Высокие статистические технологии

Форум сайта семьи Орловых

Текущее время: Пт мар 29, 2024 5:46 pm

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Любить революцию. К 125-летию со дня рождения Б.А.Лавренева
СообщениеДобавлено: Пт июл 15, 2016 9:21 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11265
ЛЮБИТЬ РЕВОЛЮЦИЮ
Дата: 16/07/2016
Тема:

К 125-летию со дня рождения Бориса Андреевича Лавренёва




Можно подивиться упорству, с каким управляющие сегодняшней либеральной властью навязывают русскому народу чуждую ему культуру. Хотя что им остается делать. Днем и ночью звучит по радио немелодичная, с однообразным ритмом музыка; в библиотеках в который уж раз прореживается настоящая литература, освобождая место для одноликих надуманных детективов, псевдонаучной фантастики и слезливых дамских романов; в театрах и кинематографе искажается и обворовывается классика; телевидение, некогда претендовавшее чуть ли не на самостоятельный вид искусства, превратилось в нескончаемое шоу, где одни и те же персонажи перемещаются из студии в студию – кто с политическими тезисами, кто с примитивными шутками и попевками, слышаными-переслышаными давным-давно.

Ну и что? Люди, высокомерно называемые на старый манер «обывателями», либо «безмолвствуют», по Пушкину, либо «лишь поворачиваются», по Салтыкову-Щедрину. А то как у Бориса Лавренёва в рассказе «3б. 213. 437», где в особо охраняемом поезде, проделавшем путь через всю Россию, вместо ценного груза – машины для печатания денег – обнаруживаются трупы замученных колчаковцами красноармейцев да еще с гневно-насмешливой запиской: «Главному кагалу фаршированная щука на святки...»

Написан рассказ в ноябре 1924 года, то есть вскоре после смерти В.И. Ленина и в седьмую годовщину Октябрьской революции, когда к руководству партией и страной рвался Троцкий и его мелкобуржуазные приспешники с их извращением ленинизма, клеветой на русских и циничной проповедью согнать нас в «трудовые лагеря». Откликаясь на злободневные политические события, писатель дает понять и собственную позицию убежденного борца за новую жизнь, но и показывает всю сложность реальной обстановки. Поэтому он соединяет многослойный сюжет, тонкую иронию, точные бытовые детали того времени в единое изобразительное целое, не прибегая к каким-либо авторским пояснениям, чего ждет иногда от него не слишком внимательный читатель, а воплощая свои размышления в разнообразных человеческих характерах. Тут и неунывающий командир Скобельцын, и суровый комиссар Яков Артурыч, предупреждающий всех: «Если будет измена – имеет быть расстрелян!», и перепуганный постоянно меняющейся властью начальник станции, и недоверчивый Евстратыч, старый крестьянин-красноармеец из охраны теплушки под номером, вынесенным в заголовок рассказа, и, конечно, главный герой – поставленный во главе охраны вагона товарищ Завихляев, о ком комиссар скажет: «Крепкий рабочий, хороший, твердый коммунист». В конце рассказа, узнав о подмене машины, Завихляев продолжает истово верить в существование и необходимость столь важной машины, с болью крича: «Нет, нет!.. Найду ж я ее!.. Доставлю!.. Как же так?»

Лучшие качества главного героя – неколебимая вера в справедливость и лично активная борьба за это – присущи самому автору, воевавшему под началом легендарных революционеров-военачальников Николая Ильича Подвойского и Михаила Васильевича Фрунзе. Когда летом 1919 года Красная Армия вошла в Крым, 28-летний Борис Лавренёв (настоящая фамилия Сергеев) становится первым советским комендантом Алушты и начальником артиллерийской обороны на участке «Алушта – Гурзуф».

Народный комиссар по военным и морским делам РСФСР, а в ту пору наркомвоенмор Украинской ССР Н.И. Подвойский дал ему следующую характеристику: «т. Лавренёв проявил большую энергию по созданию артиллерийского заслона на линии ж.д. между ст. Мироновка и ст. Белая Церковь. Ввиду недостатка артиллерийских средств для воспрепятствования прорыву банд через полотно дороги на юг т. Лавренёв с командой моряков из охраны штаба организовал постройку местными средствами двух бронеплатформ для поддержки оперировавших против Зеленого (атаман одной из банд. – Ред.) курсантов бригады и интернационального Кав [казского] дивизиона».

Чтобы заслужить такой отзыв, надо было не просто пройти значительный жизненный путь, но, ставя себе высокие цели, пройти его осознанно, убежденно, не пасовать перед трудностями и невзгодами, а преодолевать их стойко и мужественно.

Родился Борис Лавренёв 17 (4ст. ст.) июля 1891 года в цветущем южном городе Херсоне в семье учителей. Отец его преподавал историю русской словесности, и он с детства увлекся литературой – да так, что в четырнадцать лет под впечатлением лермонтовской поэмы «Мцыри» написал за три месяца каникул в гимназии поэму «Люцифер», раскритикованную отцом, но ласково, добросердечно. Прореагировал сочинитель на отцовское мнение оригинально: «В ту же ночь я тайком схоронил «Люцифера», завернутого в три слоя золотистой компрессорной клеенки, под акацией бульвара». Позднее писатель скажет: «Читая теперь, на склоне лет, некоторые поэмы молодых, но уже маститых поэтов, я сожалею, что пытался начать поэтическую карьеру во время слишком высоких требований к поэзии, к культуре стиха. Нынче, внеся в «Люцифера» кое-какие поправки с учетом идейных запросов современности, я триумфально въехал бы на нем в литературу». И сказано это в середине 50-х годов, когда начинали Рождественский, Евтушенко, Вознесенский, чего уж говорить про наши дни, если всерьез считает себя поэтом министр экономразвития Улюкаев, декламируя с телеэкрана личные примитивные вирши! Наверное, и поэтому сегодняшняя экономика находится в далеко не лучшем состоянии, согласно крыловскому басенному замечанию: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, / А сапоги тачать пирожник...»

Творчество Лавренёва отличается высокой культурой всех сторон литературного дела, хоть специально он ему не обучался, предпочитая юриспруденцию в Московском университете. Филологические знания, писательское мастерство постигалось на практике, не исключая и разные модернистские увлечения. В канун Первой мировой войны пометит Борис Андреевич в «Автобиографии»: в литературе «царил хаос и творился пир во время чумы. Когти двуглавого орла в последних усилиях все туже сдавливали горло стране, душили всякую не казенную и не верноподданническую мысль. России было приказано не думать». Но своевременно отделавшись от «эгофутуризма», писатель, сам хорошо рисовавший, обличал упадническое искусство, навязываемое нам и сегодня, и с тем же намерением – отвлечь народ от реализма, от истинного положения вещей. Ну точь-в-точь как в старые годы, нынче и на нас «лавиной обрушились квадраты, окружности, параболы, призмы, пирамиды, четвероногие люди с одним глазом и двуногие лошади с пятью глазами, кое-как намазанные на холстах, вперемежку с вклейками из старых пружин от матрасов, крышками от консервных коробок, рыбьими хвостами».

В своем стремлении к реалистическому письму будущий автор «Сорок первого», «Разлома», «За тех, кто в море» и вовсе прекратил стихотворчество, сказав напоследок: «Ты понял голос вещий, тебя воззвавший к родине, поэт». Критик и литературовед Павел Медведев, должно быть, первым выделивший самобытный лавреневский талант, верно писал: «Стихи для него являлись только опытной лабораторией овладения словом как материалом искусства. И эти лабораторные опыты не прошли для Лавренёва даром. Усиленное внимание к слову и словесному ряду, любовь к яркому образу и эмоциональному эпитету, пристрастие к лирическим отступлениям и общей цветистости и повышенной звучности речи – все это, столь типичное для прозы Лавренёва, унаследовано им, несомненно, от поэтического периода его литературной деятельности». И уж конечно, важнейшую роль сыграло участие в боевых действиях на фронте, когда он перешел на сторону Красной Армии, помня отцовское напутствие: «Самое главное, что есть у человека, – это родина и народ. А народ всегда прав. И если тебе даже покажется, что твой народ сошел с ума и вслепую несется к пропасти, никогда не подымай руку против народа. Он умнее нас с тобой, умнее всякого. У него глубинная народная мудрость, и он найдет выход даже на краю пропасти. Иди с народом и за народом до конца!.. Мы – русские люди!.. Нельзя нам покидать родную землю...»

Уйдя на фронт в 1915 году, Лавренёв в «Короткой повести о себе» (1958), правда, признается: «Октябрь на некоторое время выбил меня из колеи... Я не мог разобраться в политике большевиков, хотя она привлекала меня уже тем, что большевики не продавали и не собирались распродавать родину оптом и в розницу, наплевав на национальное достоинство, англо-французам, германо-американцам и прочей хищной сволочи, тянувшей лапы к народному достоянию и народной чести». Но он многое понял, слушая речь Владимира Ильича 4 июля 1917 года, сказанную с балкона дворца Кшесинской и поразившую «силой внутренней убежденности, неотразимой точностью мысли, величием души и ума Ленина». Свои «громадные впечатления» писатель спустя десять лет емко передаст в рассказе, изданном ДЕТГИЗом и другими издательствами, включенном в хрестоматии, записанном на радио в превосходном исполнении Олега Николаевича Ефремова. Хотите послушать – поищите в интернете. Рассказ так и называется: «Дворец Кшесинской».

На фронте писатель был тяжело ранен в ногу – отравленному газом иприт, ему раздробило стопу, и он долго находился в госпитале, а потом был направлен в Туркестан, где работал секретарем редакции, заместителем редактора фронтовой газеты «Красная Звезда» и одновременно в «Туркестанской правде», руководя там литературным отделом и приложениями. За годы эти он написал повесть «Ветер», рассказы «Звездный цвет» и, главное, – «Сорок первый», вошедший в золотой фонд русской, советской и мировой литературы, инсценируемый различными театрами и поныне. А в кино его ставили Яков Протазанов (1927) и Григорий Чухрай (1956) с Изольдой Извицкой – Марюткой, и Олегом Стриженовым – взятым ею в плен белогвардейским поручиком Говорухой-Отроком, в которого она влюбилась. В отличие от первого своего рассказа «Галла-Петер», написанного весной 1916 года и запрещенного царской цензурой, классовое противостояние здесь не слишком обнажено, подано более тонко, в глубинах повествования. Но как бы в некоторых теперешних постановках вроде МХТ имени А.П. Чехова, когда раздетые артисты переодеваются в старую форму, ни пытались переместить акценты в антиреволюционную сторону, классический текст поддается этому туго. Как не вспомнить тут давний спектакль режиссера Геннадия Опоркова в Театре имени Ленсовета и многозначный крик Марютки (Лариса Малеванная), стреляющей в спину убегающему поручику (Игорь Ледогоров): «Миленький! Что ж я наделала!!!»

Переехав в декабре 1923 года в Ленинград, Лавренёв демобилизовывается и печатает написанное, в том числе «Сорок первый», в «Красном журнале для всех» и в «Звезде». Прямолинейная рапповская критика расценивала произведения тех лет отрицательно, приклеив писателю ярлык «левый попутчик», игнорируя их антимещанское звучание, неприятие бескрылости «частного предпринимательства», опошлившего романтику революции. Им было не понять, что стилистическая манера писателя развивается, совершенствуется сообразно с движением времени, а в создаваемых образах устанавливаются более сложные, многомерные взаимоотношения с текущей действительностью, например в «Талассе (Трезвой повести)», когда обывательскому быту автор противопоставляет природу: «Небо и море горят оранжевыми и ало-розовыми сияниями. Все кругом казалось зажженным прозрачным трепещущим огнем. Медленно, охорашиваясь и стряхивая брызги, выползало проспавшееся солнце». Волнуют писателя и темы связи художника с новым обществом, о чем его психологические повести 1927–1928 годов «Седьмой спутник» и «Гравюра на дереве», поиска интеллигенцией своего места в русской революции.

При всей неоднозначности создаваемых Лавренёвым человеческих характеров его авторская позиция ощущается неизменно. Не когда-нибудь, а в еще нэповском 1925 году он пишет рассказ «Срочный фрахт» про то, как в дореволюционном одесском порту убивают мальчишку, который чистил котлы, убивают потому, что спасение его принесло бы убытки американской компании. В политическом романе «Крушение республики Итль» в сатирической форме высмеивается лживая буржуазная демократия, показаны склоки в схватках империалистов за нефть и вдохновенно рассказано о попытках рабочих установить собственную власть. Об этом романе А.М. Горький писал Лавренёву из Сорренто: «Познакомился с Вашей книгой «Крушение респ [ублики] Итль», книга показала мне Вас человеком одаренным, остроумным и своеобразным – последнее качество для меня особенно ценно». А вскоре писатель перешел к драматургии и стал вместе с Константином Тренёвым («Любовь Яровая»), Всеволодом Ивановым («Бронепоезд 14-69»), Владимиром Билль-Белоцерковским («Шторм») и Лидией Сейфуллиной («Виринея») основоположником советского драматического искусства с его высокой духовной настроенностью.

В 1934 году на I Всесоюзном съезде писателей он четко сказал, что важней всего для советского писателя: «Это прежде всего пламенная творческая взволнованность... Это сконцентрированная любовь и ненависть автора к своим героям, в которых он чувствует не абстрактные тени, а конкретных живых людей своего и чужого класса... Нужно обдумывать творческий замысел холодно и трезво, а писать горячо и взволнованно». Потому-то его вещи, за редким исключением, и относят критики к революционному романтизму, но, следует добавить, оснащенному строго реалистическими, жизненно правдивыми подробностями во всем художественном строе произведения. Рассматривая такой романтизм, критик Евгений Сурков, хорошо знавший Бориса Андреевича, правильно подчеркивает: у него «романтично-откровенное стремление увидеть только что завершившуюся эпоху с ее кровавыми сшибками враждующих лагерей, с ее неутихающим кипением политических страстей и наспех засыпанными могилами, протянувшимися с юга на север и с запада на восток, через «магический кристалл» былин, в живой и непосредственной связи с великой традицией русского эпоса, с «Задонщиной» и «Словом о полку Игореве».

По многим произведениям Лавренёва можно проследить историю Великой Октябрьской революции, ее изначальные причины. К истокам национально-освободительного движения в России он обратился в драме «Кинжал» и в сценарии «Южное общество», а через два года, в 1927 году, создает драму «Разлом», показывая, по его словам, «Флот перед Октябрем». На крейсере «Заря» – переименованной «Авроре» – матросы во главе с председателем судового комитета Артемом Годуном отказываются подчиняться Временному правительству и в итоге идут на штурм Зимнего дворца, а командир корабля Берсенев, после понятных колебаний, переходит на сторону восставших. Таков вкратце сюжет, куда автор перенес из 1919 года и офицерский заговор. Пьеса, поставленная Константином Константиновичем Тверским в Ленинградском академическом Большом драматическом театре имени М.Горького и Алексеем Дмитриевичем Поповым в Московском театре имени Е.Б. Вахтангова, стала подлинно художественным событием в театральной жизни молодой Советской Республики. Ее будут позднее ставить театры неоднократно. В 1952 году Александр Васильевич Соколов с Иваном Сергеевичем Зонне вновь вернутся в БДТ к этой драме, где будет великолепный ансамбль актеров: в роли Годуна – Виталий Полицеймако, в роли Берсенева – Василий Сафонов, а также Елена Грановская, Николай Корн, Валентина Кибардина, Нина Ольхина, Владислав Стржельчик. Спектакль этот воспроизведут на «Ленфильме», и его посмотрит буквально вся страна.

А в 1938 году Борис Андреевич написал рассказ «Выстрел с Невы» о событиях 25 октября 1917-го – с образом минного машиниста и первого комиссара крейсера «Аврора» Александра Белышева в центре повествования. Я был знаком с Александром Викторовичем, бывал у него дома на Большой Пороховской улице, что на Малой Охте, подолгу с ним беседовал, брал интервью, благо жили мы тогда по соседству, и помню, как он, сам автор книги о тех революционных днях и годах, уточняя иные детали рассказа, очень высоко оценивал тот рассказ как «произведение большого художественно-исторического значения». В 1965 году на «Мосфильме» режиссер Юрий Михайлович Вышинский, прошедший всю Отечественную летчиком-истребителем, поставит в 2 сериях картину «Залп «Авроры» по совместному с Лавренёвым сценарию, словно бы принимая эстафету от старшего товарища по убеждениям и творчеству. Критик же В. Кардин примется потом мстительно разъяснять: мол, «залп» это-де одновременный выстрел из нескольких орудий, а выстрел был один, и тот холостой, не отдавая себе отчета, что тут метафора, означающая и одновременный отзвук в душах большинства народа, а холостой – из мирных и бережливых соображений. Неужели ему, служившему в войну в частях НКВД, хотелось бы, как Ельцин в 1993 году, палить по живым людям настоящими снарядами при точечно-провокаторских «залпах» израильских снайперов?

В годы Великой Отечественной войны Лавренёв снова в рядах активных защитников Родины. Он становится военным корреспондентом, точнее флотским, работает в осажденном фашистами Севастополе, затем на Балтийском и Северном флотах. По собранным материалам пишет о героизме моряков, о самоотверженности наших воинов. Большой читательский резонанс получил рассказ «Разведчик Вихров» о тринадцатилетнем разведчике, без чьего-либо задания, самостоятельно собравшем ценные сведения о расположении и силах немецкого батальона, так пригодившиеся для его разгрома краснофлотцами. Рассказ этот, другие очерки и рассказы составили сборники «Большое сердце», «Подвиг», «Балтийцы раскуривают трубку». В 1942 году Лавренёв напишет пьесу «Песнь о черноморцах», а в победном 1945-м – пьесу «За тех, кто в море», удостоенную Сталинской премии. Вторую Сталинскую премию он получит за драму «Голос Америки» (1950), обличающую заправил бесчеловечного империализма, но с неизменными симпатиями к простым американцам, союзникам по антигитлеровской коалиции. Последней пьесой драматурга – он скончался 7 января 1959 года и похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище – станет драма «Лермонтов», весьма сдержанно встреченная специалистами, привыкшими к дотошной буквалистике и взявшимися критиковать ее с данных узких позиций. Тогда в защиту писателя решительно выступил Александр Фадеев, сказав: «Лавренёв – большой писатель. Его талант и преданность революции чувствуются в каждой создаваемой вещи».

Да, еще в начале творческого пути Лавренёв писал: «Я люблю революцию. Ее пламенный ветер носил меня по преображенным перекресткам раскосых дорог бывшей России».

– Я всегда буду любить революцию. / «Мальчишка! Люби революцию!» / Это я помню. / И люблю свист занесенной шашки и отсвет пожара на звонком клинке. / Не люблю вертеть ручку котлетной машинки... / Люблю небо, траву, лошадей, а больше всего – море». /

Будем же помнить и чтить героев Великого Октября. / Героев, сотворивших Советское государство. / Государство народа и для народа. / Народа Русского – крупнейшего среди равных. / Народа, всегда устремленного в лучшее будущее.



Эдуард ШЕВЕЛЁВ






Это статья Официальный сайт газеты Советская Россия
http://www.sovross.ru

URL этой статьи:
http://www.sovross.ru/modules.php?name= ... sid=603483


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 45


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB