Высокие статистические технологии

Форум сайта семьи Орловых

Текущее время: Чт мар 28, 2024 8:35 pm

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 2 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Псевдоэкономическая теория забыла о женщинах
СообщениеДобавлено: Сб июл 29, 2017 2:44 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11265
Марсал Катрин. Кто готовил Адаму Смиту? Женщины и мировая экономика. - М.: Издательство Альпина Паблишер, 2017. - 200 с.

«Кто готовил Адаму Смиту?»: Почему экономическая теория забыла о женщинах
Шведская журналистка Катрин Марсал обнаружила: мировая экономика строится на допущении, что все люди — мужчины.

Человек экономический против второго пола
Вглядываясь в будущее из мрачных 30-х, экономист Джон Мейнард Кейнс был уверен: человечество временно заключило пакт с неидеальными рыночными ценностями, чтобы преодолеть мировой кризис и Великую депрессию. Как только удастся достичь всеобщего благосостояния, значение экономики отойдёт на второй план.
Всё случилось с точностью наоборот: кажется, сегодня не осталось мест, куда бы не проникла логика «человека экономического», рационально мыслящего и уважающего принцип максимальной выгоды.
Чтобы понять, в какой момент всё пошло не так, шведская журналистка Катрин Марсал вооружается популярной феминистской критикой и обнаруживает: мировая экономика строится на допущении, что все люди — мужчины.
В своей ставшей бестселлером книге «Кто готовил Адаму Смиту? Женщины и мировая экономика» Марсал рассказывает, как экономическая теория забыла о женщинах и не спешит признавать ошибку. На русском языке книга вышла в начале лета в издательстве «Альпина Паблишер». «Секрет» разобрался в основных аргументах журналистки.
Больше работы — меньше зарплата
Впервые экономическая теория замечает женщин случайно, буквально по недоразумению. В 1950-е годы известная своими радикальными монетаристскими идеям группа учёных Чикагского университета пыталась распространить экономическую логику на традиционно далёкие от неё сферы. Чикагские экономисты были уверены: в основе любых знакомых нам явлений, включая межличностные отношения, лежит желание человека извлечь максимальную выгоду. Мир устроен осмысленно и рационально, а рынок — всегда прав. Исходя из этих установок, экономист Гэри Беккер решил понять, почему же женщинам платят заметно меньше, чем мужчинам за одну и ту же работу. С одной стороны, очень напоминает дискриминацию, — рассуждал экономист. С другой — если рынок решил, что женщины должны получать меньше, значит они этого действительно заслуживают.
Беккер придумал такое объяснение: работающие женщины уделяют заметную долю своего свободного времени домашним заботам. Чтение сказок детям, готовка и уборка, конечно, утомляют женщин. Поэтому очевидно, что на следующий день в офисе они не смогут работать так же эффективно, как мужчины, набравшиеся сил накануне. А значит, женщины заслуживают более низкую зарплату.
Звучит несправедливо и не очень убедительно, но с Бэккером многие согласились. В 1992 году он получил Нобелевскую премию по экономике по совокупности заслуг.
Кто-то придумал экономику, а кто-то — приготовил ужин
С Нобелевскими лауреатами у шведской журналистки Катрин Марсал свои счёты — как-то раз один из них остановил её интервью на середине и строго спросил, кто написал за неё такие глубокие вопросы. В свои 34 года Марсал, одна из ведущих деловых журналистов Швеции, уверена — проблема нездоровых отношений женщин и экономической теории лежит в самом основании последней. Чтобы доказать это, Марсал обратилась к работам отца классической политэкономии Адама Смита.
В своей книге Марсал доказывает, что экономическая логика, которую мы принимаем на веру, является следствием мужского взгляда на мир: «Если ты сомневаешься в экономике, ты сомневаешься в собственной глубинной природе, попадаешь в неловкое положение и прекращаешь спрашивать».
Фундаментальный вопрос экономики, который ставит Адам Смит в работе «Исследование о природе и причинах богатства народов» звучит примерно так: «Как мы получаем свой ужин?». По мнению Смита, «то, что мы ожидаем на ужин, появится не вследствие доброй воли мясника, пивовара или булочника, а как результат их материального интереса».
Из этого замечания, по сути, и вырастает современная экономическая мысль. Корыстный интерес, заложенный в природе человека, служит отправной точкой для большинства теорий. Когда мы говорим об «экономическом мышлении», мы автоматически подразумеваем аксиому: люди поступают так, как им выгодно. На этом допущении строится наша картина мира.
В самом начале книги Марсал делает довольно спекулятивный, но эффектный ход. Она напоминает: Адам Смит никогда не был женат и большую часть жизни прожил со своей матерью, Маргарет Дуглас, которая занималась хозяйством (спойлер: и каждый вечер готовила сыну ужин). В чём же заключался её корыстный интерес? Может, его и не было вовсе?
Чтобы реализовать свои корыстные интересы, мяснику, пивовару или булочнику эпохи Смита требовались матери и жены, которые день за днём следили за детьми, вели хозяйство и готовили пресловутый ужин. Но их Адам Смит не принимал в расчёт. Почему? Всё просто: на самом деле, «человек экономический», преследующий только свои цели и принимающий решения рационально, как его описывает классическая политэкономия — это мужчина, а не женщина.
Зачем нужны женщины
Марсал развивает вполне очевидную мысль: рациональность и предприимчивость, свойственные человеку экономическому — качества, которые столетиями считаются мужскими. А женщинам свойственны эмоциональность, слабость, иррациональность. Женщины — это антиподы человека экономического. Но можно ли их сбрасывать со счетов и не учитывать их влияние на экономику?
Тысячи лет назад мужчины наделили женщин особыми трудовыми обязанностями, которые сами не выполняли. Затем мужчины создали экономическую теорию, которая гласит: домашняя работа, выполняемая «вторым полом», не имеет никакого значения. Но пользоваться плодами женского труда не перестали. Мужчины спали на чистых простынях, умилялись воспитанными детьми, ели ужин, в конце концов, но не считали женщин игроками в большой экономической игре.
Марсал тем временем уверена, что условно женские качества, такие как эмпатия, альтруизм, желание заботиться о других, не менее важны в экономической модели мира.
Вообще-то финансовый кризис 2008 года уже показал, что мировой экономикой управляют не только взвешенные решения рациональных индивидов. Ещё в 1930-е году Кейнсу было очевидно, что человеческие эмоции, импульсивные решения и чувства оказывают не меньшее влияние на экономику. Тем не менее экономическая теория продолжает отталкиваться от конструкции «человека экономического», который имеет мало общего с действительностью.
Что не так с «Фрикономикой» и мужским клубом
Одна из безусловно сильных сторон книги шведской журналистки — критика культурной логики позднего капитализма. Этого сильно не хватает в мире, где необыкновенно успешная книга «Фрикономика» объявляет читателям, что любая часть их существования согласуется с рыночными принципами. Действительно, во многих случаях, рыночные механизмы отлично работают, но их широкое распространение на все стороны жизни превращает экономическую теорию в религию. «Сегодня экономическая наука — это доминирующая религия западных стран. И пока мы продолжаем верить в экономические силы, будет сохраняться спрос на класс священнослужителей, способных производить подходящие религиозные толкования и символику. И пусть экономисты так толком и не научили нас, как работает реальная экономика, но созданная ими фиктивная картина рынка – это шедевр, которым мы должны восхищаться», — уверена Марсал.
Здесь же кроется и слабое место Катрин Марсал: там, где напрашиваются ссылки на актуальные исследования из области поведенческой экономики, журналистка только колко проходится по Милтону Фридману, Маргарет Тэтчер, неолиберализму и теории игр.
Книга «Кто готовил Адаму Смиту?», в первую очередь, публицистическая. Неудивительно, что в академической среде Марсал встретили с негодованием. Даже экономисты прогрессивной Лондонской школы экономики на встрече с автором намекали, что журналистка, мягко говоря, не умна, убеждая коллегу в том, что математические модели, на которых зиждется экономическая теория, редуцируют человека до абстрактной единицы. Пол, гендер, раса, культура, возраст и социальное положение не важны, когда речь идёт о таком обобщении, как «человек экономический».
С большой долей вероятности, под этим текстом появятся комментарии, что все без исключения люди заключают между собой контракты на основе взаимной выгоды, экономика рациональна (потому что математична), а гендерное разделение труда — справедливо. И вообще, что может женщина (а тем более журналистка) понимать в экономике?
Экономика до сих пор остаётся закрытым мужским клубом. Хотя влиятельных женщин-экономистов немало (Кармен Рейнхарт, Эстер Дуфло, Жанет Кюри, Клаудиа Голдин, Марианна Бертран и другие), за 48 лет Нобелевскую премию по экономики только один раз присудили женщине — Элинор Остром. Показательно, что в своё время она не смогла защитить докторскую диссертацию на факультете экономики и была вынуждена получить степень политолога. В России за последние несколько лет у трёх ведущих издательств, публикующих актуальную академическую экономическую теорию на русском языке, не вышло ни одной книги, которую бы написала женщина.
Как исправить положение
Книга Марсал, при всех её недостатках и слабостях, обнаруживает, что пол действительно имеет значение. В 2017 году для женщин всё ещё менее доступны образование, медицинская помощь, равные зарплаты и не дискриминирующие рабочие условия. Пол имеет значение в мире, где 70% наиболее бедного населения — женщины; а в ежегодном списке Fortune 500 женских имён не наберётся больше двух десятков. Пол продолжает играть определяющую роль, потому что женщины всё ещё выполняют основную часть неоплачиваемой домашней работы, которая не считается важной для экономического роста и не учитывается официальной статистикой. Тем не менее люди продолжают верить в объективность и беспристрастность экономики.
«Вместо того, чтобы воспринимать справедливость, равноправие, социальную помощь, экологию, доверие, физическое и психическое здоровье как фундаментальные элементы процесса формирования экономической ценности, мы ставим их в противоположность понятию "экономическая ценность", — поясняет Марсал, — если всё это вам нужно, вы обязаны прийти к компромиссу с тем, за кем решающее слово, — с “человеком экономическим”».
«Кто готовил Адаму Смиту» подводит читателей к важному выводу: одна из ключевых проблем патриархата — неправильные экономические измерения. Если мы хотим использовать экономику для решения социальных проблем, нам нужна правильная картина рынка, из которого нельзя исключать то, чем занимается на протяжении веков половина населения Земли большую часть своего свободного времени. Исключив неоплачиваемую женскую работу из объяснительных экономических моделей, мы никогда не поймём взаимосвязь между неформальной занятостью, бедностью и экономическим неравенством. Очевидно, что в сегодняшнем мире накопилась критическая масса противоречий, ответы на которые не даст простая редукция к свободному или регулируемому рынку, правым или левым идеологиям. Экономическая теория ищет решение проблем, стоящих перед человечеством, основываясь на допущении о природе человека, хотя большинство мужчин не вписываются в модель человека экономического. Можно сколько угодно подвергать критике последнего, но полностью от него освободиться можно, как считает Катрин Марсал, только признав его гендерную принадлежность.
«Нам нужны феминистки в дискуссиях, касающихся финансовых вопросов, — говорила Катрин Марсал в интервью The Cut, — но не только потому что необходимо продвигать позиции женщин в глобальной экономике. Я уверена, что только феминистский взгляд сможет поправить тот беспорядок, в котором оказался сегодняшний мир».

http://secret-firmi.livejournal.com/8269.html?media


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Псевдоэкономическая теория забыла о женщинах
СообщениеДобавлено: Сб июл 29, 2017 3:02 pm 
Не в сети

Зарегистрирован: Вт сен 28, 2004 11:58 am
Сообщений: 11265
ГЛАВА ШЕСТАЯ

В которой Лас-Вегас сливается с Уолл-стрит

Если у тебя есть зенитка, и ты с земли должен сбить са-
молёт в высоком небе, то бессмысленно целиться туда,
где самолёт находится сейчас. За время между тем, как ты
пальнул из пушки, и тем, когда снаряд долетит до самолёта,
этот самолёт успеет переместиться. Стреляющий должен
целиться в точку, в которой самолёт окажется через не-
сколько мгновений. И пилот это тоже знает. Поэтому в его
интересах лететь максимально непредсказуемо. Направо.
Налево. Налево. Направо. Человек на земле в свою очередь
тоже может выбрать, куда целиться — направо или налево.
Зенитка стреляет туда, куда свернул пилот. Бах. Пилота нет.
Зенитка стреляет в другую сторону. Пилот жив-здоров.
Лучший способ действия для пилота — на авось, не-
предсказуемо выбирать между направо и налево. Лучший
способ действия для человека на земле — делать то же са-
мое. Как только пилот обнаружит, что у канонады есть
73
«узор», он может этим воспользоваться и увеличить шансы
на спасение. Если человек с зениткой увидит, что пилот
имеет тенденцию поворачивать налево, шансы подстрелить
самолёт увеличатся.
Математик Джон фон Нейман в 1944 году охарактеризо-
вал описываемую ситуацию как игру с нулевой суммой
между двумя партнёрами. Не имеет значения, управля-
ются ли самолёт и зенитное орудие человеком или ма-
шиной. Поведение пилота определяется логикой системы.
И не имеет никакого отношения к нему как к человеку.
Не имеют значения его отношения с мамой, его проис-
хождение, какой у него тип личности или то, что ему всё
ещё стыдно, что он пи сал в кровать до девяти лет. Пи-
лот будет действовать так, как рассчитал профессор фон
Нейман. Он подчинится логике ситуации и тем правилам
игры, которые образуются при встрече двух рациональных
людей.
Джон фон Нейман имел в виду, что вместо изучения
особенностей человеческой жизни нам следует углубиться
в то общее, что есть у человека и компьютера. Или, точ-
нее, огромной фиговины с радиопроводами, кабелями
и ползунками, которая в те времена шла под названием
«математическая машина» или «электронный мозг».
Существование — это набор игр, действиями рацио-
нальных партнёров управляет более крупная система. Ты
закидываешь ногу за ногу, но решаешь не ты, а тот, кто
тебя смонтировал и поместил на плату. Человек, мир, ход
истории — это механика, запрограммированная заранее
и управляемая безликими силами. Судно без рулевого.
Усовершенствованная идея Адама Смита на всех скоростях
помчалась в космическую эру.
74
В 1944 году вышла книга Джона фон Неймана и Оскара
Моргенштерна «Теория игр и экономическое поведение»
и, таким образом, была создана теория игр. Человек эко-
номический самотрансформировался в пешку с дистан-
ционным управлением. Ранняя теория игр не рассталась
с давней мечтой национальной экономики: как только нам
удастся прочесть книгу общества математически, мы сразу
всё поймём. Джон фон Нейман был уверен, что со време-
нем социум можно будет объяснить с помощью теории игр.
Фон Нейман родился в Будапеште в 1903 году и вырос
в период, когда город переживал блистательный расцвет:
учёные, писатели, художники, музыканты и толпа полез-
ных, интересующихся искусством миллионеров. «Что ты
подсчитываешь?» — говорят, спрашивал шестилетний фон
Нейман у матери, когда та с рассеянным видом смотрела
перед собой.
На самом деле его звали Янош, но все называли его
Джонни. Папа-еврей был банкиром. Титул он купил, но сам
им не пользовался — берёг для сына. В восемнадцать лет
Джон фон Нейман перебрался в Берлин и далее в Цюрих,
чтобы изучать химию. Со временем получил учёную степень
по математике. Приближалась великая война, и в конце кон-
цов фон Нейман оказался в американском Принстоне, где
начал сотрудничать с австрийцем Оскаром Моргенштерном.
Последний находился в Штатах, когда Гитлер аннексировал
его родину, так что он решил остаться по другую сторону
Атлантики. Дедом Моргенштерна по матери, если верить
слухам, был Фридрих III, император Германии.
В 1945 году, через год после того, как фон Нейман и Мор-
генштерн опубликовали свою новаторскую книгу, Джон
фон Нейман вошёл в состав комитета, который должен был
решить, на какой из японских городов следует сбросить
75
только что изготовленную в Америке атомную бомбу. Фон
Нейман курировал расчёты: прикидывал число погибших,
расстояние до земли, оптимальное распространение из-
лучения и наиболее эффективную смерть.
Первый выбор был сделан в пользу Киото. Но министр
военных дел его отклонил. Бомбить культурный и истори-
ческий центр было слишком из чисто гражданских сооб-
ражений. И в 08:10 с высоты 600 метров бомбу сбросили
на Хиросиму. Бомбу звали «Малыш». Жар в 5000 градусов
плавил дома, от ветра рушились мосты, здания разлетались
в щепки. Тысячи горящих людей с изорванной в лохмотья
кожей с криком бросались в реку Оту и тонули, превра-
щаясь в гору неузнаваемых трупов. Потом пошёл радио-
активный дождь. Выжившие в огне умерли от воды. По-
следующие месяцы смерть распространялась всё бо льшими
кругами, как трупные пятна на коже.
Через несколько дней бомбу сбросили на Нагасаки.
Вторая мировая закончилась, в мире началась холодная
война. Теория игр Джона фон Неймана была всосана ду-
хом времени. Или наоборот. В царившем политическом
климате они подошли друг другу как перчатка руке. Че-
ловек экономический облачился в плащ и затесался среди
шпионов в борьбе сил Востока и Запада. Жизнь и смерть
планеты определял следующий ход шахматной партии
между США и Советским Союзом. Это было до интернета
и транснацио нальной террористической сети, и, чтобы со-
общить, что противники хотят уничтожить друг друга, надо
было звонить по красному телефону. Будущее закрывается
на следующий логический запор. Освободительная клау-
строфобия. Все — пленники одной и той же дилеммы; про-
тивники, сидящие за шахматной доской и перемещающие
76
пешки под действием тяжелой обязательной рациональ-
ности.
Говорят, существует мир, в котором Хиросима неиз-
бежна. Его придумали блистательные умы прошлого века,
его выразили математически.
Ранняя теория игр рассчитала способ победить Со-
ветский Союз — эту страну надо было единым махом
сравнять с землёй при помощи атомного оружия, чтобы
Советский Союз не успел единым махом сравнять с землёй
Америку. То, что Советский Союз умрёт от комбина-
ции причин — и мирные демонстрации, и параболиче-
ские антенны, и польский папа, и чудовищная катастрофа
на атомной станции, и рок-н-ролл, и чешский драматург,
и политики из Лейпцига, отказавшиеся в один прекрасный
понедельник стрелять в людей, — об этом модель ничего
не говорила.
Мысль, что конфликты и война обладают чисто рацио-
нальными преимуществами, живёт и поныне. И хотя ме-
ста проведения соревнований по межгосударственному
армреслингу называются теперь не Берлин, Вена и Вар-
шава, а, скорее, Кабул, Тегеран и Пешавар, специалисты
по тео рии игр по-прежнему настаивают, что вместо из-
учения особенностей конфликтов мы должны в первую
очередь рассматривать те факторы, которые делают войну
рацио нальной независимо от контекста. Они имеют в виду,
что мы должны изучать войну так же, как «изучают рак».
Не надо лечить конкретных пациентов, не надо углубляться
в особенности конкретного заболевания — надо просто
наблюдать за тем, как ведут себя раковые клетки.
Война рациональна, иначе бы её не было. Решение,
которое позволит рациональным экономическим людям
77
прекратить воевать, элементарно — надо «поднять стои-
мость» войны. Человек экономический прибегает к наси-
лию, только когда нет более дешёвого решения. Так давайте
дадим ему такое.
Хотя с отправной точкой, разумеется, есть проблемы.
К примеру, терроризм.
«Я не знаю, что они хотят, и это меня тревожит», —
констатировал эксперт по теории игр Роберт Ауманн
перед вручением ему Нобелевской премии по экономике
за 2005 год.
Джон фон Нейман умер в 1957-м. Помимо Хиросимы, он
имел отношение к развитию компьютерных технологий
и ещё одному куда менее успешному проекту, предпола-
гавшему покраску полярных льдов в чёрный цвет, чтобы
климат Исландии стал таким же, как на Гавайях; его теория
игр стала основой современной финансовой системы.
Экономическая наука со всеми её моделями и теориями
долгое время была полностью изолирована от того, как
аналитики и торговцы действовали на финансовом рынке.
В 1950–1960-е это изменилось.
Предприятие продаёт акции для того, чтобы, к при-
меру, расшириться, открыть ещё один магазин, нанять
больше персонала или сделать ремонт. Тот, кто покупает
акции, получает возможность торговать ими на бирже,
соотнося их с акциями других предприятий. Торговля
приносит прибыль или убытки, цена акций растёт или
падает — цена, которая в свою очередь влияет на возмож-
ности предприя тия привлекать новый капитал. На один
абстрактный уровень выше сегодня существуют, к примеру,
индексные фонды и дериват. Если акции и акционерный
рынок — это пари о предприятии, то индексные фонды
78
и рынок деривативов — это пари о пари. Инвестиционные
средства не могут просочиться в реальность, они продол-
жают копировать себя и отражаться сами в себе.
Математические модели могут помочь спрогнозиро-
вать риски и упростить работу рынка. Это хорошо и для
экономики, и для общества. Но математические модели
никогда так строго не приказывали реальности, как после
Джона фон Неймана. Это повлекло за собой колоссальные
последствия. Финансовая экономика стала грандиозной.
С 1980-х почти все сделки совершаются исключительно
на основе абстрактной математики. И так же, как физики
формулировали законы для материи и энергии, финан-
совые экономисты пытались сформулировать законы для
акций и деривативов.
Проблема в том, что экономика — это не физика. Нельзя
сформулировать законы для экономики в точности так же,
как для энергии или материи. В физике ты можешь много
раз проводить один и тот же эксперимент с одним и тем же
результатом. Разжал ладонь — яблоко упало на землю. Не так
в экономике. Как однажды сказал американский физик
Мюррей Гелл-Манн, «представьте, какой сложной была бы
физика, если бы электроны могли думать». Рынок состоит
из людей, а они могут думать и, кроме того, даже чувство-
вать. Рынок — не игра, если его специально не делать игрой.
В свете теории игр экономисты принялись изучать
игральные кости и рулетку, чтобы лучше понять рынок.
Если мир игра, то финансовый рынок может стать казино.
Кажется, логично. «Уолл-стрит как большое казино. Ставки
намного выше и интересуют меня намного больше, чем
игра в казино», — сказал Эдвард Торп.
Торп тогда был профессором математики и любителем
блек-джека, а со временем стал управляющим хедж-фондом.
79
В 1962 году он опубликовал книгу «Победи дилера» о том,
как с помощью математики выигрывать в блек-джек. Через
пять лет вышла книга «Победи рынок» о том, как приме-
нять математику на финансовом рынке. Азартное казино
или цена предприятий, Лас-Вегас или Уолл-стрит — всё
смешалось.
Начав строить модели по подобию игры в кости или
рулетки, экономисты неявно признали, что рынок действует
так же. То, как кости подбрасываются в казино, не влияет
на то, как они приземлятся. Во внешне невинном допуще-
нии, будто финансовый рынок работает как казино, скрыто
гораздо более серьёзное допущение, будто у рынка отсут-
ствует память. Каждая инвестиция или каждое пари полно-
стью независимы от предыдущих. Так же, как рулетка может
остановиться на красном или чёрном, и акция может выра-
сти или упасть, независимо от того, что происходило ранее.
Рынок забывает и прощает. А утром всё начинается сначала.
Эти принципы со временем сформировались в гипотезу эф-
фективного рынка (англ. effi cient market hypothesis, EMH).
Гипотеза утверждает, что ценообразование на финансовом
рынке всегда представляет наилучшую из возможных оценок
стоимости чего-либо. Рынок всегда прав. Пузыри возникать
не должны, а если и возникнут, рынок сам себя поправит.
Никто не должен вмешиваться.
Этот вывод сделан из ряда утверждений. Во-первых, все
инвесторы и покупатели рациональны. Во-вторых, у всех
одинаковый доступ к информации о сделке. К информации,
которую они трактуют совершенно одинаково. В-третьих,
покупатель и инвестор принимают решение самостоя-
тельно, не влияя друг на друга.
Поскольку информация распространяется с огром-
ной скоростью, считается, что рынок знает лучше, чем
80
какой-либо человек в какой-либо момент времени. Он
собирает всю имеющуюся информацию автоматически
и без промедлений. Невидимая рука Адама Смита наводит
порядок в том, что иначе представляло бы собой хаос чело-
веческих требований и желаний. Рынок становится высшим
коллективным разумом, который одновременно управляет
нами и дисциплинирует нас. Он никогда не ошибается,
потому что он — суммарное бесконечное предприятие,
собирающее всю информацию из каждой цены и каждого
движения на бирже.
Теологи анализируют гипотезу эффективного рынка как
понятие божественного. Нетрудно понять почему.
Рынок знает больше, чем ты, он может тебя удовлетво-
рить, и при этом он принимает решения. Ничего нового,
старая фантазия, вот только раньше её никогда не приме-
няли к гипотезе эффективного рынка.
Адам Смит полагал, что у каждого товара есть «есте-
ственная цена», и все цены постоянно к ней тянутся. Сахар
может по разным причинам в какой-то период подорожать,
потом подешеветь, но в любом случае он всё время тянется
к своей естественной цене. В этом плане экономика никогда
не стоит на месте, иначе часовой механизм прекратит рабо-
тать. Но он вертится вокруг точки равновесия, вечно тер-
заемый разносторонними конкурирующими интересами.
Со временем для всего этого нашлась математическая
теория. Рынком управляет спрос и предложение: если есть
много зонтиков (предложение большое) и маленький спрос
(на улице солнечно), цена на зонтики упадёт. Но если есть
мало зонтиков (маленькое предложение) и большой спрос
(льёт как из ведра), цена вырастет.
Такой взгляд на рынок — это больше поэзия, чем на-
ука. В мире статистики проблем с информацией нет. Вся
81
необходимая информация в конце концов будет полу-
чена тем, кто сможет ею воспользоваться. Реальный рынок
устроен отнюдь не так гладко. Прежде всего, имеется в виду
встроенное совершенство рынка. Жить так, как в Советском
Союзе, мы не хотим.
Всё это утешает. Бессмысленно спрашивать, будет ли
рыночная экономика эффективна в статичном мире, в ко-
тором все без исключения — идеальные и рациональные
люди экономические. Если все люди такие, как чело-
век экономический, и мир ко всему прочему статичен,
то в нём заработает какая угодно экономическая система.
Если у каждого будет доступ к полной информации, если
каждый всегда сможет безошибочно оценивать итоговые
последствия своих действий, экономика станет настолько
прогнозируемой, что даже централизованная плановая
система из Москвы ей прекрасно подойдёт.
Какие бы изощрённые математические модели ни при-
менялись, они ничего не говорят о реальности, если изна-
чально строятся на допущениях, не имеющих к реальности
никакого отношения. И гипотезу эффективного рынка
назвали «самой примечательной ошибкой в истории фи-
нансовой экономики».
Рынок — это не нейтральная машина, вешающая пра-
вильные ярлыки и ценники. Джордж Сорос утверждает,
что всё ровно наоборот. Рынок не прав не изредка, а всегда.
Те, кто играют на рынке, приходят с неверными пред-
ставлениями, но их неверные представления влияют на то,
что происходит впоследствии. И только поняв это, можно
стать таким богатым, как Джордж Сорос, по крайней мере
по его собственным словам.
В мире теории игр не важно, сидит ли в самолёте, ко-
торый надо сбить, человек или не сидит. То, как самолёт
82
движется под зенитным огнём, определяется рациональ-
ностью системы. Но финансовый рынок не рациональная
система, он состоит из людей. Экономическое поведение
коллективно и определяется эмоциями, а отнюдь не инди-
видуально и рационально.
Экономика — это не машина, механически переме-
щающаяся вперёд с помощью миллионов не зависящих
друг от друга деталей, собранных по простому чертежу,
не рацио нальная система с вечным стремлением к равно-
весию. Это сеть отношений, и единственный существую-
щий чертёж создан внутри неё и может быть понят только
в соотнесении к целому.
Между тем человек экономический в финансовой тео рии
живёт в мире, где время воспринимается как серия не связан-
ных друг с другом событий. Первый миг умирает, как только
наступает второй: прошлое, настоящее и будущее полно-
стью изолированы. В реальности инвесторы действуют со-
обща, порабощённые логикой и создающие логику, которая
потом превратится в движение рынка. Цельность образуется
из частей, но сократить цельность до частей нельзя. Еще
одна сложная вещь — время: настоящее формируется из вос-
поминаний о том, каким было вчера, и ожиданий, каким
будет завтра. Ожидания определяют то, что ты помнишь,
а воспоминания определяют твои ожидания.
Несмотря на это, теории о естественном рыночном
балансе до 1990-х годов не подвергались сомнениям.
Они были просто слишком элегантными. Сексуальными
в своей элементарной механике. Было забавно наряжаться
в эти вечно усложняющиеся цифровые облачения. Люди
от Уолл-стрит до университетов хотели в это верить. И ве-
рили.
Даже 15 сентября 2008 года.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 2 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 67


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB