здесь в восьмилетнем возрасте написал своё первое стихотворение, бегал во Дворец пионеров на репетиции драмкружка; здесь я был принят в комсомол. Урал — это страна моего детства! Много раз бывал я с мальчишками на уральских заводах и никогда не забуду красоты труда, добрых улыбок и удивительной сердечности рабочего человека».

Вижу я озеро с сонной ряской,

Белоголовых кувшинок дым…

Край мой застенчивый,

край уральский,

Край, что не схож

ни с каким иным.

(«Свидание с детством»).

Своего деда, Ивана Калустовича Курдова, Эдуард с доброй улыбкой называл «историческим дедушкой». Живя в Астрахани, Иван Калустович с 1885 по 1887 год служил секретарём-переписчиком у Николая Гавриловича Чернышевского после его возвращения из Вилюйской ссылки и навсегда проникся высокими философскими идеями писателя-революционера. В 1887 году, по совету Чернышевского, Курдов поступил в Казанский университет, где познакомился со студентом Владимиром Ульяновым и вслед за ним примкнул к революционному студенческому движению, участвовал в организации нелегальных студенческих библиотек. В дальнейшем, окончив естественный факультет университета, он работал на Урале земским врачом, а с 1917 года — заведующим лечебным отделом Губздрава. Неординарность мышления Ивана Калустовича оказала огромное влияние на формирование характера и мировоззрения его внука. Деду удалось привить Эдику веру в совесть и доброту, горячую любовь к людям, силу воли и мужество. По словам поэта, Иван Калустович был очень принципиальным и честным человеком:

Дед мой, в прошлом старый

земский врач,

С гневом выгонял людей на улицу

За любой подарок или курицу,

Так что после

со стыда хоть плачь!

(«Белые и чёрные халаты»).

В 1939 году Лидию Ивановну, как опытного педагога, перевели на работу в Москву. Семья поселилась в бывшем доходном доме И.П. Исакова на Пречистенке. Это здание с богатым декором считается одним из лучших столичных образцов архитектуры в стиле модерн и ныне является объектом культурного наследия РФ. Эдик продолжил писать стихи, одной из главных его тем стала сражающаяся с фашизмом Испания.

«Когда мне было пятнадцать лет, мы переехали в Москву. После спокойного и деловитого Свердловска Москва казалась шумной, яркой и торопливой. С головой ушёл в стихи, споры, кружки. Колебался, куда подавать заявление: в Литературный или Театральный институт? Но события изменили все планы. И жизнь продиктовала совсем иное заявление. Выпускной бал в нашей 38-й московской школе был 14 июня 1941 года, а через неделю — война! По стране прокатился призыв: «Комсомольцы — на фронт!» И я пошёл с заявлением в райком комсомола, прося отправить меня на фронт добровольцем. В райком пришёл вечером, а утром был уже в воинском эшелоне».

Перрон, пути, потом

Москва-Вторая

Мытищи, Клязьма,

дымный небосклон…

Летит стрелою, скорость

набирая,

В свой дальний путь

военный эшелон…

(«Снова в строй»).

17-летний боец Эдуард Асадов был направлен под Москву, где формировались первые подразделения знаменитых гвардейских миномётов — «катюш». Его назначили наводчиком орудия в 3-й дивизион 4-го гвардейского артиллерийского миномётного полка. После полутора месяцев интенсивной учёбы дивизион, в котором служил Асадов, был направлен под Ленинград, став 50-м отдельным гвардейским артминомётным дивизионом. Произведя первый залп по врагу 19 сентября 1941 года, он сражался на сложнейших участках Волховского фронта.

Бои страшнее встретишь ты,

конечно,

В другом бою твоя

прольётся кровь,

Но первый бой ты будешь

помнить вечно,

Как помнят люди первую любовь!

(«Снова в строй»).

Жгучие 30—40-градусные морозы, сотни и сотни километров туда и обратно вдоль изломанной линии фронта: Вороново, Гайтолово, Синявино, Мга, Волхов, деревня Новая, Рабочий посёлок №1, Путилово. Всего за зиму 1941/42 года орудие Асадова дало 318 залпов по неприятельским позициям. Кроме должности наводчика, он изучил и освоил обязанности других номеров расчёта и вскоре стал командиром орудия. А в коротких перерывах между боями продолжал писать стихи.

Мама! Тебе эти строки пишу я,

Тебе посылаю сыновний привет,

Тебя вспоминаю, такую родную,

Такую хорошую — слов даже нет!



За жизнь, за тебя, за родные края

Иду я навстречу свинцовому ветру.

И пусть между нами

сейчас километры —

Ты здесь, ты со мною, родная моя!..

(«Письмо с фронта», 1943 год).

Однополчане записывали поэтические строки юного поэта и отправляли их своим родным. «Вместе со мной служит лейтенант Эдуард Асадов. Хорошо воюет и хорошо поёт. Превосходно говорит, вслух мечтает. У него прекрасная память и поэтическая душа… Мой товарищ пишет стихи. Ему 20 лет. Он красив лицом, храбр и чист сердцем», — рассказывал близким в своём письме сослуживец Эдуарда лейтенант Турченко в 1943 году. Вместе с фронтовыми письмами стихи Асадова расходились в разные уголки СССР. Автор об этом даже не догадывался.

В то время гвардейские миномётные части испытывали острую нехватку офицерских кадров. Лучших младших командиров, имеющих боевой опыт, по приказу командования отправляли в военные училища.

Осенью 1942 года Эдуард Асадов был командирован во 2-е Омское гвардейское артминомётное училище. За 6 месяцев учёбы надо было пройти двухлетний курс обучения. Занимались по 13—16 часов в сутки.

В мае 1943 года, успешно сдав экзамены, получив звание лейтенанта и грамоту за отличные успехи (на государственных выпускных экзаменах он получил по 15 предметам тринадцать «отлично» и только два «хорошо»), Асадов прибыл на Северо-Кавказский фронт. В должности начальника связи дивизиона 50-го гвардейского артминомётного полка принимал участие в боях под станицей Крымской.

Вскоре последовало назначение на 4-й Украинский фронт. Служил сначала помощником командира батареи гвардейских миномётов, а когда комбат Турченко под Севастополем «пошёл на повышение», был назначен командиром батареи. Снова дороги, и снова бои: Запорожье, Мелитополь, Орехов, Аскания-Нова, Перекоп, Армянск, Кача, Мамашаи, Севастополь.

Юность. Какою была она?

Ей мало, признаться,

беспечно пелось.

Военным громом опалена,

Она, переплавясь, шагнула

в зрелость.

(«Поэма о первой нежности»).

Началось наступление 2-й гвардейской армии под Армянском, и самым опасным местом на этот период оказались «ворота» через Турецкий вал, по которым враг бил непрерывно. Артиллеристам провозить через «ворота» технику и боеприпасы было чрезвычайно сложно. Этот самый тяжёлый участок командир дивизиона майор Хлызов поручил лейтенанту Асадову, учитывая его опыт и мужество. Эдуард высчитал, что снаряды падают в «ворота» точно через каждые три минуты. Он принял рискованное, но единственно возможное решение: проскакивать с машинами именно в эти краткие интервалы между разрывами. Подогнав машину к «воротам», он после очередного разрыва, не дожидаясь даже, пока осядут пыль и дым, приказал шофёру включить максимальную скорость и рвануться вперёд. Прорвавшись через «ворота», лейтенант взял другую, пустую, машину, вернулся обратно и, став перед «воротами», вновь дождался разрыва и вновь повторил бросок через «ворота», только в обратном порядке. Затем снова пересел в машину с боеприпасами, опять подъехал к проходу и таким образом провёл сквозь дым и пыль разрыва следующую машину. Всего в тот день он совершил более 20 таких бросков в одну сторону и столько же — в другую.

Когда война катилась, подминая

Дома и судьбы сталью гусениц.

Я был где надо —

на переднем крае.

Идя в дыму обугленных зарниц.

(«Всегда в бою»).

После освобождения Перекопа войска 4-го Украинского фронта двинулись в Крым. За две недели до подхода к Севастополю лейтенант Эдуард Асадов принял командование батареей. В конце апреля заняли село Мамашаи. Поступило распоряжение разместить две батареи гвардейских миномётов на взгорье и в лощине у деревни Бельбек, в непосредственной близости от врага. Местность насквозь просматривалась противником. Несколько ночей под беспрерывным обстрелом готовили установки к бою. После первого же залпа на батареи обрушился шквальный огонь врага. Главный удар с земли и с воздуха пришёлся на батарею Асадова, которая к утру 3 мая 1944 года была практически разбита. Однако многие снаряды уцелели, в то время как наверху, на батарее Ульянова, очень не хватало снарядов. Было решено передать уцелевшие ракетные снаряды на батарею Ульянова, чтобы дать решающий залп перед штурмом укреплений врага.

На рассвете лейтенант Асадов и шофёр Акулов повели гружённую до отказа машину вверх по гористому склону. Наземные части врага сразу заметили движущуюся машину: разрывы тяжёлых снарядов то и дело сотрясали землю. Когда выбрались на плоскогорье, их засекли и с воздуха. Два «юнкерса», вынырнув из облаков, сделали круг над машиной — пулемётная очередь наискось прошила верхнюю часть кабины, а вскоре где-то совсем рядом упала бомба. Мотор работал с перебоями, изрешеченная машина двигалась медленно. Начинался самый тяжёлый участок дороги. Лейтенант Асадов выпрыгнул из кабины и пошёл впереди, показывая водителю путь среди камней и воронок. Когда батарея Ульянова была уже недалеко, рядом взметнулся грохочущий столб дыма и пламени — юный лейтенант получил тяжелейшее ранение головы.

Спустя годы командующий артиллерией 2-й гвардейской армии генерал-лейтенант И.С. Стрельбицкий в своей книге о лейтенанте Асадове «Ради вас, люди» напишет: «...Эдуард Асадов совершил удивительный подвиг. Рейс сквозь смерть на старенькой грузовой машине, по залитой солнцем дороге, на виду у врага, под непрерывным артиллерийским и миномётным огнём, под бомбёжкой — это подвиг. Ехать почти на верную гибель ради спасения товарищей — это подвиг... Любой врач уверенно бы сказал, что у человека, получившего такое ранение, очень мало шансов выжить. И он не способен не только воевать, но и вообще двигаться. А Эдуард Асадов не вышел из боя. Поминутно теряя сознание, он продолжал командовать, выполнять боевую операцию и вести машину к цели, которую теперь он видел уже только сердцем. И блестяще выполнил задание. Подобного случая я за свою долгую военную жизнь не помню...»

За этот подвиг гвардии лейтенант Эдуард Асадов был награждён орденом Красной Звезды. Эдуард Асадов также удостоен звания почётного гражданина города-героя Севастополя.

«Всю войну провоевал я в подразделениях гвардейских миномётов («катюши»). Это было замечательное и очень грозное оружие. Сначала воевал под Ленинградом. Был наводчиком орудия. Потом офицером, командовал батареей на Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. Воевал неплохо, мечтал о победе, а в перерывах между боями писал стихи. В битве за освобождение Севастополя, в ночь с 3 на 4 мая 1944 года, был тяжело ранен. Потом — госпиталь. Стихи между операциями…»

Ранение 20-летнего лейтенанта Асадова было страшным. Красавец с яркими, выразительными глазами, мечтавший о театральной карьере, почти потерял переносицу и практически ослеп. Полтора года Эдуард пролежал в госпитале, перенёс 12 операций, но вернуть зрение ему не удалось. С того времени Асадов был вынужден до конца жизни носить чёрную полумаску на лице, навсегда провалившись «в бархатную тьму».

«Между операциями были стихи, записанные медсёстрами. (...) Когда сознание приходило — диктовал по два-три слова на открытку маме, стараясь избежать тревожных слов. Когда уходило сознание, бредил. Было плохо, но молодость и жизнь всё-таки победили».

Всё, что смогу, ощупаю руками,

В бой с мраком вступит память,

как боец,

Я память подновлю друзей

глазами,

Я буду видеть сердцем, наконец!

(«Снова в строй»).

Поэт Эдуард Асадов научился «видеть сердцем». Он вновь стал писать стихи. Писал и ночью, и днём, и до, и после операции, писал настойчиво и упорно. Чтобы беспристрастно оценить их достоинство, он решил послать свои творения Корнею Чуковскому, которого знал как жёсткого и беспощадного критика. Через несколько дней пришёл ответ. По словам Эдуарда, от посланных им стихов «остались, пожалуй, только его фамилия и даты, почти каждая строка была снабжена пространными комментариями Чуковского». Но самым неожиданным оказался вывод: «...Однако, несмотря на всё сказанное выше, с полной ответственностью могу сказать, что вы — истинный поэт. Ибо у вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту! Желаю успехов.

К. Чуковский». Значение этих искренних слов для пишущего юноши трудно было переоценить.

«В 1946 году поступил в Литературный институт имени Горького. Первыми литературными учителями моими были: Чуковский, Сурков, Светлов, Антокольский. Институт окончил в 1951 году. Это был «урожайный» для меня год. В этом году вышла первая книга моих стихов «Светлые дороги», я был принят в члены партии и в члены Союза писателей».

1 мая 1948 года в журнале «Огонёк» появилась первая публикация стихов Эдуарда Асадова.

«Никогда не забуду этого 1 мая… И того, каким счастливым я был, когда держал купленный возле Дома учёных номер «Огонька», в котором были напечатаны мои стихи. Вот именно, мои стихи, а не чьи-то другие! Мимо меня с песнями шли праздничные демонстранты, а я был, наверное, праздничнее всех в Москве!»

Я так стихи хочу свои писать,

Чтоб каждой строчкой двигать

жизнь вперёд.

Такая песня будет побеждать,

Такую песню примет мой народ!

(«Я так стихи хочу свои писать…»).

Через год его поэма «Снова в строй» была вынесена на обсуждение в Союзе писателей, где получила высокое признание таких именитых поэтов, как Вера Инбер, Степан Щипачёв, Михаил Светлов, Ярослав Смеляков.

Сборники стихов Асадова «Светлые дороги», «Снежный вечер» (1956), «Солдаты вернулись с войны» (1957) свидетельствовали, что поэт победил то одиночество, тот мрак, в которые его ввергла война. Он снова в строю, снова сражается, но теперь его оружие — слово.

— В чём смысл твоей жизни? —

Меня спросили. —

Где видишь ты счастье своё, скажи?

— В сраженьях, — ответил я, —

против гнили

И в схватках, — добавил я, —

против лжи!



Ещё я хочу, чтоб моя строка

Могла б, отверзая тупые уши,

Стругать, как рубанком,

сухие души

До жизни, до крохотного ростка!

(«О смысле жизни»).

Среди гнили — воровство, корыстолюбие, предательство, «свободная» любовь, которые уже невидимо подтачивали нравственность советских граждан, — поэт бичует «липкие и подленькие руки», которые «прут и прут» в собственные норы государственные богатства.

И пока от житницы Отчизны

Этих рук, как псов, не отогнать,

О какой там распрекрасной

жизни

Можно говорить или мечтать?..

(«Клейкие руки»).

Так же яростно Асадов выступает против вещизма:

Ах, вещи, вещи! — истуканы душ!

Ведь чем жадней мы их

приобретаем,

Тем чаще что-то светлое теряем,

Да и мельчаем, кажется, к тому ж.

(«Души и вещи»).

Убогим мещанским ценностям Эдуард Асадов противопоставляет красоту, которой нет цены, — природу родного края.

Маленький жук золотою каплей

Висит и качается на цветке,

А в речке на длинной своей ноге

Ива нахохлилась, будто цапля.

(«В лесном краю»).

На сугробах птичий росчерк,

Ель припудрена снежком,

Дятел, греясь, как извозчик,

О крыло стучит крылом.

(«В тайге»).

Одна из основных тем в творчестве Эдуарда Асадова — тема Родины. Советскую Родину он видит то в образе своей мамы, то первой учительницы — тоненькой, строгой, с длинной косой. Родина — та красивая, словно сошедшая с суриковских полотен девушка, которая вывела его, заблудившегося мальчишку, из суровой тайги. Она же — солдатская мать, скирдующая солому «холодным вечером подо Мгой», и плачущая медсестра, бегущая спасать раненого лейтенанта Асадова.

А в час, когда, вскинут

столбом огня,

Упал я на грани весны и лета,

Ты сразу пришла. Ты нашла меня.

Даже в бреду я почуял это…

(«Родине»).

Очень актуально звучит сегодня ещё одно патриотическое стихотворение Эдуарда Асадова:

Россия начиналась не с меча,

Она с косы и плуга начиналась.

Не потому, что кровь не горяча,

А потому, что русского плеча

Ни разу в жизни злоба

не касалась.

(«Россия начиналась не с меча»).

И всё же особую популярность в 1950—1970-е годы приобрела любовная лирика Эдуарда Асадова. Читателей привлекала воспеваемая поэтом чистота этого чувства.

О любви неистовый разбег!

Жизнь, что обжигает

и тревожит.

Человек, когда он человек,

Без любви на свете жить

не может.

(«Улетают птицы»).

Сюжеты поэм и некоторых стихотворений Эдуарда Асадова настолько интересны, что по ним можно снимать замечательные лирические фильмы («Они студентами были…», «Трусиха», «Гостья», «Петровна», «Баллада о друге», «Поэма о первой нежности», «Стихи о рыжей дворняге» и др.). Среди родственников поэта встречаются люди разных национальностей. Но все они, как на подбор, были интеллигентными и умели любить, как никто другой. Искренние чувства испытывали друг к другу родители Эдуарда, сам он тоже не был обделён любовью. В браке с Ириной Викторовой у него родился сын Аркадий.

Из-под ресниц засияв у сынишки,

Снова глаза мои смотрят на свет!

(«Моему сыну»).

К сожалению, этот семейный союз для Эдуарда Аркадьевича оказался непрочным, зато со второй женой, Галиной Разумовской, он прожил 36 лет.

Не привыкайте никогда к любви!

Не соглашайтесь, как бы ни устали,

Чтоб замолчали ваши соловьи

И чтоб цветы прекрасные увяли.

(«Не привыкайте никогда

к любви!»).

Много стихов поэт посвятил доброте. По словам писателя Юрия Прокушева, «доброта Асадова — это доброта сильного и мужественного человека. Доброта, которая, сталкиваясь со злом, не отступает, а ведёт бескомпромиссный нравственный бой». Но я приведу здесь свои любимые лирические строки Эдуарда Асадова:

Когда ж ты добрее,

чем синь в поднебесье,

А в сердце и свет, и любовь,

и участье,

Ты даже не знаешь, какая ты песня,

И даже не знаешь,

какое ты счастье!

(«Ты даже не знаешь…»).

В 1960-х годах поэт Асадов обрёл всесоюзную славу, которая достигла пика к середине 1970-х. «Если вы спросите молодого рабочего или студента, каких поэтов он знает, какие поэты ему интересны, он назовёт несколько разных имён и фамилий. Но среди них непременно будет Эдуард Асадов», — писал тогда поэт Евгений Долматовский.

Сборники стихов Асадова выходили тиражами по 100 тысяч экземпляров и мгновенно раскупались в книжных магазинах. Бюро пропаганды Союза писателей СССР, Москонцерт и разные филармонии организовывали его литературные встречи в концертных залах страны, вмещающих до 3000 зрителей. На протяжении 40 лет эти мероприятия проходили с аншлагами.

Не веря ни злым

и ни льстивым судьям,

Я верил всегда только

в свой народ.

И, счастлив от мысли,

что нужен людям,

Плевал на бураны и шёл вперёд.

(«О смысле жизни»).

«Одной из особенностей Асадова, как в поэзии, так и в прозе, — отмечал в 1995 году писатель Сергей Баруздин, — является его необычайная оптимистичность. Каждая страница асадовской прозы дышит неколебимой добротой, любовью к людям, верой в победу справедливости над силами зла…»

Но в завершение своей книги «Интервью у собственного сердца», изданной уже в 2001 году, Эдуард Асадов вынужден был с грустью констатировать: «В стране объявлена так называемая приватизация. По сути же — самая беззастенчивая грабиловка. (...). Однако рушились не только политика и экономика, с благословения и при открытой поддержке Запада разрушалась в нашей стране и культура. Та самая великая культура, которая всегда стояла во главе всей духовной жизни планеты!» Произнося эти строки, Асадов продолжал свою борьбу за правду, по крупицам собирая её среди завалов лжи.

И под ветрами с четырёх сторон

Иду я в бой, как в юности когда-то,

Гвардейским стягом рдеет

небосклон,

Наверно, так вот в мир я

и рождён —

С душой поэта и судьбой

солдата.

(«Всегда в бою»).

Эдуард Асадов — выдающийся советский поэт, прозаик, переводчик, автор около полусотни книг, умер 21 апреля 2004 года. Похоронен в Москве, на Кунцевском кладбище.

Будет сумрак розоветь слегка,

Будут спать ещё цветы и дети.

И лишь я однажды на рассвете

Растворюсь, как тают облака…

(«Нет, не льщусь я словом «ветераны»).

«В музее героической обороны и освобождения Севастополя лежат старая полевая сумка, письма и фотография Эдуарда Асадова, грампластинка с записью его голоса. Но, право же, ещё надёжнее хранятся имя и стихи поэта в душах читателей», — написал однополчанин Асадова, генерал-лейтенант Иван Стрельбицкий в книге воспоминаний о поэте «Ради вас, люди».

Газета "Правда" №96 (31445) 7 сентября 2023 года
4 полоса
https://gazeta-pravda.ru/issue/96-31445 ... -soldata-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт окт 12, 2023 11:12 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Хранитель традиций партии

Автор: Руслан СЕМЯШКИН.

Стойкой этой и неколебимой революционерке, опытнейшему конспиратору, члену большевистской партии с 1898 года посчастливилось прожить долгую и интересную, хотя и далеко не простую жизнь. Жизнь, которой она с молодых лет привыкла рисковать, причём делать это совершенно сознательно, без каких-либо уговоров, просьб, исходивших от товарищей по совместной революционной борьбе, ставшей её главным делом. Во имя интересов первого в мире государства рабочих и крестьян и Коммунистической партии Елена Дмитриевна Стасова проработала без малого семь десятилетий. На них пришлись незабываемые 1905 и 1917 годы, Гражданская война и первые пятилетки, активное социалистическое строительство и приобретение Советским Союзом авторитета на международной арене, Великая Отечественная война, послевоенное восстановление и подъём народного хозяйства, а затем и начало космической эры. Стопятидесятилетний юбилей со дня рождения Елены Стасовой приходится на 15 октября текущего года.

По завершении празднования нового, 1967 года «Правда» во втором номере газеты на первой странице разместила официальное сообщение «От Центрального Комитета КПСС», в котором говорилось: «Центральный Комитет КПСС с глубоким прискорбием сообщает, что 31 декабря 1966 года на 94-м году жизни скончалась старейший член Коммунистической партии Советского Союза, видный общественный и политический деятель, Герой Социалистического Труда Елена Дмитриевна Стасова». А ниже сообщалось о том, что ЦК КПСС постановил для организации похорон Стасовой образовать комиссию, председателем которой назначался М.А. Суслов. Похоронить же Елену Дмитриевну было решено на Красной площади у Кремлёвской стены.

Размещён тогда в «Правде» был и некролог, подписанный всем партийным руководством страны во главе с Л.И. Брежневым, а также, конечно, старыми большевиками, соратниками Елены Дмитриевны. В нём были изложены основные вехи биографии ветерана Коммунистической партии, а также подчёркивалось, что: «Замечательный представитель славной ленинской гвардии, Елена Дмитриевна Стасова всю жизнь была пламенным пропагандистом идей марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма. Её литературные труды, доклады, воспоминания о В.И. Ленине представляют большую ценность.

Большие заслуги Е.Д. Стасовой высоко оценены Коммунистической партией и Советским государством — она награждена четырьмя орденами Ленина, удостоена звания Героя Социалистического Труда.

Жизнь Е.Д. Стасовой является ярким примером беззаветного служения делу коммунизма. Светлая память о Елене Дмитриевне Стасовой навсегда сохранится в наших сердцах».

А в последующих двух номерах «Правда» проинформировала свою многомиллионную аудиторию и о том, как со Стасовой прощались в Краснознамённом зале Центрального Дома Советской Армии и на Красной площади, где на трибуне Мавзолея председателем комиссии по похоронам М.А. Сусловым был проведён траурный митинг. Была в газете размещена и фотография, на которой в почётном карауле у гроба Стасовой стоят Л.И. Брежнев, Н.В. Подгорный, А.Н. Косыгин, М.А. Суслов, К.Т. Мазуров, А.П. Кириленко, Д.С. Полянский, А.Я. Пельше.

Такое подробное описание прощания со Стасовой в «Правде», разумеется, было целиком оправданным. Партия и страна навсегда расставались с человеком-легендой, пламенной революционеркой, соратницей Ленина, только в период между II и III съездами РСДРП зашифровывавшей и отправлявшей Владимиру Ильичу за границу до трёхсот писем в месяц. Коммунистическая партия Советского Союза, её Центральный Комитет провожали тогда в последний путь большевичку, имевшую огромнейший авторитет в международном коммунистическом движении и среди пламенных борцов за мир, против фашизма, империализма и международной агрессии. Таковой она и являлась не одно десятилетие, заочно (буржуазные власти Германии и Голландии советских делегатов на свои территории тогда не пустили) выступив его зачинателем на Амстердамском антивоенном конгрессе в 1932 году. Потому-то в те первые дни 1967 года и напоминала «Правда» своим читателям в Советском Союзе и за его рубежами о Елене Дмитриевне, её большом личном вкладе в революционную деятельность и свершение Октябрьской революции, ставшей главным, кульминационным для неё событием, светоч которого не оставлял её до самых последних часов жизни.

Знакомство Стасовой с Лениным состоялось через Надежду Константиновну Крупскую. «Мы обе были учительницами воскресных школ, — вспоминала Елена Дмитриевна, — а затем вместе с ней работали в Подвижном музее учебных пособий, который учительницы сами и основали. После ссылки Владимир Ильич, а потом и Надежда Константиновна выехали за границу. Мы стали переписываться, и до 1905 года у нас всё время шла очень активная переписка по партийным делам».

Сама же первая их встреча произойдёт в сентябре 1905 года в Женеве. «Приехав в Женеву, я сразу пошла к «Ильичам» — на квартиру, где Владимир Ильич жил вместе с Надеждой Константиновной и её матерью Елизаветой Васильевной.

Когда я пришла, то застала только Владимира Ильича. Он сразу повёл меня в общую комнату, которая была одновременно кухней и столовой, и засыпал вопросами о том, что творится в Питере, в России, в Петербургском и Центральных комитетах. <…>

Манера слушать и расспрашивать у Владимира Ильича была особенная: задавая вопросы, он направлял рассказывающего по тому пути, который был ему нужен, заставлял затрагивать те вопросы, какие его интересовали. И в эту нашу первую в Женеве беседу Владимир Ильич таким образом узнал всё важное, что я могла сообщить о положении в России. <…>

На собрании русских социал-демократов 20 октября (2 ноября) 1905 года я впервые услышала Владимира Ильича как оратора. Ленин выступал с рефератом о политических событиях в России. Что поразило меня в докладе Владимира Ильича? На докладе присутствовали не только большевики, но и меньшевики и эсеры. Однако во время всего доклада не было ни одной реплики, никаких возгласов. Когда доклад кончился и председатель спросил, имеются ли вопросы, то никаких вопросов задано не было. Что же, в самом деле у меньшевиков и эсеров было полное согласие с положениями доклада? Конечно, нет! Но сила ленинской логики была такова, что все ей подчинялись. Лишь на следующий день меньшевики, опомнившись, горячо оспаривали положения, высказанные в докладе Ильича».

То первое знакомство с Лениным останется в памяти Стасовой на всю последующую жизнь. И под его впечатлением она станет выстраивать свои с ним деловые отношения и в последующие годы, и в первую очередь тогда, когда с февраля 1917-го до марта 1920 года будет работать секретарём Центрального Комитета партии и проводить огромную работу в области партийного строительства и укрепления молодого Советского государства.

Февраль 1917 года дал большевикам реальную и долгожданную возможность выхода из подполья. И Стасова, успевшая к тому времени вернуться из практически трёхгодичной ссылки, проведённой ею в Красноярском крае, мигом, с первых свободных дней, самым активным образом займётся партийной работой, требовавшей от неё мобилизации сил, собранности и дисциплинированности. Тех качеств, которых ей было не занимать.

Работа Секретариата ЦК и партии в целом стала вестись легально. Стала вновь выходить и «Правда». В ней открыто назывались имена партийных деятелей и сообщалось о тех, кто возвращался из эмиграции и ссылки. Для самой же Елены Дмитриевны начиналась, что называется, горячая пора. Ей ежедневно приходилось рассматривать груды писем от солдат с фронта и из тыловых частей, а также и обширную корреспонденцию от партийных комитетов из провинции. И вряд ли бы Стасова справлялась со своими обязанностями, если бы не было и у неё надёжных помощников — Веры Павловой, Татьяны Словатинской, сестёр Менжинских, курсистки Анны Иткиной. Вместе с ними она обеспечивала своё направление работы, впервые в истории партии организовывала легальную переписку, регистрацию партийных организаций, губернских, уездных и волостных комитетов, систему партийного учёта. Но всё это делалось с оглядкой: давала о себе знать старая привычка конспираторов: поменьше оставлять документов. Да и свобода была ещё во многом сомнительной, даже эфемерной, борьбу за власть пролетариата предстояло организовывать в совершенно иных условиях.

Со жгучим нетерпением в ЦК ожидали возвращения в Россию Ленина. Каждая весть о нём воспринималась и Стасовой, и всеми остальными товарищами с большим интересом и радостью. Так, Елена Дмитриевна фактически ворвалась в квартиру Т.Л. Щепкиной-Куперник, в которой остановилась вернувшаяся 18 марта 1917 года из-за границы А. Коллонтай, привёзшая и передавшая в редакцию «Правды» ленинские «Письма из далека».

Бегло расспросив подругу о том, как она добиралась в Россию, Стасова, что и не удивительно, стала расспрашивать Александру Михайловну о Ленине. Когда он возвращается, когда будет в Питере, какие первостепенные задачи будут поставлены им перед товарищами? Её интересовало буквально всё, что могло пролить свет на вопрос о дальнейшей деятельности партии и её вождя.

«Не могу вспомнить, почему я не поехала навстречу Владимиру Ильичу в Белоостров, куда отправились его родные, Александра Михайловна Коллонтай и другие товарищи, — рассказывала годы спустя Елена Дмитриевна. — Знаю, что оставалась до последней минуты во дворце Кшесинской. К дворцу собирались делегации рабочих со всех районов Петрограда. Были делегации полков и моряков Кронштадта. Многие пришли со своими оркестрами. <…>

Вот показался поезд. Бросились к вагону, в котором ехал Владимир Ильич. Как Ленин вышел, не помню. Помню только, что толпа товарищей окружила его, и все мы вместе хлынули в парадные комнаты, где прежде принимали только царскую фамилию. Там уже находилась делегация Петроградского Совета во главе с Чхеидзе и Церетели. Чхеидзе обратился к Владимиру Ильичу с длинной «приветственной речью». Ленину надоело слушать словесные излияния меньшевика, он нетерпеливо подёргивал плечом, перешёптывался с рабочими. Вежливость не позволяла ему прервать Чхеидзе. <…>

В особняке мы ждали Ильича с нетерпением. Наконец-то медленно, окружённый сплошным кольцом людей, подъехал броневик. Рабочие снова подхватили своего вождя на руки и внесли в помещение».

А затем состоялась долгая беседа Ильича с соратниками. Он подробно расспрашивал, что «происходит в Петрограде, что делается в России, рассказывал о препятствиях, которые пришлось преодолеть, чтобы попасть на родину. Мы засыпали его вопросами о текущем моменте, о задачах партии. Разговоры были длинными. Ильич обстоятельно отвечал присутствующим. Своих тезисов, которые теперь все знают как знаменитые Апрельские тезисы, в точном, определённом порядке он тогда не изложил. Но основные мысли тезисов были им высказаны во время этой беседы. В ту ночь Ленин в живой дружеской беседе обрисовал практическую программу перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической».

Несколько позже состоится знаменитое выступление Ленина в Таврическом дворце, а затем и первая легальная VII Всероссийская партийная конференция, в организации работы которой заметная роль будет принадлежать и делегату конференции Стасовой. На этом партийном форуме изберут новый состав ЦК из девяти человек во главе с Лениным. Руководство же организационными делами партии Центральный Комитет возложит на Якова Свердлова, возглавившего Секретариат, где техническими делами заведовать поручат Стасовой. И, по сути, если провести условную параллель с деятельностью партийного аппарата в более поздние, послевоенные годы, то Стасова тогда в нём де-факто заведовала общим отделом, сведя в своих руках все нити информационного обеспечения, переписку, учёт кадров, подготовку решений и иной документации, контроль за их исполнением.

О том же, как Елене Дмитриевне работалось с Лениным, она рассказывала в своих воспоминаниях. И дабы и нам более детально представить то время, да и самих этих выдающихся подвижников, революционеров-бессребреников, самоотверженных тружеников и принципиальных большевиков, позволю себе вновь обратиться к повествованию Стасовой, о себе говорившей вскользь, а о Ленине подробно, как того и заслуживала его масштабная фигура:

«Вспоминаются случаи периода 1917—1920 годов, когда я работала секретарём ЦК партии. Надежда Константиновна или Мария Ильинична приходили ко мне или сообщали по телефону:

— Надо принять какие-либо меры, Владимир Ильич доработался до бессонницы.

Тогда приходилось по телефону звонить членам ЦК и выносить постановление об отпуске Владимиру Ильичу, а когда постановление принято — сообщать ему по телефону:

— Владимир Ильич, имеется постановление ЦК, чтобы предоставить вам отпуск на столько-то дней.

И в ответ очень сердитый голос говорил по телефону:

— Когда прикажете приступить к отпуску?

Владимир Ильич не спорил, когда было соответствующее постановление ЦК».

«В 1919 или в 1920 году — точно не помню — Владимир Ильич вызвал меня и дал большое политическое поручение. Я стала отказываться, ссылаясь на то, что я только организатор и не чувствую себя достаточно теоретически сильной для такого поручения. Владимир Ильич хитро прищурился и стал спрашивать:

— А вы с «Рабочей мыслью» воевали?

— Воевала.

— А с «экономистами» воевали?

— Тоже.

— А с меньшевиками?

— Тоже.

— А с ликвидаторами?

— Тоже.

— Так идите и выполняйте это поручение.

Владимир Ильич показал этими своими вопросами, что мы учимся не только по книгам, но и у жизни.

Глубоко изучать жизнь, работать в гуще народа, хорошо знать интересы и запросы трудящихся, овладевать богатейшим опытом масс — этому неустанно учил нас Владимир Ильич Ленин».

Приведённые выше воспоминания Елены Дмитриевны красноречиво и о многом говорят. Прежде всего, о её отношении к Ленину. Тут, думается, дополнительных пояснений не требуется, Стасова являлась убеждённой сторонницей Ленина, и её преданность как самому Владимиру Ильичу, так и его делу несомненна и очевидна. Однако важно подчеркнуть и то, что и Ленин уважал, ценил Стасову не только как опытного партийного, аппаратного работника, но и как политического деятеля, хорошего агитатора и пропагандиста, всесторонне образованного человека, обладавшего лучшими человеческими качествами, среди которых на первый план выдвигались порядочность, честность, целеустремлённость, дисциплинированность, трудолюбие, скромность и презрение к равнодушию.

Ценили Стасову и её товарищи по работе в Центральном Комитете. Известен эпизод, связанный с открытием в конце июля 1917 года VI съезда партии. Придя тогда на заседание съезда, Стасова услышала вопрос от председательствовавшего М. Ольминского:

— Что это ты пришла?

Елена Дмитриевна ответила, что пришла на заседание съезда. Но на этот скорый и вполне ожидаемый ответ Михаил Степанович не преминул ей напомнить, что съезд проходит нелегально, а она является «хранителем традиций партии», посему съезд ей следует покинуть. Стасова, естественно, данному решению подчинилась. На самом же съезде её заочно изберут кандидатом в члены ЦК.

Вспоминая этот случай, Елена Дмитриевна писала: «Говоря о «хранении традиций», М.С. Ольминский имел в виду то обстоятельство, что на протяжении многих лет в моих руках были сосредоточены партийные связи. За долгие годы подполья я привыкла хранить в памяти огромное количество адресов, имён и всего прочего, что относится к связям партии.

Это имело тогда огромное значение… После провалов вследствие бесконечных арестов большевистские организации всегда быстро восстанавливались именно потому, что у нас, как правило, оставался на свободе кто-нибудь из «хранителей традиций».

Октябрьскую революцию Стасова встречала на своём ответственном посту. Именно ей предстояло обеспечить рассылку исторического ленинского воззвания «К гражданам России!». А затем в 1918 году её назначат секретарём Петроградского бюро ЦК. И это бюро должно было руководить гражданскими и военными партийными организациями всего севера России. На деле же Стасовой приходилось каждодневно заниматься формированием отрядов Красной Армии, вопросами снабжения хлебом, продовольствием и топливом, пропагандистской работой, рассылкой партийной литературы в провинции.

Не оставляла она без своего внимания и партийные организации Архангельской, Олонецкой и других губерний. Продолжала работать Стасова и среди женщин, а также в исполкоме Советов Северной области. И на этом круг решавшихся ею вопросов не замыкался, ведь секретарь в её понимании «это — нос-совалка всюду, он должен обо всех думать, толкать всех, гореть, а не спать».

Стасова в то непростое время, между прочим, благодаря присущим ей рассудительности и взвешенному подходу к действительности, умудрялась предотвращать нежелательный ход событий, который мог поколебать революционный порядок, установившийся в городе. Так, после убийства 30 августа 1918 года председателя Петроградской ЧК М. Урицкого, на экстренном совещании партийного актива, проходившем в гостинице «Астория», она выступит категорически против предложения Г. Зиновьева. А он тогда предложит ни много ни мало — разрешить всем рабочим расправляться с подозрительными интеллигентами «по-своему», «прямо на улице».

Явную эту авантюру, грозившую серьёзными, а может, и непоправимыми последствиями, под сомнение поставит бесстрашная Стасова. «Товарищи в смущении молчали, — вспоминала Елена Дмитриевна. — Тогда я встала и сказала, что предложение Зиновьева вызвано паникой. Я считаю его неправильным, так как оно обернётся против нас в первую голову. Черносотенцы, принявшие облик рабочих, перебьют коммунистов и партийных руководителей.

Мои слова, очевидно, развязали языки, так как выступавшие затем товарищи указывали, что я права, и в конце концов было принято решение о создании троек по районам для выявления контрреволюционных элементов».

На том же совещании Стасову введут в состав президиума Петроградской ЧК как представителя Петербургского комитета РКП (б).

А на VIII съезде партии в марте 1919 года Стасову изберут членом Центрального Комитета, и она вновь продолжит исполнять обязанности секретаря ЦК. Но, помимо ведения протоколов заседаний ЦК, она станет ведать финансами и проводить всю шифровальную работу. Когда же положение молодой Советской России станет критическим, именно Стасовой поручат позаботиться о запасных позициях: подготовить паспорта для членов ЦК, и в первую очередь для Ленина, обеспечить партию необходимыми средствами, наметить сеть явочных квартир.

Поручение то ответственное Елена Дмитриевна выполнит блестяще. С деньгами ей поможет опытный революционер и конспиратор Н. Буренин. В Петрограде под его началом будут отпечатаны деньги, так называемые екатеринки — купюры сторублёвого достоинства с портретом Екатерины II. И для сохранности этих банкнот Николай Евгеньевич поместит их в оцинкованные ящики, которые зароет на Выборгской, в Лесном. Также на его имя был оформлен документ, свидетельствовавший, что купец Буренин является владельцем гостиницы «Метрополь».

Что и говорить, умели большевики работать нелегально, в подполье. Да и конспираторами были они хорошими. Собственно, все эти премудрости прекрасно знала и Стасова, прошедшая большую школу нелегальной борьбы, закалившей и многому её научившей.

Пришлось Стасовой заниматься и подготовкой первого съезда народов Востока, прошедшего в Баку в начале сентября 1920 года. Елена Дмитриевна готовила его совместно с такими видными большевиками, как С. Орджоникидзе, Н. Нариманов и А. Микоян.

Анастас Иванович, уже после кончины Стасовой, рассказывал: «В 1920 году, когда Советская власть победила в Азербайджане, где я тогда работал, в Баку прибыла в качестве секретаря Кавказского бюро ЦК партии Е.Д. Стасова. В течение нескольких месяцев, до моего отъезда с Кавказа, мне довелось работать вместе с Еленой Дмитриевной. В частности, мы вместе с ней работали в составе оргбюро, возглавляемого Орджоникидзе, по созыву в Баку съезда народов Востока. Помню её всегда сдержанной и сосредоточенно деловой, умеющей твёрдо отстаивать принципиальные позиции. За её скромностью и простотой чувствовались большая культура и благородство. Она была требовательна к себе и к товарищам, когда дело касалось исполнения партийных решений. Она очень тепло и бережно — повторяю, при всей внешней строгости и замкнутости — относилась к молодым партийным деятелям. Я, как и другие товарищи в Баку, чувствовал это на себе. Она заботилась о нас и готова была всегда помочь».

С 1921 года Стасова работала в Исполкоме Коминтерна, а в 1927—1937 годах являлась заместителем председателя Исполкома Международной организации помощи борцам революции (МОПР) и председателем ЦК МОПР СССР, в которой состояло свыше десяти миллионов советских граждан; одновременно с 1935 по 1943 год она была и членом Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна.

Немецкие коммунисты в начале двадцатых годов прошлого столетия называли эту женщину товарищем Гертой. И работала она тогда оргсекретарём ЦК Компартии Германии под именем Лидии Вильгельм. Безукоризненная немецкая речь не вызывала и толики сомнений в национальности Лидии, но лишь немногие руководители КПГ знали, что под этим именем работает опытнейший советский партийный работник Стасова — представитель Коминтерна в Германии.

Пройдёт три десятилетия — и старый партийный друг Стасовой, президент ГДР Вильгельм Пик пригласит её отметить его восьмидесятилетие.

Пять дней находилась тогда, в январе 1956 года, Елена Дмитриевна в Берлине. Она, а шёл ей в то время 83-й год, беседовала со многими людьми, коммунистами, солдатами, рабочими, школьниками, выступала с речами, делилась воспоминаниями о Ленине, рассказывала об успехах социалистического строительства в СССР.

«Когда я вчера увидел тебя издалека во второй половине дня у Восточного вокзала, — писал ей в те дни немецкий коммунист Герман Маковер (Макс Менде), — я подумал с благодарностью и гордостью о той самоотверженной работе и помощи, которую ты 30 лет тому назад посвятила нашей немецкой партии.

Мы все, кто тогда соприкасался с тобой в процессе партийной работы, никогда не забудем твоё строгое понимание верного выполнения своего долга борца и твою безграничную любовь к делу рабочего движения и попытаемся в будущем ставить тебя в пример себе…»

Клара Цеткин, с которой Стасову связывали долгие годы совместной работы и дружбы, начавшейся в 1920 году, когда в Москве проходила Международная конференция женщин, говоря о Елене Дмитриевне, подчёркивала, что революционер «должен всей душой быть революционером, а не просто более или менее искусно повторять, как граммофон, лозунги Коммунистической партии». И со словами этими, конечно, трудно не согласиться. Тем более что Стасова, дочь присяжного поверенного и общественного деятеля Д.В. Стасова и племянница крупнейшего российского художественного и музыкального критика В.В. Стасова, прекрасно образованная и свободно владевшая французским, немецким, английским языками, в действительности была настоящей революционеркой. Она посвятила жизнь борьбе за светлые идеалы социальной справедливости и построение нового социалистического, гуманного государства. Потому-то и работала она самоотверженно, не щадя ни времени, ни сил. И, что интересно, везде успевала, и в МОПРе, и в Коминтерне, и в Антифашистском комитете, а также в Центральной контрольной комиссии ВКП (б), ВЦИК и ЦИК Союза ССР, в журнале «Иностранная литература», где она с 1938 года служила редактором его французского издания.

…Абсолют. Такой партийный псевдоним был дан товарищами Елене Стасовой в молодые годы. И, наверное, в нём наиболее точно было сконцентрировано всё беспокойное существо этой неординарной личности, убеждённого большевика-ленинца, крупного партийного работника и деятеля международного коммунистического движения, борца-антифашиста, наставника молодёжи, литератора. Человека, перешагнувшего девятый десяток и продолжавшего в меру сил трудиться, ежедневно с 10 до 14 часов слушавшего секретаря, читавшего ей газеты, журналы. Она диктовала секретарю статьи для «Комсомольской правды» и журнала «Юность». Стасова верила в светлое будущее Советского государства, у истоков которого она стояла и с которым прошла многие испытания, всегда встречаемые ею мужественно, без сентиментальных порывов и пустой болтовни, чуждых этой сильной и волевой натуре.

…Абсолют. Да, совершенно точно, ведь абсолютное преобладание в Елене Стасовой чести и достоинства, высокой морали и нравственности, преданности убеждениям и гражданскому долгу, стране и её народу было налицо. А уж для тех, кто знал её лично, эти характеристики являлись неоспоримыми.

Газета "Правда" №112 (31461) 13—16 октября 2023 года, 4 полоса

https://gazeta-pravda.ru/issue/112-3146 ... iy-partii/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт окт 19, 2023 3:34 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Нобелевская речь Михаила Шолохова
18.10.2023 - Прокомментировать

3
Поделились
10 декабря 1965 года писателю вручили Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время».
Выступление Михаила Шолохова:
На этом торжественном собрании считаю своим приятным долгом еще раз выразить благодарность Шведской Королевской Академии, присудившей мне Нобелевскую премию.
Я уже имел возможность публично свидетельствовать, что это вызывает у меня чувство удовлетворения не только как международное признание моих профессиональных заслуг и особенностей, присущих мне как литератору. Я горжусь тем, что эта премия присуждена писателю русскому, советскому. Я представляю здесь большой отряд писателей моей Родины.
Я уже высказал также удовлетворение и тем, что эта премия является косвенно еще одним утверждением жанра романа. Нередко за последнее время приходилось слышать и читать, по совести говоря, удивлявшие меня выступления, в которых форма романа объявлялась устаревшей, не отвечающей требованиям современности. Между тем именно роман дает возможность наиболее полно охватить мир действительности и спроецировать на изображении свое отношение к ней, к ее жгучим проблемам, отношение своих единомышленников.
Роман, так сказать, наиболее предрасполагает к глубокому познанию окружающей нас огромной жизни, а не к попыткам представить свое маленькое «я» центром мироздания. Этот жанр по природе своей представляет самый широкий плацдарм для художника-реалиста. Многие молодые течения в искусстве отвергают реализм, исходя из того, что он будто бы отслужил свое. Не боясь упреков в консерватизме, заявляю, что придерживаюсь противоположных взглядов, будучи убежденным приверженцем реалистического искусства.
Сейчас часто говорят о так называемом литературном авангарде, понимая под этим моднейшие опыты преимущественно в области формы. На мой взгляд, подлинным авангардом являются те художники, которые в своих произведениях раскрывают новое содержание, определяющее черты жизни нашего века. И реализм в целом, и реалистический роман опираются на художественный опыт великих мастеров прошлого. Но в своем развитии приобрели существенно новые, глубоко современные черты.
Я говорю о реализме, несущем в себе идею обновления жизни, переделки ее на благо человеку. Я говорю, разумеется, о таком реализме, который мы называем сейчас социалистическим. Его своеобразие в том, что он выражает мировоззрение, не приемлющее ни созерцательности, ни ухода от действительности, зовущее к борьбе за прогресс человечества, дающее возможность постигнуть цели, близкие миллионам людей, осветить им пути борьбы.
Человечество не раздроблено на сонм одиночек, индивидуумов, плавающих как бы в состоянии невесомости, подобно космонавтам, вышедшим за пределы земного притяжения. Мы живем на Земле, подчиняемся земным законам, и, как говорится в Евангелии, дню нашему довлеет злоба его, его заботы и требования, его надежды на лучшее завтра. Гигантские слои населения Земли движимы едиными стремлениями, живут общими интересами, в гораздо большей степени объединяющими их, нежели разъединяющими.
Это люди труда, те, кто своими руками и мозгом создает все. Я принадлежу к числу тех писателей, которые видят для себя высшую честь и высшую свободу в ничем не стесняемой возможности служить своим пером трудовому народу. Отсюда проистекает все. Отсюда следуют выводы о том, каким мыслится мне, как советскому писателю, место художника в современном мире.
Мы живем в неспокойные годы. Но нет на земле народа, который хотел бы войны. Есть силы, которые бросают целые народы в ее огонь. Может ли не стучать пепел ее в сердце писателя, пепел необозримых пожарищ Второй мировой войны? Может ли честный писатель не выступать против тех, кто хотел бы обречь человечество на самоуничтожение? В чем же состоит призвание, каковы задачи художника, считающего себя не подобием безучастного к людским страданиям божества, вознесенного на Олимп над схваткой противоборствующих сил, а сыном своего народа, малой частицей человечества?
Говорить с читателем честно, говорить людям правду – подчас суровую, но всегда мужественную, укреплять в человеческих сердцах веру в будущее, в свою силу, способную построить это будущее. Быть борцом за мир во всем мире и воспитывать своим словом таких борцов повсюду, куда это слово доходит. Объединять людей в их естественном и благородном стремлении к прогрессу. Искусство обладает могучей силой воздействия на ум и сердце человека. Думал, что художником имеет право называться тот, кто направляет эту силу на созидание прекрасного в душах людей, на благо человечества.
Мой родной народ на своих исторических путях шел вперед не по торной дороге. Это были пути первооткрывателей, пионеров жизни. Я видел и вижу свою задачу как писателя в том, чтобы всем, что написал и напишу, отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою, который ни на кого не нападал, но всегда умел с достоинством отстоять созданное им, отстоять свою свободу и честь, свое право строить себе будущее по собственному выбору.
Я хотел бы, чтобы мои книги помогали людям стать лучше, стать чище душой, пробуждать любовь к человеку, стремление активно бороться за идеалы гуманизма и прогресса человечества. Если мне это удалось в какой-то мере, я счастлив.
Благодарю всех, кто находится в этом зале, всех, кто прислал мне приветствия и поздравления в связи с Нобелевской премией.

1965 год

https://sovross.ru/2023/10/18/nobelevsk ... sholohova/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн окт 30, 2023 7:22 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«…Моя идея не погибнет вместе со мной»

Газета "Правда" №119 (31468) 31 октября — 1 ноября 2023 года
4 полоса
Автор: Николай ПАРХИТЬКО, кандидат исторических наук, доцент РУДН.

Неподалёку от известного и популярного места досуга в Москве — ВДНХ в 1964 году был построен не менее известный монумент «Покорителям космоса», считающийся, кстати, одним из самых высоких в России — 107 метров. У подножия этого монумента был установлен памятник учёному — основоположнику науки о возможности полётов человека в космос Константину Циолковскому.

Справедливо было увековечить память великого учёного именно там? Вполне. Но ещё справедливее было бы установить возле взметнувшейся в небо космической стелы ещё один такой памятник — надолго забытому историей, в отличие от Циолковского, гению, который первым в мире стал мечтать о полётах человека к звёздам и создал за несколько десятилетий до Циолковского опять же первый в мире проект ракетного двигателя. Речь идёт о выдающемся русском инженере, учёном-самоучке, революционере-народовольце Николае Кибальчиче, казнённом в апреле 1881 года по приговору суда за активное участие в покушении на императора Александра II, закончившемся гибелью самодержца. 31 октября исполняется 170 лет со дня рождения первого русского учёного, мечтавшего о космических далях.

Тогда, в марте 1881 года, надзиратели тюрьмы, наблюдавшие за государственными преступниками, приговорёнными к смерти за участие в убийстве императора Александра II, всерьёз полагали, что один из их «подопечных» сошёл с ума. Молодой человек, которому оставалось жить всего несколько дней, был погружён в работу, поглотившую его целиком. Он сначала что-то непонятное для стороннего глаза чертил на стене тюремной камеры, затем, выпросив у тюремщиков бумагу, перо и чернила, много писал, но это были не прощальные приветы родным или прошения о помиловании. Смертник трудился над каким-то инженерным проектом.

Тюремщики не могли понять, о чём идёт речь. В то время суть идей этого увлечённого своей предсмертной работой заключённого во всей Российской империи были в состоянии оценить от силы несколько десятков человек. Да и те сочли бы его предложения фантастическими, поскольку трудился смертник над… проектом создания первого в истории человечества ракетного двигателя, способного, по его мнению, в случае его создания и необходимого усовершенствования позволить человечеству полететь в космос.

«Находясь в заключении, за несколько дней до своей смерти, я пишу этот проект. Я верю в осуществимость моей идеи, и эта вера поддерживает меня в моём ужасном положении. Если же моя идея, после тщательного обсуждения учёными и специалистами, будет признана исполнимой, то я буду счастлив тем, что окажу громадную услугу родине и человечеству. Я спокойно тогда встречу смерть, зная, что моя идея не погибнет вместе со мной, а будет существовать среди человечества, для которого я готов был пожертвовать своею жизнью. Поэтому я умоляю тех учёных, которые будут рассматривать мой проект, отнестись к нему как можно серьёзнее и добросовестнее и дать мне на него ответ как можно скорее», — писал приговорённый к смертной казни.

Но ответа он не дождался. Письмо, как и сам проект ракетного двигателя для воздухоплавательного аппарата с чертежами, сделанными на листках тюремной бумаги, на долгие годы оказались в архивах царской охранки. Россия не оценила тогда подвижничество талантливого учёного, чья жизнь прервалась по приговору суда всего в 27 лет. Следственная комиссия посчитала, что «некие выдумки» цареубийцы не должны рассматриваться членами Российской академии наук…

Пройдёт без малого 40 лет, и лишь в 1918 году проект Николая Кибальчича будет впервые опубликован в журнале «Былое». А спустя ещё несколько десятилетий, когда на орбите Земли окажутся первые спутники и совершит свой полёт Юрий Гагарин, учёные признают: предложения Кибальчича опередили своё время не менее чем на полвека. Свой судьбоносный для будущего ракетостроения проект — идею покорения пространства с помощью аппарата с реактивной тягой — он создал на 20 с лишним лет раньше Константина Циолковского, признанного патриарха мировой космонавтики.

Но как могло случиться, что столь талантливый молодой учёный-самоучка оказался в рядах революционеров-народовольцев и стал одним из главных действующих лиц в успешном покушении на царя?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к главным вехам в биографии Николая Кибальчича. Судя по всему, тяга к свободомыслию и свободе вообще были заложены в нём на генетическом уровне.

Николай Кибальчич родился 31 октября 1853 года в городе Коропе Черниговской губернии. Его предок, сербский священник Грегор Кибальчич, был руководителем партизанского отряда, воевавшего с турками. После разгрома отряда янычарами он вынужден был бежать с семьёй в Россию, где и поселился на Черниговщине. Отец Николая продолжил династию священников, был очень образованным человеком и дал хорошее образование своим детям. Правда, его попытка направить сына Николая на ту же стезю священнослужения успехом не увенчалась. Юноша наотрез отказался стать служителем церкви.

При этом Николай, отличавшийся пытливым умом и склонностью к точным наукам, окончил гимназию с серебряной медалью, хотя мог получить и золотую. Помешало всё то же вольнодумство: гимназиста Кибальчича неоднократно ловили за чтением запрещённой литературы. Однако, несмотря на это, руководством гимназии были отмечены и высоко оценены способности молодого человека в области математики, физики, химии. Не осталось без внимания наставников и желание Кибальчича использовать полученные знания и талант на благо своей стране. Юноше было рекомендовано поступать для продолжения учёбы в один из столичных вузов. Так Николай оказался в Петербурге.

Там романтически настроенный Кибальчич в 1871 году поступил в столичный университет путей сообщения, по-прежнему мечтая принести пользу стране. Один из его друзей по университету позже вспоминал слова Кибальчича: «Вот почему я поступаю в Институт инженеров путей сообщения: чтобы быть потом строителем железных дорог, чтобы иметь потом право сказать, когда процветёт наша страна: «и моего тут капля мёда есть…»

Железные дороги в то время были вершиной прогресса, и институт готовил грамотных инженеров, не только давая теоретические знания, но и постоянно соединяя теорию с практикой. Многочисленные лабораторные работы по физике, химии и механике в будущем очень помогут Кибальчичу, получившему позже в организации «Народная воля» почётное прозвище «Главного техника».

Но это будет позднее. А сначала была учёба в вузе. Студенческая среда всегда была на острие политической жизни, и взгляды Кибальчича постепенно начинают меняться. Романтизм уступает место практицизму, а с ним — и желанию действовать на благо России, вступив в ряды революционеров. Через два года учёбы он бросает институт, поступив в Медицинскую академию. Возможно, на это его решение повлиял и брат Степан, военный врач, отличившийся в войне с Турцией (1878—1879). Но не исключено, что таким образом Кибальчич хотел приносить конкретную ежедневную пользу народу. Ведь он вступил в организацию «Земля и воля», участие в которой посредством популярного тогда «хождения в народ» с просветительскими и политическими целями предшествовало его вступлению в ряды более активно и агрессивно настроенных в отношении действующей власти народовольцев.

Как следствие участия в революционно-политической деятельности учёба Кибальчича в 1875 году прерывается арестом за хранение запрещённой литературы. Молодой студент почти три года проводит в тюрьме, ожидая суда. Однако суд оказался достаточно мягким в отношении Николая: его в итоге приговаривают к месяцу тюремного заключения и году полицейского надзора. При этом в восстановлении его в Медицинской академии было отказано царской охранкой — III отделением. Опасаясь нового ареста, Кибальчич переходит на нелегальное положение и живёт по поддельному паспорту. Тюрьма окончательно изменила романтика Кибальчича, теперь все его силы и знания были приложены к работе в «Народной воле».

«Специализацией» народовольцев была «охота» на представителей высшей власти, в первую очередь царя, с целью их физического устранения. Покушения на жизнь императора следовали одно за другим, всего их было одиннадцать и только последнее — успешным. Словно какие-то высшие силы уберегали императора Александра II от гибели. Вот уж действительно, чем не иллюстрация к российскому гимну того времени «Боже, царя храни»…

После очередного неудачного покушения на жизнь царя с использованием огнестрельного оружия (револьвера), когда стрелявший в него боевик Соловьёв просто промахнулся, народовольцы приняли решение использовать более надёжный способ убийства самодержца — с помощью начинённой динамитом бомбы. Тем более что после этого покушения охрана императора была усилена.

Именно в это время и наступает «звёздный час» Кибальчича, сделавший его «Главным техником» и одним из руководителей организации. Народовольцы попытались добыть взрывчатку с армейских или флотских складов, но путь оказался сложным и небезопасным. В итоге решено было наладить собственное производство взрывчатки. Николай, отлично разбиравшийся в химии, физике и механике, знал к тому же четыре иностранных языка, и для него не составило труда прочитать всю имеющуюся русскую и европейскую литературу. На основе полученных знаний он разработал свой собственный «рецепт» динамита.

В результате этого при помощи динамита Кибальчича был взорван свитский поезд под Москвой и произведён теракт в Зимнем дворце. Царь оказался словно в осаде в собственной стране. Покушения на Александра II следовали одно за другим с пугающей всех периодичностью…

В минно-взрывном деле Кибальчич проявил весь свой талант. Для фугасов и стационарных мин Кибальчич разработал один вид динамита, а для ручных бомб — другой, с меньшей чувствительностью. Не случайно в расследовании о последнем покушении на императора приводится следующая цитата изумлённых специалистов: «Особенного удивления наших химиков заслужило устройство запалов, составляющих по своему совершенству последнее слово смертоносной науки. Взрывчатое вещество, находящееся в мине, состоит из так называемого угольного (чёрного) динамита. Динамита особо сильного действия, который изготавливается насыщением угольного сахара нитроглицерином. Однако и этот вид динамита в случаях, когда он замерзает, может не взорваться, даже от гремучей ртути. Эта случайность, которая могла помешать взрыву, была предвидена преступниками. Они устроили такой запал, от которого загорался даже мёрзлый динамит».

Ручные бомбы или «разрывные снаряды» были лишь вспомогательным средством на случай, если царь уцелеет при взрыве, но именно при их разработке проявился в полной мере инженерный талант Кибальчича. При их проектировании и изготовлении Кибальчичу пришлось решить целый ряд технических задач, таких как достаточная мощность, компактность, простота изготовления, малая зона поражения, безопасность перевозки, простота и надёжность применения.

При этом, поскольку теракт был направлен против конкретного человека, Николай осознанно отказался от применения поражающих элементов. В современной классификации это было «безоболочечное взрывное устройство». Есть упоминания, что Кибальчич проводил под Петербургом опыты с целью определения оптимальной массы и мощности заряда такой бомбы, чтобы ограничить радиус её действия и не задеть случайных людей.

В феврале 1881 года охранка напала на след «Народной воли» и над организацией нависла угроза полного разгрома. За несколько дней до запланированного на 1 марта очередного покушения на царя Кибальчич успешно испытал бомбы под Петербургом в Парголово. Подготовка к теракту шла полным ходом, но 27 февраля был арестован руководитель организации Андрей Желябов, возникла опасность дальнейших арестов и срыва планов покушения. В таких условиях 28 февраля всего за 15 часов Кибальчич изготовил 4 бомбы. «Метальщики» были расставлены на набережной Екатерининского канала, где должна была проехать царская карета.

При появлении царского кортежа с расстояния около трёх метров боевик Рысаков бросил под карету первую бомбу. Карета царя была повреждена, обломками конструкции бомбы были смертельно ранены два казака конвоя, но сам Рысаков не получил серьёзных повреждений и был схвачен. Расчёты Кибальчича на минимальный ущерб окружающим оказались верны.

От взрыва на мостовой образовалась воронка диаметром метр и глубиной 20 см. Царь был контужен, но невредим. Несмотря на протесты охраны, Александр II стал лично осматривать место происшествия, в этот момент другой народоволец, Игнатий Гриневицкий, бросил под ноги себе и царю вторую бомбу. Смертельные ранения получили оба.

Вскоре арестованный на месте убийства царя Рысаков стал давать показания против своих товарищей по «Народной воле». Всё руководство организации было арестовано, сама она разгромлена. Николай Кибальчич был схвачен через две недели после покушения в тот момент, когда… выходил из библиотеки. Начался судебный процесс над народовольцами, по итогам которого все руководители организации, в том числе Кибальчич, были приговорены к повешению.

Но вот что удивительно: в ходе процесса у Кибальчича, объявленного цареубийцей, появился неожиданный шанс на спасение от смертной казни и замены её пожизненным заключением. И дело даже не в том, что знаменитый русский юрист Эдуард Фукс, который вёл судебный процесс по делу об убийстве Александра II, скрыто симпатизировал Кибальчичу и дал чрезвычайно лестную оценку его поведению в зале суда. Фукс, в частности, впоследствии писал, что «у него был замечательный ум, необыкновенная выдержка и поразительное спокойствие». Информация о том, что Кибальчич и в тюрьме занимается научными изысканиями, впечатляла, кстати, и многих других представителей власти, которые по долгу службы не должны были испытывать к цареубийце ничего, кроме отвращения.

Но дело оказалось вовсе не в симпатиях к Кибальчичу, а именно в его научных талантах. Как известно, относительно незадолго до этих событий, в 1867 году, знаменитый европейский учёный Альфред Нобель запатентовал взрывчатую смесь страшной разрушительной силы — динамит. А Николай Кибальчич всего через какие-то 10 лет после открытия Нобеля смог наладить производство подобной взрывчатки в кустарных условиях, обеспечивая единомышленников запасом, который позволял осуществлять масштабные диверсии. Ведь, действительно, не случайно он носил в своей организации почётный титул «Главного техника».

Однако, обеспечивая революционеров взрывчаткой и уникальными видами краски для подпольных лабораторий, Николай продолжал заниматься и чистой наукой, мечтая о времени, когда в новом справедливом обществе его талант будет служить людям. Именно тогда и созрела у него идея разработки проекта такого воздухоплавательного аппарата, который с помощью двигателя на реактивной тяге положит начало полётам в космос. Молодой инженер начал активную исследовательскую работу в этой области, которая, как сказано выше, продолжалась даже в тюрьме буквально до последних дней его жизни…

На процессе Кибальчич держался мужественно и прекрасно понимал, что его ждёт. При этом он был готов поделиться, что называется, секретами мастерства. Во время судебных слушаний обвинение, ссылаясь на мнение специалистов и некоторых военных, заявило, что такую качественную взрывчатку, какой пользовались террористы, изготовить в России в кустарных условиях невозможно, а значит, заговорщикам помогали иностранцы. Такую версию отстаивал на суде, в частности, военный эксперт генерал Мравинский, считавший нереальным изготовление динамита вне специальных лабораторных условий. Но оказавшийся в заключении молодой учёный спокойно разъяснил, как всё обстоит на самом деле, прочитав целую научную лекцию о динамите и частично превратив заседание суда в подобие научного диспута.

А по итогам этого обсуждения присутствовавшие в зале российские военные специалисты схватились за головы: выяснилось, что взрывчатка Кибальчича по своим характеристикам превосходила всемирно известную и всеми признанную продукцию Нобеля!

После такого неожиданного открытия среди влиятельных русских генералов во главе с известным военным специалистом, генералом инженерных войск Тотлебеном немедленно созрело мнение: «Главному технику» народовольцев необходимо сохранить жизнь. Посадив его в заключение пожизненно, надо создать ему все условия для того, чтобы он смог работать в интересах русской армии. Соответствующая петиция была тут же направлена вступившему на престол императору Александру III.

Но новый российский самодержец не слишком жаловал учёных вообще, а уж об учёных-революционерах он и вовсе ничего не хотел слышать. В голове государя в этот момент жила одна идея: показательное повешение цареубийц укрепит Россию на многие годы вперёд. Так страна лишилась молодого научного гения: смертный приговор Кибальчичу и другим руководителям «Народной воли» был приведён в исполнение 15 апреля 1881 года…

Как отмечалось выше, почти на 40 лет научная деятельность Николая Кибальчича, и в первую очередь его идея воздухоплавательного аппарата на ракетной тяге, была предана забвению. Но сначала Константин Циолковский, а затем и его многочисленные ученики дали высочайшие оценки идеям Кибальчича, не скрывая, что внимательно изучали тот самый написанный в тюрьме проект, который и дал старт великому делу, на начало которого так надеялся перед смертью казнённый революционер-народоволец и забытый на долгие десятилетия научный гений…

Исправить историческую ошибку и вернуть для науки и памяти потомков имя Николая Кибальчича удалось только в советское время. Помимо высокой оценки его научных разработок советскими учёными, в 60-е годы прошлого века в честь Николая Кибальчича была названа одна из улиц в Невском районе Ленинграда, в том же городе на Лиговском проспекте, на доме №83, где до ареста проживал Кибальчич, установлена мемориальная доска. Есть и памятник Николаю Кибальчичу: он установлен в его родном городе Короп на Черниговщине также в советское время и находится рядом с музеем, экспонаты которого рассказывают о короткой, но яркой жизни молодого учёного и революционера-народовольца.

И всё же остаётся какая-то недосказанность: проживший столь недолгую жизнь талантливый учёный-самоучка, первым в мире выдвинувший идею о возможности освоения космоса с помощью ракетных двигателей, безусловно, заслуживает большего внимания современников. Ведь своё собственное время, по мнению специалистов, он как учёный действительно смог опередить более чем на полвека.

Тем более что вместе с Циолковским, а это признавал и сам «патриарх» советской науки в этой области, Кибальчич стал одним из предвестников новой ракетно-космической эры. Ведь именно брошюра Кибальчича попалась в 1923 году в школьной библиотеке Одессы молодому любознательному парнишке и полностью изменила его жизнь. Звали того мальчика Сергей Королёв. Спустя десятилетия он станет первооткрывателем космической эры человечества, конструктором знаменитого корабля «Восток-1» и запустит на своём летательном аппарате в космос первого человека — Юрия Гагарина.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср ноя 01, 2023 10:21 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«Мы относились к искусству, как к восстанию»
№120 (31469) 2 ноября 2023 года
4 полоса
Автор: Любовь ЯРМОШ.

Существуют художественные произведения, в которых пафос времени воплощён настолько сильно, что они приобрели историческое значение. Таким живописным памятником, подобного которому не оставила больше ни одна эпоха, стал советский политический плакат.

…Год 1917-й. Революция свершилась, но внутренние и внешние враги угрожают молодой Стране Советов. Для её защиты нужно было поднять народные массы. Но как? Печатных изданий мало, да и Россия повально неграмотна. Большевики взяли на вооружение плакат, выступивший средством агитации и пропаганды социалистической идеологии. Он нагляден, прост для восприятия и доступен в изготовлении.

Плакат, порождение индустриального города, был создан в капиталистических странах для промышленной и торговой конкуренции. Большевики, развивая традиции сатирической графики периода революции 1905—1907 годов и русского народного лубка, превратили его в боевое агитационно-пропагандистское искусство, не имеющее художественных аналогов.

«Плакат — не просто дитя улицы, не крик в ночи на перекрёстке — это мыслящий, темпераментный, лаконичный работник, изобретательный и разнообразный в способах работы», — утверждал один из основоположников советского политического плаката Д. Моор. Главной задачей плакатного искусства он считал «собрать в единый комплекс волю масс, волю, которая переходит из пассивности в ясную активность».

Рождённый для баррикад

Выдающийся русский и советский художник-график Д. Моор не был иностранцем. Он, Дмитрий Стахиевич Орлов, родившийся 3 ноября 1883 года в городе Новочеркасске Ростовской области, рос страстным голубятником и очень любил лошадей. Отец мальчика, Стахий Кондратович, работал горным инженером, поэтому семья часто переезжала. Новочеркасск, затем Харьков, Киев и с 1898 года — Москва. Там Дмитрий окончил реальное училище и поступил на физико-математический факультет Московского университета. Потом перешёл на юридический, но вскоре бросил и юриспруденцию.

К 22 годам юноша ещё не определился с будущей профессией, зато имел твёрдые революционные убеждения. Он много работал над самообразованием, изучал марксистскую литературу. С гимназических лет участвовал в кружках радикально настроенной молодёжи. В 1905—1906 годах студент Дмитрий Орлов принимал участие в революционных событиях в Москве. Был членом студенческой дружины, входил в группу «Десяток С».

В период подготовки декабрьского восстания 1905 года Дмитрию поручили хранить оружие его десятка. Он участвовал в политической манифестации этого вооружённого восстания, строил баррикады на Малой Бронной. В 1906 году работал в подпольной типографии, добывая для неё шрифт из Мамонтовской типографии, где в то время служил контролёром по бумаге.

Служба часто проходила в ночные часы. Однажды, борясь со сном, Дмитрий чертил что-то карандашом на бумаге. Редактор одной из вечерних газет, проходя мимо, спросил: «А вы не учитесь рисовать?» «Нет», — ответил молодой человек. «Напрасно, у вас, знаете, здорово выходит. Сделайте что-либо для нашей газеты». Редактор дал Дмитрию тему. Рисунок был принят, и автор получил за него свой первый гонорар — 3 рубля.

Дмитрию Орлову шёл 24-й год, до этого у него не было и мысли о профессии художника. Он мог стать математиком, юристом, даже певцом, поскольку обладал хорошим голосом и мечтал о сцене. Но первая неожиданная удача на художественном поприще произвела на юношу огромное впечатление и сразу же определила его творческий путь. С увлечением отдаваясь охватившей его страсти, Дмитрий не выпускал из рук карандаша, проводя за рисованием не только часы отдыха, но и целые ночи. Он сотрудничал с мелкими московскими журналами, а в 1909 году поместил свою первую карикатуру в «Будильнике». С этого началась его многолетняя работа в журнале.

На юношу обратили внимание, его рисунки с подписью «Дор» всё чаще стали появляться и в других московских изданиях. «Дор» (Дмитрий Орлов) — псевдоним художника. Но у него неожиданно оказались литературные однофамильцы. Тогда Дмитрий стал подписывать свои работы именем «Мор», которое под влиянием образа Карла Моора — главного героя драмы Ф. Шиллера «Разбойники» — трансформировалось в «Моор». Этот псевдоним остался за Дмитрием Орловым на всю жизнь. Он был созвучен его бунтарской натуре.

Политическая карикатура — такой путь избрал для себя молодой художник Д. Моор. Коллеги по журналу «Крокодил» скажут потом, что именно Моор внёс в карикатуру «драгоценное чувство злободневности».

В 1909—1912 годах Дмитрий Моор сделал ряд острых рисунков. Среди них карикатура на П. Струве: художник изобразил его идущим в раздумье на огонёк чайной «Союз русского народа».

В 1910 году молодой художник посещал школу-студию П.И. Келина. Он без устали рисовал, изучал натуру, произведения русских и западных художников. Добивался максимальной выразительности рисунков, тщательно продумывал композиции. Дмитрий считал, что «развитие памяти постоянной тренировкой путём зарисовок и работы по памяти — первое условие неснижающейся высоты произведений сатиры».

В 1912 году в ответ на Ленский расстрел рабочих Моор опубликовал рисунок с подписью: «Российские курорты — лечение водой и железом», которым очень гордился.

С группой молодых художников и литераторов, среди которых был Демьян Бедный, Дмитрий начал издавать журнал «Волынка». Из четырёх номеров журнала ни один не был пропущен цензурой.

В 1916 году Дмитрий стал членом редакции «Будильника». Острие его карикатуры было направлено на Николая II и продажных царских сатрапов. К этому времени относится серия рисунков под названием «История одного царствования», которая тогда не могла быть опубликована в российской печати.

В 1917 году, после Февральской революции, в «Утре России» появилась первая карикатура на Николая II. В ответ на эту карикатуру Дмитрия Моора в редакцию газеты было прислано огромное количество писем, во многих из них почтенные либеральные профессора и сердобольные дамы обрушивались на художника градом упрёков за то, что он так безжалостно высмеивает «несчастную жертву народного восстания».

С февраля 1917 года «Будильник», где работал Моор, всё больше левел и переходил к большевистской печати. В марте — апреле 1917 года в нём появились карикатуры Д. Моора на Милюкова — «самодержца всероссийского», на Родзянко, призывающего братиков-солдатиков быть героями при новом строе, на Керенского — «кандидата в Наполеоны». Мооровский рисунок из «Коронования чудовищ» изображал «подвиги» Наполеона, Вильгельма и Корнилова в виде трёх, разной величины, пирамид из черепов. Внизу стояла подпись: «Каждый делает, что может». По цензурным запретам карикатурист Дмитрий Моор собрал абсолютные рекорды.

Молодой художник боролся против беспринципности и аполитизма журнальной и газетной карикатуры, он презирал, по его выражению, «смех ради смеха», «утробный хохот оскаленного рта» и признавал лишь один принцип — «искусство и смех — орудие борьбы».

С победой Великого Октября Дмитрий Моор решил, что его художественный голос должен звучать наравне с речью политического оратора. Такой трибуной для Моора стал политический плакат.

«Плакат есть стрела…»

После революции 1917 года в России существовали два типа политического плаката: «героический» и «сатирический». Оба вышли из русского лубка, понятного даже неграмотному человеку. И хотя большинство дореволюционных художников стали сотрудничать с Советской властью, у истоков плакатной агитации стояли Дмитрий Моор и Виктор Дени (Виктор Денисов).

Виктор был младше Дмитрия на 10 лет, в 1920-х работал штатным сотрудником-карикатуристом газеты «Правда» и являлся автором плаката «Товарищ Ленин очищает землю от нечисти» по рисунку Михаила Черемных — одного из первых с изображением Ильича.

«Чрезвычайно острый тематически, общедоступный по концентрированной простоте, лаконичный по форме, Дени — настоящий газетчик. Это художник, который умеет распрямиться, как пружина, отвечая на тему дня» — так оценивал Дмитрий Моор творчество своего товарища по цеху.

Плакат требовал от художника умения черпать содержание из потока жизни, ловить злобу дня, подслушивать говор улицы. Времени овладеть всем этим у Моора не было — слишком узким оказался просвет между Октябрьской революцией и Гражданской войной. Постигать теорию приходилось в ходе практики. «Агитация — это организация подъёма и «душевной» деятельности, влекущая за собой немедленное действие. Пропаганда — апелляция к рассудку, закрепление достигнутого планомерной работой», — на ходу записывал свои мысли художник.

Октябрьская революция, Гражданская война, нэп — времена сплошной агитации. Первые пролетарские плакаты кажутся нам охрипшими от крика. Их воинственный дух вздымался из глубоких недр коллективного сознания и был продиктован инстинктом классового самосохранения.

«Мы относились к искусству, как к восстанию», — черкнёт потом Моор в своей записной книжке. Со страстью и без колебаний он выбрал для себя путь художника-агитатора, одним из первых стал расписывать красные агитпоезда.

Ещё до революции Дмитрия привлекало кино — своей максимальной доходчивостью и заложенными в нём потенциальными возможностями большого искусства. Он нарисовал афиши к немым кинофильмам «Вор», «Никогда», «Тихо», «Убийца». Опыт, полученный при создании киноплакатов, впоследствии помог ему в работе над плакатом агитационным. Дмитрий Моор обладал даром лаконично и выразительно изображать основной замысел автора произведения.

В 1918 году для выпуска революционных плакатов при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете (ВЦИКе) было организовано агентство Центропечать.

В 1919-м Дмитрия Моора пригласили на работу в Политическое управление Реввоенсовета (ПУР).

К тому времени Советская республика уже покрылась густой сетью издательских аппаратов. Видное место в истории печатной агитации и пропаганды обеспечивал Лит-издат ПУРа. Именно он продолжил плакатную работу, начатую издательством ВЦИКа.

Главнейшая задача тех дней — организация сознания трудящихся масс для отпора врагам Страны Советов. Броские, политически острые рисунки художников Дмитрия Моора, Виктора Дени, Hиколая Когоута, Бориса Ефимова, Михаила Черемных сопровождались стихами Демьяна Бедного и Василия Лебедева-Кумача.

Говорят, белогвардейцы боялись их больше огня: «картинки» оказались для них страшнее пушек. Именно поэтому транспортировку политических агитационных плакатов большевики приравнивали к доставке срочных военных грузов.

«Петрограда не отдадим!», «Враг у ворот! Он несёт рабство, голод и смерть! Уничтожьте чёрных гадов! Все на защиту! Вперёд!», «Кто против Советов», «Советская Россия — осаждённый лагерь. Все на оборону!», «Смерть мировому империализму». Это только часть работ Моора, созданных им в 1919 году. Он видел плакат как «разящий удар, направленный на голову классового врага, как возбудитель активности масс».

Деникин подступал к Москве, и не было уверенности, что город не будет им взят. Но Моор смело ставил личную подпись под своими плакатами: он гордился тем, что его работы вызывают бешенство у врагов.

«Боевой дух боевого искусства обязывает гореть, а не отображать!» — считал художник.

Самоотверженная большевистская агитация способствовала успехам Красной Армии. В 1919 году численность РККА достигала 3 млн человек, в то время как численность всех белых армий, по разным оценкам, была от 0,3 млн до 0,5 млн человек. Контролируя большие области, белые, в отличие от красных, не смогли убедить население вступать в их армию.

Попытки врагов Советской власти укрепить плакатами дух своего «христолюбивого воинства» оказались бесплодными. У них имелись ресурсы и крупные мастера графики, но не было ни одной нравственной идеи, которую можно было бы поднять на плакат.

«Моорище!»

«Летом 1920 года, узнав, что Маяковский собирает художников и налаживает в РОСТА выпуск агитационных плакатов, я отправился туда к нему. (...) РОСТА помещалось в Милютинском переулке (сейчас улица Мархлевского). (...) Маяковский что-то быстро записывает. В его руке прыгающий свинцовый карандаш. Я поздоровался. Он встал и дружески пожал мою руку.

— Итак, да здравствует агитационный плакат! Завтра в десять часов утра вы уже должны быть с первой работой.

Получив десяток листов газетного срыва, несколько пакетов остропахнувших анилиновых красок и тему, я с колотившимся сердцем бросился домой…» (Из воспоминаний художника А. Нюренберга).

«Окна РОСТА» — серия плакатов, созданная в 1919—1921 годах сотрудниками Российского телеграфного агентства (РОСТА). Плакаты выставлялись в окнах первого этажа — отсюда и название. По словам Владимира Маяковского, это была «протокольная запись крупнейшего трёхлетия революционной борьбы, переданная пятнами красок и звоном лозунгов».

Первое «Окно РОСТА» в октябре 1919-го исполнил Михаил Черемных. Впоследствии к нему присоединились Владимир Маяковский, Дмитрий Моор, Иван Малютин, Амшей Нюренберг, Павел Соколов-Скаля, Борис Тимофеев, Василий Хвостенко и другие.

Плакаты создавались за ночь, за час, за десять минут — в холодных помещениях, голодными и невыспавшимися художниками. Но Дмитрий Моор работал в это время вместе с Владимиром Маяковским, которым будет восхищаться всю жизнь. Восхищение оказалось взаимным: Маяковский называл художника Моорище. Они были похожи между собой бешеной работоспособностью и неуёмной энергией.

В конце июня 1920 года Моор за одну ночь создал плакат, которым «шагнул» в мировое искусство, — «Ты записался добровольцем?». Рабоче-Крестьянская Красная Армия переживала тогда трудный период: на Западном фронте — разгар польской операции, на Южном — боевые действия против армии Врангеля. Плакат Моора призывал добровольно вступать в ряды РККА.

«На этом плакате — красноармеец, указывающий пальцем, глаза его устремлены прямо на зрителя и поворачиваются по ходу его. Некоторые мне говорили, что им было стыдно не записаться добровольцами», — рассказывал потом художник.

В книге отзывов о московской выставке работ Д. Моора 1934 года находим запись бывшего красного партизана Торопова: «Жалко, что на выставке нет плакатов Моора времён Гражданской войны. Плакатов, глядевших на нас со стен знаменитых вокзальных агитпунктов и наспех организованных Народных домов в занимаемых нами городах и станицах. Плакаты того времени особенно дороги нам, красным партизанам. Никогда не забудем главного из них — «Ты записался добровольцем?». Он сыграл большую роль в организации Красной Армии».

В той же книге отзывов писали и работники Дома РККА: «Находясь на выставке Д. Моора, более чем когда-либо чувствуешь, что искусство не может быть и не должно быть аполитичным». Эти мысли полностью созвучны с записями самого Дмитрия Моора: «Искусство не может быть беспартийным в классовом обществе — иначе оно просто не нужно».

Кроме шедевра «Ты записался добровольцем?», в 1920 году художник создал целый ряд великолепных работ: «Врангель ещё жив, добей его без пощады!», «Слава победителю красноармейцу!», «Товарищи! Винтовкой и молотом отпразднуем Красный Октябрь» и др.

Удачным оказался плакат «Красный подарок белому пану». Сопоставляя огромный красный снаряд в руках рабочего и крестьянина с маленькой фигуркой белого пана, художник показал залог победы большевиков — единство фронта и тыла.

А вот плакат «Казак — ты с кем? С нами или с ними?» — не единственный такой в творчестве мастера. Моор приходил из казачьего рода и старался сделать всё, чтобы его земляки оказались на стороне Советской власти.

С 1920 года Д. Моор стал постоянным политическим карикатуристом газеты «Правда». Работа в Центральном печатном органе партии дала художнику политическую закалку, обогатила его идейно, помогла достичь отточенности и меткости рисунка.

Сломанный колос

Дмитрий Моор, как уже было сказано, увлекался кинематографом. Эта любовь оказалась взаимной: почти в каждом советском фильме о Гражданской войне присутствуют два самых знаменитых плаката Д. Моора: «Ты записался добровольцем?» и «Помоги!».

…Голод 1921 года, поразивший 35 российских губерний, явился следствием империалистической и Гражданской войн. Советская власть, мобилизовав пролетарскую общественность, изъяла церковные ценности, чтобы использовать их для помощи голодающим. Подобный шаг поднял в стране контрреволюционную волну. Плакат «Помоги!» был задуман с тем, чтобы воздействовать на малосознательные элементы, поддающиеся контрреволюционной пропаганде, и стал первым антирелигиозным плакатом Моора.

«Вначале, когда я собрал все впечатления о голоде, мне казалось, что каждое из них настолько значительное, что я не имею права не рассказать об этом зрителю. И я хотел дать в нём фигуру голодного крестьянина, окружённого изображениями всех этих ужасов. Но потом… я нашёл образ, который, как мне казалось, должен быть красноречивее всех рассказов. Это был пустой, высохший, сломанный посредине колос, пронизывающий тело голодного крестьянина. В этом колосе я хотел представить и выжженные солнцем бесплодные степи, и распухшие от голода животы, и слёзы матерей, и испуганные глаза ребят, и «пищу» голодающих, напоминающую окаменевшие кости» (Дмитрий Моор «Художественный образ»).

Белая фигура крестьянина на глубоком чёрном фоне производит незабываемое впечатление. «Плакат должен читаться с большого расстояния, поэтому важно, чтобы цветовая масса была помещена в чёткий контур и контрастировала с фоном, — считал Моор. — Если образ на плакате не эмоционален, то грош ему цена».

Но цель художника не была бы достигнута, если бы, вызвав у зрителя сильные эмоции, он не дал бы им выхода. Этот выход указан в лаконичной подписи под рисунком — «Помоги!». Человеческий призыв, который просто не мог остаться без ответа.

Мощное произведение Д. Моора расклеивали на стенах церквей и церковных оградах. Попы и кулаки усиленно срывали плакат, отлично понимая всю убедительность его воздействия. При этом суровое предупреждение, печатавшееся во времена Гражданской войны на политических плакатах, гласило: «Всякий, срывающий этот плакат или заклеивающий его афишей, совершает контрреволюционное дело».

В том же 1921-м тиражом 5000 экземпляров вышла знаменитая мооровская «Азбука красноармейца».

В 1922 году Д. Моору за «героическую работу по роду его оружия: карандаша и кисти» в специальном приказе Реввоенсовета была объявлена благодарность. Дмитрий Моор, сложившийся мастер сатирического рисунка, превратился в гениального плакатчика.

В феврале 1922 года бывшие художники «Окон РОСТА» Дмитрий Моор, Иван Малютин и Михаил Черемных встали у «колыбели» сатирического журнала «Крокодил». Макет его пробного номера расчертил именно Моор.

После окончания Гражданской войны Дмитрий Стахиевич был художественным редактором журнала «Безбожник у станка». Этот журнал с полным правом можно назвать его детищем: здесь, главным образом, проходили его поиски графической выразительности карикатуры и журнального рисунка. Помимо антирелигиозных материалов, издание публиковало статьи о социалистическом строительстве, новом быте, проблемах международной жизни, медицины и агрономии. Журнал очень быстро стал популярным во всех уголках страны и приобрёл известность за рубежом, где охотно перепечатывали его карикатуры. Особенно — Д. Моора. Лондонская газета «Морнинг пост» даже имела специального корреспондента, который следил за «кощунственными» рисунками Моора в «Безбожнике у станка» и обрушивался на них в своей печати.

«Пролетарий, будь на чеку!»

Одновременно с творческой деятельностью Дмитрий Стахиевич успешно преподавал в московском Вхутемасе-Вхутеине, Московском полиграфическом институте (1922—1932), Институте имени В.И. Сурикова (1939—1943). Воспитал ряд известных графиков и плакатистов, среди которых были знаменитые Кукрыниксы (будущие народные художники СССР Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов). «Моор любил молодёжь, и так же горячо молодёжь любила Моора, — вспоминал ещё один его ученик, ставший народным художником СССР, Борис Пророков. — Он был страстным учителем, и начинающие художники тянулись к нему, как молодые побеги к теплу». В 1930-е годы Дмитрий Моор продолжал создавать плакат, который, по его словам, «негодует, бичует, разъясняет, увлекает к действию, раскрывает задачи и широчайшие горизонты соцстроительства».

Но главной темой, которую поднимал Моор, было противостояние уже марширующему по Европе фашизму.

Вот передо мной книга «Кто они такие. Капиталистический мир в 100 политических портретах» под редакцией Г. Кирдецова. Издательство «Крестьянская газета», Москва, 1931 год. «Мы хотели показать на примере сотни лиц, ныне действующих в капиталистическом стане, как задания класса капиталистов в целом выполняются отдельными лицами», — говорится в предисловии. Дальше идёт разграничение. Первая группа — заправилы капиталистического мира: промышленники, политики, банкиры, помещики. Вторая — политические приказчики, которые по указанию хозяев осуществляют классовые задания. Третья — социал-фашисты, агенты капитала в стане трудящихся. В четвёртой группе — сами фашистские диктаторы. И — вывод: «Обострение классовых противоречий в капиталистическом стане ведёт к росту фашизма».

Рисунки данной книги сделал Дмитрий Моор — один из лучших советских мастеров политической карикатуры.

Мооровские плакаты 1930-х годов становятся всё тревожнее и тревожнее: «Чёрные вороны готовят разбойничий набег на С.С.С.Р. Пролетарий — будь на чеку!» (1930), «Разо-блачим антисоветские за-мыслы капиталистов и церковников. Да здравствует мировая пролетарская революция!» (1932), «Любой агрессор разобьёт свой медный лоб о советский пограничный столб» (1938).

На плакате Д. Моора «Класс против класса» (1932) лицом к лицу столкнулись рабочий и капиталист. Две исторические силы, которые в то время противостояли друг другу на Западе. Лицо капиталиста искажено злобой, одна рука сжата в кулак, глаза налиты кровью. Но страх перед расправившим спину рабочим заставил эксплуататора судорожно схватиться за грудь.

Примечательно, что в различных изображениях капиталистов художник сохранял их «фамильное сходство», подчёркивая ту или иную стадию капитализма.

Когда началась Великая Отечественная война Дмитрий Моор тоже занял боевой пост. В 1941 году он создал широко известный плакат «Все на «Г» — на чёрном фоне четыре желтушного отлива лица, одно над другим — Гиммлер, Геринг, Гитлер, Геббельс. Четыре «Г», от черепа к черепу складывающиеся в свастику.

В графической серии «История Фрица» Моор разоблачал звериный облик немецкого нацизма. В собирательном образе фрица он показал всё ничтожество гитлеровских выкормышей, их тупость, самодовольство, жестокость.

Потом были плакаты «Зверь ранен. Добьём фашистского зверя!», «Он этого не любит», «Школа Геббельса», «Людоед Гитлер» (все — 1943), «Часы пробили» (1945).

Последними крупными работами художника стали циклы иллюстраций к «Слову о полку Игореве» (1944) и поэме «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина (1941—1945).

Заслуженный деятель искусств РСФСР Дмитрий Стахиевич Орлов (Дмитрий Моор) умер 24 октября 1946 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Его творческое наследие — более 150 картин и плакатов, многие произведения хранятся в музеях России и мира.

В 1967 году вышла автобиографическая книга художника с лаконичным заглавием «Я — большевик». А в наше время всё чаще встречаются объявления: «Куплю плакаты Моора». Выходит, прав был Дмитрий Стахиевич, когда говорил: «Жив ещё смех, жива карикатура, есть ещё порох в пороховницах крепкой большевистской души».

https://gazeta-pravda.ru/issue/120-3146 ... osstaniyu/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт ноя 16, 2023 12:58 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Крепости земли

Видный военный строитель А.Н. Комаровский (1906–1973)



Среди выдающихся строителей – участников ВОВ одно из первых мест, безусловно, принадлежит герою социалистического труда, лауреату Ленинских и государственных премий, д.т.н., профессору, генералу армии А.Н. Комаровскому.

***

Александр Николаевич родился в 1906 году в семье инженера-гидротехника. Отец Александра, Николай Александрович, в свое время окончил Петербургский институт инженеров путей сообщения и строил шлюзы, плотины на Мариинской водной системе. После 1917 года его переводят в Московско-Окский округ путей сообщения и семья переезжает в Москву.

Молодой Александр поступает и учится в опытно-показательной школе им. Ф. Нансена. Как впоследствии вспоминает А.Н. Комаровский, «в школе были прекрасно оборудованные кабинеты… [она] возглавлялась обаятельным профессором географии Московского университета А.С. Барковым». В 1923 году Комаровский оканчивает школу и поступает в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ). В МИИТе в то время работали известные ученые: профессора Ф.Е. Максименко (гидравлика), П.А Велихов (сопротивление материалов), И.П. Прокофьев (строительная механика), А.И. Фидман (гидротехника) и другие. Большое значение для будущих специалистов имела практика привлечения их к самостоятельной работе.

Студенты, по свидетельству Комаровского, привлекались к чтению докладов (иногда публичных) на отдельные технические темы, обязательно связанные с наиболее современными и прогрессивными на данный момент методами расчета, конструирования или производства работ. В 1925 году Комаровский заканчивает МИИТ, получает звание инженера и начинает работать в московском проектном бюро «Свирьстрой». Бюро в то время возглавлялось известным гидротехником профессором А.И. Фидманом. Здесь Александр Николаевич получает замечательную практику инженера-конструктора и инженера-проектировщика. Уже в это время его работы отличались смелостью, а он сам – твердостью в отстаивании своих взглядов. Так, Александру Николаевичу удалось доказать преимущества спроектированного им и его коллегами второго варианта Свирской плотины.

К тому же времени относится его первые литературно-технические опыты. В 1929 году Александр Николаевич составляет пособия по сооружениям, применявшимся в те годы для искусственных водных путей. Очень актуальной в те годы была тема воздействия льда на гидротехнические сооружения. Знаменитый гидротехник, профессор Ленинградского института инженеров путей сообщения В.Е. Тимонов предложил Комаровскому поработать над этой темой. Результатом четырехлетней работы явились книги «Структура и физические свойства ледяного покрова пресных вод» и «Действия ледяного покрова на сооружения и борьба с ним». В 1933 году издательство «Энергоиздат» выпустило еще одну книгу Комаровского – «Зимняя работа затворов гидротехнических сооружений». Отец Александра Николаевича по этому поводу шутил: «Ты уже который год все свободное время готовишь мороженое…».

Крупной вехой на жизненном и творческом пути Комаровского было строительство канала имени Москвы.

В 1931 году он назначается начальником гидротехнического сектора проектного управления строительства канала Москва – Волга, крупнейшей гидротехнической стройки того времени. Приведем некоторые данные стройки. Длина канала по принятому Дмитриевскому варианту составила 128 км. Объем земляных работ – 151 млн. м3. Канал должен был обеспечить связь Москвы с Волгой кратчайшим путем, уменьшив длину пути от Москвы до начала Мариинской водной системы на 1100 км (то есть до выхода водным путем на Ленинград и Белое море). В процесс стройки входило также: строительство водопроводной ветви, реконструкция Москвы-реки, необходимо было построить 200 основных и 40 вспомогательных сооружений, среди которых 11 шлюзов, три железобетонных плотины, 14 земляных плотин и дамб, пять насосных станций, 15 гидроэлектростанций, 19 железнодорожных шоссейных мостов, два тоннеля, два путепровода, речной пассажирский вокзал и многие другие сооружения.

На стройке было уложено бетона и железобетона – 3 млн 110 тыс. куб. м, 6 млн 350 тыс. кв. м откосов канала было укреплено камнем. Для сооружения канала потребовалось: металлических конструкций – 35 тыс. тонн, леса – 2 млн 350 тыс. куб. м, цемента – 850 тыс. тонн. Уже эти цифры показывают грандиозность стройки, на которой практически от начала и до конца работал А.Н. Комаровский.

На канале работало 3,5 тыс. дипломированных инженеров, десятки тысяч рабочих и заключенных. Всю техническую политику по большим объемам бетонных работ определял Отдел управления строительства, который возглавлял молодой инженер С.В. Шестоперов (впоследствии известный ученый, профессор), который настойчиво внедрял сверхжесткий бетон.

В апреле 1934 года, после настойчивых просьб Александра Николаевича определяют на производство и назначают заместителем начальника работ Южного (Московского) района канала Москва – Волга. Комаровский пишет: «Работы шли круглые сутки, посменно. Ночью громадная площадь была залита светом. Лично мой производственный маршрут начинался в 6–7 часов утра, обычно с котлована восьмого шлюза, затем продолжался осмотром строительства одноарочного моста через шлюз тоннеля под каналом на Волоколамском шоссе, опускался в глубокий котлован седьмого шлюза и к полуночи завершался на поднимающейся Химкинской плотине. Так работали тогда большинство строителей канала».

Крупнейший инженер, строитель Волховстроя, один из авторов плана ГОЭЛРО, академик Г.О. Графтио, посетивший строительство канала, очень высоко оценил организацию строительных работ, в частности бетонирование седьмого и восьмого шлюзов.

Организация подачи бетона от бетономешалок к объекту была организована ленточными транспортерами, которые в зимнее время утеплялись.

На строительстве канала впервые в СССР получило массовое распространение бетонирования в зимнее время крупных бетонных блоков методом «термоса». По свидетельству Комаровского впервые отечественные вибраторы были испытаны в деле на канале имени Москвы. Одним из интересных сооружений канала был железобетонный одноарочный мост Калининской ж/д через шлюз №8. Перекрытие в пролета 120 м одной железобетонной балкой было смелой технической новинкой. В 930-х годах XX века пролет этого моста стал самым большим в нашей стране, а во всем мире это был один из крупнейших железобетонных арочных мостов (рис. 3).

В 1936 году Александр Николаевич был назначен уже начальником Центрального района. Объем работ возрос, режим дня стал еще более уплотненным.

Сильный отзвук в душах строителей нашел приезд, выступления и беседы Максима Горького. Вспоминает один из участников этой встречи: «Его интересовало все – от прошлого его собеседников, до их быта и труда сегодня. Это событие, без сомнения, осталось в памяти каждого из участников встречи».

Канал Москва – Волга для пассажирского и грузового движения был открыт с 15 июля 1937 года.

Эта стройка явилась большой школой для многих тысяч строителей.

После окончания строительства канала имени Москвы Александр Николаевич работает заместителем начальника строительства гидроузла в Куйбышеве, а после ее консервации – начальником сектора капитального строительства Народного комиссариата водного транспорта СССР.

В Куйбышеве с Александром Николаевичем произошел малоприятный эпизод: разногласия с начальником строительства С.Я. Жуком.

С.Я. Жук уже тогда был авторитетным и влиятельным гидростроителем, который много сделал в этой области. В 1937–1938 годах было решено воздвигнуть сложный гидроузел. Предполагалось основание, состоящее из известняка с большими карстовыми кавернами, заделать путем цементации или силикатизации. Был составлен проект с определением сметной стоимости. Вскоре многие проектировщики, специалисты-гидротехники, в том числе и А.Н. Комаровский, пришли к выводу о значительном несоответствии предварительно подсчитанной и доложенной правительству реальной стоимости гидроузла, определяемой условиями производства работ и крайне неблагоприятной геологической ситуацией. В то же время строительство разворачивалось полным ходом. С.Я. Жук оставался сторонником утвержденного проекта А.В. Чаплыгина и руководствовался им. Александр Николаевич, будучи заместителем Жука, выступил сторонником второго, более проработанного варианта.

Александр Николаевич вспоминал: «Этот малоприятный вывод привел, к сожалению, к определенным разногласиям с глубокоуважаемым мною Сергеем Яковлевичем Жуком… В конечном итоге решение о строительстве гидроузла в Жигулях было отменено». Ныне действующая Куйбышевская ГЭС построена в другом створе в более благоприятных геологических условиях.

Этот эпизод показывает высокую принципиальность и государственный подход к решению крупных технических задач А.Н. Комаровского.

В 1939 году Александр Николаевич получает назначение – заместитель наркома морского флота СССР. На этой должности ему предстояло курировать также и строительство крупных железобетонных плавучих доков в Херсоне, на Черном море. Сложность работы заключалась в том, что необходимо изготовить тонкие объемные железобетонные элементы из бетона высокой плотности и водопроницаемости. Успех был налицо.

Крупный железобетонный док выдержал серьезное испытание во время буксировки его из Херсона во Владивосток. Александр Николаевич вспоминает: «Мы все с большим волнением следили за этим сложным и, вероятно, беспрецедентным и в мировой практике перегоном крупного железобетонного плавучего дока. И телеграмма капитана о благополучном завершении рейса была праздником для всего наркомата… и далее, спустя тридцать лет, мне вновь пришлось столкнуться с работой этой же верфи и крупными железобетонными дорогами.

Были в нашей работе и определенные недостатки, это в первую очередь… [недостаточное внимание] к постели ГТС и силе штормовых ветров». Результатом этого невнимания стало полное разрушение железобетонных ограждений подпорных стенок в Хосте и в Пицунде.

В 1938 году А.Н. Комаровскому было присвоено звание инженера первого ранга, а затем – бригадного инженера.

В 1939 году он назначен руководителем Главспецгидростроя. Главная задача нового главка – строительство военно-морских баз (ВМБ), гидротехнических сооружений и т.д. Историей был отведен слишком короткий промежуток мирного времени, но и за это время Главспецгидрострой и его руководители сделали много: была создана крупная проектная организация (на базе ленинградского отделения Гидроэнергопроекта), началось строительство крупных ВМБ, прежде всего, на Балтике и Черном море. Александр Николаевич пишет: «…из нашего коллектива вышли такие замечательные строители и организаторы государственного масштаба, как заместитель председателя Совета министров СССР В.Э. Дымшиц, министры Е.Ф. Кожевников, Н.В. Голдин, Г.А. Караваев, П.А. Юдин, М.А. Дыгай, Д.Я. Райзер.

Великая Отечественная война внесла коренные изменения в планы СССР. Страна превратилась в единый военный лагерь, жизнь перестраивалась на военный лад.

5 августа 1941 года бригадный инженер А.Н. Комаровский был назначен начальником Пятого управления оборонительных работ, на которое было возложено строительство оборонительных путей для Южного и Юго-Западных фронтов. После выполнения боевой задачи – создания оборонительных рубежей под Харьковом Пятое управление было направлено на строительство сталинградских рубежей и переоформлено в Пятую саперную армию. Ее командующим был назначен бригадный инженер А.Н. Комаровский.

Одной из главных задач армии стало строительство дотов, командных пунктов и других оборонительных сооружений. По проекту многие сооружения должны были изготавливаться из монолитного железобетона. В условиях жестоких морозов 1941 г., не имея леса на опалубку, а также средств для обогрева тепляков, решение задачи было нереально. Командование Пятой армии нашло выход – на Сталинградских заводах организовали массовое изготовление транспортабельных железобетонных деталей. По собственному проекту из этих деталей сооружались оборонительные сооружения. Спроектированные и изготовленные конструкции прошли испытания на прочность и надежность артиллерийским огнем. Однако из Москвы поступило категорическое требование: прекратить «самовольство» и строить только из монолитного железобетона. Возник крупный технический конфликт с руководством главного управления оборонительного строительства НКО. В дальнейшем жизнь показала правоту инженеров-конструкторов и командования Пятой армии. Строительство сборных железобетонных элементов, в том числе и крупноразмерных, продолжалось.

В докладной записке начальнику инженерных войск Красной армии генерал-майору Л.З. Котляру отмечалось, что изготовление усовершенствованных конструкций сборных железобетонных и металлических элементов сократило сроки строительства оборонительных рубежей, упростило транспортировку и сборку железобетонных деталей на месте. Конструкция сборных дотов была усовершенствована: число отдельных элементов сокращено с 202 до 152. Объем железобетона сокращен с 15,2 до 11,5 куб. м. Все это вместе уменьшило стоимость всех сборных дотов на 1,5 млн рублей и позволило за счет экономии бетона дополнительно сделать около 200 новых дотов.

В середине января 1942 года строительство сталинградских и донских рубежей было завершено, и 22 января 1942 года Государственный комитет обороны (ГКО) вынес решение: «Поручить бригинженеру Комаровскому – ком. 5-й СА людей, освободившихся на оборонительном рубеже Сталинградской области в составе: инженеров и техников – 400 чел., мастеров и квалифицированных рабочих – 6 тыс. чел. вместе с автотранспортом и строймеханизмами направить на Байкалстрой».

Создание завода качественных сталей в районе Челябинска на базе руд Байкальского месторождения было задумано еще в начале 1930-х годов. Были проведены изыскательские работы, построено несколько бараков для строителей, но затем строительство было законсервировано.

В августе 1940 года правительство принимает решение о строительстве с 1941 года Байкальского металлургического завода для производства качественного проката на базе байкальских руд, кузнецких и карагандинских углей. Создается строительное управление Байкалстроя, но по ряду причин в начале 1941 года стройка опять замирает. Однако фронт требует танков и, соответственно, большое количество качественной стали. В марте–апреле 1942 года, в соответствии с решением ГКО, из Сталинграда прибывает основная часть Пятой саперной армии с квалифицированными инженерами, техниками, строителями и монтажниками.

Этот момент, по существу, и следует считать началом строительства Челябинского металлургического завода. В августе 1942 года, в соответствии с решением правительства СССР, строительство получает наименование – Челябметаллургстрой. Как всегда в первый организационный период, да еще в условиях военной зимы, встало множество проблем, и в первую очередь – жилищная. За короткий срок на строительство прибыли около 30 тыс. человек. Лес для строительства казарм поступал с перерывами и далеко не в достаточном количестве. Все это отягощалось необычайно суровой зимой. Александр Николаевич пишет: «Вспоминая сейчас все стройки, в которых мне до или после этого приходилось участвовать, не могу назвать более сложной обстановки, если не считать, конечно, строительство оборонительных рубежей в прифронтовой полосе… Выход был найден совершенно необычайный для строительной практики. Трудно сейчас сказать, кто предложил для этой цели ивняк. Буквально через несколько дней после этого предложения сотни людей день и ночь уже плели из приобретенного ивняка щиты, которые устанавливались на деревянном каркасе с плотной забивкой пространства между щитами талой глиной, добываемой из-под почти двухметрового слоя мерзлого грунта. Таким образом создавалась верхняя половина стены. Остальная часть «дома» заглублялась в землю с закреплением стенок одним слоем пленки» (рис. 4). Следующими по важности задачами были строительство подъездных путей, дорог и создание минимальной строительной базы. Дороги строились ускоренными темпами. Строительство бетонного хозяйства возглавил крупнейший специалист по бетону С.В. Шестоперов и Г.Д. Петров. В результате чрезвычайно энергичной работы к июлю 1942 года был построен центральный растворно-бетонный узел производительностью 1200 куб. м в сутки. К этому же времени была организована мастерская и полигон по изготовлению сборных железобетонных элементов. Всего за первые два года строительства было изготовлено свыше 2000 куб. м сборного железобетона. На Челябметаллургстрое впервые было освоено массовое изготовление железобетонных труб с применением виброформ и немедленной распалубки после бетонирования. В течение нескольких месяцев был построен цех металлоконструкций производительностью 16 тыс. тонн в год, достроен Потанинский кирпичный завод и многое-многое другое. На стройке возникла проблема с бензином, что грозило остановкой транспорта и из-за этого – всей стройки. Было принято решение срочно в массовом порядке изготовить газогенераторы и переоборудовать автомашины на другое горючее – дрова.

На стройке изготавливались сборные железобетонные конструкции под наличное крановое оборудование: колонны, подкрановые и фундаментальные балки. Одновременно с основными успехами строилась плотина на реке Мсте, жилой городок и т. д. В результате крайне напряженного труда коллектив стройки под руководством А.Н. Комаровского 7 февраля 1943 года – ровно через девять месяцев после разгрузки первого эшелона строителей – докладывал ГКО о завершении и сдаче в эксплуатацию первой очереди строительства Челябинского металлургического завода, а 19 апреля 1943 года выдал первую эксплуатационную плавку.

С осени 1942 года развернулись работы второй очереди строительства металлургического завода. В тяжелейших условиях суровой зимы было организовано непрерывное бетонирование фундаментов домны №2. Тогда за 64 часа было уложено 1630 куб. м бетона и 320 куб. м камня в виде «изюма». Первая домна была закончена и дала чугун ранее запланированного срока. Большой коллектив строителей во главе с Комаровским был награжден правительственными наградами.

В мае 1944 года Александр Николаевич – начальник Закавказметаллургстроя. Комаровский пишет: «Располагая опытом скоростного строительства Челябинского завода, мы в короткие сроки разработали мероприятия, технически грамотную и экономически целесообразную организацию подготовительных работ… были подобраны руководящие кадры и отряды из рабочих, которые стали основой будущего многотысячного коллектива в г. Рустава». В 1945 году Комаровский назначается начальником Главного управления промышленного строительства. Главпромстрой создавал большое количество крупных предприятий, призванных удовлетворить нужды фронта и оборонной промышленности. Вскоре главк подключился к восстановлению разрушенных во время войны Беломоро-Балтийского канала, торговых портов на Балтике. Под руководством Комаровского главк успешно выполнял все правительственные задания. Однако было бы ошибкой считать, что все шло гладко. Строительство – это сложная область народного хозяйства, и было бы странно, если бы все шло как по накатанной дороге.

Александр Николаевич пишет: «Зимой, в начале 1951 года, обрушилась конструкция ремонтно-механического завода, смонтированная из привозных металлических элементов. Для расследования причин аварии выехал крупнейший металлург нашей страны академик И.П. Бардин, не говоря уже о начальнике главка, отвечавшего за эту стройку. Первые итоги расследования ничего не дали, потребовались химические анализы металла. В конце концов было установлено, что для металлоконструкций использовали хладноломкий металл». Пришлось демонтировать все конструкции. А это десятки тысяч тонн металлоконструкций, которые были заменены на металл, выдерживающий морозы –40…–50 °С. Необходимо отметить, что в начале 1950-х годов при строительстве в Ангарске главком впервые широко была применена тепловая обработка газозолобетона электропрогревом. Предварительно была проведена большая исследовательская работа по установлению лучших приемов и режимов электропроизводства. Кроме панелей из безавтоклавного газозолобетона в Ангарске было освоено производство теплоизоляционных плит из особо легкого известково-зольного газозолобетона.

В 1950-х годах Александр Николаевич руководит строительством Московского государственного университета. Должность была ответственной и почетной. В исключительных темпах шли проектные работы и, одновременно, осуществлялось строительство здания МГУ. Большой и многообразный комплекс зданий и сооружений МГУ был закончен летом 1953 года и сдан государственной комиссии с отличной оценкой. 1 сентября 1953 года состоялся торжественный митинг по случаю окончания работ и начала занятий на всех факультетах МГУ.

После завершения строительства МГУ Александр Николаевич настойчиво просит об освобождении его от руководства управлением строительства Дворца Советов. Его просьба удовлетворена, и он направлен на совершенно новое строительство, как говорится, на передний край науки и техники.

28 июня 1954 года в печати появилось сообщение о пуске в СССР первой атомной электростанции. Строительство АЭС поставило перед учеными, инженерами и строителями совершенно новые задачи. Самое непосредственное участие в проектировании, строительстве объектов атомной энергетики принимал строительный коллектив, которым руководил Комаровский. Еще в 1946 году состоялось решение о строительстве исследовательского комплекса для нужд атомной энергетики. Выбор выпал на район у села Петякино вблизи станции Обнинская Киевской железной дорогои (примерно в 110 км от Москвы).

В районе строительной площадки находилось единственное, полуразрушенное здание, где в октябре 1941 года размещался штаб командующего Западным фронтом генерала Г.К. Жукова. Это здание было восстановлено коллективом строителей, достроено и стало главным корпусом физико-энергетического института.

Одновременно с научно-исследовательскими объектами строился город, которому было дано имя Обнинск. После ряда экспериментов под непосредственным руководством академиков И.В. Курчатова и Н.А. Доллежаля к 1950 году был разработан проект первой в мире атомной электростанции с энергетической мощностью 5 тыс. кВт (рис. 7).

Некоторые данные о стройке. В качестве биологической защиты был принят тяжелый бетон плотностью 3,6 тонны на куб. м, заполнитель – криворожская железная руда. Кроме бетонной защиты реактор имел противонейтронную внешнюю защиту в виде кольцевых баков толщиной 1 м, заполняемых обычной водой.

Одновременно с Обнинском рос и другой город науки – Дубна. История его началась в 1947 году в связи с решением о строительстве первого в СССР крупного ускорителя элементарных частиц – синхроциклотрона мощностью 600–700 мегаэлектронвольт (МэВ). Строительство и монтаж самого синхроциклотрона были завершены в 1949 году. За два года строительства было уложено 20 тыс. куб. м бетона. Одно только верхнее защитное перекрытие толщиной 2 м весило 10 тыс. тонн. На обмотку системы питания и управления было уложено 500 км кабеля.

После большой исследовательской работы, проведенной академиком В.И. Векслером на построенной действующей модели, в Физическом институте АН СССР в г. Дубна был построен синхрофазотрон мощностью 10 ГэВ. Некоторое представление об этом уникальном сооружении дают следующие цифры. Сооружение представляло собой громадное здание в виде цирка диаметром 83,5 м и высотой более 30 м, в котором размещалось магнитное кольцо весом 36 тыс. тонн и основное оборудование ускорителя. Александр Николаевич пишет: «Весьма сложным было сооружение крупнейшего в мире кольцевого ускорителя протонов – синхрофазотрона на энергию в 50–60 ГэВ. В январе 1960 года был вынут первый кубометр земли под котлован основного комплекса ускорителя. Кольцевой магнитный зал был построен из сборных железобетонных элементов, длина окружности составила около 1500 м, и располагался в среднем на 8 м ниже поверхности земли. Кольцевой туннель ускорителя сооружался открытым способом в котловане, при разработке которого выбрано 384 тыс. куб. м грунта. Объем сборных железобетонных конструкций кольцевого зала составил 15 560 куб. м. Верхней биологической защитой магнитного кольца служила пятиметровая обваловка из грунта, общий объем которой, с учетом засыпки пазух, – 381 861 куб. м.

В 1960-х годах А.Н. Комаровский одновременно участвует в строительстве г. Навои, а также многочисленных институтов городка сибирского отделения Академии наук СССР. Проектирование и строительство многих «ядерных» объектов, развитие в целом атомной промышленности и атомной энергетики в нашей стране поставили ряд новых задач перед строительной наукой, в частности материаловедением.

В 1958 году для подготовки квалифицированных кадров инженеров-строителей и проектировщиков ядерных установок в одном из старейших вузов страны была создана кафедра строительства ядерных и специальных сооружений. Руководить кафедрой было поручено д. т. н., профессору А.Н. Комаровскому.

На кафедре под руководством Комаровского производились важные исследовательские работы, прежде всего по следующим направлениям: радиационная стойкость бетона, водород и защитные свойства бетона, засыпная биологическая защита, бетонная защита от гамма-излучений. Результаты исследований по защите ускорителей нашли практическое применение. В частности, защита экспериментального зала ускорителя в Серпухове выполнена в соответствии с рекомендациями ученых кафедры. Результаты работы кафедры также были учтены в проекте реконструкции синхроциклотрона и в ряде других проектов.

В 1964 году в работе Александра Николаевича наступает новый этап. Генерал-полковник Комаровский назначен заместителем министра обороны СССР по строительству и расквартированию. В это сложное время Комаровскому пришлось руководить строительством военных, оборонительных, ракетно-ядерных и других сооружений уже в масштабах всей страны. На этом этапе его деятельности авторам статьи пришлось работать под его руководством, а иногда и встречаться.

Сейчас, когда прошло более 55 лет со дня его смерти, эти встречи вспоминаешь с большим волнением и думаешь, какой это был замечательный человек и выдающийся строитель, и как мало все-таки мы от него переняли. За выдающиеся достижения в строительстве А.Н. Комаровский в 1949 году был удостоен звания Героя социалистического труда, и в 1951 году получил государственную премию. В 1968-м он получил Ленинскую премию, а также был награжден многими орденами и медалями. За умелое руководство и достигнутые успехи в 1972 году А.Н. Комаровскому присваивают воинское звание генерала армии, самое высшее в то время среди военных строителей.

В 1973 году после продолжительной болезни, в расцвете сил Александр Николаевич ушел из жизни.

https://sovross.ru/2023/11/15/kreposti-zemli/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт ноя 16, 2023 1:10 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Александр Бородин: композитор, химик, врач, который не ограничивается ни одним определением
15.11.2023 - Прокомментировать
2
Поделились

Александр Порфирьевич Бородин прожил совсем мало, но зато сразу как будто много жизней. Ему бы родиться во времена Возрождения, настолько разносторонними были его интересы и увлечения. Он – талантливый композитор, химик, врач, общественник и даже пароход.



Крепостной собственного отца

Александр Бородин родился в 1833 году в Санкт-Петербурге. Отец – имеретинский князь Лука Гедеванишвили. Мать – столичная мещанка Авдотья Антонова, на 37 лет его моложе. Родители не состояли в браке, поэтому Сашеньку записали как сына Порфирия Бородина, крепостного крестьянина настоящего папы. До восьми лет будущий композитор, химик и так далее был крепостным собственного отца. Но уже на девятом году Лука подарил ему вольную, икону святителя Николая Мирликийского и четырехэтажный дом.

Будучи от рождения крепостным, в гимназию юноша поступить не мог. Но с деньгами Гедеванишвили эту сложность легко преодолели. Саша получил прекрасное домашнее образование, гораздо лучше гимназического, а заодно освоил флейту, фортепиано и виолончель. Бородин сызмальства был человеком удивительным. И не только по талантам, но и по характеру.

Его жена писала: «В раннюю пору своего детства представлял собой существо крайне нервное, болезненное. Это был чудный ребенок, красавец с виду, а по свойствам характера – необыкновенно кроткий, ясный. Сколько-нибудь грубого слова никто от него никогда не слыхал. Мать его боготворила и баловала страшно». Мать была кошатница и звала Сашеньку «мой сторублевый котик».

Сам «котик», впрочем, признавался: «А все-таки как ни был я тих и скромен, как ни похож нравом на девочку, но во мне порою сказывался мальчишка. Играешь, играешь с кузиной в куклы и вдруг, иной раз, по какому-то странному вдохновению, пока она зазевается, возьмешь да все куклы и перевешаешь за шею на веревочке. Куклы висят – я в восторге, а Мари заливается слезами».

Мальчик при этом имел крайне болезненный вид. Одно время родные всерьез сомневались, а стоит ли его вообще чему-нибудь учить? Все равно он, по всей видимости, скоро умрет. Так зачем мучить бедного ребенка? Но все же понадеялись на лучшее. И не прогадали.



Про двух зайцев

Интерес к музыке у Саши начал проявляться в восемь лет. Он пытался на фортепиано воспроизводить звуки военного оркестра, доносившиеся с улицы. В девять лет сочинил польку под названием «Элен». А в четырнадцатилетнем возрасте он написал концерт для флейты и фортепиано. К сожалению, мы не можем оценить это произведение – ноты не дошли до наших дней. Флейта же вообще была любимым инструментом. Известен случай, когда юный композитор шел по улице и по рассеянности провалился в какой-то открытый подвал. Через несколько секунд оттуда послышалась мелодия флейты. Бородин первым делом начал не себя ощупывать, а флейту проверять – не поломалась ли?

Химией Саша увлекся в десять лет. Именно она, а вовсе не музыкальное сочинительство, рассматривалась как основная профессия, как дело всей жизни. Бородин так и говорил: «Для меня музыка – забава, а химия – дело».

Чтобы получить высшее образование, пришлось совершить социальный кульбит. Сашу записывают (снова задействовав связи и деньги) купцом-третьегильдейцем, и притом в Торжке. В этом статусе он оканчивает петербургскую гимназию и поступает – уже как купец – в Медико-хирургическую академию. Так в судьбу, и без того богатую на происшествия, врывается новая тема – медицина.

Впрочем, пока она маячит где-то ближе к горизонту. Двадцатилетний студент занимается исключительно химией. Его учитель – легендарный Николай Зинин, в свое время первым получивший премию Русского физико-химического общества.

Но и для музыки находится время. Студент-химик продолжает сочинять. Зинин недоволен. Он делает выговор: «Господин Бородин, поменьше занимайтесь романсами; на вас я возлагаю все свои надежды, чтобы приготовить заместителя своего, а вы думаете о музыке и двух зайцах».

Но что значат подобные увещевания для потомка своенравного имеретинского князя? Александр Порфирьевич продолжает жить так, как он хочет.



По Петербургу без штанов

Академия окончена в 22 года. Бородин поступает врачом-ординатором во Второй военно-сухопутный госпиталь. И одновременно – ассистентом в свою альма-матер, в академию. В считанные месяцы он становится там полноценным преподавателем – читает лекции и ведет семинары. Тогда же он знакомится с Модестом Мусоргским. Их встреча происходит не на музыкальной, а на медицинской территории – Модест Петрович, будучи кадровым офицером (у него даже есть полька для фортепиано под названием «Подпрапорщик»), дежурил в военном госпитале. Разница в возрасте – всего лишь шесть лет. Не удивительно, что молодые люди сначала просто болтали, а потом стали говорить о музыке. И со временем сделались большими приятелями.

Бородин вспоминал: «Я был дежурным врачом, он дежурным офицером. Комната была общая; скучно было на дежурстве обоим; экспансивны мы были оба; понятно, что мы разговорились и очень скоро сошлись».

Бородин восхищался своим младшим другом: «Я был ужасно изумлен небывалыми, новыми для меня элементами музыки. Не скажу, чтобы они мне даже особенно понравились сразу: они скорее озадачили меня новизною. Вслушавшись немного, я начал оценять и наслаждаться».

Кстати, во время службы в госпитале с Бородиным произошел забавный случай. Собираясь на службу, он надел мундир, фуражку, прицепил шпагу, а панталоны надеть позабыл. Так и пошел без штанов по Большому Сампсониевскому проспекту. Он был ужасно рассеян.



Химия, медицина, музыка, литература

В 1858 году Александр Бородин – уже доктор медицины. Впрочем, с таким же успехом он мог получить аналогичную степень в науке. Диссертация Бородина находится между химией и медициной – «Об аналогии мышьяковой кислоты с фосфорною в химическом и токсикологическом отношениях».

И уже в качестве дипломированного врача наш герой отправляется в Солигалич, изучать местные минеральные воды. Его отчет сделан настолько живо и доходчиво, что его можно предложить как увлекательное чтение любому неспециалисту. Что, собственно, и происходит – отчет публикуют «Московские ведомости».

К числу бородинских талантов прибавляем еще один – литературный. Кстати, к некоторым своим песням он сам писал слова. Вот, например, баллада «Море»:

Море бурно шумит, волны седые катит,

По морю едет пловец молодой и отважный,

Везет он с собою товар дорогой, непродажный.

А ветер и волны навстречу бегут

И пеной холодной пловца обдают.

Тут, к сожалению, все закончится плохо. Погибнет «пловец».

Зато никому ранее не интересный Солигалич после публикации в газете начинает развиваться как модный курорт. Благодаря все тому же Александру Порфирьевичу. Сейчас там расположен санаторий имени Бородина.



Мышеловка против мышьяка

С 1859 по 1862 год Александр Порфирьевич – на этот раз как химик – стажируется в Германии, Италии, Франции и Швейцарии. Его внешность точно такая же болезненная, как и в раннем детстве, и поэтому начальство сомневалось: не опасно ли отправлять его так далеко.

Но как и в детстве, все-таки рискнули. И опять не прогадали. В 1861 году, будучи в немецком Гейдельберге, Александр Порфирьевич открыл новую химическую реакцию (реакция Бородина–Хунсдикера) и разработал способ получения бромзамещенных кислот. Та же поездка обогатила его биографию получением – впервые в мире – фтористого бензоила. И новеньким фортепианным квинтетом. А главное, он за границей познакомился со своей будущей женой.

После возвращения Александр Порфирьевич вступил в узкий кружок композиторов (будущую «Могучую кучку») и возглавил в родной академии кафедру химии. У его супруги, пианистки Екатерины Сергеевны Протопоповой было слабое здоровье – он, помимо прочего, был ее лечащим врачом.

Стало окончательно понятно, что нет никакой необходимости сосредоточиваться на какой-нибудь одной профессии. Бородин способен заниматься всем одновременно. Уж такой он человек.

Тем более что музыка была с ним постоянно. Даже работая в химической лаборатории, он постоянно что-нибудь мурлыкал.

Перед своей супругой Александр Порфирьевич благоговел. Писал ей: «Данилевский-молодой сегодня был у меня, кажется, по уши влюблен в свою жену, точно я в тебя». Придумывал всякие забавные домашние прозвища – Клопик, Егорка, Кокушка, Любовка, Желтый пузырь, а также Фонтанчик разных приятностей.

У Бородина было весьма своеобразное чувство юмора. Как-то раз композитор Балакирев попросил у него мышьяка для потравки мышей. Но вместо мышьяка он получил записку: «При всем моем желании спасти Вас от съедения мышами, мышьяка не посылаю и не советую употреблять, ибо Вы можете перетравиться, и таким образом квартира №39 в доме Бенардаки останется без жильцов, а музыка без деятеля. На всякий случай я заблаговременно начну писать реквием, ибо в покойниках недостатка не будет: или Вы уморите мышей, или они Вас уморят. Чтобы Вас не доводить до отчаяния, дам Вам практический совет купить мышеловку».



Первый триумф

Первый композиторский триумф Бородина состоялся в 1869 году. Это была Симфония №1. Ее премьера прошла в Петербурге, в Михайловском дворце. Композитор Милий Алексеевич Балакирев вспоминал: «Наконец роковой вечер настал, и я вышел на эстраду дирижировать Es-dur`ную симфонию Бородина. Первая часть принята была со стороны публики холодно. По окончании ее немного похлопали и умолкли. Я испугался и поспешил начать scherzo, которое прошло бойко и вызвало взрыв рукоплесканий. Автор был вызван. Публика заставила повторить scherzo. Остальные части также возбудили горячее сочувствие публики, и после финала автор был вызван несколько раз».

Творческая композиторская кухня Бородина была так же оригинальна, как он сам. Александр Порфирьевич писал: «Когда я болен настолько, что сижу дома, ничего «дельного» делать не могу, голова трещит, глаза слезят, через каждые две минуты приходится лазить в карман за платком – я сочиняю музыку. Нынче я два раза в году был болен подобным образом, и оба раза болезнь разрешилась появлением новых кирпичиков для здания будущей оперы». Речь шла об опере «Князь Игорь» – самом, наверное, известном сочинении Бородина.

Да и не всегда располагала обстановка дома. Римский-Корсаков писал: «Не считая воспитанниц, которые у них в доме не переводились, квартира их часто служила пристанищем и местом ночлега для разных родственников, бедных или приезжих, которые заболевали в ней и даже сходили с ума, и Бородин возился с ними, лечил. Отвозил в больницу, навещал их там. В четырех комнатах его квартиры часто ночевало по нескольку таких посторонних лиц, так что спали на диванах и на полу. Частенько оказывалось, что играть на фортепиано нельзя, потому что в соседней комнате кто-нибудь спит».

Упомянутые «воспитанницы» – по сути, приемные дочери. Своих детей у семьи не было.



Неутомимый общественник

Впрочем, имелось еще одно, третье обстоятельство, мешающее подойти к роялю и сосредоточиться. Чудовищная занятость. Александр Порфирьевич увлекся еще и общественной деятельностью. Он борется за права женщин получать высшее образование, защищает студентов от нападок властей, вместе со своими единомышленниками открывает Высшие женские врачебные курсы. Сам на них преподает – на этот раз химию. Он стоит у истоков Русского химического общества, редактирует журнал «Знание».

Всего этого уже достаточно, чтобы войти в историю, а у Бородина это всего лишь дополнение к трем основным профессиям.

Сердце не выдержало такой невероятной нагрузки. В 1887 году, на Масленицу, он устроил костюмированный вечер. И в разгар веселья неожиданно свалился без сознания.

Одна из участниц писала: «Все бросились к нему и тут же на полу, не поднимая его, стали приводить его в чувство. Понемногу сошлись все врачи и профессора, жившие в академии. Почти целый час прилагали все усилия, чтобы вернуть его к жизни. Были испробованы все средства, и ничто не помогло».

Критик Владимир Васильевич Стасов писал: «В последний день Масленицы, на веселом вечере у себя дома, среди гостей, у него собравшихся, среди начатого разговора Бородин упал и мгновенно скончался от разрыва сердца, не испустив ни стона, ни крика, словно страшное вражеское ядро ударило в него и смело его из среды живых».

Этот удивительнейший человек прожил всего 53 года. Его смерть сделалась неожиданностью. Все уже как-то привыкли к тому, что в случае с Александром Порфирьевичем болезненный вид – вещь обманчивая.



Пароход

Похоронен Александр Бородин в Александро-Невской лавре, на Тихвинском кладбище. Рядом с другом Мусоргским, скончавшимся шестью годами раньше. Спустя полгода Стасов напишет живописцу Илье Репину о репетиции концерта из бородинских музыкальных сочинений: «Как я жалел, дорогой Илья, что Вы не были сегодня на репетиции. Что это за колосс, что за грандиозность, сила, красота, страсть, очарование! У меня чуть не все время слезы дрожали в глазах. Такого после Глинки не было».

В 1918 году именем Бородина назвали речной грузопассажирский пароход. Так что пароходом Александр Порфирьевич тоже был.

Опера «Князь Игорь», к сожалению, так и осталась неоконченной. Ее, уже после смерти автора, завершили Александр Константинович Глазунов и Николай Андреевич Римский-Корсаков. Премьера состоялась в Мариинке в 1890 году.

Алексей МИТРОФАНОВ

https://sovross.ru/2023/11/15/aleksandr ... edeleniem/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт ноя 30, 2023 9:57 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Первая ласточка советской брони
29.11.2023 - 1 комментарий
1
Поделился

Сто двадцать пять лет назад, 3 декабря 1898 года, родился Михаил Ильич Кошкин – советский конструктор оружия, человек, стоявший у истоков легендарной «тридцатьчетверки» – танка Т-34, внесшего огромный вклад в победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.

К сожалению, жизнь Кошкина оборвалась очень рано. И во многом именно это обстоятельство способствовало тому, что выдающегося конструктора незаслуженно забыли, обделили наградами. Так, высокое звание Героя Социалистического Труда было посмертно присвоено ему указом президента СССР уже в 1990 году – на закате существования Советского государства.

Биография Михаила Ильича Кошкина – еще одно свидетельство наличия невероятных по сравнению и с дореволюционной Россией, и с другими странами того времени социальных лифтов в Советском Союзе. Учитывая, что в 41 год Михаила Ильича уже не стало, за какие-то четыре десятилетия он прошел путь от крестьянского мальчика из глухой деревни до начальника конструкторского бюро танкостроения Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна.

Михаил Кошкин родился в селе Брынчаги (ныне это Переславский район Ярославской области). Простая крестьянская семья его родителей жила бедно, и отец, чтобы прокормить троих малолетних детей, был вынужден заниматься отходничеством, «вахтой», как бы сейчас сказали. В 1905 году он надорвался на лесозаготовках и умер, оставив жену вдовой с тремя малолетними детьми. Пришлось женщине идти в батраки. На заработки в Москву отправился и десятилетний Кошкин, окончивший три класса церковно-приходской школы.

В Москве Кошкин устроился на кондитерскую фабрику учеником пекаря и проработал на ней восемь лет, став рабочим по обслуживанию карамельных автоматов. В начале 1917 года, незадолго до Февральской революции, 19-летний Михаил был призван на военную службу в Российскую армию и направлен на Западный фронт в составе 58-го пехотного полка. Провоевал Михаил недолго и уже в августе 1917 года был ранен, после чего прибыл на лечение в Москву, а затем демобилизовался из армии. Но на этом военная карьера вчерашнего рабочего кондитерской фабрики не закончилась. Произошла Октябрьская революция, которую бедняцкий сын и московский рабочий Кошкин горячо приветствовал. Уже 15 апреля 1918 года он вступил добровольцем в железнодорожный отряд РККА, сформированный в Москве, и ушел на фронт.

Михаил Кошкин воевал под Царицыном, затем служил в 3-м железнодорожном батальоне в Петрограде, воевал против британских интервентов в районе Архангельска, во взятии которого он и принимал личное участие.

Когда Архангельск был зачищен от интервентов, 3-й железнодорожный батальон перебросили на Польский фронт, но заболевшего тифом Кошкина оставили в тылу и перевели после лечения в 3-ю железнодорожную бригаду, занимавшуюся восстановлением железнодорожного пути и мостов на Южном фронте. Лишь летом 1921 года, после расформирования железнодорожной бригады, Михаил Кошкин был демобилизован из рядов РККА.

Еще в 1919 году, во время Гражданской войны, Михаил Кошкин, служивший на Северном фронте, вступил в ряды РКП(б) и вскоре стал секретарем партийной ячейки 3-й железнодорожной бригады. После демобилизации он окончил военно-политические курсы в Харькове и был командирован в Москву на учебу в Коммунистический университет имени Я.М. Свердлова. В это время происходит личное знакомство будущего конструктора с такими знаковыми фигурами советской власти, как Сергей Киров и Григорий «Серго» Орджоникидзе.

Казалось бы, дальнейшая карьера Михаила Кошкина должна была развиваться по партийной линии, тем более что для этого у него биография была идеальной – бедняцкий сын, рабочий, фронтовик Гражданской войны, член РКП(б) с военно-политическим образованием… После окончания Коммунистического университета им. Я.М. Свердлова Кошкина направили в Вятку – руководить кондитерской фабрикой. Очевидно, руководство партии вспомнило, что именно на кондитерской фабрике Михаил начинал свой трудовой путь.

Но, побыв во главе фабрики в 1924–1925 гг., Кошкин перешел на должность заведующего агитационно-пропагандистского отдела 2-го райкомитета ВКП(б), затем, с 1926 по 1928 год, был заведующим губернской советской партийной школой, заместителем заведующего и заведующим агитационно-пропагандистского отдела губернского комитета ВКП(б) в Вятке. Там же, в Вятке, Михаил Кошкин женился на Вере Катаевой, работавшей в Губпотребсоюзе, у них родилась дочь Лиза.

Однако будущее партийного чиновника, судя по всему, в какой-то момент перестало привлекать Михаила. В 1929 году он написал письмо лично знакомому ему Сергею Мироновичу Кирову с просьбой дать ему возможность получить техническое образование. Инженерные кадры в то время были очень нужны молодому Советскому государству, и Кошкин получил разрешение выехать в Ленинград, где был зачислен в Ленинградский технологический институт, откуда вскоре перевелся на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.

Так, только в 31 год, Михаил Кошкин начал свой путь в инженеры. Никаких поблажек, несмотря на партийность и статус, Кошкин не получал – он честно отучился в вузе пять лет и в 1934 году защитил диплом по специальности «инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов» на тему «Коробка переменных передач среднего танка». Во время обучения в институте Кошкин получил и первый практический опыт – он поработал перед защитой диплома на Ленинградском заводе опытного машиностроения №185, проходил практику на Нижегородском автомобильном заводе им. В.М. Молотова (ныне это ГАЗ) в должности мастера дефектного отдела.

Начинающий инженер очень понравился руководству автозавода, и оно даже пыталось ходатайствовать в Наркомате тяжелой промышленности о направлении к ним Кошкина после окончания института, но он смог настоять на своем и продолжил работу в Конструкторском бюро Ленинградского завода имени С.М. Кирова, занимавшемся конструированием танков. За 2,5 года Кошкин прошел путь от рядового конструктора до заместителя начальника КБ.

В это время, в середине 1930-х годов, конструкторское бюро занималось разработками двух танков – Т-29 и Т-46-1, представлявших собой модернизированные варианты Т-28 и Т-26 с переводом на колесно-гусеничный ход. Но затем конструкторы пришли к выводу, что подобная модель танков не имеет серьезных перспектив – она слишком дорога и сложна в производстве.

В конце декабря 1936 года Григорий Орджоникидзе, занимавший тогда пост народного комиссара тяжелой промышленности СССР, лично вызвал Михаила Кошкина и принял решение перевести его на Харьковский завод. Руководитель наркомата счел, что Кошкин, благодаря своим деловым качествам и интеллекту, лучше всего справится с задачей по созданию быстроходного среднего танка, который можно было бы запустить в серийное производство. Танковый отдел Харьковского завода №183 в то время специализировался на выпуске легких быстроходных танков БТ, находившихся на вооружении РККА. Кошкин был назначен начальником танкового КБ-190 Харьковского завода.

Руководить конструкторским бюро Кошкин стал в очень сложное для отечественного танкостроения время. Как раз шла война в Испании, во время которой была установлена высокая уязвимость танков БТ для артиллерийского огня противника. Требовалась срочная модернизация всего танкового парка РККА, а по сути – его полная замена. И в этой ситуации особую роль предстояло играть отечественным конструкторам.

Михаилу Кошкину менее чем за год работы удалось завершить модернизацию танка БТ-7. Затем он выступил с инициативой создания чисто гусеничного танка А-32, которую поддержал и сам Сталин, предложивший не препятствовать конструкторам. Вскоре, 16 декабря 1938 года, три конструкторских бюро завода были объединены в единое конструкторское бюро КБ-520, а Кошкин был назначен главным конструктором всех трех объединенных конструкторских бюро.

Уже в середине 1939 года в Харькове были представлены опытные экземпляры А-20 и А-32, которые высоко оценили присутствовавшие на испытаниях представители Государственной комиссии. Они пришли к выводу, что А-20 отличается большой скоростью и подвижностью, а А-32 – высокой проходимостью и хорошей бронезащитой. Но, тем не менее, ни одному из танков не было отдано предпочтение, а конструкторы тем временем продолжали разработки по усовершенствованию боевых машин.

Следующие испытания прошли в Кубинке в сентябре 1939 года. Члены комиссии были поражены опытным образцом танка А-32 (Т-32), который понравился всем не только прекрасными ходовыми качествами, но и эффектным внешним видом. Кошкин представил обновленный А-32, оснащенный 76,2 мм пушкой Л-10 и получивший индекс Т-32. Танк планировалось выпустить на замену Т-28, изрядно устаревшему к этому времени.

Однако руководство Наркомата тяжелой промышленности и военное командование продолжало обсуждать, какой из танков все же стоит запустить в серийное производство. Свои коррективы внесла начавшаяся война СССР с Финляндией, которая вновь продемонстрировала большие изъяны советских танков и остро поставила вопрос о необходимости ускоренной модернизации танкового парка. Кошкин и его сотрудники продолжали работать над дальнейшим совершенствованием модели А-32. В конечном итоге 19 декабря 1939 года постановлением Комитета обороны при СНК СССР №443 танк А-32 с толщиной брони в 45 мм под названием «Т-34» был принят на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Первые две «тридцатьчетверки» были изготовлены 10 февраля 1940 года, после чего были начаты их испытания. Кошкин лично участвовал в пробеге «Харьков-Москва», чтобы продемонстрировать руководству отрасли и страны преимущества нового танка. Интересно, что все 750 км, несмотря на погодные условия и бездорожье, танки прошли самостоятельно. Это обстоятельство не могло не стать еще одним «козырем» в поддержку «тридцатьчетверки».

Два опытных образца гусеничного танка, получившего официальное название Т-34, были готовы в начале 1940 года. Михаил Кошкин безвылазно пропадал в цехах и на испытаниях. Нужно было как можно скорее добиться начала серийного производства Т-34.

Окружающие удивлялись фанатизму Кошкина – у него дома жена, дочки, а он только о танке думает. А конструктор, боровшийся за каждый день, каждый час, сам того не зная, уже вел войну с фашистами. Не прояви он упорства, рвения, самоотдачи, кто знает, как повернулась бы судьба нашей Родины…

Войсковые испытания танка начались в феврале 1940 года. Но для того, чтобы танк отправили в серийное производство, опытные образцы должны пройти определенное количество километров.

Михаил Кошкин принимает решение – Т-34 наберут эти километры, отправившись из Харькова в Москву своим ходом.

В истории отечественного танкостроения этот пробег стал легендой. Накануне Кошкин сильно простудился, а танк – не лучшее место для больного человека, тем более в условиях зимы. Но отговорить его было невозможно – два танка проселками и лесом отправились в столицу.

Военные говорили: не дойдут, сломаются, придется гордому Кошкину везти свое детище по железной дороге. 17 марта 1940 года оба танка Т-34 своим ходом прибыли в Москву, представ перед глазами высшего советского руководства. Восхищенный Сталин назвал Т-34 «первой ласточкой наших бронетанковых сил».

Кажется, всё, Т-34 получил признание, можно и заняться собственным здоровьем. Тем более что ему это настоятельно посоветовали в Кремле – кашель Кошкина звучал просто ужасно.

17 марта 1940 года на Ивановской площади Кремля танки Т-34 были представлены высшим руководителям СССР. За маневрами танка наблюдали Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович и сам Иосиф Сталин. Именно эти испытания окончательно решили дальнейшую судьбу танка Т-34. Сталин рекомендовал танк для немедленного запуска в серийное производство.

Однако для серийного производства опытным моделям Т-34 не хватает еще 3000 километров пробега. И больной конструктор снова лезет в машину, возглавляя колонну, идущую в Харьков. Под Орлом один из танков съезжает в озеро, и конструктор помогает его вытаскивать, стоя в ледяной воде.

Михаил Кошкин выполнил все требования, отделявшие Т-34 от серийного производства, и добился официального решения о запуске танка в «серию». Но по прибытии в Харьков он оказался в больнице – врачи диагностировали у него пневмонию.

Возможно, болезнь отступила бы, но недолеченный Кошкин сбегал на завод, руководя доработкой танка и началом серийного производства.

В итоге болезнь обострилась настолько, что спасать конструктора прибыли медики из Москвы. Ему пришлось удалить легкое, после чего Кошкина отправили на реабилитационный курс в санаторий. Но было уже поздно – 26 сентября 1940 года Михаила Ильича Кошкина не стало.

Провожать 41-летнего конструктора в последний путь вышел весь завод.

Но он успел запустить Т-34 в серийное производство. Пройдет меньше года, и немецкие танкисты в ужасе будут сообщать о невиданном русском танке, сеющем панику в их рядах.

Согласно легенде, конструктора танка Т-34 Адольф Гитлер объявил своим личным врагом посмертно. Могила конструктора не сохранилась – она была уничтожена гитлеровцами во время оккупации Харькова, причем есть основания считать, что намеренно. Впрочем, спасти их это уже не могло. Михаил Кошкин выиграл свой бой.

Во главе КБ Кошкина сменил Александр Морозов. Именно этот человек получил широкую известность в качестве «отца тридцатьчетверки». Награды не обходили Морозова стороной – в 1943 году он получил первую Звезду Героя Социалистического Труда, а в 1974 году стал Героем повторно. Можно сказать, что все основные лавры от запуска в серийное производство Т-34 достались именно Морозову – вполне заслуженно, разумеется, но следовало бы помнить и о первом главном конструкторе, под руководством которого и началась разработка знаменитого танка.

К памяти Михаила Кошкина судьба оказалась менее благосклонной. При жизни он получил несколько наград, включая орден Красной Звезды в апреле 1936 года. В 1942 г. Кошкину посмертно присудили Сталинскую премию, а вот Героем Социалистического Труда посмертно он стал лишь в 1990 году. Несколько мемориальных досок и памятников, улица в Харькове, почтовая марка, выпущенная в 1998 году, – так увековечили память конструктора легендарного танка Т-34, без которого победа в войне была бы намного более тяжелой.



Илья ПОЛОНСКИЙ

https://sovross.ru/2023/11/29/pervaya-l ... koj-broni/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн дек 11, 2023 6:30 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Рыцарь поэзии, бард революции

Александр ДЬЯЧЕНКО.

К 150-летию со дня рождения Валерия Брюсова
Пожалуй, нет другого поэта Серебряного века, который не вызывал бы столь безусловного восхищения и поклонения со стороны представителей самых непримиримых течений — литературных и политических. И он же до сих пор подвергается жёсткой критике, вплоть до обвинения в угодничестве большевикам. Амплитуда зигзагов творческой судьбы и общественных предпочтений Валерия Брюсова соразмерна социально-политическому цунами эпохи трёх революций в России. Он оставил после себя политическую лирику, посвящённую Великой Октябрьской социалистической революции, как наказ очевидца тех событий грядущим поколениям.
Литературовед и историк русской эмиграции В.В. Вейдле (1895—1979) так оценивал влияние Валерия Брюсова на литературный процесс в России: «Брюсов сумел загипнотизировать своих современников. Даже будучи намного его моложе, даже противясь ему, отталкиваясь от него, они продолжали его считать подлинным и большим поэтом. <…> Внушить столько доверия, приобрести такой авторитет дано было в нашей литературе очень немногим. Места, которое он занимал в ней на протяжении десяти или пятнадцати весьма значительных для неё лет, отнять у него никто не может. Современникам казалось, что он занимает это место как поэт; потомки поняли или поймут, что оно принадлежит ему как литературному деятелю и как учителю поэтов».
Это довольно ёмкая и, на наш взгляд, весьма обоснованная оценка поэтического и литературного наследия Валерия Брюсова, наследия противоречивого и неравнозначного в своих отдельных частях. Именно Брюсова Александр Блок назвал своим учителем, «именно Брюсов в конце девяностых и начале девятисотых годов вырубил просеку, открыл путь даже иным из тех, кого он был моложе, всем «новым», всем их новшествам, а вместе с Мережковским, хоть и не в союзе с ним, и всему нашему «серебряному веку» (Вейдле).
Приведём дарственную надпись на обложке книги «Стихов о Прекрасной Даме», которую собственноручно сделал Александр Блок в 1905 году:
«Законодателю русского стиха,/ Кормщику в тёмном плаще,/ Путеводной далёкой звезде./ Глубокоуважаемому Валерию Яковлевичу Брюсову/ В знак истинного преклонения».
В то же время в своей дневниковой записи в начале 1900-х годов Брюсов упомянул Блока лишь как наиболее заметного в группе начинающих: «Блок бесспорно маленький maître в нашей поэзии; он создал свою манеру письма, у которой нашлись даже свои подражатели». Блок же неустанно выражает своё восхищение поэзией Брюсова, в начале 1900-х годов он считает Брюсова лучшим поэтом эпохи.
На поэтический сборник Брюсова «Urbi et Orbi» (1901—1903) в письмах С. Соловьёву, А. Белому, самому Брюсову Блок отзывается так: «Книга совсем тянет, жалит, ласкает, обвивает. Внешность, содержание — ряд небывалых откровений, озарений почти гениальных» (А. Белому); «Каждый вечер я читаю «Urbi другая конфигурация et Orbi». <. . .> У меня в голове груды стихов, но этих я никогда не предполагал возможными <...> Быть рядом с Вами я не надеюсь никогда. То, что Вам известно, не знаю, доступно ли кому-нибудь ещё и скоро ли будет доступно» (В.Я. Брюсову, 1903); «Читать его (Брюсова. — А.Д.) стихи вслух в последнее время для меня крайне затруднительно, вследствие горловых спазм. Приблизительно как при чтении пушкинского «Ариона» или «Ненастный день потух». На языке до сих пор Брюсов» (С.М. Соловьёву от 1—6 декабря); «Urbi et Orbi» всё ещё лишает меня возможности писать вполне собственные стихи» (В.Я. Брюсову, 1904); «Брюсов теперь первый в России поэт. <...> «Urbi et Orbi» — крупнейшее литературное явление в последние годы. <...> Иные стихи лягут алмазами в коронах королей» (А. В. Гиппиусу, 1904); «Я совершенно не могу надеяться вырасти до Брюсова, даже теперешнего. А что будет его будущая книга! Буду ждать с восхищением и надеждой» (С.М. Соловьёву, 1904).
В одной из неопубликованных Брюсовым (по тактическим соображениям) в возглавляемом им московском журнале символистов «Весы» рецензий Блока последний ставит Брюсова рядом с Пушкиным по степени влияния на поэзию. Введение Брюсовым в поэтическую практику «прозаизации стиха» (термин Блока, речь идёт о верлибре — белом стихе) Блок сравнивает с преображением русского поэтического языка, который произвёл А.С. Пушкин в начале ХIХ века: «Когда у Пушкина «жук жужжал» — критик, как известно, радовался появлению этого нового лица. Теперь пищу для такой «радости» может дать русский «vers libre» или упоминание о предметах столь мало «возвышенных», каковы конки и поезда».
Блока ошеломили и восхитили поэтическое открытие Брюсовым «страшного мира» буржуазного города и «мифологизация» городского быта. Ошеломило его прежде всего то, что с городской темой в современное искусство вошли жизнь, реальная действительность, современность и история. «Конки» и «асфальтовые существительные» для Блока 1903 года — знаки мира реальности, его символы, символы живого, зримого, ощутимого, и именно их Блок «никогда не предполагал возможными». Город Брюсова, по Блоку, не только «страшный мир». За звуками боя, быть может, стоит брюсовский «ангел», и брат когда-нибудь «бросится на грудь поражённого брата», а «струнный бич» искусства укротит «диких зверей». В рецензии Блок признал, что Брюсов открыл для него живые «миры» города, истории, научил ценить жизнь во всех её стихийных проявлениях. Это был важнейший стимул к дальнейшей эволюции Блока-поэта.
Мы здесь обильно процитировали тексты Блока, оценивающего Брюсова, потому, что эти оценки зафиксированы, и потому, что Александр Блок — безусловная для всех высочайшая вершина русской поэзии. Заметим, однако, что в более поздние годы Блок отошёл от преклонения перед Брюсовым.
Приведённые оценки Блока не противоречат тому, что написал о Брюсове выдающийся поэт-символист и прозаик, автор уникального по эстетике романа «Петербург» Андрей Белый в статье «Поэт мрамора и бронзы» (1907): «Никогда Брюсов не изменялся: он всё тот же Брюсов в «Шедеврах», что и в «Венке». Он только проводил своё творчество сквозь строй всё новых и новых технических завоеваний. Он только отделывал свой творческий материал; и этот материал — всегда мрамор. От первых юношеских стихотворений «Путей и перепутий» до изумительной поэмы «Царю Северного полюса» тех же «Путей», и далее: от этой поэмы до отчётливо изваянных, как мраморные статуи, стихотворений «Urbi et Оrbi», до изощрённой, как мраморное кружево, резьбы «Венка» — всё тот же перед нами Валерий Брюсов — поэт хаоса, философ мгновения, сочетавший нужные ему элементы творчества Тютчева, Пушкина, Баратынского и Верхарна, преломивший их творчество в своей индивидуальности. <…> Да, рыцарский меч, может быть, не по рукам современникам; оттого-то они поскорей стараются его прибрать в музей. Этим мечом высекает Валерий Брюсов свои образы на мраморе и на бронзе. Убийственной техникой — своим железным мечом — жонглирует Брюсов легко и свободно. <…> Валерий Брюсов, поэт хаоса и бесформенности, закрыл свою проповедь железным щитом формы. <…> Он глядит одновременно и в далёкое будущее, потому что он единственный среди нас, кто принадлежит вечности».
То была «урожайная» эпоха на великих, гениальных и выдающихся поэтов. Пожалуй, такого их количества ни до ни после на Руси не было. Поэтому им нелегко приходилось в том числе из-за чересчур высокой конкуренции, и оценить коллегу трезво и непредвзято не всякому было по плечу. Тем более что их претензии к Брюсову, высказанные столь талантливо и столь убедительно, невозможно вовсе игнорировать. Так, выдающийся поэт-современник Брюсова, писатель и литературный критик Г.И. Чулков, не на шутку обиженный на Брюсова за нелицеприятную критику (это надо иметь в виду), в книге «Годы странствий» (1930) вспоминал о Брюсове: «Брюсов был духовно загримирован под строгого и невозмутимого джентльмена. Сюртук Брюсова, застёгнутый на все пуговицы, и его по-наполеоновски скрещённые руки стали уже традиционными в воспоминаниях современников. Отрывистая и чуть-чуть картавая речь с неожиданной и подчас детскою улыбкою из-под усов была уверенна и точна. Положение «главы школы» обязывало, и Брюсов чувствовал себя предназначенным для литературных битв. Ему была нужна маска мэтра. Соратники Брюсова по «Весам» любили его называть магом и окружали его личность таинственностью. Брюсову будто бы были ведомы какие-то великие тайны творчества и жизни. И сам он любил казаться загадочным. В молодости Брюсов занимался спиритизмом; его влекли к себе образы Агриппы Неттесгеймского, Парацельса, Сведенборга (знаменитых мистиков. — А.Д.). <…> При этом Брюсов думал, что можно удачно сочетать оккультные знания и научный метод. Трезвый и деловитый в повседневной жизни, Брюсов, кажется, хотел навести порядок и на потусторонний мир. <…> Московские «декаденты» во главе с Брюсовым озабочены были, прежде всего, вопросами поэтики, художественного ремесла, литературной техники. <…> Брюсов был цельный человек. И в своей законченности он был прекрасен, как прекрасны и его точные, чёткие, ясные и нередко совершенные стихи. Но Брюсов был не только поэт; он был делец, администратор, стратег. Он деловито хозяйничал в «Весах», ловко распределял темы, ведя войну направо и налево. <…> Брюсов при всём своём декадентстве был очень трезвый и бытовой человек, хороший директор Литературно-художественного кружка, домохозяин и вообще «позитивист». <…> Брюсов исполнил честно и свято свой долг труда — нелёгкого и ответственного. Он не был одним из тех счастливых прозорливцев, которые приходят, может быть, раз в столетие, чтобы открыть людям какую-нибудь величайшую правду, как Данте, Сервантес или Достоевский. Но зато на долю Брюсова выпала честь быть ревнителем формального совершенства».
Говоря современным языком, Брюсов был прекрасным пиарщиком. Он разжёг любопытство к собственному творчеству не только у коллег, но своими декадентско-символистскими экспериментами, литературной игрой в спиритизм и магию дал толчок тому гигантскому интересу широкой публики России к поэзии, который не иссяк и поныне. Именно с Брюсова и его коллег по цеху, скажем, начинаются знаменитые поэтические митинги-концерты, которые в 1960-е годы продолжили Евтушенко, Вознесенский, Рождественский.
История Брюсова представляет собой прекрасное наглядное пособие для желающих стать поэтом или писателем. Один из самых авторитетных биографов и исследователей творчества Брюсова Константин Мочульский (1892—1948) в своей книге «Валерий Брюсов» рассказал, что дед Брюсова по отцу, Кузьма Андреевич, был крепостным. Откупившись от своей барыни, он торговал в Москве пробками, нажил состояние и купил дом на Цветном бульваре, был человеком крутого нрава. Дед по матери, Александр Яковлевич Бакулин, занимался сочинительством: писал стихи, басни, повести, романы; поэт унаследовал от него страсть к литературе.
Отец Валерия Яковлевича был типичным «шестидесятником», представителем демократической разночинной интеллигенции. В «Краткой автобиографии» Валерий Брюсов сообщает: «Над столом отца постоянно висели портреты Чернышевского и Писарева. Я был воспитан, так сказать, «с пелёнок», в принципах материализма и атеизма. Нечего и говорить, что о религии в нашем доме и помину не было: вера в Бога мне казалась таким же предрассудком, как вера в домовых и русалок».
Впоследствии Брюсова нередко обвиняли (да и теперь подобные обвинения звучат со страниц даже федеральных изданий современной России) в том, что его переход на сторону большевиков после 1917 года продиктован конъюнктурными соображениями. Однако это не соответствует действительности: само происхождение, семейный круг и воспитание Брюсова внушили ему с детства демократические и социалистические взгляды на устройство общества. Он всегда был на стороне беднейших представителей народа, на стороне людей труда. Хотя в первые десятилетия его творческой деятельности эти мотивы для него и не были центральными. Но тем не менее они были!
В сборнике стихов «Urbi et Оrbi» (1903), которым восхищался А. Блок, звучит тема тяжёлого физического труда, достойного не только уважения, но и воспевания:
Здравствуй, тяжкая работа,
Плуг, лопата и кирка!
Освежают капли пота,
Ноет сладостно рука!
Прочь венки, дары царевны,
Упадай порфира с плеч!
Здравствуй, жизни повседневной
Грубо кованная речь!
(Из стихотворения «Работа»).
Своё впитанное от отца и деда материалистическое мировосприятие Брюсов пронёс через все увлечения мистикой, богоискательством, оккультизмом и спиритизмом.
В три года он уже выучился читать, в шесть лет начал вести дневник. Любимые книги были самыми верными его друзьями. Особенно увлекали Валерия романы Майн-Рида и Купера, Ксавье де Монтеспана, Дюма, Жюль Верна. Любимой его книгой был роман «Робинзон Крузо».
В 13 лет вместе со своим одноклассником Владимиром Станюковичем (в дальнейшем — писателем и искусствоведом) юный Валерий стал издавать журнал «Начало». «Я вдруг понял, — написал он в дневнике, — что я прежде всего литератор». Страсть к сочинительству захватила его с непреодолимой силой. Тогда появились его первые стихи, рассказы, статьи, поэма «Корсар», трагедия в стихах «Линьона», авантюрные повести: «Друзья Чёрного Кольца», «Разбойники горы Кардацума», «Два центуриона».
В 1890 году начинаются увлечения Брюсова математикой, астрономией, философией, он читает Спинозу, Бокля, переводит «Энеиду» и баллады Шиллера. Его любимые поэты в это время — Надсон и Лермонтов. В повести «Из моей жизни» Брюсов пишет: «Вторым моим кумиром был Лермонтов. Я его выучил наизусть и твердил «Демона» по целым дням. В подражание «Демону» написал я очень длинную поэму «Король». Написал я для этой поэмы несколько тысяч стихов октавами. Размером «Мцыри» я написал поэму «Земля»…»
В 19 лет Брюсов — уже сложившаяся личность, он одержим литературой и посвящает ей всё своё время. Вот дневниковая запись 1892 года: «Обдумывал трагедию «Сомнение». Работать, писать, думать, изучать. Два дня буду работать с утра до вечера и вставать лишь затем, чтобы обдумывать какую-нибудь фразу».
С детства он мечтает о славе, он уверен, что в нём зреет великий человек: «Мне грезится сцена, в которой я раскланиваюсь, крики «автора, автора», аплодисменты, венки, цветы, зрительный зал, залитый огнями, полный тысячью зрителей… <…>
Я рождён поэтом. Да! Да! Да!»
В конце 1892 года Брюсов узнаёт о существовании французского символизма, и это навсегда определяет его дальнейшую судьбу. В повести «Из моей жизни» он рассказывает: «Понемногу я стал различать главнейшие лица в новейшей русской поэзии. <…> Между тем в литературе прошёл слух о французских символистах. <…> Я пошёл в книжный магазин и купил себе Верлена, Малларме, А. Рембо и несколько драм Метерлинка. То было целое открытие для меня».
Брюсов с головой погружается во французскую литературу в стиле art nouveau («новое искусство»). Этот художественный стиль к тому времени распространился по всему миру под разными названиями, общее из которых — «искусство модерн». Основные художественные отличия модерна: стремление преодолеть хаос эклектизма в искусстве предыдущего времени, поиск гармонии искусства и жизни в период промышленной революции. Мастера модерна стремились сочетать художественные и утилитарные функции создаваемых произведений, вовлечь в сферу прекрасного все сферы деятельности человека, реализовать идеи преображения жизни средствами искусства.
Символизм был одним из течений в искусстве периода модерна и, в значительной степени, его идейной основой. За этим периодом закрепилось в русской культуре наименование «Серебряный век», а во французской традиции — выражение «belle époque» («прекрасная эпоха»). Роль зачинателя символизма в русской литературе Серебряного века всеми признана за В.Я. Брюсовым.
В начале 1890-х Брюсов переводит стихи Верлена и Малларме и одноактную пьесу «L’Intruse» («Злоумышленник») бельгийского драматурга Метерлинка. В нём зреет уверенность, что он станет вождём декадентства: «Талант, даже гений дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало. Надо выбирать иное. Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу её… То — декадентство. Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли оно, но оно идёт вперёд, развиваясь, и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдёт достойного вождя. А этим вождём буду Я. Да, Я».
«В эпоху русского ницшеанства многие символисты изображали из себя «сверхчеловеков». Брюсову не надо было ничего изображать: он был рождён сверхчеловеком», — замечает К. Мочульский.
Но чтобы стать «вождём декадентства» в России, нужно было его создать. И юный Брюсов прекрасно справляется со столь гигантской задачей — организацией целого литературного направления. Видимо, прав Г. И. Чулков: у Брюсова были в наличии сильная организаторская жилка, трудолюбие и целеустремлённость, унаследованные от родственников — крестьян и купцов.
Окончив гимназию и поступив на историко-филологический факультет Московского университета, Брюсов с утра до вечера сочиняет «символические стихи», в которых формальные особенности поэзии Верлена, Рембо и Малларме превращаются в некую «заумную речь». Основной признак нового искусства в интерпретации юного Брюсова-символиста — это «непонятность», что должно создать ему громкую и скандальную известность. Но одного «символиста» — недостаточно, должна быть «школа». Брюсову удаётся уговорить своего гимназического приятеля А. А. Ланга (в дальнейшем — русский прозаик, поэт, драматург) примкнуть к «движению».
События развивались стремительно. В феврале 1894 года Брюсов выпускает тоненькую брошюрку «Русские символисты. Выпуск I. Валерий Брюсов и А. Л. Миропольский. Москва, 1894». В сборнике — стихи Брюсова, Вл. А. Маслова (псевдоним того же Брюсова) и А. Л. Миропольского (псевдоним А.А. Ланга). В статье «От издателя» Брюсов торжественно провозгласил «новое искусство» в русской поэзии — символизм: «Замечательно, что поэты, нисколько не считавшие себя последователями символизма, невольно приближались к нему, когда желали выразить тонкие, едва уловимые настроения. <…> Цель символизма — рядом сопоставленных образов как бы загипнотизировать читателя, вызвать в нём известное настроение».
Цель была достигнута: о символизме и о Брюсове заговорили в литературных журналах, началась даже дискуссия. Число символистов стремительно растёт. В конце года выходит второй выпуск «Символистов», где опубликованы уже шесть авторов… Таким образом Брюсов, введя в обиход термин «символизм», назвал этим словом то, что не только витало в воздухе, но уже и существовало в русской поэзии неосознанно. Он придал русскому символизму организационно-теоретическое основание. «Один, напряжением своей железной воли, он вызвал к жизни «Литературное направление». И его вымысел становится действительностью. И критика, и читатели начинают верить в существование русского символизма», — свидетельствует Мочульский.
Третий выпуск «Русских символистов» (1895) принёс Брюсову настоящую громкую славу за счёт опубликованного в нём стихотворения, состоящего из одной строчки и всего лишь пяти слов:
О, закрой свои бледные ноги.
Нужно признать, что и по сей день это — наиболее известное сочинение автора. Оно вызвало настоящий шквал эмоций — восторгов и негодования, восхищения и оскорблений. Ещё не было «Пощёчины общественному вкусу» Маяковского со товарищами по футуризму (1912) и пронзительной до непристойности «Москвы кабацкой» Есенина (1924). Потому что они вышли, как из гоголевской шинели, из брюсовского пентаверба-пятисловия. Даже Александр Блок в 1902 году написал стихотворение, уже в самом названии которого обыгрывается брюсовское пятисловие — «Ты простёрла белые руки… (Подражание Вал. Брюсову)».
Обратим внимание читателя лишь на один элемент поэтической техники, которую мастерски использовал Брюсов в своём стихотворении-предложении — сингармонизм, или созвучие гласных в словах, составляющих поэтический текст. Если произвести, так сказать, рентгенограмму пятисловной поэтической строчки, мы увидим следующий ряд певучих повторов:
о-а-Ó-а-и-Э́-и-э-Ó-и.
Именно магия сингармонизма брюсовского пентаверба (вместо какой-нибудь банальной рифмы типа «любовь — кровь») связывает слова и делает их поэзией. Это-то и ошеломило читателей, и в особенности профессиональных поэтов. Магия поэзии как самоцель, лишённая даже всякого смысла, может иметь самостоятельную художественную ценность — именно это показал своим пятисловием Брюсов.
Русская поэзия ХХ века многим обязана брюсовским экспериментам и прозрениям. Слово как таковое для Брюсова — не просто изобразительное и смысловое средство, но оно само по себе самоценно и является целью. Символистские стихи Брюсова декоративно-орнаментальны, филигранно точны. Если Лев Толстой, переписав «Войну и мир» восемь раз, оставил в огромных предложениях-абзацах по нескольку раз слово «что», и его это не беспокоило, то в текстах Брюсова каждая буква, каждый звук имеют своё незаменимое место и значение:
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине.
Эти магические строки стихотворения «Творчество» из третьего сборника «Русских символистов» до сих пор поражают воображение ценителей. Выражение «магия поэзии» после Брюсова стало не просто метафорой, а реальностью, материализованной в его строфах.
Поэтические свершения Брюсова и история символизма — темы не для одной монографии. Для нас же Брюсов интересен прежде всего как поэт-новатор и как общественный деятель — организатор литературного процесса в России, а затем и в СССР.
По свидетельству современников и литературоведов, слава Брюсова-мэтра вполне заслуженна: его стихи стали руководством для поэтов. Именно у него Белый и Блок учились «стихотворному ремеслу». Именно Брюсов ввёл в литературный обиход народные песни солдатские, городские, фабричные, проложил дорогу «народнической лирике» Белого, «Двенадцати» Блока, поэзии Городецкого, Клюева, Кузмина, Маяковского и многих советских поэтов.
Революции 1905 года посвящена неоконченная поэма Брюсова «Агасфер в 1905 году». В ней поэт с негодованием обличает самодержавие:
Но вы безвольны, вы бесполы,
Вы скрылись за своим затвором.
Так слушайте напев веселый:
Поэт венчает вас позором.
После Октябрьской революции 1917 года Брюсов сразу стал на сторону Советской власти. «Ещё в начале 1918 года, — пишет он в автобиографии, — я начал работать с советским правительством, что навлекло на меня некоторые гонения со стороны моих прежних сотоварищей» (исключение из членов Литературного общества и т. д.). В 1919 году Брюсов вступил в партию большевиков и искренне считал себя новым, советским человеком. «Он гордился тем, что он коммунист», — написал впоследствии о нём Луначарский.
Сначала Брюсов поступил на службу в качестве заведующего Московской книжной палатой; с 1918 по 1919 год он состоял в должности заведующего отделом научных библиотек Наркомпроса; в 1919 году перешёл на службу в Государственное издательство и в 1920-м организовал Лито (литературный отдел Наркомпроса) и при нём литературную студию. Под его редакцией выходит первый том Полного собрания сочинений А.С. Пушкина (Госиздат).
Продолжилась и его работа над техникой русского стиха. В 1918 году выходят его «Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучьям, по строфике и формам» (стихи 1912—1918 гг.) со вступительной статьёй «Ремесло поэта». Эти показательные упражнения в стихотворной технике находят своё теоретическое завершение в книге 1919 года «В. Брюсов. Краткий курс науки о стихе (Лекции, читанные в студии стиховедения в Москве в 1918 г.). Часть I. Частная метрика и ритмика русского языка». Вместе с А. Белым Валерий Брюсов был основателем науки о русском стихе. Он был прекрасным педагогом и воспитал целое поколение молодых поэтов.
Последние годы жизни Брюсова полны кипучей деятельности. С 1921 года в Первом Московском государственном университете он читает курсы по истории древнегреческой литературы, истории римской литературы эпохи империи и истории новейшей русской литературы. С того же года он читает лекции в Высшем литературно-художественном институте (впоследствии — Литинститут), который был создан по инициативе Брюсова.
В честь пятидесятилетнего юбилея было организовано чествование Брюсова на государственном уровне. 16 декабря 1923 года в Российской академии художественных наук под председательством Луначарского состоялось торжественное соединённое заседание академии, Юбилейного комитета и Общества любителей российской словесности, посвящённое юбилею Брюсова.
Пожалуй, наиболее ёмко о роли Брюсова в истории литературы России и СССР сказано в подготовленном А. Луначарским «Ходатайстве о награждении В. Я. Брюсова в Президиум ЦИК»:
«Мотивами такого высокого отличия для тов. Брюсова являются:
1) Его выдающиеся поэтические произведения, представляющие собою несомненно бессмертный вклад в русскую поэзию.
2) Его огромные заслуги перед русской литературой как переводчика исключительной точности и даровитости, как учёного исследователя техники стиха, как едва ли не первого пушкиниста в России.
3) Участие тов. Брюсова в ответственной работе со всем усердием и всею преданностью, сначала в качестве заведующего Главным комитетом по управлению литературой Наркомпроса, затем в качестве заведующего Отделом художественного образования там же и в течение всего этого времени в качестве создателя, руководителя и главной силы Высшего института литературы, которому Наркомпрос постановил присвоить наименование Института имени Брюсова.
4) Наконец, быть может, самой важной причиной для такого отличия является то, что В.Я. Брюсов через год после Октябрьской революции, сотрудничая с Коммунистической партией в этот год, пожелал вступить в ряды Коммунистической партии, заявляя, что он давно уже присматривался к событиям, проникся глубоким сочувствием к идеям Маркса как учёный и историк и к революционным тенденциям Коммунистической партии как гражданин и культурный человек. <…>
Нарком просвещения А. Луначарский. 13 декабря 1923 г.».
Целая гирлянда стихов Брюсова посвящена революции, Ленину, символам Советской власти. Это стихи не фальшивые, а искренние и мастерски сделанные. В них — переживания и мечты поэта и таких же, как и он, интеллигентов, принявших революцию с надеждой и радостью:
В первый раз мысль,
в жгучей зоркости, верит
Зовам толпы, с буйством жизни
слита:
Строить, крушить,
в битву ринуться! Перед
Целью веков ниц простёрта
мечта.
Грозы! Любовь! Революция! —
С новой
Волей влекусь в ваш
глухой водомёт,
Вас в первый раз в песнях
славить готовый!
Прошлого — нет!
День встающий — зовёт!
(«В первый раз». 1920 г.).
Уже после смерти Брюсова (в 1924 г.) Анатолий Луначарский в статье «Брюсов и революция» написал: «Да, этот поэт жаждал героического всю жизнь и большую часть своих лучших строк посвятил воспеванию героического, а если он не смог героически принять участие в нашем героическом, то он, во всяком случае, пришёл к нам — и как гражданин и как поэт. Протянув к нам обе свои творческие руки, он сказал нам: «Берите меня как работника, как каменщика, который трудолюбиво, заботливо положит несколько кирпичей в ваше здание». И он сделал так».
Когда в возрасте пятидесяти лет поэт умер, за его гробом шли тысячи людей, то была настоящая манифестация в его память. Валерий Брюсов был не просто поэтом, но строителем, который заложил камни в фундамент русской поэзии ХХ века. И труды его не пропали даром.

Газета "Правда" №136 (31485) 12—13 декабря 2023 года
4 полоса

https://gazeta-pravda.ru/issue/136-3148 ... volyutsii/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт янв 11, 2024 9:23 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Два имени — одна Идея
№2 (31495) 12—15 января 2024 года
6 полоса
Автор: Николай ПАРХИТЬКО, кандидат исторических наук, доцент РУДН.

К 105-й годовщине гибели К. Либкнехта и Р. Люксембург

15 января 1919 года Карл Либкнехт и Роза Люксембург были убиты по приказу министра обороны Германии, члена СДПГ Густава Носке. Это двойное убийство нанесло смертельный удар по Ноябрьской революции, на которую возлагали большие надежды, в том числе и в Советской России. Высокий уровень развития страны, многочисленный и хорошо организованный рабочий класс, самая старая и самая влиятельная в Европе Социал-демократическая партия (СДПГ) — все эти условия могли бы способствовать успеху социалистической революции. Причём Либкнехт и Люксембург были убиты не классовыми врагами в традиционном понимании этого слова — монархистами или националистами. Их убили по приказу лидеров социал-демократов, тех самых, которые ещё недавно заседали в рейхстаге и были коллегами Карла Либкнехта по парламентской фракции.

Основатели Коммунистической партии Германии Карл Либкнехт и Роза Люксембург родились в 1871 году, 13 августа и 5 марта соответственно. Карл Пауль Фридрих Август Либкнехт родился в Лейпциге в семье революционера и политика Вильгельма Либкнехта, который с 1847 года возглавлял вместе с Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом «Союз коммунистов», а в дальнейшем стал одним из основателей СДПГ.

По окончании гимназии Карл Либкнехт учился в Лейпцигском и Берлинском университетах, изучал право и политэкономию, философию и историю. В 1900 году вступил в ряды Социал-демократической партии Германии (СДПГ), занимая в ней левые позиции. В 1904 году Либкнехт защищал в суде русских и немецких революционеров, которые обвинялись в нелегальном провозе через границу революционной литературы, обличал репрессивную политику русского и германского правительств.

Важнейшим пунктом социально-политической программы Карла Либкнехта стало представление о милитаризме как важнейшем пороке капитализма, что влекло за собой настойчивые антивоенные требования, которые должны были стать кирпичиком в крепости будущего мирового интернационала рабочих. Либкнехт в 1907 году стал одним из основателей «Социалистического интернационала молодёжи» — одной из крупнейших социалистических и социал-демократических молодёжных организаций, в состав которой до сих пор входят представители более чем 100 государств мира.

И хотя знаменитый лозунг К. Либкнехта «Главный враг — в собственной стране!» был провозглашён им лишь в мае 1915 года, в диалектическом плане он чётко просматривается в его брошюре «Милитаризм и антимилитаризм». В данной работе К. Либкнехт проанализировал суть милитаризма в империалистическую эпоху и теоретически обосновал необходимость антивоенной пропаганды как одного из методов классовой борьбы. В результате в конце 1907 года Либкнехт был заключён в тюрьму, получив полтора года по обвинению в «государственной измене».

В 1908 году, ещё во время заключения в крепости Глац, К. Либкнехт был избран депутатом прусского ландтага (собрание представителей) от Берлина, а уже в 1912 году — депутатом германского рейхстага. Политик продолжал обличать германских милитаристов, которые, по его словам, готовились разжечь пожар мировой войны. Так, в апреле 1913 года Либкнехт с трибуны рейхстага назвал крупнейших промышленников Германской империи во главе с «пушечным королём» Круппом поджигателями войны. По мнению Карла Либкнехта, только солидарность мирового пролетариата могла бы умерить непомерные аппетиты капиталистов-милитаристов.

Начало Первой мировой войны выявило критические противоречия внутри Второго Интернационала, сопоставимые по своей сути с размежеванием российской РСДРП на большевиков и меньшевиков в июле 1903 года. Позицию европейских социал-демократических руководителей В.И. Ленин подверг острой критике, охарактеризовав её следующим образом: «С чувством глубочайшей горечи приходится констатировать, что социалистические партии главнейших европейских стран своей задачи не выполнили, а поведение вождей этих партий — в особенности немецкой — граничит с прямой изменой делу социализма. В момент величайшей всемирной исторической важности большинство вождей теперешнего, Второго (1889—1914) социалистического Интернационала пытаются подменить социализм национализмом».

И действительно, ещё 25 июля 1914 года манифест Центрального комитета СДПГ говорил о том, что ни единой капли крови немецкого солдата не должно быть принесено в жертву державному самолюбию австрийских властителей и интересам барышей капиталистов. Однако в разгар мобилизационных мероприятий уже выносится партийная резолюция о том, что в момент опасности «отечество» не будет оставлено на произвол судьбы. Исходя из этих принципов депутаты от СДПГ голосуют за военные кредиты.

4 августа происходит то самое «предательское голосование» парламентской фракции Социал-демократической партии в рейхстаге за военные кредиты, во время которого выносится декларация: «Теперь мы стоим перед железным фактом войны. Нам предстоят ужасы вражеских нашествий. Мы должны теперь голосовать не за войну, а решать вопросы об отпуске средств, необходимых для защиты страны».

Учитывая это в период начала мобилизации, а именно 31 июля, германское военное министерство выпускает для высших военных начальников циркуляр за №64: «Согласно достоверному сообщению, Социал-демократическая партия имеет твёрдое намерение вести себя так, как это подобает немцу в нынешних условиях. Считаем своей обязанностью довести сие до вашего сведения, дабы военные начальники приняли это во внимание при проведении своих мероприятий».

Таким образом, в Германии официальные лидеры крупнейшей политической партии (в числе которых Густав Носке — будущий рейхсминистр обороны, сыгравший ключевую роль в подавлении революционного движения в Германии в 1919 году) своим предательством обеспечили планомерное проведение мобилизации и помощь своей буржуазии для ведения войны. В ходе голосования 4 августа Карл Либкнехт, будучи членом фракции СДПГ, вопреки собственным заявлениям и убеждениям, вынужден был подчиниться решению совета фракции в рейхстаге и проголосовать за предоставление военных кредитов германскому правительству. Однако уже в ходе следующего голосования, 2 декабря 1914 года, он был единственным в германском рейхстаге, кто проголосовал против выделения военных кредитов.

В переданном председателю рейхстага письменном заявлении Либкнехт охарактеризовал мировую войну как войну захватническую. Данное заявление было затем распространено в виде нелегальной листовки. В результате 2 февраля 1915 года К. Либкнехт был исключён из Социал-демократической фракции рейхстага «за нарушение партийной дисциплины».

В 1915 году К. Либкнехт был призван в армию, где продолжил антивоенную агитацию, используя возможности депутата рейхстага и прусского ландтага. Своим решением Либкнехт, как указывал В.И. Ленин, присоединился к большевистскому лозунгу: «… превращение империалистической войны в гражданскую войну…», «… когда сказал с трибуны рейхстага: обратите оружие против своих классовых врагов внутри страны!». В листовке «Главный враг — в собственной стране!», выпущенной в мае 1915 года, Либкнехт подчёркивал, что главным врагом немецкого народа является германский империализм.

В своём послании Циммервальдской конференции (1915 год) Либкнехт выдвинул лозунги: «Гражданская война, а не гражданский мир! Соблюдать международную солидарность пролетариата, против псевдонациональной, псевдопатриотической гармонии классов, интернациональная классовая борьба за мир, за социалистическую революцию». В указанном послании он также призывал к созданию нового Интернационала.

Начиная с 1916 года К. Либкнехт вступает в прямое противостояние с занявшей соглашательские позиции СДПГ. На базе оппозиционной внутрипартийной группы «Интернационал» создаётся новая политическая организация — «Союз Спартака». Стоит особо подчеркнуть, что «Союз Спартака» — это марксистская организация, ставшая впоследствии ядром Коммунистической партии Германии. Ключевую роль в её создании сыграли К. Либкхнехт и Р. Люксембург.

Ровесница и соратница К. Либкнехта Роза Люксембург родилась в городе Замосць в Польше, входившей тогда в состав Российской империи, в еврейской семье. Её отец был лесоторговцем. Роза блестяще училась в школе и начала интересоваться политикой ещё в ранней юности, примкнув к подпольному объединению социалистов. Поступив в женскую гимназию в Варшаве, Роза сразу же начинает заниматься революционной деятельностью, став активной участницей польской подпольной организации «Пролетариат». Спасаясь от преследования властей, она эмигрирует в Швейцарию, присоединяется к сформировавшимся там марксистским революционным кружкам. Понимая важность наличия всестороннего образования, она поступает в Цюрихский университет, где изучает политическую экономию, право и философию и, кроме того, продолжает заниматься революционной пропагандой среди студентов.

Активная политическая деятельность Розы Люксембург начинается в 1890-е годы, когда она становится одним из основателей Социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы и берёт на себя руководство её печатным органом — газетой «Справа роботнича». В 1898 году Люксембург переезжает в Германию, причём для получения немецкого подданства она вынуждена была вступить в фиктивный брак.

Роза Люксембург, безусловно, входит в число выдающихся деятелей социал-демократического и коммунистического движения начала XX века. Как талантливый оратор и политический агитатор она активно участвует в заседаниях и конгрессах Второго, а затем и Третьего Интернационала. Кроме того, Люксембург известна и как теоретик революционного марксизма: её работа «Накопление капитала» содержит ряд утверждений и выводов, которые легли в основу целого направления в экономической мысли.

За свои убеждения революционерка подверглась политическим репрессиям: с 1915 года Роза Люксембург отбывала срок в Берлине, затем — в крепости Вронке в Силезии, а потом была переведена в Бреслау. Но даже находясь в тюрьме, Р. Люксембург продолжала агитационную работу, конспиративно посылая из заключения подписанные псевдонимом «Юниус» брошюры и воззвания к рабочим, одно из которых — «Кризис социал-демократии» — высоко оценил В.И. Ленин.

Упомянутая выше группа «Интернационал», позаимствовавшая название у журнала, который редактировала Роза Люксембург, тайно вела антивоенную пропаганду с самого начала Первой мировой войны. Это в значительной степени обусловило объединение немецких левых антивоенных сил в «Союз Спартака». 1 мая 1916 года членам «Союза Спартака» удалось организовать собрание, на котором К. Либкнехт произнёс антивоенную речь, а в ходе уличной демонстрации призвал к вооружённому выступлению против правительства, ведущего захватническую войну. Эти призывы стоили ему тюремного заключения.

Военный суд приговорил Либкнехта к заключению сроком на 4 года и 1 месяц, к исключению из армии и лишению гражданских прав на 6 лет. Срок он отбывал в каторжной тюрьме Люкау, откуда был освобождён в октябре 1918 года под давлением общественности в условиях приближающегося краха германского самодержавия.

Роза Люксембург смогла вернуться в Берлин месяцем позже — 10 ноября 1918 года, на следующий день после отречения Вильгельма II от престола и накануне перемирия, когда ноябрьская революция достигла своего апогея. В Берлине, столице теперь уже бывшей империи, царила тотальная неразбериха, близкая к политической анархии. Социально-политическая напряжённость в ряде кварталов (особенно с преимущественно рабочим населением) переросла в столкновения. Повсеместно происходили шествия рабочих с красными знамёнами в поддержку «Союза Спартака» и с требованиями отдать власть Советам рабочих, поющих «Интернационал» и социалистический гимн «Братья, вперёд, к солнцу и свободе».

В то же время по городу разъезжали патрульные автомобили с пулемётами и перемещались сотни обездоленных солдат, готовых завербоваться в качестве наёмников для восстановления порядка в красных кварталах. Кстати, именно эта категория бывших фронтовиков в дальнейшем первыми вступит в ряды нацистских штурмовиков Э. Рема.

Одним из символов царившего тогда в Берлине безвластия стал следующий эпизод:

9 ноября республика была провозглашена дважды! Социал-демократ Филипп Шайдеманн с трибуны рейхстага объявил о создании «Германской Республики», буквально на час опередив Карла Либкнехта, который, выйдя на балкон замка Гогенцоллернов, обратился к толпе своих сторонников с лозунгом «Да здравствует свободная социалистическая Республика!».

Таким образом появились два несовместимых друг с другом политических движения. Одно из них — это передача власти Советам и борьба за социализм, за что ратовала Коммунистическая партия Германии (КПГ), созданная 1 января 1919 года, основной силой которой стали члены «Союза Спартака».

Второе — движение опиралось на вооружённые силы для подавления революционных настроений и было поддержано социал-демократами. В телеграмме войскам фельдмаршал Гинденбург подчеркнул, что высшее командование готово сотрудничать с вновь назначенным канцлером Эбертом, чтобы «не допустить распространения большевизма в Германии». 10 ноября ассамблея Советов рабочих и солдат не выразила левым революционерам поддержки, которую те ожидали. Большинство выступало за прекращение войны как первого условия улучшения социального положения рабочих.

В начале января реакция на увольнение начальника полиции Эмиля Эйхгорна, симпатизировавшего левым силам, дала правительству удобный повод для подавления революционного мятежа. По призыву Коммунистической партии около 150 тыс. человек вышли на манифестации в поддержку Эйхгорна. Но для противоборства с регулярной армией одной революционной решимости было явно недостаточно. В период с 6 по 15 января отряды фрайкоров под командованием Густава Носке фактически учинили расправу на улицах Берлина: огонь из пулемётов и винтовок вёлся на поражение, раненых революционеров добивали на месте.

Г. Носке, министр обороны и лидер СДПГ, заявил тогда: «Кому-то приходится быть кровожадным псом. Я не боюсь взять эту ответственность на себя».

В критический для революции момент Роза Люксембург и Карл Либкнехт не бросили берлинских рабочих и не покинули город. В результате их обоих арестовали, привезли в отель «Эдем», а затем они без суда и следствия были убиты солдатами фрайкора под командованием Вальдемара Пабста, подчинённого Г. Носке.

В. Пабст после допроса Розы Люксембург и Карла Либкнехта приказал препроводить их в тюрьму. Однако ещё до самого допроса он отдал устное распоряжение начальнику конвоя ликвидировать арестованных по дороге к месту заключения. Либкнехта застрелили в Тиргартене, якобы при попытке к бегству. Р. Люксембург, ещё перед выездом в тюрьму, в коридоре убили прикладом винтовки (по другой версии — выстрелом в упор из пистолета в висок) и сбросили её тело в Ландвер-канал.

Несколько месяцев, благодаря заголовкам газет, люди думали, что Розу Люксембург линчевала толпа. Никто даже не догадывался о настоящей причине её гибели. И только в начале лета её останки были выловлены из воды и идентифицированы. Спустя две недели она была похоронена на берлинском кладбище.

«Кровавая неделя» 6—15 января 1919 года, как прозвали события тех дней в Берлине, повергла рабочий класс в оцепенение. И хотя революция формально ещё продолжалась в различных частях страны, но она носила стихийный характер. В Бремене, провозглашённом «социалистической республикой», столкновения с войсками унесли около сотни жизней. В Руре рабочие решили национализировать угольные шахты и заняли кабинеты руководства в Эссене. Аналогичная судьба была уготована и Баварской советской республике в апреле 1919 года. На все эти выступления министр и лидер СДПГ отвечал террором (стрельбой по толпе, массовыми расправами и т.д.).

К сожалению, следует признать, что члены «Союза Спартака» и вновь созданной Коммунистической партии Германии (КПГ) неверно оценили соотношение сил и совершили ряд тактических ошибок. В двух статьях, опубликованных изданием «Die Rote Fahne» (нем. «Красное знамя». — Прим. авт.) накануне и в день их смерти, Карл Либкнехт и Роза Люксембург вдумчиво проанализировали причины своего поражения.

Не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что сама КПГ на момент революционных выступлений в Берлине с 6 по 15 января ещё не обрела необходимой структурной и организационной целостности, сопоставимой с РСДРП(б) образца октября 1917 года. Но именно на СДПГ лежит огромная историческая ответственность за то, что среди «левых» в Германии произошёл непоправимый раскол, который несколькими годами позже обернётся для них неспособностью противостоять подъёму нацизма.

Убийство германских революционеров Карла Либкнехта и Розы Люксембург 15 января 1919 года историк Исаак Дойчер назвал последним триумфом кайзеровской Германии и первым — нацистской. До прихода к власти национал-социалистов в 1933 году оставалось ещё больше десятилетия, но расправа над немецкими коммунистами даёт нам полное право считать её первым шагом на пути к тотальной социально-политической катастрофе, которую предстояло пережить этой стране в ближайшие десятилетия.

https://gazeta-pravda.ru/issue/2-31495- ... dna-ideya/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Ср янв 17, 2024 8:24 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
«...Чтоб есми во веки вси едино были!»
№4 (31497) 18 января 2024 года
4 полоса
Автор: Михаил КОСТРИКОВ, кандидат исторических наук.

XVII столетие часто именуют Бунташным веком. На него выпали буржуазные революции в Нидерландах и Англии, Фронда во Франции, Смутное время в Русском царстве, многочисленные восстания в Восточной Европе, а также в Швеции, Южной Италии и Сицилии. Заметное место в этом ряду занимает начавшееся в 1648 году восстание на Украине, переросшее в антифеодальную и национально-освободительную войну и сыгравшее огромную роль в судьбе братских восточнославянских народов.

370 лет назад население современной территории Украины пыталось обрести государственную независимость. Лидер народного движения после череды побед и поражений принял трудную истину: у его страны в тогдашней международной обстановке не было шансов сохранить самостоятельность. Нарождавшейся Украине предстояло сделать выбор.

«Под беспредельной властью шляхты»

По мере ослабления Золотой Орды усиливалась экспансия на восток Королевства Польского и Великого княжества Литовского. С 1385 года эти два государства находились в личной унии (Кревская уния), когда литовский великий князь Ягайло, женившись на королеве Ядвиге, стал одновременно и польским королём. А в 1569 году, после заключения Люблинской унии, Литва и Польша стали Речью Посполитой — федеративным государством, в котором польская шляхта доминировала, а русская и литовская знать ассимилировалась ею.

Речь Посполитая активно колонизировала украинские земли, устанавливая для основной массы населения весьма жёсткие крепостнические порядки. Постоянно росли объёмы оброка и работы на барщине. Польский теолог и писатель Пётр Скарга констатировал: «Нет государства, где бы подданные и земледельцы были так угнетены, как у нас, под беспредельной властью шляхты».

Местная знать стала в этом союзниками колонизаторов. В 1596 году украинское духовенство во главе с митрополитом Михаилом Рогозой пошло на заключение Брестской церковной унии: стало подчиняться главе католической церкви папе римскому, сохранив для паствы внешнюю, обрядовую сторону богослужения по византийской традиции. Излишне говорить, что в первых рядах в униатство, а также напрямую в католичество устремилась тогдашняя украинская (белорусская, кстати, тоже) «элита».

Одним из самых ярких и характерных примеров стал Иеремия (Ярема) Вишневецкий, представитель старого русского княжеского рода, который сыграл заметную роль в попытках подавить восстание Богдана Хмельницкого. Родители Яремы ещё были православными, но сам он в 1631 году перешёл в католичество. И не просто так: его владения включали не только родовое имение Вишневец (сейчас — в Тернопольской области Украины), но и земли в Литве, на Киевщине и Волыни, а также на левобережье Днепра (на территории нынешних Полтавской и Сумской областей Украины) с опорой на новую княжескую резиденцию в Лубнах. Ряд историков полагают, что Вишневеччина являлась в то время крупнейшим феодальным владением не только в Речи Посполитой, но и во всей Европе. Её даже иногда именуют Лубенским государством, хотя самостоятельной державой она, конечно же, не являлась.

Ради такого князь Ярема и поменял веру. Впрочем, не он один. Компанию ему составили многие род`ы, как правило, уходившие корнями в древнерусские княжества: князья Заславские, Збаражские, Лукомские, Острожские, Пронские, Ружинские, Слуцкие, Соколинские, Чарторыйские и другие, а также более мелкие шляхтичи. Всеми ими двигало стремление сохранить при польской власти свои привилегии и владения, а по возможности и приумножить их.

Простое население как могло сопротивлялось, бунтовало, поднимало восстания. Во второй половине XVI века на Буковине, в Галиции, Прикарпатье и ещё ряде местностей возникло антикрепостническое движение опришков. Его в основном составили крестьяне, сопротивлявшиеся произволу феодалов. Опришки не создавали больших армий и предпочитали партизанить: неожиданно нападали на поместья и сжигали их вместе с документами о долгах, которые и вели к крепостной зависимости. Движение было не национальным, а социальным и потому не чисто славянским: в нём участвовали также венгры и румыны.

Протесты жестоко подавлялись. Польский историк Симон Старовольский свидетельствовал: «Азиатские деспоты во всю жизнь не замучат столько людей, сколько их замучат каждый год в свободной Речи Посполитой». Однако с расширением своего влияния на восток поляки столкнулись с запорожским казачеством, которое тогда уже представляло собой серьёзную военную силу.

Запорожцы

Одним из самых тяжёлых последствий Батыева нашествия 1237—1241 годов был раскол восточных славян, которые в будущем составят основу трёх народов: русских, белорусов и украинцев. К XVII веку большинством населения украинских земель были потомки жителей древнерусских княжеств, существовавших на этой территории до ордынского нашествия. Но завоевание кочевников нанесло страшный урон. Киев был разорён ордынцами в 1240 году. Примерно через шесть лет после этого через город проезжала дипломатическая миссия, направленная к хану Золотой Орды папой римским Иннокентием IV. Возглавлявший её папский легат, монах-францисканец Иоанн де Плано Карпини оставил исчерпывающее описание последствий нашествия: «...Когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведён почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжёлом рабстве». Это всё, что осталось от одного из крупнейших и красивейших городов Европы XIII столетия и его более чем тридцатипятитысячного населения...

Нашествие и последовавшие за ним «рати» (карательные походы) ордынцев заставили многих славян бежать на земли Северо-Восточной Руси. Значение всего региона Среднего и Нижнего Поднепровья резко упало. Даже спустя триста лет, в середине XVI века, когда Киев уже давно был под властью Литвы, в нём проживало всего около шести тысяч человек. Лишь в середине XIX века население города вернётся к домонгольскому уровню.

Однако в XIV веке Золотая Орда вошла в стадию феодальной раздробленности, а на её границах стремительно набирали силу Польша, Литва и Великое княжество Московское. По мере утверждения в этих государствах крепостного права миграция населения развернулась: многие жители сбегали от закрепощения на земли, которые стали фактически ничейными, после того как Орда неоднократно пережила «замятню» (смуту) и резко ослабла.

Здесь, в Диком поле, у порогов Днепра и южнее их начинается формирование запорожского казачества. Впрочем, прямых упоминаний именно о запорожцах нет до XV века включительно. Основную массу казаков, по-видимому, составляли уроженцы киевских, подольских и волынских земель, по социальной принадлежности — как правило, мещане (от польск. и белор. място и укр. мiсто — город. — М.К.).

При этом стоит уточнить, что слово «казак» на тот момент не обозначало этническую или сословную принадлежность, а скорее описывало род занятий — вольные люди, промышлявшие военным делом и кое-какими хозяйственными. Этнически же они были отнюдь не только восточными славянами (местными или пришлыми московитами и белорусами): среди них были валахи, поляки, татары, турки и другие.

К концу XVI века запорожское казачество создало своё войско и находилось на пороге образования собственного государства. Его центром стало поселение на днепровском острове Хортица — Запорожская Сечь (т.е. укреплённый лагерь. — М.К.). Внутренняя жизнь казацкого сообщества строилась на основе самоуправления, которое очень напоминало характерные для восточнославянских племён вечевые сходы и, по всей видимости, именно к ним и восходило исторически.

Против панов

Столкнувшись с проблемой свободолюбивых запорожцев, польские власти постарались использовать ту же схему, что и с украинской знатью. В результате в конце XVI века появилось реестровое казачество, то есть запорожцы, зачисленные на польскую военную службу и получившие привилегии. Их использовали как в военных, так и в полицейских целях.

Однако реестровых было меньшинство. Большую часть запорожского «товариства» составляли свободные казаки, дорожившие своей независимостью, которая далась им весьма недёшево в бесконечных боях с осколками Золотой Орды. Объективно сложилась ситуация, когда цели борьбы угнетённого населения на украинских землях совпали с интересами запорожского казачества. Уже к концу XVI века это вылилось в целую череду мощных крестьянско-казацких выступлений.

В 1591—1593 годах на Украине вспыхнуло восстание во главе с Криштофом Косинским, реестровым полковником, которого казаки выбрали своим гетманом. Его подавили, но в 1595—1596 годах громыхнуло ещё сильнее: восстание, которое возглавили казацкие предводители, в разное время избиравшиеся гетманами, Северин Наливайко и Григорий Лобода, охватило огромные территории и перекинулось на белорусские земли. К казакам активно присоединялись мещане и крестьяне. «Вся Украина показачилась», — отмечал в своём письме польский полководец Станислав Жолкевский (полагаем, этот пан сильно бы удивился, узнав, что Украину «придумал» В.И. Ленин в 1920-х. — М.К.). Народное выступление польские войска утопили в крови.

После подавления восстания Наливайко и Лободы крупных выступлений некоторое время не было. В 1625 году великий коронный гетман Станислав Конецпольский заключил соглашение, по которому реестровые казаки становились опорой польской власти на украинских землях. Появилось шесть полков по тысяче человек каждый: Белоцерковский, Каневский, Корсунский, Переяславский, Черкасский и Чигиринский. Каждый из них фактически образовал и контролировал свою административно-территориальную единицу.

Но ещё быстрее росли ряды свободных казаков, к которым бежали те, кто не хотел становиться крепостными. Загоны (отряды) запорожцев начали налёты на подконтрольные польским властям территории.

В 1630 году Правобережную Украину снова сотрясло восстание. Его возглавил запорожский гетман, крещёный крымский татарин Тарас Фёдорович (Трясило). Запорожцы разгромили войска Конецпольского, и тот вынужден был пойти на компромисс. Заключённое в Переяславле соглашение было выгодно прежде всего старшине, то есть зажиточным казакам. Оно позволило им приобщиться к польским привилегиям, так как увеличило число реестровых до восьми тысяч.

Смещённый с поста гетмана Трясило не одобрял этот сговор и собрал вокруг себя других недовольных. Известно, что в 1635—1636 годах он вёл переговоры с Русским царством о переходе казаков на службу к царю и даже посетил Москву. Но правительство Михаила Фёдоровича Романова не стало опрометчиво лезть в украинские дела. Неудачная Русско-польская война 1632—1634 годов показала, что сил у Русского царства, переживавшего последствия Смутного времени, пока что слишком мало.

Польские власти понимали опасность союза казаков с простым населением украинских земель и старались ограничить влияние Запорожской Сечи. С этой целью к северу от неё, у начала Днепровских порогов, по проекту французского военного инженера Гийома Боплана была построена мощная крепость Кодак, основу гарнизона которой составили немецкие наёмники.

Но и сечевики вовремя оценили угрозу. В 1635 году гетман Иван Сулима использовал решение польского Сейма о снижении числа реестровых казаков в нарушение заключённого соглашения и вновь поднял запорожцев на восстание. Крепость Кодак была разрушена: её гарнизон проспал стремительное нападение казаков. Однако казацкая старшина предала Сулиму. Он был схвачен и в том же году зверски казнён в Варшаве. Вообще предательство в украинской политике занимало особое место и в тот исторический период, и много позднее.

В 1637 году произошло восстание под руководством гетмана Павлюка (Карпа Гудзана), который вместе с Сулимой брал Кодак. К казакам массово присоединилось население Левобережной Украины и, что было особенно болезненно для поляков, все до единого реестровые полки. Варшава отреагировала резко: бросила войска, которые разбили восставших и устроили массовые кровавые расправы над их сторонниками. Попавший в окружение Павлюк был предан казацкой старшиной, выдан полякам и, как и Сулима, принял жестокую смерть в Варшаве.

Польские власти плотно занялись запорожской проблемой. В следующем году Сейм принял «Ординацию войска реестрового Запорожского», которая урезала казацкие привилегии, ограничила число реестровых шестью тысячами и запретила им поддерживать отношения с сечевиками. Ответом стало новое восстание.

В 1638 году казацкое выступление возглавили гетман Яков (Яцко) Истра по прозвищу Острянин и Дмитрий Гуня, избранный гетманом после Острянина. Ещё одним лидером стал полковник реестровых казаков Карп Скидан, соратник Павлюка по восстанию 1637 года. Запорожцы через своих посланцев с листовками прямо обратились к населению украинских земель за поддержкой и получили её. Топить народное выступление в крови пришли войска под командованием польского военачальника Станислава Потоцкого и уже упомянутого выше князя Иеремии Вишневецкого, к слову, носившего титул «воевода русский». Восставшие потерпели поражение. Острянин смог уйти на земли Москвы, Гуня отступил на Дон, раненый Скидан попал в плен и был казнён.

В итоге реестровые казаки признали Ординацию 1638 года. Почти десятилетие Речь Посполитая правила Украиной относительно спокойно. Блокировавшая Запорожскую Сечь крепость Кодак была не просто восстановлена, а втрое расширена.

Но многие из числа запорожцев, украинских крестьян и мещан отказались подчиниться польским властям. Свои надежды они связывали с северным соседом, хотя тот и вёл себя пока пассивно. С украинских земель усилился отток жителей, и власти Русского царства были вынуждены принять беженцев. Те получили право селиться на границе Дикого поля. Так появилась Слободская Украина, или Слобожанщина, ныне — часть украинских Сумской и Харьковской областей и частично территории регионов РФ — ДНР, ЛНР, Белгородской, Воронежской и Курской областей.

Рождение украинской государственности

В 1647 году польский подстароста и ротмистр Даниэль Чаплинский совершил разбойное нападение на хутор, принадлежавший его противнику, одному из представителей запорожской казацкой старшины. Поляк разграбил и сжёг его, похитил женщину, на которой его недруг-казак собирался жениться, а его слуги избили до полусмерти казацкого сына. Звали этого противника пана Чаплинского Богдан Хмельницкий.

Один из рядовых примеров того, как вела себя польская шляхта на украинских землях, стал толчком для мощнейшего восстания, в котором выплеснулось вся скопившаяся народная ненависть. Волнения охватили не только Украину, но и белорусские земли, а также Смоленское воеводство. Поражение Речи Посполитой стало началом её исторического заката, и через полтора столетия одно из мощнейших государств Европы периода раннего Нового времени попросту исчезнет с её карты. А началось всё с малого — с выступления трёх сотен казаков под руководством Хмельницкого.

Предводитель восстания, которое часто называют его именем, имел весьма интересную биографию, хотя сведения о ней носят отрывочный характер. Известно, что Богдан Хмельницкий был хорошо образован, знал латынь, так как учился в том числе у иезуитов, однако в католичество не перешёл. Был на польской военной службе, во время войны с турками в 1621 году попал в плен и два года провёл в рабстве, при этом выучил турецкий и татарский языки. На стороне Польши участвовал в Смоленской войне. В составе отряда наёмников в середине 1640-х был во Франции.

Выступив против Речи Посполитой в начале 1648 года, Хмельницкий захватил одну из польских крепостей на Днепре, причём её гарнизон из реестровых казаков перешёл на сторону восставших. Понимая, что без союзников восстание обречено повторить судьбу предыдущих, Хмельницкий провёл переговоры с крымским ханом, врагом поляков, и получил в помощь отряд во главе с Тугай-беем.

После этого Хмельницкий прибыл в Запорожскую Сечь, где был избран гетманом. Далее последовал ряд громких побед, одержанных в союзе с крымскими татарами. В мае под Жёлтыми Водами реестровые казаки снова перешли на сторону запорожцев, польские подразделения были истреблены, а их командир Стефан Потоцкий погиб. Через несколько дней под Корсунем была уничтожена коронная армия Речи Посполитой, включая элитную кавалерию — крылатых гусар, а оба польских гетмана Николай Потоцкий и Мартын Калиновский сдались в плен. Загоны сподвижника Хмельницкого Максима Кривоноса на Левобережье отбросили войска Яремы Вишневецкого. На Правобережье начались массовые крестьянские восстания. А в сентябре в битве под Пилявцами была разгромлена спешно собранная польская шляхетская армия.

После ухода татарских войск обратно в Крым Хмельницкий триумфально въехал в Киев. Вместе со своими соратниками он деятельно занялся государственным строительством, основой которого стало казацкое самоуправление, наследовавшее древнерусским, домонгольским традициям взаимоотношений земли и власти. Украина была разделена на административно-территориальные единицы — полки во главе с полковниками, которые сосредоточили в своих руках военную и гражданскую власть. Речь шла о появлении нового европейского государства — Украинского.

Выбор Хмельницкого

Внешнеполитическое положение только что народившегося государства оказалось плачевным. Его окружали гораздо более сильные державы, а потому проводить полностью независимую политику для Хмельницкого было невозможно. Он старался поддерживать нормальные отношения с Крымским ханством и Османской империей, но было ясно, что Украина им интересна только как возможное орудие против Речи Посполитой или Русского царства.

Хмельницкий предпринял попытку договориться с поляками на выгодных для Украины условиях, чему способствовала смена власти в Речи Посполитой: умершего короля Владислава IV сменил Ян II Казимир. Требования казаков фактически сводились к предоставлению им автономии и расширению реестрового войска до 12 тыс. Однако война продолжилась.

Лишь после нового разгрома от казаков под Зборовом в августе 1649 года поляки пошли на заключение мира. Зборовский договор фактически дал Украине автономию, реестровое войско утверждалось в количестве 40 тыс. казаков. Ставился и вопрос об отмене польским Сеймом церковной унии.

Но уже в 1651 году Речь Посполитая вторглась на украинские земли, а ответом на это стало возобновление народного восстания. Летом двухсоттысячная польская армия нанесла казакам и их союзникам тяжёлое поражение. В Берестецкой битве Хмельницкого предали и временно задержали крымские татары, но большую часть казацкой армии смог спасти взявший на себя командование полковник Иван Богун. По новому Белоцерковскому договору шляхта вернула себе владения на Украине, казачий реестр урезали вдвое, власть гетмана ограничилась лишь Киевским воеводством, а контакты с иными державами в обход поляков были запрещены.

Этот мир тоже был недолгим.

В 1652 году военные действия возобновились, и казаки взяли реванш, разбив польские войска под Батогом. Однако положение Украины было ужасным. Численность её населения упала до уровня конца XVI века. Галиция и Подолия лишились половины своих жителей. Причинами этого были не только карательные акции польских войск, но и эпидемии, а в 1651 году добавился и неурожай.

На выручку пришла Москва: принимала на своих землях украинских беженцев, отменила для Украины пошлины на покупку хлеба и соли, помогала казакам оружием.

В этой ситуации Хмельницкий окончательно принял решение ориентироваться на сближение с Русским царством. Впервые своих послов к царю Алексею Михайловичу он отправил летом 1648 года. Но Москва всё ещё колебалась...

Воля народов

Для Русского царства основной текущей внешнеполитической задачей было вернуть потерянные за время Смуты земли, в первую очередь захваченный Речью Посполитой Смоленск. Не то чтобы русское правительство совсем не интересовали дела на юге. Очень даже интересовали, и провозглашённую ещё Иваном III внешнеполитическую повестку собирания русских земель (в границах Древнерусского государства) никто не отменял. Москва копила силы, закрывшись от набегов степняков Белгородской засечной чертой — цепью крепостей, укреплений и лесных завалов. Эта оборонительная линия великими трудами строилась в течение двух десятилетий и к середине XVII века в основном была завершена.

Алексей Михайлович проводил осторожную политику и долго избегал открытого вмешательства в украинские дела. Кроме того, он старался заручиться максимально широкой поддержкой внутри своего государства. В 1651 году вопрос об Украине обсудили на специальном Земском соборе. Он постановил брать её под «высокую государеву руку». Но царь медлил.

Осенью 1653 года в Москве снова был созван Земский собор. Окончательное решение он принял 1 октября: «...против польского короля войну весть» и Богдана Хмельницкого с Войском Запорожским «з городами и сёлами принять».

В Москве прекрасно отдавали себе отчёт в том, что события на Украине вызывают пристальное внимание стран Европы. Поэтому её внешнеполитическое ведомство — Посольский приказ — занималось сложным дипломатическим обеспечением процессов вхождения украинских земель в состав Русского царства. По решению Земского собора посольства были направлены в Священную Римскую империю германской нации (Австрию), Швецию, во Францию, в Данию, Нидерланды и Венецию. Реакция Османской империи и Речи Посполитой была понятной, однако русские дипломаты посетили их вассалов: в случае Турции — Крымское ханство, Молдавию и Валахию, а в случае Польши — Бранденбург и Курляндию. В середине XVII века русское правительство понимало, что нельзя допустить формирования враждебной коалиции и выступления Европы единым фронтом против нашей страны.

На Украину отправилось представительное русское посольство во главе с имевшим немалые опыт и авторитет боярином Василием Бутурлиным. За дипломатическое сопровождение миссии отвечал опытный профессионал, думный дьяк Ларион Лопухин. В составе посольства был и глава московских стрельцов Артамон Матвеев, в будущем крупный дипломат, а ещё — более двух десятков представителей знати, а также специалисты для ведения дел: подьячие и стряпчие (правоведы).

Именно это посольство в январе 1654 года прибыло на переговоры в Переяславль. Туда же на Раду съезжались выборные представители казачества со всей Украины, а также стекалось большое число простых жителей, которым никто не препятствовал. Как видим, и русский царь, и украинский гетман старались избежать кулуарных междусобойчиков и обеспечивали как можно большую открытость обсуждения вопроса о вхождении Украины в состав Русского царства.

В своей речи на Раде Богдан Хмельницкий честно раскрыл положение Украины, которое мы описали выше, объяснил необходимость искать покровительства другого государства и причины выбора именно Москвы: «Тут кого хотите избирайте. Царь турский — есть бусурман: всем вам ведомо, как братия наша, православные христиане, греки беду терпят. ...Крымский хан — тож бусурман, которого мы, по нужди в дружбу принявши, каковые нестерпимые беды приняли есмя, какое пленение! Какое нещадное пролитие крови християнские от польских от панов, утеснения — никому из вас сказывать ненадобеть, сами вы все ведаете... А православный християнский великий государь царь восточный есть с нами единого благочестия греческого закона, единого исповедания...»

После речи гетмана полковник переяславских казаков Тетеря ходил в кругу собравшихся, задавая вопрос: «Вси ли тако соизволяете?» Ответ Рады был: «Боже утверди, Боже укрепи, чтоб есми во веки вси едино были!»

Это случилось 18 января 1654 года. Окончательно воссоединение России и Украины было оформлено договором, заключённым в марте того же года во время визита посольства Богдана Хмельницкого в Москву. Он известен как «Мартовские статьи». Для тех из нынешних деятелей, кто заявляет, что Украину создали большевики, а в XVII веке её не было, процитируем одну из статей этого документа: «Царского Величества ратные люди всегда на рубежи, для Украйны обереганья, есть и впредь стоять учнут».

Для Русского царства это событие прежде всего означало перелом в его сложном внешнеполитическом положении после Смуты. Оно возвратило исконные земли Древнерусского государства и получило перспективу выхода к Чёрному морю. В давнем соперничестве с Речью Посполитой Москва начала уверенно побеждать. Для Украины же это стало спасением от польской, крымско-татарской или турецкой оккупации. Положение простых украинцев улучшилось, процесс их закрепощения существенно затормозился, и окончательно оно произошло лишь в конце следующего столетия.

* * *

Сегодня многие и на Украине, и в РФ на свой манер пытаются пересмотреть воссоединение России и Украины и девальвируют широкую подготовку к празднованию во времена И.В. Сталина 300-летия этого события. Но лидер СССР не случайно придавал особое значение этому юбилею, хотя и не дожил до него. С точки зрения собирания российских земель его внешняя политика была вполне созвучна повестке московских великих князей и царей, старавшихся восстановить государственную территорию Древней Руси и отразивших это намерение в своём титуле. Сталин пережил крах Российской империи, Гражданскую войну и непосредственно участвовал в создании нового союзного государства. Поэтому ему было очевидно, что события XVII века были именно воссоединением братских народов, которые оказались разделены не по своей воле, а в результате трагических исторических событий.

https://gazeta-pravda.ru/issue/4-31497- ... ino-byli-/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт фев 08, 2024 10:18 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Российский энциклопедист и гражданин
№13 (31506) 8 февраля 2024 года
4 полоса
Автор: Владислав ГОНЧАРОВ.

Гениальный русский учёный Дмитрий Иванович Менделеев в первую очередь известен созданием своей Периодической системы химических элементов. Открытый им периодический закон стал важнейшей вехой в развитии атомно-молекулярного учения. С его помощью было предсказано существование неизвестных на тот момент науке химических элементов, а также установлено их положение относительно известных в таблице. Уже после смерти Менделеева многие элементы были обнаружены и встали на места, которые предсказал им учёный. Однако мало кто знает, что, помимо химии, Менделеев также увлекался физикой, метеорологией, экономикой, геологией, приборостроением. Как говорится, «талантливый человек — талантлив во всём».

Дмитрий Иванович Менделеев родился в Тобольске 8 февраля 1834 года в многодетной семье. Будущий химик был последним, семнадцатым по счёту ребёнком директора Тобольской гимназии Ивана Павловича Менделеева и его жены Марии Дмитриевны. Как не трудно догадаться, назвали мальчика в честь его дедушки по материнской линии. Однако из шестнадцати детей, помимо маленького Мити, после его рождения в семье Менделеевых остались в живых только два брата и пять сестёр. Что ж, такой была «Россия, которую мы потеряли»...

Детство Менделеева совпало со временем пребывания в Сибири после событий 1825 года ссыльных декабристов, живших в Тобольской губернии. Одна из сестёр Дмитрия Ивановича — Ольга — стала женой бывшего члена Южного общества Н.В. Басаргина. После смерти Ивана Павловича большую помощь семье оказывал И.И. Пущин, также бывший декабрист, известный как друг великого русского поэта А.С. Пушкина, с которым тот вместе учился в императорском Царскосельском лицее.

Весомое влияние на мировоззрение будущего учёного оказал его дядя Василий Дмитриевич Корнильев, управляющий князей Трубецких, у которого останавливались во время своего пребывания в Москве Менделеевы. Хотя дядя и любил иногда пустить пыль в глаза своим богатством, положением в обществе и знакомствами, он был человеком добрым, покладистым и справедливым. Тяга к справедливости сближала Корнильева со многими из московских и петербургских декабристов. При этом он никогда не стыдился знакомства и дружбы с ними. Женой Василия Дмитриевича стала родственница бывшего генерал-губернатора Сибири Ивана Пестеля, отца декабриста. Корнильев также был в хороших отношениях с сыновьями Пестеля — декабристом Павлом и Владимиром. В целом дядя оказал благоприятное влияние на характер Менделеева.

В 1841 году Дмитрий Менделеев поступил в Тобольскую классическую гимназию, ту самую, которой руководил его отец. Среди её учителей выделялся преподаватель русской литературы и словесности, а в дальнейшем русский поэт Пётр Павлович Ершов, наиболее известный благодаря своей сказке в стихах «Конёк-Горбунок». Стоит также отметить, что первой женой Менделеева станет падчерица поэта.

Освоение новых знаний поначалу давалось будущему учёному непросто: он получал плохие оценки, особенно это касалось уроков латыни и Закона Божьего. Помимо этого, у юного Менделеева были проблемы и с поведением: он нередко участвовал в драках, а как-то раз был на дуэли.

В тринадцать лет Менделееву было суждено пережить первую серьёзную утрату в своей жизни: его отец умер от чахотки. Спустя год окончил гимназию его старший брат Павел, который постарался заменить Дмитрию отца. Смерть близкого человека повлияла на поведение и оценки Менделеева: он перестал хулиганить, участвовать в конфликтах и начал более ответственно подходить к процессу обучения.

В 1849 году Дмитрий Менделеев окончил гимназию: в аттестате у него не было неудовлетворительных отметок.

Как было принято в те годы, он должен был продолжать своё образование в Казанском университете, к которому была приписана гимназия. Однако мать хотела дать младшему сыну престижное образование, и поэтому семья отправилась в Москву. Из-за бюрократических трудностей поступить в Московский университет Дмитрий не смог. В 1850 году Менделеевы переехали в Петербург, в конце лета того же года, после вступительных экзаменов, он был зачислен на физико-математический факультет Главного педагогического института.

В 1855 году Менделеев окончил институт с золотой медалью и был направлен старшим учителем в Симферопольскую гимназию. Прибыв на место, он не смог приступить к работе. Шла Крымская война, а Симферополь, как известно, находился на линии фронта, из-за чего гимназия была закрыта.

В дальнейшем Дмитрию Ивановичу удалось получить место учителя гимназии при Ришельевском лицее в Одессе. Здесь он не только активно включился в работу в качестве учителя математики и физики, а затем и других естественных наук, но и продолжил свои научные исследования. В Одессе юный учёный начал интенсивно готовиться к экзаменам и защите магистерской диссертации в Петербургском университете, диплом которого давал право заниматься наукой.

Работу над диссертацией «Строение кремнезёмных соединений» Менделеев завершил через год. Её защита прошла блестяще. С успехом была прочитана и вступительная лекция «Строение силикатных соединений».

А первой его значительной исследовательской работой, выполненной под руководством профессора А.А. Воскресенского, стала кандидатская диссертация «Изоморфизм в связи с другими отношениями кристаллической формы при различии в составе». Менделеев исследовал в ней способность некоторых веществ заменять друг друга в кристаллах, не меняя при этом формы кристаллической решётки. В изоморфизме отчётливо прослеживались сходства в поведении различных элементов. Эта научная работа определила главное направление в будущем научном поиске учёного. Впоследствии он писал: «Составление этой диссертации вовлекло меня более всего в изучение химических отношений. Этим она определила многое».

В 1857 году Менделеев отправился в командировку в Германию. Одним из ярких событий его поездки в Европу стало участие в составе делегации русских химиков в работе I Международного химического конгресса в городе Карлсруэ в 1860 году. На конференции он узнал о современных направлениях развития химии, расширил круг академических связей и познакомился с известными европейскими учёными.

Конечно, поездка в Германию сыграла определённую роль в развитии Менделеева как учёного-химика, но работал в Гейдельберге юноша прежде всего как физик. В Германии он сделал значительное экспериментальное открытие: установил существование «температуры абсолютного кипения», при достижении которой в определённых условиях жидкость мгновенно превращается в пар. Также Менделеев сконструировал пикнометр — прибор для определения плотности жидкостей.

В 1861 году Дмитрий Иванович вернулся в Россию и всего за 2 месяца написал свой первый учебник — «Органическая химия». Впоследствии он опубликовал ещё ряд работ в этой области. Таким образом, Менделеев становится одним из первых теоретиков в области органической химии в России. За свой учебник Менделеев в 1862 году был удостоен полной Демидовской премии — высшей научной награды России того времени.

Защита докторской диссертации Менделеева «О соединении спирта с водой» состоялась в 1865 году. В 1867 году он возглавил кафедру общей химии Петербургского университета, которую занимал последующие 23 года. В том же году Менделеев начал работать над одним из важнейших трудов в своей научной деятельности — «Основы химии», который завершил только в 1871-м. Книга выходила отдельными выпусками, первый появился в конце мая — начале июня 1868 года.

В процессе работы над второй частью «Основ химии» Менделеев постепенно переходил от группировки элементов по валентности к их расположению по сходству свойств и атомному весу. В середине февраля 1869 года учёный, продолжая обдумывать структуру последующих разделов книги, вплотную подошёл к проблеме создания рациональной системы химических элементов. Периодический закон и «Основы химии» открыли новую эпоху не только в химии, но и во всём естествознании.

Работа над учебником привела к главному открытию учёного — Периодической системе элементов. Первый её вариант относится к февралю 1869 года. В марте того же года Менделеевым был подготовлен доклад «Соотношение свойств с атомным весом элементов», посвящённый периодической закономерности химических элементов. На заседании Русского химического общества доклад зачитал Н.А. Меншуткин.

Весьма серьёзным испытанием периодического закона было открытие в 90-х годах XIX столетия целой группы инертных газов. Эти элементы обладали специфическими свойствами и не были предсказаны Менделеевым. Однако и они нашли своё место в Периодической системе, образовав нулевую группу.

В поиске физических причин периодичности Менделеев взялся за исследования газов. Так как свойства элементов находились в периодической зависимости от атомных весов, массы, химик задумывался пролить свет на эту проблему, выясняя причины сил тяготения и посредством изучения свойств передающей их среды.

Концепция «мирового эфира» имела в XIX веке большое влияние на возможное решение данной проблемы. Предполагалось, что «эфир», заполняющий межпланетное пространство, является средой, передающей свет, тепло и гравитацию. Исследование сильно разрежённых газов могло быть доказательством существования названной субстанции, когда свойства «обычного» вещества уже не способны были бы скрывать свойства «эфира».

Одна из гипотез Менделеева сводилась к тому, что специфическим состоянием газов воздуха при большом разрежении и мог оказаться «эфир» или некий газ с очень малым весом.

При всей гипотетической направленности исходных предпосылок этих исследований основным и наиболее важным результатом в области физики, полученным благодаря им Менделеевым, явился вывод уравнения идеального газа, содержащего универсальную газовую постоянную. Также очень важным было предложенное учёным введение термодинамической шкалы температур.

На протяжении всей своей жизни у Менделеева не ослабевал интерес к «растворной» тематике. Наиболее значительные его исследования в этой области относятся к середине 1860-х, а важнейшие — к 1880-м годам. Тем не менее его публикации показывают, что и в другие периоды своего научного творчества он не прерывал работ, способствовавших созданию основы его учения о растворах. Концепция учёного эволюционировала от весьма противоречивых и несовершенных первоначальных представлений о природе этого явления в неразрывной связи с развитием его идей в других направлениях, в первую очередь — с учением о химических соединениях.

Менделеев показал, что правильное понимание растворов невозможно без учёта их химизма, отношения их к определённым соединениям и сложного химического равновесия в растворах — в разработке этих трёх неразрывно связанных аспектов заключается основное его значение.

Дмитрий Менделеев был поистине любознательным и многогранным учёным, и его интересы не ограничивались только химией. Менделеев увлекался кораблестроением. Он с готовностью включился в организацию ледокольной экспедиции на Северный Ледовитый океан под руководством С.О. Макарова.

Осенью 1897 года правительство принимает решение о финансировании постройки ледокола. Менделеев был включён в состав комиссии проекта. Ледокол построили в Ньюкасле на стапелях английской фирмы «Армстронг Уитворт». Это было первое в мире судно арктического класса, способное форсировать тяжёлые льды. Кораблю присвоили имя «Ермак». В 1901—1902 годах Менделеев создал проект арктического экспедиционного ледокола и разработал высокоширотный «промышленный» морской путь, подразумевавший прохождение судов вблизи Северного полюса.

Менделеев стал одним из основателей современной метрологии. Он разработал теорию весов, улучшил конструкции коромысла и арретира (механическое приспособление для закрепления чувствительного элемента различных приборов в определённом положении. — Прим. автора), предложил точнейшие приёмы взвешивания. В 1893 году Менделеев создал Главную палату мер и весов (ныне Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии имени Д.И. Менделеева. — Прим. автора). В 1899 году по инициативе учёного в России был введён новый закон о мерах и весах, результатом которого стало создание государственной поверочной службы.

Работал он и над трудами по сельскому хозяйству, касающимися самых различных областей: животноводства, молочного хозяйства, агрохимии и агрономии. К проблемам сельского хозяйства он подходил с разных сторон: как учёный-химик, экономист или агроном, хорошо знакомый с практикой земледелия.

Серьёзно заниматься сельским хозяйством Менделеев начал ещё в далёком 1865 году, когда приобрёл небольшое имение Боблово недалеко от города Клина. Он ввёл здесь многополье и травосеяние, применял удобрения и широко использовал сельскохозяйственные машины, развил животноводство. Урожаи всех культур значительно повысились, и имение Менделеева за 6-7 лет стало образцовым, превратившись в место для экскурсий и практики студентов Петровской земледельческой и лесной академии в Москве.

Любознательный исследователь не только усовершенствовал хозяйство, но и проводил полевые опыты, испытывая действие разнообразных удобрений: золы, костяной муки, обработанной серной кислотой, смешанных органических и минеральных удобрений.

Менделеев считал необходимым проводить в разных районах на строго научной основе сельскохозяйственные опыты, а их результаты распространять затем на всю территорию России. Им была разработана подробная программа таких опытов, рассчитанная на три года. Опыты предусматривали изучение влияния на урожай глубины пахотного слоя и употребления искусственных удобрений, получение дополнительных сведений о влиянии климата, местности и почвы.

Огромное значение Менделеев придавал другим отраслям сельского хозяйства, в частности лесоводству, обращая особое внимание на лесные насаждения степных районов юга России. Он также внёс большой вклад в усовершенствование технологии производства минеральных удобрений и методов переработки сельскохозяйственного сырья.

Тридцать пять лет своей жизни Менделеев посвятил преподавательской деятельности в различных средних и высших учебных заведениях, таких как Симферопольская и Одесская гимназии, а затем в Петербурге во втором Кадетском корпусе, Инженерном училище, Институте инженеров путей сообщения, Технологическом институте, Петербургском университете, на Высших женских курсах. Менделеев принимал самое деятельное участие в разработке университетских уставов 1863 и 1884 годов, участвовал в организации специального технического и коммерческого образования, изучал постановку образования в ведущих европейских университетах. В основе концепции народного образования, которую предложил Менделеев, лежала идея о непрерывном обучении, сформулированная впервые в «Заметке по вопросу преобразования гимназий» в 1871 году. Он активно выступал за коренное изменение содержания образования, распространение точных и естественных наук.

Менделеев верил в тесную взаимосвязь между средним и высшим образованием. Он был убеждён, что без правильной организации среднего образования высшая школа не может получить своего настоящего развития. Менделеев был сторонником хорошо продуманной и организованной общей системы образования, заботу по организации которой должно взять на себя государство. К слову, идеи учёного были реализованы в советских школах и вузах спустя годы после его смерти.

Также в его работах, посвящённых народному образованию, большое внимание уделяется вопросам высшей его ступени. Основную задачу он видел в том, чтобы воспитывать научное мировоззрение студентов, научить их самостоятельно мыслить. Он принимал непосредственное участие в организации многих учебных заведений и лабораторий России.

В 1906 году Менделеев написал свой последний крупный труд «К познанию России». Важное место в этой работе занимают вопросы народонаселения. В своих выводах учёный опирался на анализ результатов переписи населения.

Достаточно важным компонентом явилось присутствующее в книге вычисление двух центров России — поверхности и населения. Учёный приобщил к изданию карту новой проекции, в которой нашли отражение идея единого промышленного и культурного развития европейской и азиатской частей страны, что должно было служить сближению двух центров.

Помимо науки, которой Менделеев отдавал почти всего себя, у него были и другие увлечения: он собирал и систематизировал фотографии и сам любил фотографировать, коллекционировал репродукции произведений искусства, виды мест, в которых бывал. В последние годы жизни научная, научно-организационная и общественная деятельность исследователя также была разнообразной и активной: в начале 1900 года он был в Берлине на торжествах по случаю 200-летия Берлинской (Прусской) Академии наук. Едва отдохнув от этой поездки, он вновь отправился за границу — на Всемирную выставку в Париже в качестве эксперта министерства финансов.

11 января 1907 года Менделеев показывал Главную палату мер и весов министру торговли и промышленности Д.А. Философову. Гостя пришлось долго ждать у входа. Погода была морозная, в результате уже немолодой учёный сильно простудился. Через несколько дней ему диагностировали воспаление лёгких. 20 января Дмитрий Иванович скончался. На протяжении всего пути от Технологического института, где 23 января состоялась последняя панихида, до Волкова кладбища гроб несли на руках студенты. В проводах приняли участие 10 тысяч человек.

Неудивительно, что так много людей пришло попрощаться с прославленным учёным, ведь Д.И. Менделеев своим трудом на благо российской науки, и в частности химии, оставил огромное наследие. Его Периодической таблицей до сих пор пользуются современные учёные, а мы все изучали её в школе.

Вот что писал гениальный русский поэт А.А. Блок жене, дочери Менделеева Любови Дмитриевне, о своём тесте: «Твой папа, вот какой: он давно всё знает, что бывает на свете. Во всё проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. У него нет никаких «убеждений» (консерватизм, либерализм и т.п.). У него есть всё. Такое впечатление он и производит. При нём вовсе не страшно, но всегда не спокойно, это от того, что он всё и давно знает, без рассказов, без намеков, даже не видя и не слыша. Это всё познание лежит на нём очень тяжело. Когда он вздыхает и охает, он каждый раз вздыхает обо всём вместе; ничего отдельного или отрывчатого у него нет — всё неразделимо. То, что другие говорят, ему почти всегда скучно, потому что он всё знает лучше всех...»

https://gazeta-pravda.ru/issue/13-31506 ... razhdanin/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Пн фев 19, 2024 9:52 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Геворк, Амир, Анри…
19.02.2024 - Прокомментировать

1
Поделился
Исполнилось ровно сто лет со дня рождения легендарного советского разведчика Геворка Вартаняна. Его нелегальная деятельность осуществлялась на протяжении 45 лет – в десятках стран мира на разных континентах. По оценкам коллег, совершенное Вартаняном «столь многообразно и всеобъемлюще, что никогда не будет рассекречено».
Ростов-на-Дону, переулок Братский, дом 81. Здесь в феврале 1924 года родился советский разведчик-нелегал Геворк Андреевич Вартанян. Другой разведчик, Владимир Путин, однажды скажет о Вартаняне и его жене Гоар: без них история нашего мира могла пойти по-другому.
Имя почетного гражданина Ростова-на-Дону Геворка Вартаняна было рассекречено лишь в 2000 году. Большая часть его жизни так и осталась под завесой тайны. Но даже то, что известно нам, поражает воображение и объясняет, почему уроженец Ростова – единственный из бойцов «невидимого фронта», кто получил звание Героя Советского Союза при жизни и в мирное время.
В 1943 году немецкая разведка готовила покушение на Сталина, Рузвельта и Черчилля, у которых была намечена встреча в ноябре того года в Тегеране. Понятно, что убийство лидеров Большой тройки изменило бы весь ход Второй мировой войны. Но немецкий заговор был сорван…
В 1980 году советские киношники решили снять об этом шпионский триллер – «Тегеран-43». На главную роль позвали отечественную звезду Игоря Костолевского, на роль второго плана – звезду французскую, Алена Делона.
Но в распоряжении сценаристов было не так уж много информации. Статья в газете «Правда»: «Лондон, 17 декабря 1943 года (ТАСС). Президент США Рузвельт сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре…»
Во-вторых, было интервью знаменитого диверсанта, экс-начальника секретной службы СС Скорцени. В 1964 году в Мадриде Отто Скорцени разоткровенничался с журналистом парижской газеты «Экспресс»: «Из всех историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость. В действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, что проходила в Тегеране».
По большому счету это все. О самой операции нигде никаких деталей не сообщалось. Сценаристы задались вопросом: «Как могло осуществиться такое покушение?» И решили, что в посольство в Тегеране можно было проникнуть, воспользовавшись «канатами» – каналами системы водоснабжения. Они угадали.
На момент съемок актеру Костолевскому было 32 года. То есть советский разведчик в фильме – это взрослый состоявшийся человек. А вот с этим у сценаристов вышла промашка. Откуда им было знать, что главному герою в этой истории, Геворку Вартаняну, было всего 19 лет?
«Легкая кавалерия»
Так как же было на самом деле в Тегеране 1943 года? И что там делал парень из Ростова-на-Дону?
– Моя мать происходила из очень богатой ростовской семьи братьев Мартиросовых, – рассказывал сам Геворк Вартанян. – Винные и гастрономические магазины. Отец поступил к ним на работу. Еще до революции. У него завязался роман с матерью, они поженились. Отец встал на ноги, как говорится. А при советской власти его назначили директором маслобойного завода в станице Степной под Ростовом. Он несколько лет проработал там директором.
В 1930 году (по заданию советской внешней разведки) отец нашего героя, Андрей Васильевич Вартанян, выезжает с семьей в Иран. По документам он иранский поданный. В Тегеране становится владельцем шоколадной фабрики.
Известно, что Андрея Вартаняна арестовывали пять или шесть раз: иранцы подозревали его в связях с советской разведкой. Однако доказательств не было – отпускали.
…В 14 лет Геворк понял, что его отец – советский разведчик. Сын захотел пойти по его стопам. «Он дал понять, кто он такой, – вспоминал Геворк Андреевич. – Отец всегда настраивал нас на то, что надо быть преданным Родине и по мере возможностей помогать ей».
В феврале 1940-го 16-летний Вартанян установил прямой контакт с резидентурой НКВД в Тегеране. Для коллег по секретной работе Геворк стал Амиром.
Для начала Амиру поручили собрать группу единомышленников.
– И я быстренько завербовал семерых ребят, – рассказывал Вартанян в одном из немногих интервью. – Армяне, лезгины, ассирийцы, все примерно моего возраста.
Все были выходцами из СССР. Почти все – детьми репрессированных. Но работали, что называется, «за идею», бесплатно.
Группа получила название «Легкая кавалерия»: по Тегерану юные разведчики носились на велосипедах. В 1941-м к ним присоединилась симпатичная школьница.
– Ее старший брат-армянин был моим другом по «Легкой кавалерии», – делился Геворк Андреевич. – Я года два-три к ней присматривался, очень она мне нравилась. Это Гоар – моя будущая жена. Тогда ей не было и шестнадцати. Смелая, ни от каких заданий не отказывалась.
Гоар стала Анитой. Девушка не говорила по-русски, Геворк – по-армянски. Общались на фарси.
«Легкая кавалерия» занималась наружным наблюдением: выявляла немецких шпионов.
Например: завербованный иранский генерал за большие деньги передает советской резидентуре материалы с грифом «совершенно секретно». Но передает очень много. Подтверждается не все. Откуда он берет данные? Не сам же сочиняет? Оказалось – сам.
– Нам задание: срочно проверить. Мы, как всегда, наружку. Нет, кроме наших, ни с кем генерал не общается. Идет к себе на работу, возвращается – и пожалуйста: вручает людям из резидентуры пакет с информацией. В квартиру к нему забраться никак нельзя. Пришлось по строительным лесам залезать в строящийся напротив генеральской виллы трехэтажный дом. Прихватили бинокль, наблюдаем: достает генерал из папки, которую с собой всегда таскает, чистые бланки с грифом «Секретно» и с удовольствием набивает на пишущей машинке свои сообщения.
Генерал попросту выдумывал секретные сведения. Дальнейшая его судьба неизвестна. Как вспоминал Геворк Андреевич, «наши его забрали».
За первые два года благодаря подросткам было разоблачено около 400 (!) человек, так или иначе связанных с германской разведкой.
Но вернемся в Тегеран 1943 года. Тут надо сделать небольшие пояснения о ситуации в Иране. (В фильме этот момент обошли стороной.)
В августе 1941 года СССР и Великобритания вошли на территорию Ирана. Несмотря на официальный нейтралитет, лидер страны Реза Пехлеви считался союзником Третьего рейха. Иранцы не оказали сопротивления. Резу свергли, шахиншахом (царем царей) сделали его младшего сына Мохаммеда.
Собственно Тегеран и выбрали для встречи в 1943-м, потому что здесь почти в равной степени были представлены войска всей «большой тройки». А главное, в иранской столице давно обосновались представители советской и британской разведок.
С началом оккупации многих немцев, работавших в Иране, депортировали. Но не всех. А еще в Иране были территории, вообще неподконтрольные новому правительству, и у немцев там была большая агентура.
Так что к сообщению разведчика Кузнецова о возможном нападении на лидеров «большой тройки» наша разведка отнеслась серьезно.
Вот что нам (в отличие от советских сценаристов) известно сегодня: немцы выбросили десант в 100 километрах от Тегерана. За десять дней потихоньку, чтобы не привлекать внимания, с крашенными хной бородами диверсанты добрались на верблюдах до иранской столицы.
Задача этой, передовой группы радистов было установить контакт с Берлином и затем подготовить условия для высадки основного десанта террористов.
– Радиосвязь с Берлином они установили, но только попали в пеленгацию, – рассказывал Вартанян. – Нашей группе поставили конкретную цель: найти в огромном Тегеране эту радиостанцию. Задание мы выполнили.
По словам Гоар Вартанян, работали день и ночь, по 14–16 часов… И нашли!
Немцев взяли без особого шума, после этого они работали уже под диктовку советской и английской разведок. Но! Кому-то из немецких радистов удалось передать в эфир условный знак: работаем под контролем. В Германии поняли, что операция провалена. Основную группу во главе со Скорцени немцы посылать не решились. «Длинного прыжка» (кодовое название операции) не получилось.
Подробности (например, степень риска для, считай, мальчишек) нам неизвестны. Но «Легкую кавалерию» высоко оценили в далекой Москве: «Личная благодарность Амиру, Хану, Горцу…» Геворк и Гоар были счастливы и горды!
Тегеран – город контрастов
По словам Геворка Вартаняна, реальная часть фильма «Тегеран-43» – это то, что немцы хотели попасть в посольство через водовод и совершить теракт как раз в день рождения Черчилля, 30 ноября.
– Но то, что стреляли и убивали, как герой Костолевского, – выдумка, такого не было, – рассказывал много позже Вартанян. – Если разведчик начинает применять оружие, то это уже не разведчик, а какой-то киллер.
Ну и к киношному Тегерану у супругов Вартанян было много претензий.
– В годы войны город был переполнен людьми, – вспоминала Гоар. – Сюда бежали многие, в основном обеспеченные люди из Европы. Сейчас во многих фильмах о той поре вижу женщин в парандже. Но их-то как раз было немного. Наоборот, тон задавали хорошо одетые дамы. Бросались в глаза их цветастые, часто облегающие наряды, даже мини-юбки носили. Понятно, что такого почти не встречалось на бедных окраинах.
Когда в 2000 году Вартаняны были частично рассекречены, Игорь Костолевский встретился с ними. Гоар Левоновне он понравился:
– Актер прекрасный, человек милый. Так хорошо поговорили… Но я спросила: «Почему у вас Тегеран в фильме такой обшарпанный? В ту пору был красивый город!» И Костолевский ответил, что снимали в Баку. Я ему: «Но и в Баку ведь могли подобрать что-то поприличнее».
На коврах-самолетах
Уже в наше время биограф разведчика Николай Долгополов составил что-то вроде таблицы «Даты и события из жизни Г.А. Вартаняна, о которых можно рассказывать».
Очень скромный список. Из него следует, что в 1951 году супруги Вартаняны завершают работу в Иране и возвращаются в СССР – в Ереван, где поступают в Институт иностранных языков. Они уже муж и жена, в 1946-м обвенчались в армянской церкви в Тегеране.
Вместе с ними в СССР вернулись и остальные члены семьи.
– Нам хотели дать квартиру в Ереване. Но отец отказался. Сказал, что мы – люди относительно обеспеченные, построим все сами, и квартиру попросил дать нуждающимся, – рассказывал о возвращении Геворк Андреевич.
В 1955 году Вартанян работает в отделении «Интуриста» в Ереване. Год 1956: по окончании института супруги получают предложение начать работу во внешней разведке. После короткой подготовки они выезжают за границу для выполнения специального задания с нелегальных позиций.
(Собственно, на этом заканчивается та часть биографии, которой делился сам Геворк Вартанян. Дальнейшее – из других источников, кое-какие детали после смерти мужа вспоминала Гоар.)
Первым пунктом назначения разведчиков-нелегалов стала Швейцария. По легенде, Геворк (псевдоним Анри) и Гоар – иранцы, он торговец коврами, она его близкая подружка, скоро поженятся. На Гоар – связь с Центром. Собирать перед сеансом связи передатчик (из обычного радиоприемника) и разбирать его, когда сеанс закончен, она филигранно научилась за два с половиной месяца.
Вначале Вартаняны проехали страны, в которых жили (по легенде), после того как в 1951-м уехали из Ирана.
В Швейцарию въехали по старым иранским паспортам, их нужно было продлить. Проблему должны были решить сами.
– Решили ехать в иранское посольство, – вспоминала Гоар. – Наняли шикарную машину с водителем. Жора всегда элегантен, я в своем лучшем и в драгоценностях. Подъезжаем, выходит какой-то клерк: что вы хотите? Муж с достоинством: хотим встретиться, познакомиться с послом, мы же иранцы и как без визита вежливости? Тут же выходит посол.
Пьем кофе, и разговор, понятно, вокруг Ирана, для нас фарси в то время язык самый родной. Чувствуем, посол не разочарован: говорим, рассказываем… И потом, между прочим, муж замечает: мне надо еще паспорта наши продлить, ну, ладно, я завтра заеду. Завтра! Так и сказал. Посол удивился: да я вам сегодня сделаю. Зовет какого-то служащего, тот забирает наши паспорта, уходит. Через десять минут несут. «Извините, у вас местом рождения значится Решт…»
Между тем у Геворка местом рождения значился Ростов. Написание на фарси довольно похожее. Геворк подтверждает: да-да, Решт. Служащий: а в паспорте читается «Рашт».
И чтобы не обременять гостей посла, услужливый дипломат пошел, переделал, принес новые паспорта, где вместо довольно опасного для нас Ростова написал Решт. Представляете, как нам повезло!
Конечно, Вартанянам везло. Во-первых, их ни разу не разоблачили, во-вторых, довольно часто они оказывались в нужное время в нужном месте. Например, в мае 1968-го, в Париже – на митинге революционно настроенных студентов.
Из воспоминаний Гоар Вартанян:
– Вдруг я смотрю: люди берутся за руки, пускаются в пляс, но не отдельно, а образуют круг. Секунда – и мой Жора бросается туда, и уже с ними, и в танце группа входит внутрь правительственного учреждения.
Руководство Франции согласилось поговорить со студентами. На встречу с руководством страны попали только танцующие, остальных (в том числе и Гоар) не пустили.
– Не успела к танцующим. А он – мгновенно, без раздумий, все естественно. И очень полезно для дела. Он был внутри, все видел, все слышал.
Конец 1970-х Вартаняны провели в Италии. Об этом пишет в своих мемуарах Юрий Дроздов (генерал-майор СВР, возглавлявший нелегальную разведку в 1979–1991 годах).
Среди тогдашних знакомых Геворка Вартаняна – адмирал Стэнсфилд Тернер, с сентября 1975 года – главком объединенными вооруженными силами НАТО в Южной Европе (с 1977 года – глава ЦРУ).
Дроздов объясняет:
– Ядерной тематикой Вартаняны не занимались, это делали другие. Больше были привязаны к своей реальной профессии – коммерческой торговле коврами. На этих коврах у них и завелись связи с высокими американскими личностями.
По словам Вартаняна, он был успешным торговцем, работал на самоокупаемости, занимал высокое положение в обществе:
– Быть бизнесменом удобно. Ты можешь рассказать интересующимся людям об экономических секретах других стран – получив взамен сведения политического характера. Ведь мне как бизнесмену была нужна информация о политической жизни в той или иной стране. Вдруг я вложу деньги, а они через пять лет пропадут. Вдруг переворот произойдет. Вопросы от бизнесмена не вызывают подозрения.
Ну и ковры, как оказывается, были востребованы не только в Советском Союзе. По словам Дроздова, однажды для выполнения задания Анри вылетел в США на самолете адмирала Тернера! Понятное дело, не ковры продавать. Но благодаря коврам.
– Да, мы его хорошо знали, – вспоминала Гоар о Тернере. – Не то чтобы дружба, но мы были вхожи. Встречались и на приемах могли подойти. Оказывали кое-какие услуги. Мы умели показать, что у нас все есть, мы богатые. Это надо было внушать окружающим.
Веселые, легкие в общении супруги внушали доверие и итальянским министрам, и даже президенту Италии.
…Вартаняны были в Риме в марте 1978 года, когда группировка «Красные бригады» похитила итальянского экс-премьера, главу влиятельной партии Альдо Моро.
Сам Геворк Андреевич рассказывал:
– Все силы государства были брошены на поиски преступников. Остановили на полицейском посту и меня, проверили документы: откройте багажник! Не выходя из машины, даю ключи. Открыли, посмотрели, и я поехал дальше. Следующий пост – все точно так же. И вдруг: «Выходите из машины!» Выходим и видим наставленные на нас стволы. «Что это?!» – говорит полицейский, показывая на открытый багажник. И я вижу, что там лежит автомат…
Меня спрашивают: «Это чей?» Спокойно говорю, мол, это вы туда бросили – не мой же. Но ситуация напряженная. Похищен крупный политик, его ищут… И тут вдруг к нам на мотоцикле, с сиреной и блестящими огнями, летит полицейский с первого поста! Оказывается, он при осмотре положил свой автомат в мой багажник и забыл его там. Понимаете?! Вопиющая небрежность: забыть оружие, когда шуровал при досмотре! Случай, конечно, анекдотичный. Но я-то сначала подумал, что разыгрывают провокацию! Вот где можно было засыпаться…
Конечно, потом мы бы доказали свою непричастность. Но скольких нервов это бы стоило и какое к нам бы тогда было внимание? Совсем нежелательное для разведчика.
Анри – Герой Советского Союза
Отчеты Вартаняна о политической жизни Западной Европы были крайне ценны. Однажды председатель КГБ СССР Юрий Андропов поинтересовался: «А в каком звании Анри?» Ему объяснили: не аттестован. Андропов предложил исправить положение. Так в 1968 году Вартаняну было присвоено первое воинское звание – капитан. Полковником он стал в 1984 году, одновременно с присвоением звания Героя Советского Союза.
Гоар Вартанян получила орден Боевого Красного Знамени.
– Когда нам об этом сообщили, мы заказали в ресторане лучшего вина. Радость – огромная и нежданная! – вспоминал Вартанян. – Но столько лет уже проработали. Перешагнули за 60 годков. Мы не то чтобы устали, но решили, что хватит скитаться. Что если пожить спокойно? Ведь получить звание Героя – это не только высшее счастье, но и потенциальная опасность. Новость эта все же могла просочиться… Неизвестный Герой, разведчик-нелегал – кто он, откуда? Контрразведки других стран могли начать искать, наводить справки. И во время очередного отпуска, когда приехали в Союз в 1984-м, мы попросили о том, чтобы потихоньку возвратиться.
В 1986 году они вернулись домой. С двумя чемоданами в руках. По словам Гоар, все вещи, нажитые честным предпринимательским трудом, остались там: и шикарные автомобили, и телевизоры, и обстановка.
– Но виллы у нас не было: ведь два-три года в одной стране, и нужно уже было ехать в другую.
…Однажды у Вартаняна спросили: почему же у американцев и англичан не было такой нелегальной разведки, как у нас. Геворк Андреевич сказал, что откроет гостайну: не было у них нелегалов, потому что ни один американец или англичанин больше года советской жизни выдержать бы не смог.
Геворк и Гоар, если считать иранский период, провели за рубежом 45 лет. Если считать со льготами (год за три), получается больше 120 лет.
Наверное, рано или поздно любой нелегал задается вопросом: а зачем это все? Ради чего я иду на такие жертвы, отказываюсь от карьеры ученого (бывали такие случаи), отказываюсь от детей (Вартаняны не рискнули завести ребенка)? Ответы бывают разные.
Гоар говорила так:
– Наша работа увлекательная. Тебе хочется жить, чтобы работать, работать… Видишь: твой труд приносит пользу – значит, нельзя останавливаться.
В молодости многое было по-другому. Что такое Родина, объяснять не приходилось. За нее готовы были на все. У моего брата, он у Жоры в «Легкой кавалерии» служил, делали обыск в Тегеране. Мы догадывались, что придут, кое-что вынесли, спрятали. Они перерыли все, но бюст Сталина мы не сломали и найти им не дали. Замуровали в дальний шкафчик. Такая была вера.
Геворк Вартанян умер 10 января 2012 года в возрасте 87 лет. Проститься с легендарным советским разведчиком на столичное Троекуровское кладбище приехал премьер-министр Владимир Путин. Он лично знал Вартаняна.
Позже Путин оказывал поддержку вдове, приезжал к ней в гости. Гоар Левоновна ушла из жизни в 2019 году.
Мне довелось встретиться с Вартанянами, это было в сентябре 2011 года. Ростовский музыкальный театр. Концерт в честь Дня города.
Лица, сопровождавшие почетного гражданина Ростова-на-Дону (это звание было присвоено Вартаняну в 2009 году), попросили лишних вопросов не задавать. Я поговорил с ним о родном городе.
– С 1951 года в Ростове был раза четыре. Бывал в доме, где когда-то жила наша семья. Отец купил его до революции. Двухэтажный, в Братском переулке, дом номер 81. Мы оттуда уезжали; там я родился: акушерка принимала роды, тогда в больницы мало кто обращался.
…Когда из Ирана вернулся, первым делом – в Ростов. Тогда там жили квартиранты, которые меня знали еще шестилетним. «О, Жорик приехал!» Давай блинчики делать, пирожки. «Хозяин приехал, – говорят. – У нас крыша течет, надо отремонтировать».
– А в этот раз как вас встретили?
– Хорошо встретили. Но тоже с жалобой. Говорят, вот у нас тут что-то с паркетом. Я им: «Кому аренду платите, с того и спрашивайте…»
Сергей МЕДВЕДЕВ
nationmagazine.ru
***
Геворк Андреевич Вартанян родился 17 февраля 1924 года в Ростове-на-Дону в семье Андрея Васильевича Вартаняна, иранского подданного, директора маслобойного завода.
В 1930 году, когда Геворку было шесть лет, семья выехала в Иран. Его отец был связан с советской внешней разведкой и покинул СССР по ее заданию. Под прикрытием коммерческой деятельности Андрей Васильевич вел активную разведывательную работу. Именно под влиянием отца Геворк стал разведчиком.
Геворк Вартанян связал свою судьбу с разведкой в 16 лет, когда в феврале 1940 года установил прямой контакт с резидентурой НКВД в Тегеране. По поручению резидента он возглавил спецгруппу по выявлению фашистской агентуры и немецких разведчиков в Тегеране и других иранских городах. Только за два года его группа установила около 400 человек, так или иначе связанных с германской разведкой.
Амир (оперативный псевдоним Г. Вартаняна) принимал активное участие в обеспечении безопасности лидеров «большой тройки» в ходе Тегеранской конференции. В 1951 году был выведен в СССР и окончил факультет иностранных языков Ереванского университета.
Затем последовала многолетняя работа разведчика-нелегала в экстремальных условиях и сложной обстановке в различных странах мира. Всегда рядом с Геворком Андреевичем была его жена Гоар, прошедшая вместе с ним долгий путь в разведке, разведчик-нелегал, кавалер ордена Красного Знамени и многих других наград.
Загранкомандировка супругов Вартанян длилась более тридцати лет. Из последней командировки разведчики вернулись осенью 1986 года. Через несколько месяцев Гоар Левоновна вышла на пенсию, а Геворк Андреевич продолжал служить до 1992 года. Заслуги в разведывательной деятельности Геворка Андреевича Вартаняна были отмечены званием Героя Советского Союза, многими орденами и медалями, а также высшими ведомственными наградами.
Несмотря на то, что полковник Вартанян находился в отставке, он продолжал активно трудиться в Службе внешней разведки: встречался с молодыми сотрудниками различных подразделений, которым передавал свой богатый оперативный опыт.

https://sovross.ru/2024/02/19/gevork-amir-anri/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: О прошлом для будущего
СообщениеДобавлено: Чт мар 14, 2024 11:57 am 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11254
Человек, пересекший Вселенную
13.03.2024 - Прокомментировать
14
Поделились

16 марта 2024 года исполняется 140 лет Александру Беляеву, фактическому основоположнику советской фантастики. Во всяком случае, в отличие от Алексея Толстого, внесшего огромный вклад в нашу фантастику романами «Гиперболоид инженера Гарина» и «Аэлита» но в абсолютном большинстве других своих книг придерживавшегося сугубого реализма, или от Михаила Булгакова, также чередовавшего фантастические и реалистические произведения, Александр Беляев был первым из советских писателей, скажем так, высшей категории, который полностью посвятил себя фантастике.

Биография Александра Беляева настолько же успешна как писателя, насколько трагична как человека. И в трагической части его биографии нет никакой политики, она была обусловлена проблемами со здоровьем, которые то обострялись, то отпускали писателя, но в конечном итоге стали причиной его смерти в сравнительно молодом возрасте 57 лет. В детстве Александр получил травму спины, которая дала о себе знать в 1915 году при заболевании туберкулезом позвонков, осложнившимся параличом ног. Шесть лет (!) Беляев был прикован к постели, три из которых ему пришлось провести в гипсовом корсете, и только в 1921–1922 годах он смог вернуться к сравнительно полноценной жизни и работе.

В дальнейшем болезнь еще неоднократно настигала писателя и, в конечном итоге, после очередной операции, Беляев не смог даже эвакуироваться из захваченного немцами города Пушкина где, уже практически не вставая с кровати, довольно быстро умер от обострившейся болезни и голода 6 января 1942 года.

При этом литературная карьера Александра Беляева была абсолютно успешной, и он по праву занял одно из первых мест в пантеоне советских писателей вообще и писателей-фантастов в частности. Какое-то время его называли «русским Жюлем Верном». Однако, несмотря на то, что в творчестве этих действительно великих писателей было много общего, прежде всего так принципиально важное для фантаста мощнейшее воображение, гуманизм и любой к людям, Беляев стал как в советской, русской, так и в мировой литературе совершенно самостоятельной творческой единицей, настолько важной и самостоятельной, что, если отвлечься от хронологии, моего любимого Жюля Верна вполне можно назвать «французским Беляевым».

В каком-то смысле можно сказать, что Беляев развил и приумножил направление в фантастике, которое открыл Жюль Верн. Книги Беляева, как и книги Жюля Верна, просто переполнены не только удивительными научными и техническими предсказаниями, но оба великих писателя ведут жесткую линию борьбы против капиталистического угнетения, за лучшее будущее для всех людей.

Вот две цитаты из Капитана Немо, любимого героя как самого Жюля Верна, так и его поклонников, в числе которых, без сомнения был и Александр Беляев, и ваш покорный слуга: «Я верю в возможность создания подводных городов, построения подводных зданий, которые, как «Наутилус», каждое утро будут подниматься на поверхность океана, чтобы запастись свежим воздухом, городов свободных, городов независимых». Эта цитата прямо перекликается с романом Беляева «Подводные земледельцы».

А вот еще одна цитата из «Капитана Немо», моя любимая, можно сказать, мой жизненный девиз: «Это был индус, господин профессор, представитель угнетенного народа, а я до последнего вздоха буду защитником угнетенных!»

В каком-то смысле Александру Беляеву повезло больше, чем Жюлю Верну, поскольку Беляеву довелось жить и работать в государстве, о котором только мечтал Жюль Верн и вообще все лучшие и светлые умы человечества, в государстве, смыслом существования которого стало освобождение угнетенных во всем мире.

Александр Беляев родился в семье священника, но с юности и до самой смерти оставался убежденным атеистом. Он получил юридическое образование, поэтому одно время занимался довольно успешной адвокатской практикой, работал в газетах, писал статьи на театральные темы и путевые очерки, так как профессия адвоката позволяла иметь материальную независимость и будущий писатель мог много путешествовать. В 1905 году, во время первой русской революции, Беляев принимал активное участие в московских студенческих волнениях, в строительстве баррикад и в дальнейшем сотрудничал с группой социалистов-революционеров, в связи с чем находился под наблюдением жандармского управления под очень показательной кличкой «Живой».

Биография писателя общедоступна, прочитать ее может каждый, и не буду ее пересказывать, тем более что читать ее нелегко, писателю, что называется, от жизни досталось. Но, как нередко бывает с талантливыми и несгибаемыми людьми, телесные немощи только усилили талант Александра Беляева и даже подсказали сюжеты некоторых его произведений. Например, о всемирно известном романе, оказавшем огромное влияние не только на советскую, но и на мировую фантастику (что, справедливости ради, с произведениями Беляева случалось не раз) – «Голова профессора Доуэля». Сам Беляев, называя это произведение автобиографическим, говорил: «Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, всё же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни «головы без тела», которого я совершенно не чувствовал – полная анестезия…»

Вот так советский писатель, будучи периодически прикованным к постели, страдая телесно, пересекал Вселенную, повелевал временем и пространством, создавал светлейшие, масштабнейшие произведения, рождал новые миры и предсказывал изобретения! Беляев описывал: подводные поселения и фермы, подводную съемку и телевидение (и телевидение!), ранцы-буксировщики для пловцов, пилотируемые космические полеты, выход в открытый космос, полет на Луну, орбитальные станции, предсказал множество открытий в биологии и медицине, таких, как создание новых органов человека, сохранение жизнедеятельности изолированных органов, трансплантология, операции на хрусталике, пластическая хирургия, управление настроениями и действиями живого организма, регулирование роста через воздействие на эндокринную систему, препараты, снимающие утомление и стимулирующие умственную деятельность, замораживание как способ временно приостановить биологическое функционирование.

И это далеко не полный список! Мобильный телефон, радиолокатор, интроскоп-интравизор, микробиологическое производство и даже беспилотные летательные аппараты, искусственная шаровая молния, многое другое. Кстати, некоторые источники приписывают лично Беляеву, не как писателю, а просто как человеку, изобретение диапроектора, на котором, думаю, большинство читателей моего возраста и старше так любили в детстве смотреть диафильмы.

За свою сравнительно короткую жизнь Беляев написал множество рассказов, повестей и романов. Абсолютное большинство из них успешно издавалось и переиздавалось, как у нас, так и за рубежом, целый ряд был успешно экранизирован. Без сомнения, в сокровищницу мировой литературы, помимо уже упомянутой, опередившей науку и время на десятилетия, если не на столетия, «Головы профессора Доуэля», входят «Остров погибших кораблей», «Властелин мира», который был посвящен передаче мыслей на расстоянии, «Последний человек из Атлантиды» (сюжет понятен из названия), «Ариэль» – о молодом человеке, способном летать, и, конечно же, знаменитейший «Человек-амфибия» об Ихтиандре, одновременно жителе моря и суши.

К слову, из сравнительно недавнего напомню фильм «Форма воды» мексиканского режиссера Гильермо дель Торо, получившего в 2018 году сразу 4 «Оскара» – за «Лучший фильм», «Лучшую режиссерскую работу», «Лучшую музыку» и «Лучшую работу художника-постановщика». В фильме главная героиня – Элиза Эспозито, уборщица в секретной военной лаборатории, и советский разведчик (я не шучу) помогают устроить побег человекоподобному существу-амфибии, выловленному американцами где-то в лесах для военных опытов. Не надо быть художником или киноведом, чтобы однозначно понять, каким именно произведением вдохновлялся режиссер – человек-амфибия от дель Торо даже очень похож на Ихтиандра из нашего фильма, как и основная мысль сюжетной линии. Единственная принципиальная разница в том, что Ихтиандр Беляева был человек со способностью жить в воде, а Ихтиандр дель Торо изначально родился таким. Но визуальное сходство костюмов актеров – просто налицо, можете проверить. Впрочем, никто ничего и не скрывал – Гильермо дель Торо сам называл «Человека-амфибию» Беляева в числе произведений, оказавших на него влияние.

В 1935–1938 годах Беляев с семьей жил в Ленинграде. Возможно, это был самый активный период в его творчестве, при том, что его болезнь прогрессировала, он снова долгое время находился в гипсе и практически не вставал с постели. И вот в таком состоянии Беляев создал одно из своих лучших и самых футурологических произведений – «Звезда КЭЦ», в котором подробно описал работу космической орбитальной станции. Станция называлась «Константин Эдуардович Циолковский» («КЭЦ»).

Александр Беляев был до мозга костей нашим, советским писателем. «Голову профессора Доуэля», «Властелина мира», «Ариэля», «Человека-амфибию», да и другие произведения (к слову, фильм «Форма воды» сюда тоже вполне походит, это еще одно принципиальное сходство) объединяет жесткое, острое неприятие капитализма, как общества, которое хочет использовать сверхспособности главных героев, да и вообще любые способности человека, исключительно во зло, для личного обогащения или завоевания власти, или для неправедной войны. Способности таких людей, по мнению Беляева, могли развиться только в новом, справедливом обществе, которое начало строиться в СССР. Эта мысль проходит «красной нитью» через все произведения писателя.

Я часто пишу о том, что СССР был государством будущего, устремленным в будущее, моделью будущего. В СССР впервые люди в массовом порядке поняли, что будущее зависит от них, что его можно построить, как строят машину, механизм или космический корабль. Собственно, СССР и был космическим кораблем, на котором люди отправились в экспедицию в будущее. Мы так же бросили вызов Вселенной, как бросают его герои Александра Беляева и всех лучших мировых фантастов, пересекающие космическое пространство, управляющие материей и временем! Что может быть лучше, чем быть членом экипажа такого корабля? Я горжусь, что тоже был членом этого экипажа, был гражданином СССР, участником самого грандиозного проекта в истории человечества, которому прокладывали путь такие штурманы, как Александр Беляев, и такие капитаны, как Владимир Ленин и Иосиф Сталин. И пусть пока наш корабль временно сбился в пути, я уверен – человечество обязательно найдет правильную дорогу, и помогут ему в этом такие люди, как Александр Беляев, человек, пересекший Вселенную!

Дмитрий АГРАНОВСКИЙ

г. Электросталь, Московская обл.

https://sovross.ru/2024/03/13/chelovek- ... selennuju/


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 120 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 10


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB